Прекрати мне сниться

- Я тоже очень рада тебя видеть, Герман. Да, это был Герман. А точнее, Герман Гилкрист Ланкастер, один из самых успешных финансовых адвокатов Эфлары. Будучи не уроженцем часодейной планеты, а подданным Монако, его высокопарный говор на русском языке оттенялся едва заметным акцентом, который, впрочем, большинство людей просто принимали за позерство. Даже на визитных карточках он писал свое имя в двух вариациях: кириллицей - Герман Гилкрист Ланкастер; и латиницей - Germain Heilcrist Lancaster, выказывая уважение национальному языку своей родной страны, а также демонстрируя, что с блеском способен разрешать юридические вопросы не только на русском, но также на английском и французском языках. Достаточно быстро заработав репутацию мастера убеждения, он уже почти сорок лет успешно занимался юриспруденцией, вытаскивая из сложных ситуаций самых богатых и беспринципных. В свое время он восемь лет копил на учёбу в Кембридже, одном из старейших университетов мира, где желал изучать право. Будучи несколько раз усыновляемым сиротой, Герману слишком тяжело пришлось в подростковые и юношеские годы. К счастью, фортуна была благосклонна к этому дарованию, и с возрастом проблемы постепенно разрешались, а цели достигались. В жизни господина Ланкастера было две страсти: юриспруденция и Нерейва. По ироничной прихоти судьбы Герман был её первой любовью и её вторым супругом. Судьба-злодейка в своё время постаралась и разделила их. Он был прекрасно осведомлен о её часовых играх с собственной внешностью. Кто-то бы обвинил его в ненастоящей любви, но он никогда не скрывал, что бесконечно обожает наружнюю оболочку Нерейвы, обожает её красоту. Поэтому не вёлся на уродливый шрам и седые волосы. Ведь он знал правду. И, разумеется, себя тоже поддерживал в отличном состоянии. Он был на пять лет старше неё. Он часто припоминал, как в его юные годы, когда они только встретились, эта проблема действительно была актуальна. Ведь ему был двадцать один год, а ей лишь шестнадцать, и Вика, их общая подруга, долго уговаривала его попробовать "потратить немного времени на малолетку". Но все-таки он не ошибся, и это потраченное время стало отличной инвестицией в будущее. Потому что лучшей женщины он не встречал. Он с огромным удовольствием осознавал, как ему повезло с партией, ведь, несмотря на весь свой высочайший статус, на занимаемую государственную должность и откровенные диктаторские замашки в отношении подчиненных, она, как никто другой, умела отделять работу от личной жизни. Умела оставлять грозное Величество в своём кабинете, а к нему приходить чуть более мягкой и чуть более... женщиной? Большинство не могли. Большинство женщин боялось, что это пошатнет фигуральные короны на их головах. Но не Нерейва. Даже без материального атрибута власти она знала, как оставаться Королевой. Он очень ценил её. И бесконечно уважал. Он любил внимание в свой адрес. В частности, женщин. Несомненно, он буквально купался в этих лучах чужого вожделения, поскольку у него просто не оставалось выбора. Ведь он был статен и высок, в свое время его горячо любимый пасынок Нортон так и не смог перегнать его в росте. Действительно, метр девяносто три перегнать сложновато. Чуть смугловатая кожа, словно он проводил половину своей жизни на Лазурном берегу, тёмные волосы, серые глаза. Вся правая рука была занята результатами подростковой не то глупости, не то страсти - татуировкой-рукавом, эскиз которой он сочинил сам. Свободное время, коего достаточно много у обитателей сиротских приютов, у Германа было заботливо потрачено на учебу рисованию и умению игры на фортепиано. А также на изучение русского языка. Больше всего он любил рисовать портреты. Эскиз тату не стал исключением. Сюжеты, вдохновленные средневековой поэзией Петрарки, античными поэмами Гомера и буржуазными романами Бальзака, сплелись в единое полотно, начинаясь от самого запястья и заканчиваясь уже возле ключицы. Где-то в районе подмышки притаилась нагая Гелла, булгаковская проказница, как и положено, лишь с чемоданчиком в руке да багровым шрамом на шее. Если не знать о его истинной репутации, то можно было бы смело спутать его с головорезом, поскольку обладал он весьма мощным телосложением. Вообще, многие люди далеко не сразу верили, что он адвокат. Его внешность предрасполагала к подобным мыслям. По иронии судьбы, природа наделила этого человека, а точнее, полудуха, первой степенью часодейства, которая была ему практически ни к чему. Проводя большую часть жизни за чтением статей финансового законодательства, его навыки сводились к банальным эферам, немного облегчающим повседневность. Даже крыльями он пользовался редко - предпочитал Осталу Эфларе, ровно как и предпочитал пешие прогулки полётам. Впрочем, пока довольно. - Насколько умопомрачительно? - Едва размыкая губы, жеманно спросила Нерейва. Часовщик чуть усмехнулся. - Настолько, что я с трудом сдерживаю эрекцию, - весьма прямолинейно ответил мужчина, подхватив Королеву за талию и направив в сторону белого кожаного дивана. Этот диван повидал немало успешно спасенных судеб, а также немало страстных поцелуев. Что ж, все для удобства клиента. Хотя, в первую очередь, для его собственного. - Иди ко мне, - мягко позвал Герман, присаживаясь на диван. Нерейва не возражала и тотчас опустилась рядом, закидывая свою освобожденную вырезом на юбке правую ногу поверх правого бедра адвоката и неустанно смотря тому в глаза. Тот ласковым жестом провел по линии её нижней челюсти, доходя до уха, затем легонько тронул волосы, наблюдая за её разомлевшим лицом. - Я очень рад, что ты пришла, - бархатным шепотом произнёс он, поглаживая пальцем шею. - Давно не виделись. - Да, - понимающе протянула Нерейва, - работы последнее время много навалилось. - Вот и у меня, - согласился он. - Я думаю, что мы не сможем отправиться с тобой на променад сегодня вечером, поскольку мой следующий клиент оплатил моё внимание до талого, вплоть до восьми часов вечера. Королева нахмурилась. - Ого, неужели столько напроказничал, чтобы беседовать с тобой целых пять часов? - Чуть усмехнулась она. - Ты по-прежнему берёшь по пятьсот эфларов за час консультации? Герман флегматично повёл бровью. - Да, не вижу смысла поднимать цену, таковая устраивает и меня, и моих клиентов. Как ты можешь заметить, я весьма дорог, - наигранно самодовольно закончил он, улыбаясь. Не удержавшись, спутница примкнула к его губам с поцелуем. - Ты бесценен, - с трепетом прошептала она. Он чуть смущенно прикрыл глаза, наслаждаясь комплиментом. Она была очаровательна. - У самой как дела? - Заботливо поинтересовался мужчина, вновь отвлекаясь на её волосы. - Всё в порядке. Разговаривала сегодня утром с Нортоном, - доверительным шепотом поделилась она. Герман кивнул. - Чудесно. И как там наш мальчик? - Да нормально, - отозвалась Нерейва. - Обсудили сегодня с нашим мальчиком нашу девочку. - Мм, - протянул адвокат, - а вторую нашу девочку не обсудили? - Нет, вторую не обсудили, - насмешливо сморщила нос Королева. Герман улыбнулся. - Наши мальчик... девочка... и ещё одна девочка, - медленно проговорил он (прим.автора: тсссс). - Всех я вспомнил? Никого не забыл? - Под тихий смех женщины уточнил он. Та мотнула головой. - Никого. - Отлично. Они на какое-то время замолчали. Обстановка кабинета была уютна и вполне располагала к молчаливой близости. Даже принимая здесь своих клиентов, господин Ланкастер нередко отмечал висящую в воздухе тишину. Ни Герман, ни Нерейва не любили шум. Он весьма уверенным жестом положил свою ладонь на её оголенное колено, лежащее поверх его ноги. Он очень любил, когда она так делала - было в этом что-то властное и одновременно кроткое, нежное. Тем более, что к её ногам он в принципе питал отдельные чувства. Впрочем, там всегда поклонников было много. Но, безусловно, он первый в очереди. Она довольно улыбнулась в ответ на ласковое поглаживание колена, желая придвинуться ещё ближе. Словно уловив этот её немой каприз, Герман притянул её талию плотнее к своему торсу. Наглая кисть скользнула по складкам рубашки мужчины, остановившись возле шеи. Пальцы достаточно быстро управились с верхними тремя пуговицами, открыв вид на загорелую кожу груди. Нерейва закусила губу с сожалением о том, что у неё всего две руки. Ей бы сейчас одну ему под рубашку, вторую - на внутреннюю поверхность бедра, а третью... впрочем, может, она и так справится. Её пальцы любовно погладили кривой белесый шрам на груди мужчины, а брови сложились ностальгирующим домиком. В Лондоне они вместе попали в аварию на его мотоцикле на ее восемнадцатый день рождения: несколько сломанных ног, рёбер, ключиц, но, в целом, всё закончилось удачно. Он почему-то всегда его стыдился, этого шрама, ибо не придерживался популярного мнения о том, что оные украшают мужчину. Ему, скорее, была ближе философия Родена или Микеланджело: они бы точно не стали уродовать своих мраморных красавцев. Но Нерейва находила в нем отпечаток молодости, которую они провели вместе, и потому питала к этому дефекту лишь тёплые чувства. К тому же, после того, как сын наградил её собственным шрамом на лице, она могла хохмить о том, что теперь они с Германом равны, что положительно сказывалось на самооценке адвоката. - Жаль, что мы не сможем прогуляться сегодня, - с явным сожалением в голосе прошептала Королева, опуская глаза. - Я по тебе скучаю. Это разрывало ему сердце. - Я обязательно приду вечером, - заверил Герман, целуя Нерейву в висок. - Даже не сомневайся. Её лицо мгновенно посветлело. - Ну, хорошо, - с улыбкой проговорила она. Её ладонь оказалась под его расстегнутой рубашкой. - Пусть не прогулка... но мы же сможем, например, полежать в ванне вместе? Мужчина чуть сморщил нос. - Прекрати, душа моя, - мягко осадил он, вызывая её недоумение. - Как я сейчас буду пять часов разговаривать с клиентом, если всё, о чем я смогу думать, будешь ты в ванне? Их губы вновь овладели друг другом в поцелуе. Они и вправду давно не виделись. Многие жители Эфлары посчитали бы это диковинным, но у адвоката и Королевы просто не оставалось выбора - стили их жизней и степени отдачи себя карьере просто не позволяли им жить вместе. У них был "брак выходного дня". Они выбирались вместе на прогулки по любимым Остальским городам раз или два в неделю. Впрочем, надо сказать, что это оказалась весьма полезная практика в длительной перспективе - они были женаты уже больше тридцати лет и при этом не успели друг другу надоесть. Исключенный в их отношениях бытовой компонент сохранял чувства первозданными и острыми и, соответственно, делал брак крепким. Герман аккуратным жестом скинул пиджак с изящных плеч Королевы, являя их непокрытыми. Холодный ободок обручального кольца, надетого, согласно католическим канонам, на безымянный палец левой руки, задел кожу бедра, вызывая мурашки. Какая все-таки удобная юбка. К слову, сама Нерейва редко носила обручальное кольцо, зато с удовольствием почти все время носила помолвочное - лаконичное золотое с крупным розоватым бриллиантом. И тоже на левой руке, хотя на Эфларе принято носить свои символы брака на правых руках. Такая томная, ленивая нега окутывала часовщиков, покуда летели в пространство секунды. Да, господин Ланкастер был бы не прочь проводить так каждый свой перерыв. Он страстно любил проводить время со своей дражайшей супругой, причём неважно, какого плана. Но, безусловно, физическая близость была одним из любимейших вариантов. По знаку зодиака он Лев - страстный, обладающий, первый. Но Нерейва не планировала отставать. После чуткой ласки кожи его груди её пальцы соскользнули по краю рубашки и замерли на торсе. Ткань была тёплой и натянутой поверх мышц. Ей безумно нравилось его тело: он был отлично сложен. Хорошо выраженный рельеф, но не сухой, а сглаженный, несколько гиперстеничный, всем своим видом дающий почувствовать себя, как за каменной стеной. Они поддерживали свою внешность в первоклассном состоянии: в первую очередь, конечно, для себя самих, но и в не меньшей степени для своего партнёра. Может, внешность - это не главное, но далеко не последнее. - Ты сводишь меня с ума, - едва слышно прошептал он ей в губы. Его хватка стала чуть крепче и требовательнее, а левая рука теперь лежала высоко на бедре, а не на колене, как прежде. Нерейва не смогла сдержать довольной улыбки сквозь поцелуй. Он невероятен. Её ладонь продолжила медленный путь по торсу в нисходящем направлении, задевая на ходу застегнутые пуговицы. Герман решил последовать её дразнящему примеру. Его губы медленно спустились на её шею, заставляя ту выгнуться. Сладкий рваный вдох. Не желая сбавлять оборотов, Королева спускала кисть все ниже и ниже. С какой интригующей истомой она заглянула ему в глаза, когда напряженные пальцы прошлись по ширинке его плотных брюк. Он даже задержал дыхание на несколько секунд в надежде обострить ощущения. Напрасно: она неумолимо прошла дальше, чувствуя его чуть возросшее желание. Горячая рука Королевы замерла на внутренней стороне его бедра. Она заметила, как он несколько разочарованно закусил губу и наградил её снисходительным взглядом. Но так ведь интереснее. - Извини, дорогой, - жеманным шепотом протянула Нерейва. Они снова увлеклись поцелуем. Герман ощущал её руку на своём бедре и не мог выкинуть из головы, как бы ни старался. А чем больше он об этом думал, тем теснее становились доселе весьма свободные брюки. В надежде отвлечься он вернул свою левую руку на первоначальное место на колене Повелительницы, после и вовсе перешёл на кожу голени ласковыми касаниями. Но что ему, кинестетику? Ощущение лёгкого рельефа икроножных мышц ничуть не облегчило его состояния, скорее наоборот. Кисть Королевы замерла в смелом жесте поверх его ширинки. Ещё не очень напряженный, но, безусловно, сильно заинтересованный, господин Ланкастер четко реагировал на прикосновения любимой супруги к его самым любимым местам. Стремительно растущее напряжение дало о себе знать в виде достаточно быстро возникшей эрекции, которая лишь подстегнула ее руку. Она самодовольно улыбнулась сквозь поцелуй: это всегда было так просто, но от этого не менее интересно. Он рвано выдохнул. Черт, он бы с удовольствием хотел поласкать её еще, но теперь просто не сможет. Теперь, похоже, ему быть только ведомым. Их поцелуи стали немного агрессивнее, а движения резче и настойчивее. Адвокат уже ни на чем не мог концентрироваться, кроме правой руки Нерейвы. - Тссс, - отрываясь, зашипел он. Под её недоумевающий взгляд он согнал её руку с паха и уверенным жестом самостоятельно переложил напряженный член на бок, частично избавляя себя от излишнего давления брюк. Брови Королевы понимающе дернулись. Она вернула назад свою ладонь. - Прости меня, дорогой, - почти искренне, но в то же время нагло прошептала она. - Я не заметила сразу. Он вдруг выпустил стон сквозь зубы. - Все в порядке, - его голос надломился, - душа моя... Ловкая кисть настойчиво скользила по длине, периодически сдавливая, а потом отпуская. Паттерн был весьма незамысловат, но явно доставлял удовольствие им обоим. С увеличившейся частотой Нерейва стала ловить его короткие напряженные стоны, которые практически целиком растворялись на её губах. О да, вместе с этими стонами уже и он сам был готов вскоре растаять, подумалось Королеве. Ты таешь на моих губах, дорогой, а не в моих руках... Внезапно раздался звук входящего вызова на инерциоиде, что по-прежнему стоял на столе. - Господин Ланкастер, к вам господин Морье, - голос Клариссы прозвучал неестественно громко в доселе чувственной тишине кабинета. - Благодарю, Кларисса, - с трудом оторвавшись, сбивчиво ответил адвокат, смотря в глаза Нерейве. - Попроси его, пожалуйста, подождать минуты полторы-две и предложи напиток. Он все ещё пытался успокоить дыхание. - Хорошо, господин Ланкастер, - инерциоид погас. Они тяжело дышали, проклиная клиента. - Неужели время так быстро пролетело? - Задумчиво протянула женщина, с сожалением снимая свою ногу с бедра Германа. В душе она понимала, что все так и закончится, но все равно было обидно, что их так нагло прервали. - Похоже на то, - ответил он, поправляя одежду. Его взгляд вдруг упал на, разумеется, никуда не пропавшую эрекцию. Он поднял глаза на Нерейву. - Душа моя, - начал он, - вот что теперь прикажешь мне с этим делать? Похоже, он действительно немного испугался. Но у Королевы были свои мысли на этот счёт. - Ну, ты же взрослый мальчик, - насмешливо проговорила она, - сам знаешь - подожди немного, и оно само пройдёт. Герман на эту её реплику закатил глаза. - Нравится ставить меня в неловкое положение? - На удивление, его голос прозвучал достаточно резко. Нерейва нахмурилась. И, похоже, он заметил это и оттого произнёс следующие слова смягчившимся тоном. - Не в первый раз, - но все равно не смог удержаться от упрёка. - Уже поперёк горла стоит. Но Нерейву в подобной эйфории трудно было смутить. - Ну, что-что, а заставить стоять я могу, - двусмысленно дернула бровями она. Ланкастер согласно кивнул. - Кстати, про поперёк горла... это мои слова, - она криво усмехнулась и откинула волосы за спину, надевая пиджак. - Увидимся вечером. Герман все ещё был разгорячен и при этом немного раздосадован своей собственной неосторожной грубостью. Он прекрасно понимал её и был благодарен ей за всё произошедшее между ними за последние двадцать минут. Так или иначе, она хотела доставить ему удовольствие, и им было хорошо вдвоём. - Я надеюсь, мы сможем дать адекватное продолжение этому, - он призадумался, - неловкому подростковому петтингу? Нерейва мягко улыбнулась. - Конечно, дорогой, - спокойно произнесла она, приводя себя в порядок. - Приходи по окончании работы. Я буду тебя ждать. Он судорожно выдохнул. Всё никак не мог успокоиться. Он встал с дивана и направился к своему рабочему столу. Сев в кресло, он максимально близко придвинулся к лакированной дубовой поверхности, желая скрыть следы своего несвоевременного возбуждения. - Как? - Поинтересовался он у Нерейвы. - Незаметно? Та окинула его оценивающим взглядом. - Да, все отлично. - Чудесно. Она ещё раз улыбнулась ему. Ей тоже не хотелось прерываться. - Я пойду, - оповестила она, направляясь к зеркалу для переходов, расположенному в другом конце кабинета. - Удачно тебе поработать. Герман и сам не смог сдержать улыбки. - Спасибо, душа моя. Она быстро открыла переход - благо, координаты были в памяти зеркала. Ей пора было уходить, иначе клиент решит, что её супруг непунктуален и некомпетентен, что нежелательно. Но все же не смогла удержаться. Уже почти зайдя в переход, она вдруг выскочила, резвым шагом пробежалась обратно к рабочему столу адвоката и запечатлела на его губах быстрый и нежный поцелуй. - Я люблю тебя, - едва слышно прошептала она, касаясь своим носом его. - Пожалуйста, приходи вечером. C'est si touchant, подумалось ему (прим.автора: "как это трогательно" на французском). Он поймал её ладонь уже в полете и прижал к губам. - Я тоже тебя люблю, - прошептал он в ответ. - Я обязательно приду. Нерейва ещё раз тепло улыбнулась ему. Ещё секунда, и её фигуру стремительно поглотила зеркальная поверхность. Герман проводил её взглядом, а после откинулся на спинку кресла, прикрывая глаза. Он обязательно придёт. - Кларисса, проводите, пожалуйста, господина Морье ко мне в кабинет.