Свадьба века

      В крепости Аль-Бетиля стояла мертвецкая тишина. Это, в общем-то, должно было быть неудивительным, ведь Аль-Бетиль был столицей некромантии всего Асхана. Однако некроманты заявили о себе, как о весьма неспокойных личностях, у которых, как ни парадоксально, жизнь после смерти только начинается. Поэтому тяжёлая, почти гнетущая тишина в цитадели у опытного и внимательного человека, хоть сколь-нибудь знакомого с суровыми нравами немёртвых, вызывала очень нехорошие предчувствия.       И, собственно говоря, не зря.       Виктория с трудом открыла глаза. Нахмурилась, непонимающе глядя в каменный потолок — было что-то, что до крайности смущало её в её положении. Прислушавшись (не без труда, кстати) к самой себе, рыцарь смерти не без удивления обнаружила причину своего дискомфорта.       Всё тело суровой седьмой внебрачной дочери любвеобильного герцога Быка болело как после хорошей драки. И ладно тело — больше всего, вызывая желание умереть окончательной, раскалывалась именно голова женщины. Казалось бы, что в этом странного-то?       Всё бы ничего, если бы Виктория не была два с половиной века как мертва. — Асха всемогущая, что вчера произошло?! — держась за голову и с огромным трудом поднимая своё бренное тело на ноги, хрипло пробормотала Виктория.       Осмотревшись по сторонам, она наткнулась на трупы тела ещё нескольких несчастных, разбросанные по полу, банкетному столу и стульям. — А, леди Виктория, доброе утро, — со стороны раздался тихий, немного лукавый голос, и рыцарь смерти резко дёрнулась на него. О чём тут же пожалела. — Ах это ты, Каспар, — проворчала недовольно, всё ещё держась за голову. — Выглядишь, на удивление, бодро, — не без тени лёгкой зависти пробормотала Виктория, и мягкая улыбка на чужих губах стала лукавей. — Вам просто стоило меньше пить вчера, миледи, — лич подошёл к женщине, протягивая ей какую-то склянку. — Возьмите, станет легче, — с сомнением глядя на пузырёк, Виктория всё же приняла его, опрокидывая в себя. — Мы пили? — чувствуя, что и вправду стало легче, переспросила она. — А вы ничего не помните? — Каспар вскинул бровь в вежливом удивлении. — Иначе я бы не спрашивала! — с тенью раздражения отозвалась рыцарь смерти, одаривая собеседника хмурым взглядом. Тот как-то подозрительно улыбнулся.       Улыбка эта явно не предвещала ничего хорошего.       Откуда-то из угла послышалось копошение, и на свет богини показалось помятое лицо, а вернее его отсутствие. Сандро. Викторию перекосило. — А он что здесь забыл?! — изумлённо прошептала она, наблюдая за приходящим в себя личем. — Это долгая история, — туманно отозвался Каспар и замолчал.       Как показало время — до тех пор, пока в себя не пришли все гуляки прошлого вечера. — Итак, на повестке дня у нас, что вчера произошло, — хриплым голосом постановил Великий Архонт, и между собеседниками повисла ещё более мертвецкая тишина, чем до этого. — Мне кажется, Каспар что-то знает, — пытаясь держать свою привычную надменность, произнёсла изрядно помятая Людмила. — Я тебе даже больше скажу, — скашивая глаза на бальзамировщика, мрачно протянула Виктория. — Каспар знает всё.       Двенадцать пар глаз и невесть откуда взявшийся Йорген обратили свой взор на несчастного лича. Около двадцати четырёх часов назад…       Никто так и понял, откуда в нижнем храме появился алкоголь для немёртвых. Грешили сначала на кого-то из призраков Грифонов, потом на стражу костяных воителей, потом вообще на упырей. Очень быстро, правда, этот вопрос потерял свою актуальность, так как внезапно пришедшие к консенсусу свидетели очень резво подхватили материализовавшиеся ящички и отнесли их к банкетному столу. Куда, конечно, тот час отправились и остальные гости во главе со счастливыми молодожёнами.       Растеряв по дороге призраков Грифонов, которым пиршества были уже давно не актуальны, и тётушку Светлану, которая всегда отличалась невероятно сильной интуицией, а потому заранее предчувствовала тотальный Армагеддон, отчего решила от греха подальше заранее выдвинуться в путь, чтоб взрывная волна не накрыла ещё и её.       Всё-таки нежизнь и хоть какие-то жалкие остатки репутации были дороги ей как память.       Оставшихся героев этого вечера это, правда, едва ли могло остановить.       Свадьба — это всегда весёлое и радостное событие. Но сложно быть весёлыми и радостными, когда вы давно перешли на ту сторону жизни и отреклись от всего земного и мирского, отринули эмоции и чувства и вообще посвятили всех себя Асхе… — У меня такое ощущение, то мы сидим на чьих-то поминках, — общую мысль, в конце концов, озвучила, как ни странно, Лукреция, и сидящий рядом с ней Ладислав посмотрел на неё с унылым пониманием. — Ещё немного, и твои ощущения воплотятся в жизнь, — прожигая мило воркующих друг с другом молодожёнов гневным взглядом и ломая в руке уже четвёртую вилку, прошипел Сандро.       Воцарившееся уныние и тлен грозились превратить свадьбу в очередную траурную церемонию.       Никто уже в тот злосчастный вечер не помнил, кем был тот отчаянный, отчаявшийся смельчак, что первым начал наливать. Но то, что он стал негласным героем вечера, всем стало очевидно практически сразу.       С алкоголем и выпивкой жизнь, вернее, нежизнь, сразу стала как-то ярче и красочней. Замершая в жилах кровь забурлила и закипела, бледным лицам вернулся румянец, а потухшим глазам — блеск. Вечер определённо переставал быть томным… Настоящее время — Так, стоп, — монотонный рассказ Каспара первой перебила Людмила. Выглядела рыцарь смерти изрядно помятой, потерянный где-то в недрах аль-бетильских углов высокий ошейник не скрывал покрытую засосами шею, а на бледной коже грудей, виднеющихся во внушительном (благодаря кое-чьим стараниям) вырезе платья, отчётливо проглядывались следы мужских пальцев. — Это всё, конечно, просто замечательно, но, Каспар, ближе к телу, — тут Людмила поморщилась и быстро исправила свою оговорку: — Ближе к делу. — Мы ведь изначально были на улице, — меж тем задумчиво почесал подбородок всклокоченный Вейн, на одной щеке которого был виден след от женской помады, а на второй — отчётливый отпечаток чьих-то зубов. — Как мы оказались здесь? — он посмотрел на лича, и начавшее разлагаться лицо Каспара вдруг сделалось очень и очень сложным. — Видите ли… — осторожно начал он, почему-то виновато глядя на архонта. Тот, уже на собственном горьком опыте зная, что ничего хорошего такие взгляды подопечных не несут, инстинктивно напрягся. — Из-за войны, которую вы вчера успели развязать, внутреннего двора у нашей цитадели больше нет… Как нет двух линий укреплений, одной из стрелковых башен, южного крыла и казарм упырей.       От услышанного Белкету натурально сделалось плохо, и он схватился за сердце. Заботливая Виктория придержала его под локоть, не давая потерять равновесие. В этот момент в свете свечей взблеснуло золотом обручальное кольцо на её пальце, и рыцарь смерти на мгновение похолодела. — И… с кем же мы воевали? — переглянувшись с встревоженной Анастасией, осторожно уточнил Вейн. — Да много с кем… — туманно отозвался Каспар. Около десяти часов назад       Это уже было неважно, как они дошли до жизни такой, однако три ровных ряда по пятнадцать бутылок лучшего вина, настоянного на слезах банши и яде Матери Намтару, были красноречивей тысячи слов. Гости уже давно были каждый на своей волне, и все потеряли как главный повод такой грандиозной пьянки, так и вообще целостность восприятия.       Анастасии, невесте и вообще первой красавице этого вечера, было грустно. Вернее не то чтобы грустно, она ведь, как ни как, замуж вышла! И не за кого-то там, а за своего любимого, за самого Жнеца Душ! Однако была какая-то непонятная тоска, что мучила нежную ранимую душу почившей герцогини Грифона.       Вот! Вот он ответ на её вопрос!       Анастасия яростно зарычала, сверкая пьяными глазами. Она не хотела умирать. Не хотела становиться некромантом. Она хотела жить и наслаждаться жизнью! А её предали! Ещё и кто! Её учитель и возлюбленный!       Анастасия решительно стукнула гранёным стаканом по импровизированной барной стойке. Стоящий за ней Каспар, толкающий гостям коктейли собственного производства, против воли вздрогнул, с опаской посмотрев на пьяную решительную иерофанта, чья рука решительно метнулась к заколке, которой были заколоты в уже давно распавшейся причёске волосы…       Уриэль, на самом деле, не сразу понимает, что происходит. Чья-то магия, решительная и неистовая, вырывает его из потустороннего мира, против его воли возвращая в мир живых. Он даже не успевает толком осмотреться, как женский кулак со всей нехилой отнюдь не женской силой впечатывается ему между глаз. — Ублюдок! — яростный вой Анастасии Грифон похож на завывание волков герцога Волка, и хрупкое, шатающееся из стороны в сторону тело с удивительной точностью по прямой траектории врезается во всё ещё офигевающего ангела. — Тварь! — Анастасия дерётся с неистовством мегеры, вымещая всю копившуюся в ней столетиями злобу и ненависть. — Сдохни в муках, мразь!!! — вопль её разносится с такой оглушительной силой, что любая банши обзавидуется, и лавина магической силы обрушивается на голову Уриэля.       И ладно бы, если бы на этом экзекуция давно почившего ангела закончилась.       Стоило зеленоватому свечению некромантии слегка рассеяться, как случилось сразу несколько вещей: во-первых, рядом со своей дражайшей жёнушкой Вейн увидел этого «ангельского упыря», во-вторых, с боевым кличем «верните Йоргена, падлы!», пробив стену, во внутренний двор крепости вломились тёмные эльфы во главе с Раилагом, а в-третьих, следом за эльфами из-под земли вылезла армия демонов, возглавляемая Кириллом Грифоном, вопящим что-то о Невидимой Библиотеке… Настоящее время — Короче говоря, закончилось всё в итоге тем, — продолжая свой рассказ, печально вздохнул Каспар, — что иерофант, увидев своего «любимого братика», — тут он явно процитировал Анастасию, — бросилась со слезами ему на шею: «Кирилл, Уриэль обижает меня», — тут он опять процитировал женщину, которая спрятала от стыда лицо в руках.       В итоге, Кирилл вместе со своей армией демонов ещё сильнее навалял и без того ни мёртвому, ни живому Уриэлю, попутно снеся половину цитадели. Тёмные эльфы же вместе с Раилагом кинулись без разбору сражаться с демонами и разбежавшимися упырями, и лишь выплывший из винного погреба Йорген смог усмирить их. — Ты пообещал Раилагу, что сейчас придёшь, — посмотрев на парящего над землёй безликого, напомнил Каспар. — Только тогда он успокоился и вместе со своей братией ушёл. — А демоны? — нахмурившись, уточнил Адар-Малик, красуясь внушительным фингалом под глазом и боевыми царапинами на щеках. — Демоны забрали с собой тело Уриэля, — Каспар пожал плечами, — и вместе с Кириллом Грифоном ушли к себе. Кажется, этот трофей понравился им куда сильнее, чем Невидимая Библиотека. — Это всё, конечно, прекрасно, — ледяным голосом произнесла Чарна, и архонт, прикидывающий, где найти средства на восстановление этого разгрома, мог бы с ней поспорить. — Но у меня вопрос: а что вообще безликий здесь делает? — С вашего позволения, — приняв более привычный взгляду человеческий облик, спокойно откликнулся Йорген, — мы сами расскажем, как это было… Около двенадцати с половиной часов назад — Йорген, ты говорил, что в Невидимой Библиотеке я всегда желанный гость, — помятый и встревоженный архонт ввалился в обитель безликих абсолютно неожиданно и без малейшего предупреждения.       Йорген не видел его лица, но по голосу слышал и чувствовал по взгляду Ангела Смерти его мольбу и отчаяние, а потому чисто из солидарности не смог сказать ему «нет». — Архонт Белкет? Что произошло? — отделяясь от своих собратьев, меж тем, удивился безликий.       Белкет вздохнул. Тяжело-тяжело, так, что, кажется, каждый из Сыновей Малассы прочувствовал всю боль и тщетность бытия Ангела Смерти…       После пятой бутылки настойки, выдержанной на лучших грибах Летоса с каплей добавления тьмы из крыльев безликих, архонт излил вечному сопернику и, по совместительству, брату по несчастью душу. — Я ведь не создавал культ, понимаешь? — икая, говорил он. — Я ведь всего лишь искал знания. Пытался постигнуть и понять Асху и её великий замысел. Я не хотел всего этого. А теперь с этой беспокойной нежитью мне труднее, чем могло быть с живыми… Так тут ещё и эта свадьба!..       На этом слове Белкет вдруг прервался и ощутимо вздрогнул. Сидящий рядом с ним и молчаливо слушающий Йорген напрягся. — Архо-о-онт! — эхом прокатился звучный женский голос, и Ангел Смерти подскочил на месте. — О нет, — простонал он, пряча лицо на плече безликого, — она и здесь нашла меня… — Ещё нет, — флегматично отозвался Йорген. — И я знаю, где она точно не найдёт тебя…       Помыслы Йоргена, возможно впервые в жизни, были бескорыстны и преисполнены только лучших побуждений. А потому он, придерживая впившегося в него мёртвой хваткой ангела, ни в какую не желавшего оставаться в одиночестве, скрывая их обоих в тенях, умудрился проскользнуть незамеченным мимо стоявшей решительно (хоть и немного нетвёрдо) Виктории, пришедшей за своим сокровищем. Белкет рядом с ним при виде суровой рыцаря смерти как-то совсем несолидно всхлипнул, и Йорген поспешил телепортироваться от греха подальше, пока Виктория их не учуяла.       Как известно, хочешь что-то спрятать — положи это на видное место. Поэтому в том, что переместился Йорген прямо в винный погреб Аль-Бетиля, не было ничего удивительного. В конце концов, после пережитого стресса и сеанса психотерапии и ангелу, и безликому надо было хорошенько успокоиться…       Кто ж знал, что сознательный Раилаг, в конце концов, ни минуты не сможет прожить без своего безликого наставника и друга?!