Рев Дракона. (The Dragon's Roar)

Эйемон пришпорил коня и остановился около Близнецов. При виде этих проклятых башен у него было такое чувство, будто он съел на завтрак камни, а не похлебку, и желчь подступила к горлу. К Уолдеру Фрею был послан гонец, предупреждающий о его приходе, и гонец вернулся с приглашением на трапезу и переговоры. Трапеза за столом мясника. Ему все время приходилось напоминать себе, что этот Уолдер Фрей еще не нарушил законов гостеприимства и никого не убил, но если старик почувствует себя оскорбленным, он не оставит это без внимания. Конечно, тогда он был достаточно храбр, чтобы совершить такое злодеяние, потому что имел поддержку Тайвина Ланнистера. В этом мире у него не было такой роскоши. Призрак и Серый Ветер рядом с ним начали глухо рычать. Эйемон нахмурился и сказал: — Все будет хорошо. Робб подвел своего коня поближе к Эйемону и, наклонившись к нему, сказал: — Ты выглядишь сегодня еще мрачнее, чем обычно. Эйемон усмехнулся. — Наверное, это просто нервы. Это будут мои первые переговоры. Я не должен упасть лицом в грязь перед таким человеком, как Уолдер Фрей. — Я доверяю тебе, кузен, — ответил Робб, одарив его гордой улыбкой. Хотя Робб все еще не знал о том, что Эйемон проживает эту жизнь уже не в первый раз, тем не менее в последнее время кузен был для него умиротворяющей силой, и постепенно Эйемон набрался оптимизма и стал чаще доверять ему. В конце концов, они были ровесниками, и Робб помогал ему расслабиться, даже если его совет был в лучшем случае ненадежным в силу его возраста. Эйемон старался держаться подальше от дяди Неда, так как каждый их разговор, касаемый Джейме Ланнистера, кончался ссорой. Он не думал, что целью его дяди было разрушить их отношения, но, казалось, все к тому шло. Когда Эйемон оказывался в присутствии дяди, он начинал нервничать. Нед в настоящее время был его самым надежным и могущественным союзником, и его поддержку можно легко потерять, если Эйемон будет чуть более резким с ним, особенно на людях. Но он не хотел смещать Джейме со своего поста и полностью доверял ему. Но в данный момент при виде Близнецов между ними возник редкий момент единогласия. Эйемон взглянул на дядю и увидел, что тот побледнел и поджал губы. Он неуверенно улыбнулся и кивнул ему. Эйемон спешился и повернулся к Маленькому Джону Амберу, Дейси Мормонт, Домерику Болтону и Харриону Карстарку. — Разбейте лагерь. Держите армию в строю. Я надеюсь, что утром мы сможем пересечь этот мост, — сказал Эйемон. — Да, Ваша Светлость, — хором произнесли они и поклонились. Он разделил армию на сектора и поставил каждого во главе одного из них. Было какое-то недовольное бормотание по поводу положения Дейси; ей для этого пришлось проявить себя на дуэли. Она не брала пленных и победила своего противника в битве на мечах. После этого солдаты встали в очередь, желая попасть под её командование. Что еще более важно — по крайней мере, для Эйемона — что это выдернуло Арью из состояния мятежного молчания. Она с благоговением наблюдала за сражением, а когда оно подошло к концу, побежала за леди-воительницей и забросала ее вопросами, на которые Дейси отвечала с бесконечным терпением. Арья пока не горела желанием говорить с ним, но он был просто рад видеть, что к ней вернулось прежнее расположение духа. Нужно будет узнать, возможно ли организовать ей уроки с Дейси. Он повернулся к северным лордам, своей семье и Теону Грейджою, которые должны были присутствовать на пиру. — Говорить буду я. Ходят слухи, что лорд Уолдер Фрей тот еще… колючий тип, которого легко обидеть, и сейчас он контролирует самый быстрый способ пересечь Зеленый Зубец. — Он многозначительно посмотрел на Теона, который поерзал на лошади. Надо отдать должное Теону, пока он вел себя хорошо после переворота в Винтерфелле и больше не причинял Эйемону горя, но он все равно быстро приходил в ярость. Эйемон почувствовал бы себя лучше, если бы действительно поговорил с Уолдером Фреем в прошлой жизни, но, повезло ему или нет, Арья позаботилась о том, чтобы у него никогда не было такой возможности. Он был доволен тем, что у него не было других свободных Старков, которых он мог бы предложить старому Уолдеру Фрею, поскольку самые знатные Старки уже были помолвлены. Он сделает все, что в его силах, чтобы удержать Брана от помолвки, поскольку у того будут другие обязанности, но Эйемон рассчитывал, что старый Уолдер Фрей не будет особенно заинтересован во втором сыне, которому нечего наследовать. В крайнем случае он может устроить помолвку между Эдмуром Талли и Рослин Фрей, но ему бы не хотелось начинать знакомство с Эдмуром Талли с известия о том, что он помолвлен с дочерью своего самого нелюбимого вассала. «Ты — король, — сказал себе Эйемон. — Не позволяй старику играть на тебе, как на скрипке. Он трус, у которого нет соответствующей поддержки, чтобы стать достаточно большой угрозой, но последнее, что мне нужно, это пожизненный враг в лице недовольного лорда». Он вспомнил давнее предложение Джейме убить лорда Фрея и посадить на его место старшего сына. Это была самая простая из имеющихся у них идей, но вряд ли она была самой предпочтительной из них. Он взял с собой двести человек, включая всю Королевскую гвардию и северных лордов, чтобы встретиться с Уолдером Фреем. Это был его собственный способ продемонстрировать силу, которую он уже собрал за своей спиной. Он оставил Призрака и Серого Ветра с Леди и Нимерией. Как стая, они бросились в лес, чтобы побегать и поохотиться. Когда они спустились вниз, мост уже был опущен, и двое мужчин на лошадях и дюжина солдат стояли у моста, приветствуя их. Двое мужчин были коренастыми и грузными в своих нарядах. Они носили бороды, которые не были достаточно густыми, чтобы скрыть подозрение на их лицах. Старший из них заговорил: — Король Эйемон Таргариен? — Да, — ответил Эйемон. — Мой отец ждет вас в Большом зале. Следуйте за мной. Эйемон поднял бровь. — Кто вы такой? — Простите, я сир Стеврон Фрей, первенец лорда Уолдера. — А я Лотар Фрей. Простите за грубость моего брата, — сказал мужчина, бросив на брата злобный взгляд. Они развернули лошадей и двинулись через мост. Двор был заполнен детьми и женщинами, которые занимались своими делами. Эйемон не мог не заметить, что все они были похожи. Увидев вошедших, женщины тут же прекратили все свои дела и уставились на приближающуюся колонну людей. — На что вы уставились? Прекратите таращиться и продолжайте работать, — проревел Лотар. Эффект был мгновенным. Все головы немедленно опустились, и все вернулись к своим делам. Казалось, теперь они боялись даже взглянуть на него. «Как не повезло тому, кто родился в этом доме», — подумал Эйемон, продолжая украдкой оглядываться по сторонам. Куда бы он ни посмотрел, дети ссорились и дрались. Этим они не отличались от Арьи и Сансы, но те, по крайней мере, никогда не поднимали друг на друга руку. У многих детей здесь была поношенная одежда, как будто Уолдер не мог позволить себе одеть их всех. Он и лорды Севера спешились и вошли в Большой зал. Он был в два раза больше Большого зала Винтерфелла, но с учетом выводка Фрея даже этого было мало. В дальнем углу, сгорбившись в кресле, сидел старик с насмешливой улыбкой. Интересно, знает ли лорд Фрей, насколько груба его улыбка, или это единственная улыбка, на которую он был способен? — Король Эйемон Таргариен, я хочу приветствовать вас в этих залах. Я бы встал, чтобы поприветствовать вас более официально, но, как видите, я всего лишь старик. Я уже не такой энергичный, как раньше. «Но достаточно бойкий, чтобы сделать еще больше детей», — подумал Эйемон, заметив рядом с Фреем явно беременную молодую женщину. Но он лишь улыбнулся и кивнул. — Я понимаю, лорд Фрей. Старик фыркнул и повернулся к дяде. — Нед Старк, прошло много времени. Кажется, в последний раз я видел тебя на твоей свадьбе с Кейтилин Талли. Довольно мрачное было событие. — Действительно, лорд Фрей, — ответил Нед глухим голосом, еще более мрачным, чем обычно. — Как бы я ни любил свою жену, в тот момент было не до веселых торжеств. Его дяде было очень тяжело находиться здесь, зная, что в другой жизни Уолдер Фрей зарезал его сына, его невестку, его жену и остальных северных лордов. Нед выглядел больным, когда они подошли к Близнецам. Эйемон бросил на него обеспокоенный взгляд. Дядя, по крайней мере, был достаточно умен, чтобы не говорить о таких вещах, но, как бы им ни было не по себе, они не могли этого показать. — Да. Сначала женился на своей леди-жене, а потом сделал бастарда другой женщине, только он совсем не бастард, не так ли? — Нет, — ответил Эйемон. Внутри у него все кипело, и он изо всех сил старался сдержать свой гнев. Он не мог позволить этому старому хорьку взять над собой верх, поэтому он дал себе слово не оглядываться на своих лордов. Это был признак слабости. — Я Эйемон Таргариен, сын Рейегара Таргариена и Лианны Старк. Мой отец аннулировал свой брак с Элией Мартелл и женился на моей матери перед ликом Семерых. Я — истинный король Семи Королевств. Я нейтрализовал Роберта Баратеона, узурпатора, как угрозу, и теперь я хочу претендовать на свой трон. Прошу вас позволить мне перейти через ваш мост. — Вы сразу перешли к сути дела, я это ценю. Никаких утомительных и вычурных бесед. Как лорд Переправы, я требую плату. — Какова ваша цена? Старый Фрей на мгновение заколебался, внимательно посмотрел на него и кивнул сам себе. — У меня есть веские основания полагать, что вы не женаты. Возможно, одна из моих прекрасных дочерей вам подойдет. — Как бы хороши ни были ваши дочери, я уже почти помолвлен, — ответил Эйемон. — Ну, тогда, возможно, ваш кузен, наследник дома Старк… — Ему тоже скоро предстоит помолвка. Как и у Сансы и Арьи Старк. Лицо лорда Уолдера Фрея стало грозным. — Как быстро. — Мне нужны союзники в лице других верховных лордов Семи Королевств. Помолвки заключены с их наследниками, что весьма помогает в этом деле. Эйемон услышал, как Робб вздохнул с облегчением, и ему потребовалась вся его сила, чтобы не оглянуться и не посмотреть на кузена. Это было бы воспринято как оскорбление, а ему нужна была вся добрая воля, которую он мог выжать из старого хорька. Лорд Уолдер продолжал хмуриться. — Ну, что вы тогда предлагаете? — Я готов предложить вам пятьсот золотых драконов, место в Совете для одного из ваших сыновей, а другого я могу взять в качестве оруженосца и со временем лично возведу его в рыцари. Старый Уолдер ухмыльнулся. — Брак все же был бы предпочтительнее, чтобы скрепить эту сделку. — Он оглядел северных лордов позади себя. Эйемону не нужно было оборачиваться, чтобы услышать, как некоторые из них неловко переступают с ноги на ногу. Никто из них не хотел, чтобы их наследники брали в жены дочерей Фрея. Одно дело — устроить помолвку двоюродных братьев с дядиного разрешения, совсем другое — устроить помолвку наследнику северного лорда, который следовал за ним только из страха перед Богами. Сначала он должен был проявить себя, и он должен сделать это именно сейчас. — Как бы мне ни было больно, король Эйемон, — сказал старик, усмехнувшись при слове «король», — боюсь, мне придется отказать вам. Слишком много ртов, которых нужно прокормить, знаете ли, а за ту сумму, которую вы предложили, это с трудом можно сделать, так что… — Нет, — тихо, но твердо вмешался Эйемон. В зале стояла абсолютная тишина. Все северные лорды пристально смотрели на него. — Что вы сказали? — Нет, лорд Фрей. Я предложил вам более чем справедливую цену за проход в Речные земли, где я отправлюсь в Риверран, чтобы принять клятву верности вашего верховного лорда. А завтра я перейду Зеленый Зубец, с вашей помощью или без нее, но когда я займу свой трон, я обязательно вспомню тех союзников, которые помогли мне. Так же как я буду помнить тех, кто мне не помог. Так как я должен запомнить вас, лорд Фрей? Старый Уолдер смотрел на него с едва скрываемой яростью, но потом отвел взгляд и посмотрел на всех лордов, выстроившихся позади него. — Очень хорошо, я возьму пятьсот золотых драконов, сир Стеврон Фрей займет место в Совете, а мой младший сын Оливар Фрей станет вашим оруженосцем, которого обучат рыцарству и которому будет предоставлена собственная крепость. — Благодарю вас, лорд Фрей, — кивнув, ответил Эйемон. — А теперь, если позволите, вас проводят в ваши покои. Из боковой двери материализовалась хорошенькая кроткая девушка. Увидев его, она присела в реверансе и повела его в приготовленные для него комнаты. Она была довольно хорошенькая, но эта уловка старого Уолдера уж точно не сработает. Он отослал ее, как только вошел в комнату. Устроенный в их честь пир не шел ни в какое сравнение с тем, что они ели по дороге в последнее время, так что это была приятная передышка, но сир Барристан настоял на том, чтобы вся еда сначала была попробована им, прежде чем к ней приступит Эйемон. Если старый Уолдер и заметил, что лорд-командующий первым пробует всю еду, то промолчал. В ту ночь Эйемон так и не уснул, держа руку на кинжале под подушкой на тот случай, если этот Уолдер был смелее, чем в прошлой жизни. Сир Арис Окхарт и Престон Гринфилд стояли у его двери. Однако ночь прошла без происшествий, и на следующее утро они уже готовились к переходу всей армии через Зеленый Зубец. Четыре тысячи человек из Близнецов присоединились к их маршу вместе с сиром Стевроном Фреем, Черным Уолдером Риверсом и Оливаром Фреем. Оливару было не больше десяти лет. Довольно молод для оруженосца, но вежлив и любознателен. Эйемону он сразу понравился. Сир Стеврон Фрей скакал так, словно он был доверенным лицом короля, высоко задрав нос, и говорил снисходительным тоном с каждым, кто вступал с ним в разговор. В конце концов у Теона кончилось терпение и он сказал ему в лицо, что он здесь «никто». Эйемон был вынужден наказать Теона, хотя в глубине души был с ним согласен, что этого человека нужно поставить на место. По-видимому, это достаточно унизило его, потому что в последующие дни он предпочитал молчать. Они добрались до Риверрана за две недели. В то время они были почти полностью отрезаны от мира. Хотя Эйемон и не ожидал нападения в Речных землях, он все же послал разведчиков, и каждый из них доложил, что все спокойно. Это было похоже на затишье перед бурей. Эйемон чувствовал себя неспокойно, но он должен был держать лицо перед своими людьми и казаться собранным и решительным. Он снова пожалел, что Джейме здесь нет и ему не с кем выпустить пар в бою на мечах. Джейме лучше, чем кто-либо другой, знал об этом, ведь они оба с этим разочарованием столкнулись. Он попытался отвлечься, думая о Дени, но это только вызывало в нем лавину вопросов. Возможно, уже пора вернуть ее? Но она все еще должна была быть замужем за своим кхалом. Что, если Визерис все еще жив? Ему потребовалась вся сила воли, чтобы думать только о хороших воспоминаниях. Несмотря на безнадежную ситуацию, в которой они оказались, она всегда улыбалась. Ему всегда становилось легче, когда она входила в комнату. В то время, когда солнце стало показываться все реже, она всегда находила минуту, чтобы поговорить с людьми, которые управляли замком. Она была вспыльчива, но ее сердце было велико, как мир. Из нее получилась бы прекрасная королева. Он тосковал по ней, особенно теперь, когда не мог больше выносить шепота о женитьбе. Его дядя все еще время от времени упоминал о его брачных перспективах, и каждый раз он говорил дяде: — Ты знаешь, почему я этого не сделаю. Им нужны ее драконы. Драконы были чрезвычайно важны. Он даже не стал бы претендовать на трон, если бы Вестерос был объединен, но Роберт Баратеон, в своей слепой ярости приказав казнить Джейме, ясно дал понять, что Семь Королевств уже были чертовски близки к развалу. «Это будет чертово чудо, если нам удастся всех объединить под одним знаменем», — подумал он. У них непременно будут проблемы. Он и Джейме должны были опередить и ликвидировать любые заговоры, которые касались его убийства, а с учетом такого человека, как Бейлиш, это будет настоящий вызов для них. Каждый вечер перед сном он молился Богам о наставлении и мудрости. Наконец ранним утром они прибыли в Риверран. Ему пришлось смириться с тем, что Эдмур Талли делает из этого большее событие, чем было необходимо. Это заставило его задуматься, не написала ли Кейтилин своему брату с просьбой быть особенно любезным, чтобы компенсировать ее ужасное поведение с ним на протяжении всей его жизни. Кейтилин была еще одним человеком, которого он чрезвычайно страстно желал наказать, сильнее, чем ему было позволено, но не было обстоятельств, при которых он мог бы наказать эту женщину так, чтобы при этом самому не выглядеть еще более жестоким по сравнению с ней. Или, того хуже, с Серсеей. Когда они достигли Риверрана, лорд Эдмур Талли от имени своего отца лорда Хостера преклонил колено, поклялся ему в верности и вверил Речные земли в его распоряжение. Затем Эйемон наконец ненадолго оказался предоставлен самому себе и смог прочесть прибывшие для него письма. Он был потрясен, обнаружив, что их было всего три. «Странно». На одном из свитков была печать Хайгардена, на другом — медведь дома Мормонтов, а на последнем свитке — печать Ночного Дозора. Обычно Джейме использовал печать Ланнистеров, когда присылал ему письма, но здесь ничего подобного не было. Сначала он открыл послание из Хайгардена. Королю Эйемону Таргариену. Мы получили известие, что лорд Джейме Ланнистер покинул Ланниспорт и направился в Хайгарден три недели назад, но он еще не прибыл. Я надеюсь, что вы все еще намерены заключить эту помолвку. Уиллас Тирелл Эйемон почувствовал, как у него екнуло сердце. «Где Джейме?» Он знал, что его друг никогда не согласился бы на что-то меньшее, чем прямой корабль до Простора. Был ли его корабль потерян в море? Он вздрогнул от этой мысли. Если бы Джейме был мертв, то он остался бы совсем один. Снова. «Словно он — игрушка Богов». Он воспользовался моментом, чтобы еще раз безмолвно помолиться о безопасности Джейме. Ему придется немного подумать над ответом Тиреллам, поэтому пока он решил ознакомиться с письмом из Ночного Дозора. Сломав печать на свитке, он прочел: Королю Эйемону Таргариену, первому своего имени… и Первых людей. В Черном Замке пока все тихо. Я занимаюсь тем, что помогаю мейстеру Эйемону, а иногда обучаю новобранцев. Еще один новобранец появился всего через месяц после вашего ухода, его зовут Сэмвелл Тарли. Я пытался обучить его необходимым навыкам, чтобы у него был шанс в битве, но мейстер Эйемон обратил на него внимание и намерен обучить его в качестве своей замены. Думаю, он будет очень ценен в этом отношении для Ночного Дозора. Бывшие королевские гвардейцы сир Борос Блаунт и сир Мендон Мур уже приняли свои обеты и стали рейнджерами. Лорд-командующий пристально следит за ними, но пока они не делали ничего, в чем их можно было бы обвинить. Ваш дядя Бенджен и его команда еще не вернулись с патруля к северу от Стены. Я пришлю вам весточку, как только он вернется, надеюсь, с плененным вихтом, как вы просили. Сир Родрик Кассель Эйемон закрыл глаза и попытался успокоиться. Еще одна плохая новость. Он еще раз послал безмолвную молитву Богам, чтобы они спасли Бенджена от его участи и позволили ему вернуться с вихтом, в котором они так отчаянно нуждались. «Мы не можем позволить тебе снова стать нежитью, дядя. Вернись к нам!» Как и в прошлый раз, никто не отнесется к ним серьезно, если они не покажут всему миру доказательство их правоты. Наконец он приступил к прочтению последнего письма и сломал печать на свитке от Мормонтов. Королю Эйемону Таргариену, первому его имени… и Первых людей. Как мейстер Медвежьего острова, я провел осмотр Серсеи Ланнистер. Она в добром здравии, но, прежде всего, она беременна. Я предложил ей лунный чай, но она отказалась. Я понимаю, что леди Серсея останется пленницей до конца своих дней, но ее будущий ребенок им не является. Мы с леди Лианной Мормонт ждем вашего ответа относительно судьбы ребенка. Мейстер Кренник с Медвежьего острова Эйемон выдохнул, не осознавая, что задержал дыхание, и медленно опустился в кресло. «Боги действительно жестоки к тебе, Джейме. Ты так упорно старался, чтобы не стать отцом бастардов, а Серсея вновь лишила тебя этого». Он не мог написать мейстеру, чтобы тот заставил ее выпить лунный чай. Это письмо пролежало здесь по меньшей мере несколько недель, и с той ночи прошло почти четыре месяца. Он очень мало знал о беременностях, но, находясь полжизни рядом с леди Кейтилин, он знал достаточно, что срок Серсеи уже слишком велик для приема чая. Этот ребенок родится, хочет он того или нет. «Зная Джейме, можно предположить, что он заявит свои права на этого ребенка или, по крайней мере, будет ждать, пока лорд Тайвин не исчезнет из поля зрения». Он слышал от Тириона, что Тайвин чуть не вышвырнул его в море, когда он родился, и это при том, что он был законнорожденным. Никто не знал, что Тайвин сделает с бастардом, имеющим возможность в будущем оспорить права законнорожденного наследника Джейме, который теперь рано или поздно должен у него появиться. В любом случае, что бы ни случилось, Серсея не будет воспитывать этого ребенка. Он об этом позаботится. Сейчас он больше, чем когда-либо, желал получить совет от Джейме. Он уверен, что Джейме хотел бы решить судьбу своего ребенка, но они могут не увидеть друг друга до самого его рождения. И к тому же Джейме неизвестно где! Теперь он должен сам определить судьбу этого несчастного дитя. — Сир Барристан, вы не могли бы послать за моим дядей? Мне нужен его совет. Пока Эеймон ждал прибытия дяди, он решил написать письмо в Хайгарден. Лорд Уиллас Тирелл, Простите лорду Джейме Ланнистеру его опоздание. Уверяю вас, он так же предан нашему делу, как и я. Возможно, он столкнулся с неблагоприятной погодой. Если вы будете так добры, дайте ему больше времени. В случае, если мой Десница не появится позднее, я пошлю вместо него другого переговорщика. Я надеюсь, вы проявите необходимое терпение в этом отношении. Король Эйемон Таргариен К тому времени, когда он закончил с письмом, прибыл его дядя. Эйемон сложил письмо и отложил в сторону. Позже он еще раз взглянет на него, прежде чем запечатать и отправить адресату. — Вы звали меня, Ваша Светлость? — Дядя, сколько раз тебе повторять: ты можешь называть меня по имени, когда мы наедине. — И все же, Ваша Светлость. Что вам нужно? Эйемон на мгновение заколебался. Он знал, что Джейме в последнюю очередь обратился бы к лорду Старку за помощью в отношении его незаконнорожденного ребенка, но у него было мало вариантов. Он передал письмо Неду. Нед прочитал его, удивленно посмотрел на Эйемона и снова перечитал. — Ребенок может быть от Роберта. Эйемон вздохнул. — Не будь таким наивным, дядя. Это не его ребенок. Это ребенок Джейме. Иначе она бы его не оставила. Нед раздраженно вздохнул. — Я полагаю, что Джейме об этом не знает. — Нет, не знает. И никто не узнает, пока он не вернется, а когда это будет — неизвестно, — сказал Эйемон, расхаживая по комнате и проводя рукой по своим кудрявым волосам. — Я должен принять решение относительно ребенка Джейме. — Как ты думаешь, он заявит свои права на этого ребенка? — Да, он это сделает. Это всего лишь вопрос времени. Его отец этого не одобрит. — Но… это… дитя несет в себе кровь Ланнистеров. — Дядя, пожалуйста. Я говорил тебе, каким был лорд Тайвин в моей прошлой жизни. Думаешь, он проявит милосердие к бастарду своего золотого наследника? Одно дело — быть просто бастардом, и совсем другое — это быть бастардом, родившимся от кровосмешения брата и сестры. Большинство лордов этого не потерпят. — И ты не можешь оставить его матери, — нахмурился Нед. — Есть только один вариант, и я даже не уверен, что могу на него положиться, — ответил Эйемон, сурово глядя на дядю. — Леди Кейтилин согласится приютить этого бастарда? — Она приютила других ублюдков Серсеи. — Я бы не хотел, чтобы дети отвечали за грехи их матери. Меня мало заботит то, что с ними происходит, до тех пор, пока они в безопасности. Но этот ребенок будет нынешним и пока единственным наследником Джейме Ланнистера, если с ним что-нибудь случится. Будет ли леди Кейтилин выполнять мои приказы и заботиться о ребенке? — Ты прекрасно знаешь, что она вела себя с тобой так только потому, что считала тебя угрозой для Робба. Эйемон молчал. Ужасное поведение Кейтилин по отношению к нему навсегда останется для него больным местом, поэтому он просто продолжал смотреть на дядю, который неловко поерзал под его хмурым взглядом. — Я знаю, что Кейтилин хочет помириться с тобой. А лорд Джейме — твой друг. Она знает, что ты хочешь лучшего для его сына или дочери. Она позволит ему или ей остаться в Винтерфелле. — Очень хорошо. Я сам ей напишу, — ответил Эйемон. — Спасибо тебе, дядя, за совет.