чемпионский

хвича, наверное, доволен. но это, по сути, неверное слово. в кубке за несколько матчей он сыграл от силы полчаса. это, естественно, не радует. но он тоже приложил руку, точнее ногу, к этому трофею. хвича абсолютно счастлив. если бы ему кто-то полгода назад сказал, простому семнадцатилетнему парню в среднем грузинском клубе о том, что через полгода он будет в лучшем российском клубе, в большой москве, играть бок о бок с чемпионами страны и выигрывать кубок, он бы покрутил пальцем у виска и тихо выругался, чтобы мама не услышала. но он здесь. и это правда. на поле гул стоит невыносимый, пока федя к нему идёт, медленно гетры поправляя. кварацхелия понимает, что бегать ему осталось от силы пару минут, но хочется хоть чуть-чуть вкус игры прочувствовать. он совершает пару касаний мяча, резкие ускорения предпринимает, чтобы ветер свистел в ушах и волосы непослушные трепал. чтобы саба со скамейки увидел, что он старается. чтобы саба просто увидел. он вообще при каждом выходе на поле старался для него. попал в клуб и понял, что это тот человек. тот, кто поможет, поддержит, успокоит, по голове потреплет и слово ласковое скажет, пожурит по делу после тренировки и объяснит сложные моменты. родители говорят, что кверквелия стал хорошим наставником, для их дорогого и ненаглядного сынишки. а сам хвича, покрываясь милым румянцем, думает о том, что с наставниками не целуются в темных номерах на базе и не обнимаются в машинах. с ними не ездят в ботанические сады по вечерам, когда по режиму уже должны быть в кроватке. с ними не гуляют по ночной москве и не смотрят на достопримечательности красивые под тихие интимные разговоры. с ними вообще много не, но хвича часто об этом забывает, когда от поцелуев долгих голова кругом идет. у него раздражение легкое на щеках появляется, потому что слова да что ты понимаешь, ручеек, борода красит мужчину от сабы конкретно так западают в душу и не оставляют другого выбора. целоваться меньше они не собираются, кварацхелия же не дурак. он сам неделю бритву в руки не берет, чтобы взрослее казаться. мама при встрече лишь по щекам потрепала, пробубнив что-то про птенчика, который стал орлом. на поле людей после свистка слишком много становится. выбегают, кажется, все, кто приехал с московской командой. парни в белой форме уткнулись лицом в газон и явно переживают не лучшие минуты. но хвича-то лучшие. у него в голове набатом первый трофей и красивая медаль. у него в руках — пока пустота, которая совсем скоро заполнится. у него в глазах — слеза непрошенная, солёная слишком, скатывается тонкой струйкой с подбородка и впитывается в складки новой формы. красивая майка с кубками клуба кажется совсем ни к месту, ни к телу, потому что он же к ним — ровным счетом никак. но сейчас это — его история. людей слишком много, а у хвичи всё дергается от нетерпения. хочется сабу найти, к нему прижаться и услышать, что всё это — правда. что если он сильно-сильно зажмурится и ущипнёт себя, то не проснётся, а откроет глаза и окажется здесь же. они в толпе среди одноклубников прячутся, украдкой обнимаясь. хвича сабе в плечо утыкается и носом невзначай шмыгает, щекой о футболку потираясь. — молодец, ручеёк. ему смеяться до сих пор хочется от такого прозвища. он не маленький уже, восемнадцать стукнуло четыре месяца назад, но кверквелия всё его за какого-то малыша держал. — да я-то ничего не сделал. ты больше отыграл. больше — не то слово. отыграл все матчи без замен, но схлопотал две желтые карточки и пропустил самый важный матч — финал. конечно, вместе с ним парням было бы спокойнее и увереннее, они бы совершенно по-другому играли, но история не терпит сослагательного наклонения. их ис10рия. наша ис10рия. ему конфетти мешает сильно, попадая в глаза и закрывая обзор. ориентируется в красно-золотой толпе скорее на ощупь, чувствуя, как его руку крепко ладонь защитника сжимает и от себя не отпускает. он бы и сам дальше, чем на шаг не ушёл, но от такого внимания покрывается новым слоем румянца. ребята к фанатскому сектору его тянут, весело между собой переговариваясь. хвича лишь половину из их речи понимает, ориентируясь больше на жесты. ему бы сабу рядом, чтобы с переводом помог, но он где-то весело с гилей отплясывает. кварацхелия его находит и со стороны наблюдает. высокий защитник выглядит статно. выглядит крепко. в форме белой, конечно, в сто раз лучше, но приходится довольствоваться и красной. у сабы морщинки в уголках глаз, такие теплые и уютные. почти что близкие. на которые смотреть хочется каждую минуту каждого дня. он лишь скромно рядом пристраивается, сжимаясь немного от того, как гиля тепло по макушке потрепал. почти как родного в команде. он тяжелый кубок над головой задирает, совсем не чувствуя тяжести. каждый день бы его поднимал вместо ужасных блинов в тренажерном зале, но жаль, что такой возможности нет у него. остаётся надеяться, что это его не последний матч за локомотив. соломон его за плечи широкой ладонью обнимает и ведет через всё поле внутрь. сейчас, безусловно, хочется разделить сладкий вкус победы с парнями, но с сабой хочется больше. журналистов сейчас много, из каждого угла камера торчит, чтобы запечатлеть важный момент. саба ему по-грузински старые байки травит про прошлый кубок, вспоминая, кто и кого облил тем ужасным шампанским два года назад. под гул трибун в узкие коридоры попадают, недолго по лабиринтам блуждая. защитник парнишку целомудренно в лоб целует, потому что до двенадцати — нельзя дальше. соломон уже игрок бывалый, поэтому громко стучит в дверь гостевой раздевалки и ждёт чего-то под вопросительный взгляд мелкого. сзади уже толпа основная подходит, поэтому в острые лопатки саба хвичу в раздевалку подталкивает, отмечая, что прав оказался в который раз. бара и рифат как мальчишки, честное слово. — до грузии ещё не дошёл инстаграм. молодые парни из академии веселятся, пока хвича камеру в прямом эфире перевернуть не может. но у него руки до сих пор, даже спустя час почти, трясутся как у алкоголика. он, конечно же, выпил шампанского из кубка, но третий раз точно был лишним. в глазах уже начинало троиться, а это верный признак того, что организм школьника уже выполнил свою норму спиртного. но красивая бутылка в руке так и манила к ней приложится, хотя бы на глоточек, самый-самый маленький. сейчас силы воли противостоять этому соблазну у кварацхелии не было. грузин уже во все тяжкие пошёл, лихо отплясывая на камеру. брайан смеётся и радуется, для него это тоже первый кубок. после амкара попал туда, куда надо. а добытый в таких сложных матчах, где голы были и на тринадцатой секунде, где их и отменяли или ставили пенальти практически ни за что, трофей становится более ценным. кверквелия тоже танцует на камеру. танцует рядом с хвичей. танцует просто для него. голова уже кругом идет от криков буйных и рукоплесканий совместных. никто успокаиваться и не думает, потому что грех в такой час унылым сидеть. грузины медаль на зубок по традиции пробуют, друг другу подмигивая. им сейчас всё фиолетово по сути. всё внимание лишь друг на друге да на захмелевшем палыче, который уже третий глоток из кубка делает, приговаривая, что на</i> тренировку завтра всё равно все пойдут.</i> есть один. есть другой. есть кубок с лентами липкими и гравировкой «2019 — локомотив москва». всё далеко не скоро успокаиваются, но валерич всех подгоняет со сборами, крича что-то про то, что освободить раздевалку должны были уже давно. «да всем по барабану, стас», — саба обнимает начальника команды, душа в своих медвежьих объятиях. ему сейчас со всеми хотелось обняться и радость разделить — эмоции через край до сих пор, потому что с трибун всё совершенно по-другому выглядит. повторить такой опыт он не захочет точно, потому что нервничал и переживал в сто раз больше, чем перед обычным матчем в составе. саба теперь хочет немногого: в автобусе занять дальнее место; усадить хвичу к окошку и удобно его голову на плече устроить; поделиться наушником и любимую грузинскую медленную мелодию поставить. до отеля почти час езды. почти час вместе. и потом пара часов вместе. и ещё пара. и ещё много.