Семейные ценности

Никто никогда не произносил его имя так. Данте, с неизменным придыханием на первой согласной, с поднятием тона на втором слоге и заворачиванием последнего звука до протяжного «й». Голос Вергилия действовал гипнотически, вызывая то волну иррациональной агрессии, то огромное желание склонить перед ним голову и подставиться под прикосновение сухой ладони. Данте. Данте слышал это и готов был броситься на него или за ним, и внутри бурлило, он не знал, от чего. Не то от бесконтрольной жгущей радости, которую он не знал, как уместить в себе, и как выместить, как показать, не то от страсти, выжигающей его изнутри, не то от гнева. Данте, зло, недовольно, запыхавшись, потому что Данте не хочет вести бой честно, Данте хочется задевать его будто случайно и дразняще, но не мечом, а кончиком крыла или ладони, зная, что этой самой ладони можно лишиться. Данте, на выдохе, сбившемся и растерянном от прикосновений, а глаза все такие же холодные, льдистые, только трещинами стены в зрачках все же идут, и Данте давит сильнее. Данте, практически тепло, практически мягко, без трескучего мороза и угрозы, полузабыто, как раньше, как давным-давно.