Упавшая комета

Воодушевлённый Кобзарь, проникшись глубокими чувствами к каждой травинке и каждому вдоху, поспешил сообщить Теодору, что, кажется, ещё долго ни на шаг от него не отойдёт. Парня это смутило, но виду он старался не подавать. В конце концов, Смерть не так часто обретала это заветное сердце, чтобы так просто её этого лишать. Они весь день провели вместе. Вместе и в молчании. И Теодора это устраивало. Он с каким-то странным удовлетворением наблюдал за тем, как музыкант периодически останавливался возле порослей сирени, внимательно присматривался к каждому цветочку, выбирал самый красивый из них и прятал в кармашки, находящиеся в самых неожиданных местах. Как его разноцветные глаза восхищённо распахиваются каждый раз, когда он видит пылинки тополиного пуха, летящие прямо в лицо. Вновь заварили душистый чай, дарящий ощущение полного умиротворения. После второй чашки Теодора вдруг начало неумолимо клонить в сон, но он, конечно, держался изо всех сил. - Ах, точно! - Кобзарь рассеянно хлопнул себя по лбу. - Я же умею, кхм, гадать по чаинкам. Погадать тебе? - и, слегка залившись краской, протянул к чашке Теодора подрагивающие руки. - Ну, да, - пожал плечами тот. - Почему нет? Мне интересно моё будущее. Кобзарь слабо улыбнулся и выудил кружку из его рук. Прищурившись, внимательно всматривался в её глубины. - Хм, - музыкант отставил чашку в сторону, лицо его постепенно бледнело, становясь всё более растерянным. - Кажется, я... Не могу предсказать твоё будущее. Кобзарь задумчиво сцепил руки, облокотившись на стол. - В смысле, я скоро умру? - захлопал глазами Теодор. - Или... Ой. - Да, - кивнул собеседник. - Твоё будущее связано со мной, - затем, стараясь разрядить обстановку, добавил: - Может, это потому, что я составлю тебе компанию на празднике Летнего Солнцестояния? Ливиану помолчал. - А ты составишь? - Я удивлён, что ты спрашиваешь. Конечно! - Кобзарь сам сиял, словно солнце. Лампочка в маленькой каморке, дарящая слабую тёплую искорку света, которую Теодор, как он с удивлением понял, не желал выключать ближайшее время. Решили исследовать пейзажи Извора. Шаткие домики мостились на узких улочках, пропахших свежей выпечкой и мытыми полами. Отовсюду слышались восторженные возгласы и оживлённая болтовня. - Кажется, накануне действительно необычная ночь, - как-то печально улыбнулся Кобзарь, устремляя взгляд разноцветных глаз в необычайно для подобного времени суток светлое небо. - Белая, - сдержанно согласился Теодор. - Я знаю одно хорошее место, - добавил спутник. - Там выступают одни из лучших музыкантов Румынии! - и звонко похлопал в ладоши. Теодор волочился за Кобзарём, куда бы тот ни пошёл. Во всяком случае, подобное времяпрепровождение казалось наиболее интересным в сложившейся ситуации. Наблюдать за самотёком или ни за чем не наблюдать, - выбор очевиден. Наконец перед носом возникло приземистое здание. Мягкий свет лил из окон, заливая близлежащую лужайку. Внутри весело жестикулировали грузные силуэты изворских жителей. Кобзарь распахнул дверь с ноги. - Соскучились? - ухмыльнулся он неприветливого вида мужчинам, коих собрался полный зал. Таверна была пристанищем для нарушителей закона: убийц, воров и прочих. И, судя по проблеску огоньков в глазах музыканта и слегка азартно приподнятым бровям, он об этом прекрасно знал. Теодор неосознанно положил руку на плечо Кобзарю. Сжал и одёрнул того поближе к себе: - Это... не очень хорошая идея. Музыкант фыркнул и рассмеялся. Он аккуратно смахнул ладонь Тео и присел за стол к одной из шумных компаний. Бородатые мужчины с кустистыми бровями вмиг затихли, брякнув кружки с пивом на деревянный бочонок, исполняющий роль стола. - Давно не виделись, - Кобзарь снял шляпу и поклонился. - Признаться, я скучал по нашим пляскам. Из нас с вами вышел бы замечательный театральный ансамбль, не находите? На дряблых щеках рыжего заиграли желваки. Он сжимал и разжимал огромные кулаки, угрожающе сипя. - В этот раз нас больше, - прорычал в ответ главарь. - Так что засунь свои розовые сопли куда подальше и дуй отсюда. Тебя никто не приглашал. - Правда? - наигранно удивился Кобзарь. Затем сложил брови домиком и улыбнулся. - Я ведь слышал, ясно слышал, как вы разговариваете обо мне! О том, какой я милый и вежливый, добрый и ласковый, и как же замечательно я, чёрт возьми, танцую! - музыкант присел рядом с рыжим, потянув Теодора за рукав плаща, мол: "И ты присаживайся". - Кстати, у меня тоже пополнение. И приобнял Теодора, отчего тот почувствовал себя донельзя сконфуженно. Отпустил черноволосого и сложил руки на коленях: - Ну-с, чем будем развлекаться, господа? - Явно не танцами, - огрызнулся громила, забившийся в тёмный угол. - Наплясались уже... - Ну что ты, - белозубо улыбнулся Кобзарь.- Хочешь, я с тобой потанцую? Уверен, тебе понравится и ты изменишь своё мнение. - Вот уж не смей, - вновь вступил в диалог рыжий главарь. - Послушай, если ты сейчас же не заткнёшь свою поганую, м-м-м, варежку, я... - Пожалеешь, - вдруг вставил своё слово Теодор. - Что ты там вякнул? - вскинулся рыжий, подскакивая на месте и заворачивая рукава. - Жить надоело? Кобзарь рассмеялся и поднялся со своего сиденья, поднимая обе руки над головой в останавливающем жесте. Он задыхался, захлёбываясь собственным смехом, словно в истерике. Между делом утёр ненастоящие слёзы, якобы выступившие из-за обилия чувств. - Что вы, право же, - хихикал он не в силах остановиться. - Ни угрожать, ни защищать меня не нужно. Это всё... пустое, - музыкант тщательно подбирал слова. - Чертяга, - обратился к нему главарь. - Бросай эти глупые делишки. - Мы уже обсуждали то, что мои делишки отнюдь не глупые, - Кобзарь обиженно надул губы, словно маленький ребёнок. - И вы помните, чем обернулось ваше неверие моим словам, - он поднял шляпу и нарочито медленно опустил её на шелковистые пряди. - А теперь, будьте добры, не портьте мне вечер, раз уж не настроены на дружескую беседу. Кобзарь схватил покрасневшего как рак Теодора под руку и увёл к группе музыкантов. - Пожалуйста, сыграйте что-нибудь весёленькое, - тихонько попросил он. И положил в консервную банку у ботинка саксофониста парочку диковинных золотых монеток. И подмигнул: - Спасибо. Полилась завораживающая мелодия. Кобзарь восторженно улюлюкнул и закрутился-завертелся по залу сумасшедше-яркой молнией, увлекая близстоящего Теодора за собой в безумный танец. Они не делали никаких чётких движений, лишь, иногда притопывая и пританцовывая, кружились и кружились по всему залу, чуть ли не снося всё на своём пути. Как на карусели. Шляпа волшебника улетела в дальний угол таверны и угодила прямо в лицо рыжему главарю. Кобзарь победно прыснул, а Теодор невольно засмотрелся на то, как уголки рта самой Смерти обнажают безукоризненно белые зубы. На щеках даже виднелся какой-то намёк на миловидные ямочки, но они не были ярко выражены. Всё внимание притягивали большие блестящие глаза, распахнутые так широко и наивно, будто пытались увидеть весь мир в один миг. Со смолисто-чёрными зрачками и разномастной радужкой. Теодору хотелось, - очень хотелось! - протянуть руки навстречу этому светлому лицу, зарыться ладонями в шелковистых волосах, медленно втянуть аромат шоколадного печенья и чистого счастья, исходящего от музыканта. Теодор с удивлением наблюдал, как именно Кобзарь держит его за руки. Сжимает изо всех сил, хватается, будто с последней затаённой надеждой. Бережно и нежно, но немного грубоватыми от частой игры на струнах пальцами. С мозолями и пластырями. Подумать только, какой он хрупкий... В следующее мгновение Теодор и его спутник уже метались по улице. Кобзарь резко отпустил его из своих цепких пальцев, и Ливиану, округлив глаза, отлетел в сторону, в объятия мягкой молодой травы. Музыкант расхохотался и плюхнулся рядом с ним, голова к голове, победно воздев кулак к светлеющему небесному куполу. - Ха-ха, да! - просияла Смерть. - Это было просто... - Просто "ух ты", - выдохнул Теодор, вдруг пододвинувшись ближе. - Просто "вау". - В прошлый раз я чуть не спалил таверну, - мило улыбнулся собеседник. - Вау. - Да, - согласился Кобзарь уже шёпотом. - Вау. И, повернувшись на бок, оба смотрели друг другу в глаза. В полном молчании. Наедине.