Прекрати мне сниться

Вечер предыдущего дня был поистине восхитителен: что ещё может сравниться с чувственным времяпрепровождением в горячей ванне, особенно когда наслаждаешься этим вдвоём с любимым человеком. Герман слов на ветер не бросал. После их с Королевой скорой встречи, закончившейся неловкой неудовлетворённостью, ему пришлось направить все свои душевные силы на восстановление концентрации. Господин Морье, его словоохотливый и щедрый клиент, развлекал адвоката беседами почти пять часов, чем изрядно его утомил. Поэтому после того, как финансовый преступник покинул его кабинет, мужчина чувствовал себя выжатым и выброшенным. Подобные клиенты, требующие такого количества внимания, на счастье, попадаются ему редко. Впрочем, ему грех жаловаться, ведь каждая секунда внимания господина Ланкастера действительно драгоценна. В Чернолюте он показался только ближе к девяти часам вечера, посвежевший и с букетом белых роз. Она встретила его мягкой улыбкой. Ему очень нравились маленькие забавные особенности Нерейвы: ее любимый цвет был красный, но при этом она отдавала предпочтение белым розам и белому вину. И, несомненно, бриллиантам. Лёгкий ужин, томные беседы, пара бокалов белого сухого Рислинга для неё и столько же красного сухого Кьянти для него. На самом деле, ничем особым этот вечер не отличался. Так бывало частенько, когда Герман работал до конца дня, до восьми часов пополудни. Нередко клиенты заканчивали раньше, чем сильно радовали адвоката. Кто-то бы счёл такую идиллию неправдоподобной, ну а впрочем как ещё проводить вечера, если дети выросли, а за тридцать лет брака вы по-прежнему не исчерпали тем для разговора. - Тебе хоть удалось нормально поработать после моего ухода? - С улыбкой спросила Нерейва, отпивая из бокала. - Да, к счастью, - воодушевленно ответил Герман, - мы начали с освежения в памяти информации, обговоренной на предыдущих консультациях. Так что к моменту поступления новых сведений вся моя кровь вновь была выше пояса, а не ниже. Королева жеманно усмехнулась. - Но, как ты и предполагала, - продолжил он, - так сильно он не напроказничал, и, по итогу, пяти часов разговоров со мной ему оказалось слишком много. Последние минут пятьдесят мы говорили о немецкой философии и Рейне, о замках и старике Мозеле. Это, конечно, было очень занимательно, но я бы скорее предпочёл, чтобы он покинул мой кабинет пораньше, раз уж так вышло. Женщина вскинула брови. - Ах, жалко я ушла, - с сожалением протянула она. - Это же моя любимая тема. Впрочем, из всего немецкого, - засмеялась она, - я знаю только Шопенгауэра, Рислинг и вот, слово "trocken". И то, только потому, что оно написано на бутылке с вином. Адвокат улыбнулся. - А, "сухое"? - Да-а, - она покрутила в руках бутылку. - Хочу на Рейн. Герман согласно кивнул, склонив голову набок. Он часто слышал подобные фразы, они иной раз врывались посреди совершенно отвлеченного разговора. Она может рассказывать о том, как распекла днем какого-нибудь мудака-инвестора, и меж ругательств проскользнет, например, "хочу на Тёркс и Кайкос" или вон "хочу на Рейн". Такие фразы всю жизнь воспринимались Германом, как что-то абсолютно обязательное, и потому в ближайшие недели выкраивались свободные выходные. Может, Нерейва просто шутила, кто знает. Но, в конечном итоге, все оставались довольны. И они уже посмотрели пол мира. - А тебе ещё пришлось сегодня работать? - Вновь поинтересовался мужчина. - Особо нет, - пожала плечами Королева. - Так, мелочи, пару дополнений к договорам пришлось просмотреть. - Прекрасно, - заключил Герман. - Спасибо за розы, дорогой, - с мягкой улыбкой поблагодарила женщина, проводя пальцами по нежному бутону, - они чудесны. Адвокат лишь улыбнулся в ответ, поднося бокал с красным вином к губам. Нерейва не могла оторвать от него глаз. Её пальцы скользнули к его лежащей на столе кисти. Они были горячи. - Ганс, - раздался вновь её голос. Из дверки в стене появился клокер, - прикажи наполнить ванну в моих покоях немедленно. Температура воды сорок два градуса. - О, нет-нет, душа моя, - прервал её Герман, - пожалуйста, я же сварюсь. Королева чуть закатила глаза. - Ну, ладно, - согласилась она. - Тридцать девять с половиной градусов, Ганс. Клокер с лязгом поклонился Повелительнице. - Будет исполнено, Ваше Величество. Они снова остались одни в помещении. - У нас есть около десяти минут, - оповестила Нерейва. - Какие-нибудь особые пожелания? Герман приподнял брови. - Да, пожалуй, - ответил он. - Никакой пены для ванн. Она потом везде. Соли, масла - отлично. Королева понимающе кивала. - Договорились. Она встала из-за стола. Разумеется, с Германом она всегда носила только свой настоящий облик, никаких пугающих иллюзий, седых волос и шрамов. Нечего лишний раз угрожать эрекции, от неё, глядишь, скоро ничего и не останется. Она распустила волосы и томно уставилась на мужчину. - Зачем вот я сейчас это сделала? - Совершенно серьёзно спросила она через несколько секунд. - Всё равно же забирать придётся. Герман засмеялся. - Оставь пока распущенными, - попросил он, откидываясь на спинку кресла. - Я так скучал по тебе. Королева позволила себе умиленную улыбку. Она неспешно обошла кресло, в котором сидел мужчина, оказавшись у него за спиной. Тот лишь успел запрокинуть голову, чтобы не упускать супругу из виду, как оказался втянут в ласковый поцелуй. Она склонилась над ним, что он ощущал макушкой кожу её груди. Восхитительно. - Ваше Величество, ванна готова. Голос главного управляющего клокера Ганса донесся из-за спины. Королева с неохотой оторвалась. - Благодарю. Клокер отвесил ещё один поклон и тотчас исчез в той же дверце, из которой появился. - Что-то быстро в этот раз, - задумчиво отметил Герман. - Тем паче. Её руки ухватили со стола два бокала. - Бери бутылки и пойдём. Адвоката не нужно было упрашивать. *** Луч света скользнул в щель между гобеленами, чуть не добравшись до постели. Мужчина неторопливо открыл глаза. В спальне уже было достаточно светло. Интересно, который час? Он вновь расслабился. Время не имело никакого значения, потому что сегодня была суббота, его законный выходной, и он мог провести утро как угодно. В памяти лениво всплыли обрывки вечера: горячая вода, древесных запах свечей, вино и уйма поцелуев. Он едва слышно усмехнулся. Может, какие-то мужчины и не любили целоваться, но точно не Герман. Он повернул голову налево. Его Королева ещё не планировала пробуждаться в этот рассветный час. Половина восьмого утра. Совершенно некуда торопиться. Лёгкая шёлковая простыня, укрывавшая женщину, немного съехала, нагло демонстрируя обнаженную левую ногу, ягодицу и часть спины. Адвокат чуть улыбнулся. Она никогда не просыпалась в его объятьях, хотя неизменно в них засыпала. Выползала из-под руки, словно кошка и ложилась поодаль. Подобные привычки объясняли наличие двух простыней или одеял на постели, для каждого собственных. Он протянул руку, и его пальцы запутались в её волосах. Тёмные в этот утренний час, какими они и были всегда. Он обожал её волосы, они были дивно шелковисты, ни у одной другой женщины он не встречал таких. А ещё он совершенно точно знал, что ей нравится, когда с ними взаимодействуют. Вот никому больше не расскажет, что ей нравится, как тянут за волосы! Часовщик прикрыл глаза. Кончики пальцев оставили пряди и двинулись ниже, нанося едва ощутимую дорожку нежных прикосновений к спине женщины, к её ямочкам на пояснице возле крестца, к задней поверхности бедра. Она так и не шевельнулась. Герман притворно обиженно вздохнул: ну, ладно, вечер действительно был очень насыщенным. Гобелен на окне шелохнулся от ветра, пропуская внутрь чуть больше света. Солнечный зайчик лениво дополз до постели и замер на ноге Королевы. Адвокат наблюдал за этим с неподдельным интересом. Охваченный порывом, он спешно накрыл участок кожи, который теперь грелся на солнце, словно пытаясь прогнать зайчика. Но, разумеется, это не возымело действия, а ветер словно решил поддержать игру: вновь шевельнулись гобелены, и луч света ловко выскользнул из-под ладони мужчины и застыл выше, на бедре возле самой ягодицы. Будто ведомый очарованием, Герман провел рукой по освещенному участку, прилагая чуть больше силы. Он почувствовал твёрдость мышц под кожей. Ладонь спустилась ниже, но пальцы по-прежнему немного сжимали и давили, пытаясь уловить новые ощущения. Возбуждение медленно растекалось в нем в этот ранний час. Ведомый прелестными визуальными образами, но, в большей степени, кинестетической неудовлетворенностью, он без удивления отметил нарастающую эрекцию. Черт возьми, как она это делает? Она просто спит, а у него слишком хорошая фантазия. Левая кисть заскользила вверх-вниз по бедру Королевы, теперь уже игнорируя солнечный зайчик. А пальцы правой без стеснения сомкнулись на основании. Господин Ланкастер тяжело выдохнул. Проклятая физиология. Теперь уже и правая его рука повторяла траекторию левой, то опускаясь, то поднимаясь. Солнечный зайчик сместился выше по телу Нерейвы, практически достигнув поясницы, словно призывая расширить поле деятельности. Герман не стал возражать. - Надо же, какое возбуждающее зрелище, - раздался вдруг чуть заспанный, но весьма уверенный и насмешливый голос Королевы, которая слегка приоткрыла глаза и наблюдала за происходящим сквозь упавшие на лицо пряди волос. Адвокат мгновенно перевёл на неё взгляд. - Подглядываешь? - В тон ей спросил он, впрочем, не отрываясь от своего занятия. Нерейва хмыкнула. - Хочешь мастурбировать - иди к себе домой, - насмешливо отрапортовала она, приподнимая голову над подушкой. Мужчина недовольно закатил глаза и сложил руки на груди. - Слушай, имей совесть, - сквозь смех начал он. - Я тоже здесь живу. Королева приподняла бровь. - Две-три ночи в неделю, - закончил он под её возмущенный взгляд. Поняв, что продолжить ему не удастся, Герман накинул на себя простыню до пояса и повернулся набок. Она все так же насмешливо смотрела ему в глаза. Мужчина легко протянул руку, нежным жестом убрал волосы с её лица, желая видеть его отчетливее. Почувствовав теплое прикосновение, Нерейва мгновенно расслабилась, её голова вновь вернулась на подушку. Пальцы супруга скользнули по её щеке, едва тронули кончик носа, неспешно провели по губам, чуть их приоткрывая, двинулись к лежавшему тут же плечу. - Ты так красива, душа моя, - чувственным шепотом проговорил мужчина, не в силах оторваться. - Мне прям трудно сопротивляться. Одна из его рук вновь скрылась под простыней. Женщина иронично закатила глаза. - Я не позволю тебе второй раз за двадцать четыре часа поглумиться надо мной таким жестоким способом и оставить с носом, - терпеливо разъяснил он. - Точнее, с эрекцией. Вот доиграешься, распылишь весь мой драйв и будешь потом наслаждаться сексом, как все печальные домохозяйки - раз в месяц, - назидательно выдал адвокат. - Ты играешь с огнём, помни, ведь мне уже не двадцать лет. - Это что за угрозы пошли? - Едва сдерживая смех, возмутилась Королева. - Неужели ты переживаешь, Герман? Не думаю, что у тебя много конкурентов. Да покажи мне хоть одного двадцатилетнего, кто бы смог трижды за двадцать четыре часа. - Чтобы ты от меня к нему ушла? - Вскинул брови Ланкастер. - Нет уж, не дождёшься. Нерейва рассмеялась. Похоже, он действительно переживал. - Если что-то вдруг пойдет не так, это будет твоё дело, - заключила она. - Да? - Герман аж на секунду прервался. - А ты сможешь жить без секса? Лицо Повелительницы приняло задумчивое выражение. - Ну, я жила как-то почти шесть лет, - медленно припоминала она. - Вот "как-то" - очень правильное слово, - вклинился Герман. - Норт был маленький, а я только взошла на престол, и в моей жизни ты ещё не появился. Не появился вновь. Мужчина размеренно кивал. - С другой стороны, на сексе строится весь наш брак, - протянула Королева. - Ну, ла-а-адно, - неохотно заключила она, - буду вести себя приличнее, - она заметила, как супруг понимающе улыбнулся. - Но ты все равно прекращай. Тот лишь склонил голову набок. - Прекрати, - улыбаясь, вновь попросила она, придерживая его плечо. В ответ увидела лишь отрицательное мотание головой и увеличившуюся амплитуду движений под простыней. Она аж рот открыла. Что за наглость?! - Да прекрати же! С дерзкой улыбочкой она стремительно скинула с него простынь, схватила за правое запястье, прижалась к его коже. Герман успел лишь выдохнуть. - Сколько ещё я должна повторять? - Требовательно, но жеманно прошептала Повелительница в самые губы супругу. Её пальцы вдруг соскользнули с его запястья и сомкнулись на напряжённом члене чуть выше его собственных. Почувствовав это, адвокат настойчиво прижал её за талию ближе к себе, практически заставляя её лечь поверх. Горячий, но нежный, как и это утро, поцелуй захватил их. Дыхание было чуть учащенным, а языки сплетались так лениво. Солнце уже освещало едва ли не половину постели, весело перескакивало с простыни на кожу и обратно, стараясь не запутаться среди переплетенных ног. Герман перехватил ладонь Королевы, пытаясь высвободиться из её хватки. - Оставь, дорогая, - прошелестел его голос сквозь поцелуй. - Иначе прямо сейчас все и кончится. Королева хитро ухмыльнулась, но пальцы разжала. Её руки обвились вокруг его тела, с силой сжали мышцы плеч и торса, оставляя едва заметные следы ногтей на смуглой коже. Он ласково, но крепко держал её за талию и за бедро, словно пытаясь защитить от внешнего мира. Вне своей рабочей оболочки, где она властная и всесильная, а на деле хрупкий и нежный цветок. Мужчина всегда знал об этом. И он отчётливо понимал, что должен быть пристанищем уюта и спокойствия для неё, человеком, кто всегда поможет ей вновь почувствовать себя нужной и, в какой-то мере, слабой. Почувствовать себя женщиной. Ровно как и она. Она занимала высочайший государственный пост, входила в пятёрку самых обеспеченных людей Эфлары, будучи там единственной женщиной, привыкла управлять и думать за всех, но с Германом она была гибче, позволяла ему принимать решения, часто сопровождая их простыми, но такими важными словами, как "да, дорогой", или "я тебе доверяю", или "расскажи мне, что произошло". Почувствовать себя мужчиной. - Я так тебя люблю, дорогой, - вдруг промурлыкала Королева, вмиг оторвавшись от поцелуя. Её кисть скользнула к его щеке. Она отметила лёгкую колкость щетины и умиленно улыбнулась. - Я тоже тебя люблю, душа моя, - с чувством прошептал он, накрывая ладонью её затылок. Она улыбнулась ещё очаровательней. Самый прелестный и нежный цветок. Его ладонь оказалась поверх её груди. Возобновился поцелуй. Нежные ласки перемежались с томными вздохами. Слетела простыня, позволяя солнечным лучам освещать супругов. Время текло неторопливо, тянулось, словно замерзшая водка. Посреди тишины раздался шлепок, а затем сладкий возглас. Герман протянул руку в сторону тумбочки, что-то извлекая. Нерейва приподняла голову. - Не отвлекайся, - усмехнулся адвокат, отнимая и вторую ладонь от тела женщины. Её бедра коснулось что-то прохладное и влажное. Он наносил лубрикант. Это был обязательный этап. Королева в нетерпении заерзала, нападая на адвоката с новым поцелуем. Тот заметил, поэтому решил поспешить: в его руках появилось небольшое махровое полотенце, которым он очистил ладони от лубриканта и в нетерпении скинул его на пол. Она вновь почувствовала его руки на своей коже, он уверенно прижал её к своему торсу и отвёл бедро. Ей так не хотелось отрываться от его губ. Она сдавленно застонала сквозь поцелуй, едва он вошёл. Ах, чудесное ощущение, когда за тебя выполняют твою работу. За это она обожала Германа: даже будучи сверху, ей практически не приходилось напрягаться, а ещё её обнимали. Черт, так скользко. Их движения были медленны, плавны, исполненны ленивой неги раннего субботнего утра, когда будильником служит любопытный солнечный луч, а бодрости придаёт не чашка крепкого кофе, а крепкая эрекция, использованная по назначению. Адвокат совершил усилие, решив вернуть себе главенствующую роль, перевернулся. Королева оказалась прижатой к матрасу. Она хитро улыбнулась сквозь поцелуй: едва задевая его кожу кончиками пальцев, она вывела левую ногу, закинув ее супругу на плечо. Почувствовав, как Герман нежно сжал её левую лодыжку, которая теперь была возле самой её головы, она была готова возликовать. И он определённо тоже, она уверена. Ах, юные балетные годы не прошли даром. Зато теперь это так возбуждает. Движения стали чуть активнее. Теперь, когда Нерейву вжимали в матрас девяносто четыре килограмма, дышать ей стало несколько тяжелее, зато обострились ощущения. Это утро было так несравнимо прекрасно, к сожалению, долго оно длится не могло. Истощенные страстью накануне, супруги не могли и не хотели хвастаться марафонским забегом. Им было слишком хорошо друг с другом. Несколько последних толчков с ощущением приятной вибрации. Он в последний миг оторвался от её губ, чтобы позволить ей звонко застонать прямо ему в ухо. Сладкая истома накрыла его тело, едва он смог заглянуть в её блестящие глаза, в которых обожание и нежность по-прежнему оттенялись чем-то пикантным, вроде саркастичности. Возможно, это было не столь заметно в её взгляде, но она была ему поистине благодарна. За всё. А в особенности за это дивное утро.