Сквозь запачканное каплями воды оконное стекло, проглядываются лучи солнца, освещая белую комнату.
Я лежала на матрасе, который больше походил на один большой прямоугольный кусок камня, раскинув руки по обеим сторонам. Тело было полностью свободно, но почему-то присутствовало ощущение некой скованности. Мое тело, казалось, наполнилось свинцом, но боли не было. Вообще ничего, кроме тяжести я не чувствовала. И все это благодаря обезболивающему, действующему на меня, как самый сильный наркотик, которое мне вкалывали несколькими часами ранее.
Все это время мой пустой взгляд был сосредоточен на старом, потрескавшемся с желтыми пятнами от дождевых потеков потолке. Это можно сравнить с тем, когда ты смотришь не в определенное место, а просто куда-то вдаль, на миг зависнув, и не о чем не думая.
Пересилив себя, я дрожащими руками скидываю одеяло в бок, принимаю сидячее положение и пытаюсь аккуратно слезть с кровати. Моя правая стопа соприкасается с холодной плиткой и вместо боли я чувствую легкое покалывание, — действие болеутоляющего.
Встав на ноги, я делаю пару неуверенных шагов вперед, но из-за того, что нога затекла, так как провела много времени без каких-либо движений, я спотыкаюсь, пятясь вперед. Но я вовремя успеваю опереться о стену, теперь уже передвигаясь по ней к выходу. И вот, когда мне оставалось всего каких-то жалких полтора метра, меня останавливает вошедшая в палату медсестра.
— Вам пока нельзя вставать, так что, мисс, вернитесь обратно в постель, — взяв под локоть, она повела меня к кровати. — Скоро к вам придет ваш лечащий врач проверить ногу, а пока к вам посетители, — светловолосая укрывает меня тонким покрывалом, а после удаляется из комнаты, оставляя дверь открытой.
Из-за угла в палату вбегает Сара, следом за ней заходят Луи и Люк, виновато опустив головы. Это выглядело бы смешно, если бы я сейчас не лежала на этом кирпиче.
— Господи, ты так меня напугала! — рыжеволосая крепко прижала мое расслабленное тело к своему напряженному. — Что с тобой случилось там?
— A что со мной случилось? — вопросом на вопрос ответила, ведь я и сама не помнила, что со мной произошло прошлой ночью.
Только если частично.
— Ну, эм… мы нашли тебя в доме без сознания, ты лежала на диване с раненой, но уже перевязанной ногой. Врач сказал, что если бы мы обеззаразили и перевязали твою рану, то последствия были бы плачевными… — все это время она держала меня за руку, поглаживая костяшки, — но…
— Но что? Это сделали не вы? — перебила я подругу. Она кивнула, смотря на меня взволнованными взглядом.
Я начала сильно напрягать память, и на время в палате повисла тишина, нарушаемая лишь тиканьем настенных часов, висящих прямо над выходом.
— Черт! — испугался один из парней, когда в комнату вошла медсестра с подносом еды для меня. — Эти врачи ходят, как призраки, я ее даже не услышал… — говорил Луи, и внезапно перед глазами мелькнули два светло-зеленых огонька.
— Призрак… — прошептала я несколько раз, задумываясь, как вдруг воспоминания начали картинками возвращаться: каждый момент, каждая проведенная секунда в том доме всплывала в моей памяти, и когда дело дошло до… — О, Боже, — я выдохнула.
— Что? — не поняла подруга.
— Я там была не одна. Сара. B том доме я была не одна, — прошептала я, и дыхание перехватило как тогда, а сердце начало выбивать бешенный ритм, — я там была не одна… не одна, понимаешь? — продолжала я, напоминая со стороны, наверное, психически больную.
— Кажется, нужно позвать врача, — подал голос, до этого молчавший, Люк.
Я, не будь сейчас под успокоительными, взорвалась в тот момент, когда они только вошли в помещение, но благо препараты, находящиеся во мне, утихомиривали моего зверя, пробуждения которого мне нужно было как никогда, чтобы надавать этим парням как следует за то, что отправили меня в тот дом.
— Иисусе, дай мне сил не убить этих… этих… — рыжеволосая свела ладони вместе, опираясь на них подбородком, и после секундного молчания, она повернулась к ребятам, окидывая их супер-злым взглядом. — Вы хоть осознаете, что бы с ней случилось, не приди мы раньше?
— Все же обошлось, — и это главное, — подойдя ближе к кровати, Луи скрестил руки на уровне груди. — Фоузер, — я посмотрела на него, — ты злишься на нас?
— Сейчас я не могу злиться, ведь во мне столько болеутоляющего, — полностью расслабленная, медленно и внятно произнесла я. И томно выдохнув, прикрыла лицо руками, аккуратно пальцами потирая глаза, — но когда действие пройдет, думаю, что, да, я буду зла на вас.
***
Спустя три дня меня выписали, заверив, что моя рана затягивается довольно быстро и уже скоро я смогу полноценно ходить, не хромая. Родителям же мы сказали частичную правду, что я была в темном, почти развалившемся доме, и случайно споткнувшись, упала, тем самым повредив лодыжку. A что мы там делали, мы объяснили тем, что решили устроить пикник, и когда увидели дом, то из-за подросткового любопытства зашли туда. Про желание, конечно же, никто не упоминал, ибо лишние проблемы никому из нас не нужны были.
Все время в больнице я вела себя странно: испытывала такую необъяснимую злость, что хотелось пробить кулаком стену и поколотить медсестер. Потом становилась плаксивой и ощущала внутри некую пустоту, настолько огромную, что казалось, ее уже никогда не наполнить. Была злость. И это чувство было лучше всех остальных. Она обжигала и заполняла, давая мне за что уцепиться.
Еще несколько дней я была дома, проводя большую часть времени в своей комнате, заседая в интернете, читая книги, и анонимно публикуя свои работы на сайте. И, как бы странно это не прозвучало, но мне постоянно казалось, что в комнате я не одна, ибо кто-то до меня постоянно дотрагивался, дышал в спину или шею; отдаленно слышен был даже шепот, тяжелое дыхание и шаги. И это дико пугало меня. Но, по словам Сары, цитирую:
«Это все от нервов и недосыпа. Тебе не стоит волноваться». Сомневалась я недолго, и все же послушала ее. Но я все-равно не могла нормально спать.
Интересно, я когда-нибудь узнаю настоящее значение фразы:
«Какое это счастье — спать и ни о чём не волноваться, когда ничто не тревожит твой сон.», ведь мой сон всегда был беспокойным и тревожным. Абсолютно каждый на протяжении многих лет. Сейчас же все стало только хуже.
***
Я сидела за компьютерным столом и пыталась написать сочинение по литературе, когда мне захотелось пить, поэтому я протянула руку в сторону стакана, хорошо помня его расположение, и уже была готова взяться за теплое от горячей жидкости, находящейся внутри кружки, стекло, как вдруг мою кисть будто бы что-то обхватило. Что-то крепкое и прохладное.
Дернувшись от неожиданности, я притянула руку к себе, потирая холодный участок кожи, после чего включила дополнительную лампу и оглядела комнату. Пусто. Я одна. Но я снова в этом не уверена, ведь это чувство, будто кто-то стоит рядом со мной, прямо за спиной, и смотрит… смотрит не отрывая взгляд, — не покидает меня все время.
— Я так скоро сойду с ума, — томно выдохнув, я откинула голову назад, руками зарываясь в волосы и немного взъерошивая их.
Я сидела в таком положении где-то с минуту, потом перевела взгляд на свой дымящийся чай.
— Ой, черт, — кружка стояла на краю, и любое мое движение могло спровоцировать падение, что плохо сказалось бы на светлом ковре между кроватью и столом, поэтому я аккуратно отодвинула ее.
Еще некоторое время мои мысли занимал этот случай с рукой, что это было такое себе предостережение.
— Сколько уже можно отвлекаться, Фоузер? Тебе надо сосредоточиться и дописать до завтра это долбанное сочинение! — тихо воскликнула я, снова возвращаясь к тетрадке.
Когда с домашней работой было покончено (не со всей, конечно, главное, что основные предметы, из-за которых могут и будут делать мозги, были готовы к сдаче, а остальное можно и на перемене повторить), я переместилась со стула на кровать, сразу же накрываяясь теплым одеялом.
— Хоть бы этой ночью выспаться, — я посмотрела на часы, было два с половиной часа ночи, — ладно, видимо, не сегодня.
