***
Яркие блики неоновых огней начинают освещать темнеющие улицы, когда Юнги наконец заканчивает загрузку товара из грузовиков, перекладывая их в свои машины и отправляя в корпус. Он заводит черный ликан, закуривая любимые сигареты. Юнги знает, что они могут оставить его без лёгких, но привычка слишком сильна, чтобы бросить ее. Спорткар движется прямо к розовым облакам, скрывающим в своих объятиях солнце. Альфа любит закаты больше, чем рассветы, потому что с наступлением темноты начинается его фальшивая жизнь, грубый секс и горы алкоголя. Под покровом ночи никто не сможет разглядеть его истинное лицо, что он годами сковывал в маску от посторонних, чтобы они не увидели его настоящие чувства. Совсем другое — его братья, которых он считает своими кровными и жизни не пожалеет для них. Юнги тормозит у двухэтажного ресторана с золотистой вывеской "Gold Mirror". Окна были затемнены снаружи, на аккуратных клумбах посажены ряды бордовых роз, во дворе и на балконе стояли дубовые столики с белыми зонтами. Ресторан находился рядом с лучшим в стране университетом искусств, потому большинство посетителей здесь были студенты, отпрыски богатых семей. Внутри пол был вымощен бронзовой плиткой, хаотично стояло множество столов с белоснежными скатертями и сервировкой на них, на небольшой сцене оркестр играл приятную мелодию. Альфа вальяжно зашёл через автоматом открывшиеся двери, сразу же приковывая к себе внимание молодых людей. Омеги восторженно перешептывались, провожая его игривыми взглядами. Юнги ни на кого не смотрит, направляясь к широкой лестнице, перила которой отражаются золотом под огромной светящейся люстрой. Директор ресторана спускается к нему навстречу, широко улыбаясь. — Какие люди, — обнимает он Юнги, улыбнувшегося в ответ. — И без охраны? — смотрит альфа по сторонам. — Мне есть чего опасаться? — усмехается Юнги, весело хлопнув его по плечу. — Как делишки? — Сядем за стол, продолжим наш разговор за порцией гаспачо. — говорит Марк, утягивая за собой альфу. После того, как все разговоры о прошлом исчерпались, а с принесённой едой было покончено, Юнги кинул взгляд на наручные часы, затем обратился к Марку: — Сюда скоро пожалует одна цацка, — ухмыляется он, делая глоток красного вина. — Не против компании? — Думаю, я вам не понадоблюсь, — улыбается Марк, поднимаясь с места. — К тому же, мне пора снова за работу. Заходи почаще, старина, мои двери всегда открыты для вас. Юнги поднимается следом, крепко обняв старого друга, затем провожая его взглядом, пока тот не скрылся на втором этаже. Он видит красноволосого омегу, который развязно приближается к нему, светя напоказ открытым вырезом черной майки. Омега приторно улыбается накрашенными губами, обвивает тонкими руками шею Юнги и чмокает в щеку. Юнги сдерживается, чтобы не поморщиться от слишком сладкого запаха карамели, усаживая омегу напротив себя. — Я не опоздал, милый? — кокетливо стреляет глазками. — Нет, выбери себе что-то из меню. — лениво тянет альфа. На самом деле, он редко водит омег по ресторанам, но этот был сыном крупного бизнесмена, а за такими приходилось таскаться чуть дольше, прежде чем затащить их в постель. Ожидается жаркая ночка. Пока Ливон изучает меню, Юнги осматривает помещение, множество лиц мелькает перед ним, но цепляет лишь одно — рыжеволосый омега, что уплетает персиковое пирожное, блаженно прикрыв глаза. Альфа довольно усмехается неожиданной встрече, пристально смотря на омегу до тех пор, пока тот не подавился. Чимин удивлённо поднимает голову, и, встретившись с ним взглядом, округляет глаза, но сразу принимает брезгливый вид, словно увидел кусок дерьма, не достойный его высокородия. Омега опускает голову, снова принимаясь за ужин. "Высокомерная стерва" — огненным цветом высвечивается в сознании Юнги наперевес с желанием вытрахать из Чимина всю дурь, пока тот не надорвет горло от криков. Он знает, что омега единственный в своем роде, и каждый альфа встретит такого только раз за свою жизнь или вовсе не встретит. Такого либо добьешься потом и кровью, либо подрочишь на него, оставив тому, кто сможет его приручить. За Чимином шлейфом струится дикая сексуальность, от которой становится тесно в штанах и влажно в глазах от того, что стройное тело никогда не будет извиваться под тобой, но будет дразнить своими до боли идеальными формами, тронуть которые невозможно даже во снах. Юнги сжимает столовый нож в руке, не замечая маленькую струйку крови. — Эй, я здесь. — зовёт его Ливон, отчего Юнги хочется пристрелить этого омегу. — Найди себе на сегодня другое развлечение. — бросает альфа, поднимаясь с места. Ливон вскакивает следом за ним, хватая его за локоть. — Что? — истерит он, под уничтожающим взглядом испуганно убрав руку. — У меня не встанет. — усмехается Юнги, окинув омегу взглядом с головы до ног, который разинул рот, словно рыба на суше. Альфа ищет рыжего, но его уже нет за столом. Тогда он хватает со стула свою ветровку и, не слушая проклятья омеги, выходит из ресторана. Ночные сумерки уже давно опустились на серый город, уличные фонари освещают парковку, где он находит Чимина, что стоит у капота желтого макларена, печатая кому-то сообщение. — Ждешь папика, рыжая бестия? — указывает на машину Юнги, с усмешкой подойдя к нему и засунув руки в карманы рваных джинс. Чимин вопросительно смотрит на хамского альфу в интересной ветровке цвета хаки. Омега кладет телефон в карман белых брюк и складывает руки на груди. — Она моя. — усмехается Чимин, сощурив глаза. — В чём дело? Тот помидор отказался залезть под тебя и ты пришел выпустить пар на мне? — Ты хоть знаешь, как тачку заводить? — прыскает Юнги, подходя ближе и ставя руки на капот по бокам омеги. — Я слышал только мольбы быть жестче, а не отказы. — хрипло шепчет альфа, склоняя голову в бок и пристально рассматривая, он признает, самого красивого омегу в своей жизни. Он спускается взглядом с медовых глаз до крошечного носика, словно Чимин еще совсем ребёнок, что подчеркивает его детская пухлость румяных щёк. Юнги больше всего удивляет в этом омеге не блядская малиновость губ, а еле заметное созвездие светлых веснушек на маленькой горбинке носа — такая необычная черта лица, красящая его до чертового умиления. В легкие смерчем заносится дерзкий запах вербены, действуя на альфу, словно красный платок на быка. Хочется разложить Чимина прямо здесь, толкаться в гибкое тело до звёзд перед глазами и срывать бесчисленные стоны с греховных губ. Омега безотрывно смотрит на него в ответ, чувствуя, как внутри разгорается вулкан от голодного взгляда. Он знает, что альфы смотрят на него с неприкрытой пошлостью, но пошлость — это непристойность, которая напоминает животные инстинкты. Юнги смотрит на него с желанием, чистым и диким, словно Чимин — не просто красивая обёртка конфеты, но и её начинка, вкус которой он хочет узнать. От Юнги за сотни метров несёт дымчатым запахом ветиверы, который дурманит разум и натягивает каждый нерв. Чимин, опомнившись, морщится, ведь он ненавидит все, что связано с табаком, даже если в запахе альфы слышатся пряные нотки. — Мне не нужны подробности о твоих гулянках. — говорит Чимин, отталкивая альфу и подходя к дверце макларена. — А попрощаться? Где твои манеры, или у вас вся семейка такая?— Юнги усмехается, провожая его взглядом, пока тот не завёл макларен и не укатил в закат. Альфа замечает три тонированные машины, что выезжают следом, и не обратил бы на этот момент внимания, если бы через опущенное окно черной мазда не увидел водителя в темной маске, скрывающей половину его лица. Несмотря на это, Юнги отчетливо разглядел его усмешку через ткань, затем бросил взгляд на сидение, на котором красовался пистолет. — Сука.— процедил Юнги, бросаясь к своему ликану и погнавшись за ними. Он достает из бардачка два заряженных пистолета, берет один в руку и сильнее нажимает на газ. Мазды движутся за маклареном, и Юнги выжимает из своего монстра весь бензин, сворачивая на повороте в другую сторону и выезжая на встречку. Водители матерят его со всех сторон и беспрерывно сигналят, в панике поворачивают машины и врезаются друг в друга, убираясь с его пути. Однако он не слышит ничего и никого, заметив желтый макларен, он несется прямо к нему, и когда до столкновения остаются считанные секунды, освобождает Чимину дорогу, чтобы он проехал. — Уезжай отсюда! — кричит ему Юнги, затем резко поворачивает машину посередине дороги, стреляя через опущенное окно в первую мазду. Судя по тому, что машина резко остановилась, пуля достигла адресата, который перед смертью испуганно нажал на тормоз. Юнги держит ногу на тормозе, ожидая вторую машину и матерясь от пули, задевшей крышу ликана. Он стреляет сразу двумя пистолетами в показавшуюся машину, не дав водителю шанса выстрелить снова. Третьей машины нигде не видно, а рев сирен полицейских машин становится все ближе. Блядь, этот псина выведал, что ему нужно, и слился с горячего места. — Сукин сын,— матерится Юнги, нажимая на газ и езжая за омегой. Чимин несколько минут пытается унять бешенно колотящееся сердце, направляясь непонятно куда. Что это, черт возьми, было? Он заметил погоню только тогда, когда увидел Юнги в черном спорткаре, надвигающегося на него. Альфа сказал ему уезжать, и Чимин видел, как тот обстрелял их. Черти. Омега думал, что такое бывает только в фильмах, восхищаясь главными героями, чьи альфы были мафиозниками, круто убивая всех подряд. И теперь Чимин случайно или нет стал одним из них, совсем не желая этого. Он не знает, почему не едет домой, наверное, потому, что боится, что эти люди снова погонятся за ним и узнают, где он живет, а может, потому, что хочет дождаться Юнги, который спас его. Чимин боится, что его могли застрелить, и страх полностью сковывает его тело, когда он слышит вой полицейских машин. Что, если его арестуют и посадят в тюрьму? — Блять, свалился же ты на мою голову, — вздыхает Чимин, бросив взгляд на зеркало заднего вида. Юнги едет за ним. — И что это, черт возьми, было? — крикнул он альфе через опущенное окно. — Маленькая погоня, разве не ясно? — язвит альфа, поравнявшись с маклареном. Чимин закатывает глаза. — Твоя машина такая же вызывающая, как ты сам, вот они и погнались за тобой. — усмехается Юнги, рассматривая Чимина и отмечая, что омеге чертовски идёт эта желтая тачка: он крепко сжимает руль одной рукой, другой проводит по огненным волосам, развевающимся на ветру, и нервно закусывает блядские губы. — Это комплимент или упрёк? — рыжий кидает ухмылочку в ответ, вырываясь вперёд. — Езжай к особняку, они больше не вернутся. — серьезно говорит Юнги, догнав его. Чимин не отвечает, но делает так, как велел альфа. Он не без грусти улыбается тому, во что превратился его простой поход в ресторан. Омега тормозит за два дома от своего, выходя из машины и скрещивая руки на груди. Юнги останавливается и выходит следом, опираясь на капот ликана. — В чем дело, рыжая бестия, ты забыл, где живешь? — альфа умудряется издеваться даже в такой ситуации, превращая все в нелепую шутку. — Тебе дальше нельзя. И я хочу знать, в чем именно дело. — требует Чимин, не обращая внимания на прозвище, которое дал ему Юнги. Ему в какой-то степени нравится, что это не тупое "малыш, детка" или собачье "сучка", как наглые альфы вроде него называют омег. — Я выясню, кто это, но тебе бояться нечего. Ты оказался там случайно. — говорит Юнги, задержав взгляд на острых ключицах, мелькнувших из-под черной футболки. Юнги не верит тому, что сказал, и погоня была с определенной целью, в этом он уверен, но рыжему об этом знать не нужно, по ночам будет спать крепче. Никогда бы он не подумал, что так распереживается за омегу, тем более за такого, как Чимин. Юнги злится на него, сам не зная почему. Его всегда раздражали вещи, которые он не мог получить. А таких в его жизни не было. — Звучит необнадеживающе. — сказал Чимин, смотря на отбитого хулигана перед собой. Он уверен, что Юнги был замешан в делах и похуже, сам нарываясь или отгребая. Омега слышал от Джина, что дружки Хосока состоят в каком-то неизвестном крупном бизнесе, и теперь он не думает, что банда их дружит с законом. Чимин не знает, почему не отводит взгляд, почему смело смотрит в лисьи глаза, которые будто смотрят в сторону, но на деле глядят глубже, чем просто в душу. Чимин опускает взор на бледные руки альфы с венозной синевой. У Юнги огромные пальцы, и наверняка холодные, как лёд, как он сам. Но на одно мгновение, когда альфа ринулся спасать его, узнав об опасности, Чимин задумался о том, что напыщенный клоунизм — это всего лишь поверхность его водной глади. Настоящий Юнги глубже, он сидит на самом дне, куда никто не решается нырнуть. Чимин всю жизнь боялся воды, она его отвергала и он никогда не старался с ней примириться. — По правде, я думал, ты накинешься с истерикой, как общипанная курочка. Что, раньше попадал в такого рода передряги? — усмехнулся альфа, доставая пачку сигарет из кармана. — Не попадал, но шумиху поднимать глупо, просто потому, что нет смысла. — отвечает Чимин. Ему не все равно, испытанный страх будет следовать за ним по пятам, но пасовать перед этим хамом он не станет. Он понял, что Юнги имел ввиду то, что омеги, по негласным законам природы, буйные паникеры, и альфа удивлен, что Чимин повел себя спокойно. — Не из впечатлительных? — Возможно. — Я подожду здесь, пока ты не доедешь. — Юнги закуривает сигарету, следя за омегой. Чимин морщит нос, уже собираясь сделать замечание, но одергивает себя. По какой милости альфа будет его слушать? Омега заводит машину, оставляя позади клубы дыма и испорченный день, названный "Мин Юнги". Взамен он дает себе надежду и обещание никогда больше не сталкиваться с этим альфой, который, в ином случае, утянет Чимина на самое дно своих дымчатых вод. Чонгук сидит в гостиной на диване, рисуя эскизы будущих костюмов для одной модной фирмы, когда наконец возвращается Чимин, выругавшись при столкновении своей ноги со шкафом. — Где тебя носило? — с ходу спрашивает Чонгук, смотря на брата, что бессильно свалился рядом. — Я еле провел отца, ляпнув, что ты задержался на уроке фортепиано. Он сначала заявил, что не уедет на встречу, пока ты не вернешься, но я его тактично выпроводил. Так что, ты мне должен ответное прикрытие задницы. — В нашем доме живет хитрый кролик, — восклицает Чимин под усмешку Чонгука, не зная, с чего бы начать свой рассказ. — Черт, Гуки, из-за этого хама в городе началась погоня, а потом и перестрелка, и я случайно ввязался, но, как видишь, все обошлось. Он уже уехал, проводив меня. Чонгук тревожно поднимается на диване, смешно выпучив глаза и осматривая брата на наличие ран. — Нет, нет, со мной все хорошо, только мелкое потрясение от случившегося, — спешит заверить его Чимин. — Было даже весело. — улыбается он, вспоминая, как Юнги пропустил его на дороге, затем спрятал за своей машиной, оставшись отстреливаться. — У тебя случайно нет никаких сотрясений? — делает акцент на последнем слове Чонгук, затем крепко обнимая брата и утыкаясь носом в его плечо, как вместо тысячи слов. — Черт, Чимин, пообещай мне, что больше не свяжешься с ним. Мудаки, они только вернулись в город и уже начали портачить везде. — ругается омега, почти задыхаясь от ответного объятия и заливисто смеясь. Чимин смеется вместе с ним, как это всегда бывает, когда он слышит милый смех Чонгука. — А где Джин? — Он в больнице, у него сложный пациент сегодня. — отвечает Чонгук, разглядывая свои розовые тапочки с кроличьими ушками, и неожиданно вскакивает, широко улыбаясь. — Устроим вечер просмотра дисней? Чимина пробирает новым приступом смеха, отчего Чонгук обиженно кидает в него подушку, уворачиваясь от другой, которую брат кинул в него. — Хорошо, но нам нужно много еды. — щурит глаза Чимин, утаскивая Чонгука за собой на кухню. И пусть все мудаки и хамы пойдут за тридевять земель, когда есть любимый, дорогой брат.***
— Какого, Юнги, хуя? — матерится Тэхён, оперевшись руками на дубовый рабочий стол и указывая на запись камеры наблюдения, где отчетливо видно, как Юнги крушит на дорогах. — Где ты это откопал? — серьезно спрашивает альфа, удивляя своим настроем Тэхёна. — Богом скинул несколько минут назад. — говорит Тэхён, остановив видео и наливая виски в стаканы. — Oфицер Пак? Дружишь с копами?— вскидывает бровь Юнги, залпом выпивая жидкость. Тэхён усмехается, указывая на желтый макларен. — Это разве не Чимин? Ты и его втянул? — Он оказался там, где не надо. Переведи на эти черные тонированные машины, суки зачем-то начали погоню. — сказал Юнги, опираясь на спинку стула Тэхёна. — Мазда? Откуда взялись эти япошки в Сеуле? — Тэхён увеличивает изображение, разглядывая лица в масках. — Не знаю, но они все были вооружены, и пистолеты явно нездешние. — Нездешние, они все одинаковые, должно быть, это члены клана. В Японии дохера мафиозников, которым из них мы могли понадобиться? — альфа кликает с одной картинки на другую, внимательно изучая каждую деталь. — Хрябь, я думал, в Корее мышь повесится от скукоты, не хотел покидать минные улицы Мексики. — ухмыляется Юнги, отходя от компьютера и заваливаясь на кожаный диван. — Я не хотел бы ничего скрывать от братьев, но не будем говорить, пока не станем уверены сами, Тэхён. — говорит он, закуривая, он считал, шестую сигарету за день. — Я найму несколько доверенных людей по этому делу, они усилят охранные участки в городе. Полиция уже прознала о нас, покоя от них тоже не будет. — Тэхён поворачивается к нему в кресле, сделав глоток виски. — Последняя мазда, черт его дери, сразу скрылась. Они стояли на парковке ресторана Марка, я жду от него записи камеры наблюдения, чтобы мы пробили в базе номера машин. — Тебе понадобится Кибом. — Тот хакер, что взломал судебную систему штатов? — хмыкает Юнги, пуская клубы едкого дыма. — Он самый, — говорит Тэхён, подходя к альфе. — Как ты теперь собираешься защищать Чимина? Я знаю, что ты думаешь об этом. Если у неизвестных были конкретные цели, они не оставят его. — Есть одна идея.***
Маленькое кафе на обочине дороги пестрит цветочной росписью стен, искусственными апельсиновыми деревьями в горшках и множеством разноцветных столов с удобными диванчиками. Югём сидит на одном из них, дожидаясь появления Чонгука, который опаздывает уже на полчаса. Альфа совсем потерял надежду, что тот вообще явится, когда входная дверь резко открылась, и впопыхах забежал Чонгук, на ходу снимая прозрачную розовую ветровку и плюхаясь на диван. Омега коротко улыбается, извинившись за задержку и поблагодарив за капучино, который Югём успел заказать для него. — О чём ты хотел поговорить? — с ходу спрашивает Чонгук, стараясь скрыть непонятное раздражение от того, что альфа не выходил с ним на связь два дня, а сегодня заявился в университете, поймал его на перерыве и выпросил встречу. — Может быть, о том, что ты ни разу не позвонил мне с того случая и даже не объяснил ничего, чтобы я не волновался за тебя? — с упреком говорит Чонгук. Югём не может смотреть в глаза омеги, больше чувства вины, что не позвонил, избегал, его душит чувство стыда, что не защитил Чонгука от чертового Ким Тэхёна, которого уже ненавидит. Альфа узнал о том, кто перед ним был, в тот же вечер от своего отца, который запретил ему приближаться к банде Кима ближе, чем на пятьсот метров. Однако Югём не станет сидеть сложа руки, он отомстит этому отморозку и за Чонгука, и за себя. — Мне жаль, Чонгук. Расстраивать тебя мне хочется меньше всего, — Югём протягивает свою руку к белоснежной ладони Чонгука, но омега резко убирает руку, словно обжегся огнём. Альфа поджимает губы и сжимает свою застывшую в воздухе руку в кулак, убирая ее обратно. — Мы можем забыть об этом ужасном случае? С Ким Тэхёном я ещё разберусь сам. — делает уверенный голос альфа, но в душе сомнения кошками скребут. Чонгук было открыл рот в протесте, но захлопнул обратно, несколько секунд размышляя об одном: сказать сейчас или молчать дальше, когда нитка, связующая их, начала перегорать внезапно вспыхнувшим пламенем. — Югём, ты ведь знаешь, что мы даже не встречаемся, и ты мне ничем не обязан так же, как и я тебе. Ты не должен заступаться за меня. — медленно говорит Чонгук, от волнения закусив губы до бордового оттенка. Омега не мог объяснить это альфе несколько лет, все жалея его, ведь Югём такой хороший, так лелейно относится к Чонгуку, что он просто не мог разбить чашу его надежд. Югёму кажется, что программу под названием "мир" поставили на паузу, а может, на паузу поставили именно его, ведь голоса и звуки вокруг не затихают, но он словно застрял в вакууме, не слышит и не видит ничего. Осознание острой стрелой вонзается ему в голову, правда, которую он так надеялся не услышать с губ Чонгука, ножом режет совсем рядом с сердцем. Югём прекрасно знал, что омега не считает его за своего парня, но упорно не отставал от него, подкрепляя свои мелкие надежды и свое самолюбие тем, что был единственным альфой в его окружении. Однако винить Чонгука в чём-то, и пуще того — ненавидеть его, Югём не сможет никогда, даже если сильно захочет этого. Необъяснимой, чарующей до боли красоте омеги прощается всё, лишь бы он позволял держаться рядом. — Я помню, Чонгук. Ты — свободная птица, — натянуто, не без горечи улыбается Югём. Однако один шаг назад — не значит остановка пути, альфа не сдастся, хоть пулю ему в лоб, не отступится от Чонгука. Омега пленил его с первой же встречи надолго и мучительно. — Но тот подонок ответит мне. — веселее продолжает альфа, наконец делая глоток крепкого кофе. Чонгук сделал вид, что не заметил пробежавшей волны боли на лице альфы после своих слов, однако идти назад было невозможно, ведь мост, через который он прошел эту пропасть между ними, разрушен им самим же. Омега берет в руки стакан с жидкостью, стараясь избегать пристального, но такого раздражающего взгляда Югёма. Никогда раньше Чонгук не нервничал из-за этого альфы, а теперь он словно натянутая струна, которая в любой момент может надорваться, издав неприятный звук. Несколько минут ещё Югём продолжал беседу с Чонгуком, пока в один момент не глянул в окно, заметив на дороге перед светофором роскошный черный Bugatti Veyron. Как любитель авто и давний гонщик, он не мог не преклониться перед красотой и бешеной скоростью этой спортивной тачки. Семья Югёма была достаточно богата, чтобы купить для сына такую машину, однако ее производство было ограничено, и завозов в Корею вовсе не было. Альфа продолжил бы любоваться шиком бугатти, если бы не заметил за рулём чертового Ким Тэхёна, рядом с которым сидел один из его дружков. Югём сжимает в руке несчастную салфетку, оставляет на столе несколько купюр и нетерпеливо обращается к Чонгуку: — У меня одно срочное дело. Пойдем, я довезу тебя до особняка. — говорит он, уже поднимаясь с дивана, и как бы демонстрируя омеге, что отказов он слушать не собирается. Чонгук вопросительно вскидывает бровь, однако молчит, застегивая розовую ветровку и выходя с Югёмом из кафе. Альфа открывает для него переднюю дверцу белого BMW, сразу же садится за руль и рвется вперед, за уёбком Кимом, чтобы отомстить. Югём отлично водил своей машиной, она как будто была под него и для него. На это он и надеялся, устроив догонялки с главой картеля, думая подпортить идеальную полировку его малыша. Не особо по-мужски, немного трусливо и хитро он поступит, однако не может ничего с собой поделать, уязвленное самолюбие собакой на привязи рвется на свободу, требует ответного удара, пусть и не такого сильного, какого хотелось бы. Бугатти едет на маленькой скорости, поэтому Югёму не составляет труда догнать его, затем, не слушая вскрик Чонгука, он подъезжает ближе и толкает своим авто в бок бугатти, что немного отъезжает в сторону от неожиданного удара. — Какого черта ты творишь, Югём? — кричит Чонгук, злость и беспокойство параллелями смешались в его взгляде, он нервно смотрит по сторонам, когда натыкается на тёмный, жгучий взгляд Тэхёна, что сначала свирепо смотрит на Югёма, до побеления костяшек сжимая руль. Когда Тэхён переводит взгляд на Чонгука, зрачки его неестественно расширяются, смешиваясь с черной радужкой, словно альфа только что затянулся желанной дозой любимого наркотика. Тэхён смотрит дико, хищно, будто готов наброситься и растерзать невинную, наивную лань, за которой гнался несколько ночей подряд. Сердце Чонгука отбивает бешеный ритм, как будто сейчас разорвет грудную клетку и полетит в дьявольские руки альфы. — Сученок, ты поцарапал мой кузов. — ругается сидящий рядом с Тэхёном Намджун, привлекая всеобщее внимание. — Какого хрена? — Это всё, на что ты способен? — подстёгивает Югёма Тэхён своей довольной ухмылкой, сильнее нажимая на газ и вырываясь вперед. — Это твоя тачка? — удивляется Югём, долбанув себя за глупость. — Впрочем, мне срать, у меня личные счеты с твоим боссом. — наглеет во вред себе альфа, крича из открытого окна, не обращая внимания на просьбу Чонгука перестать и просто уехать отсюда, полностью сосредоточившись на сопернике. Он не упускает бугатти из виду, едет наровне, выжимает весь бензин из бака, лишь бы снова не грохнуться в грязь лицом. Водители матерят их со всех сторон, ведь каждый пешеходный переход и светофор удачно проигнорированы мощными колёсами. — Блять, Югём, что все это значит? Остановись, чего ты добиваешься? — не перестает Чонгук, он не привык к такой скорости и агрессии, и теперь примерно может понять, каково было Чимину при погоне. Альфа вновь не слушает, и омега уже хочет треснуть его, чтобы перестал выкобениваться и дал ему выйти. Желания принимать участие во всей этой хрени нету от слова совсем. Югём снова совершает удар, только теперь по задней части бугатти, нещадно оставив вмятину на полировке. Чонгук чуть было не ударился лбом об бардачок от сильного рывка вперед, но удержался, цепко схватившись за сидение. Он хочет разодрать горло от безысходности, хочет задушить Югёма, который все это устроил и прекращать не собирается. Бугатти едет чуть назад, и Тэхён рычит через опущенное окно: — Сукин сын, останови чертову тачку и выпусти его, иначе я переломаю тебе кости. — Тэхён с отлично скрытой тревогой смотрит на Чонгука, который выглядит загнанным олененком, отчего у альфы титановая бронь, сердце сковывающая, делает крупную трещину. Тэхён обещает себе, он выпотрошит все внутренности этой псине, что посмела так напугать Чонгука. — Езжай на встречку. — цедит Намджун, хватаясь за ноющую от похмелья голову, проклиная всё на свете, что перебрал с алкоголем именно вчера. За машину он печется не сильно, с ней были передряги и похуже, починит и отполирует заново, а вот барабанная дробь в бошке — дело куда серьезнее. Альфа ненавидит, когда его разум заволакивает опьянение, лишая возможности мыслить трезво, как он привык делать по жизни. Тэхён давит на газ, проезжая вперед несколько метров, затем сворачивает обратно и едет прямо на бмв, не боясь столкновения, ведь знает, что Югём спасует. И не прогадывает. Югём любит гонки и учавствует в них, однако так бездумно рисковать не сможет. Он резко тормозит, испугавшись, что его разобьет к чертям. Ким Тэхён уже вышел из машины, теперь наблюдая за Югёмом, как победитель, разминая шею и ожидая его появления на поле брани. Югём пугается не на шутку, что живым ему отсюда не убраться, уже не понимая, зачем устроил эту погоню. — Доволен? Что теперь? — выпаливает Чонгук, смотря прямо перед собой на то, как Тэхён стоит посередине дороги, скрестив руки на груди. Его черная кофта растянулась от напора твердых мышц, облегая тело, словно вторая кожа. Темные шорты доходят до чашек колен, открывая вид на мощные жилистые ноги в таких же темных кроссовках. Альфа чертовски горяч, и, к своему стыду, Чонгук не может этого отрицать, в открытую разглядывая накаченное тело, чувствуя, как в салоне становится на несколько градусов жарче. — Не бойся, все хорошо, жди меня здесь. — нервно улыбается Югём, выходя из авто. Чонгук злобно смотрит на него, возмущенно открывая дверцу и выскакивая следом. Тэхён жадно смотрит на крошечного, по сравнению с ним, омегу с дурманящим ароматом клубники, что забирается в легкие, перекрывая доступ кислороду и проникая в каждую клетку. Его темные кучерявые локоны хочется оттянуть крепкими руками, глядя сверху вниз на винно-алые губы на своём члене. Тэхёну безумно нравится, как одевается Чонгук: шифоновая футболка скрывает совершенно ничего, поверх нее накинута розовая ветровка, но даже сквозь нее виднеются блядски выпирающие ключицы, словно сам дьявол выточил их на молочной коже для соблазнения альф; но Тэхёна безумно злит то, что красоту Чонгука видит не только он, что его стройные ноги в узких розовых джинсах свободно разглядывают все подонки, выколоть глаза которым отныне станет его целью. — Какого блядства? — матерится Чонгук, хлопая дверью и осматривая альф, избегая взгляда в сторону Тэхёна. Когда омега понимает, что только что сказал, он смущённо хватается за губы, ощущая, как легкий румянец покрывает щёки. Он сразу смотрит на Тэхёна, который выглядит взбешённым, глядя на него, словно готов выпороть перед всеми за несдержанный мат. Именно это и хочет сделать Тэхён, который ненавидит любое ругательство с губ омег, а с манящих губ Чонгука — пуще остальных. Ни один омега перед ним никогда не матерился, ведь все знали о том, что им за это будет. А Чонгук не знает, но Тэхёну до боли в штанах хочется преподать ему мучительный урок, сладко издеваясь над белоснежной кожей омеги, чтобы высечь на нем свои правила. Чонгук будто читает это все в его диком взгляде, нервно закусывая губу и отворачиваясь. — Разве хорошие мальчики матерятся? — ухмыляется Намджун, оперевшись на дверцу своего бугатти и непринужденно закуривая. Его черная кепка сидит задом наперед, одет он также, как Тэхён, за исключением того, что вместо кофты на нем — свободная по идее, однако на накаченном Намджуне — обтягивающая, темная футболка. — Оставьте его в покое! — кричит разозлившийся Югём, потеряв страх и быстро приближаясь к Тэхёну. Однако откуда было знать Югёму, что Тэхён занимается боями уже двадцать первый год, и мог предугадать каждое движение противника, не дав ему сделать и одного удара. Кто такой неопытный студент Югём против главы картеля? У него есть только ущемленное самолюбие, что придает ему сил, несколько уличных драк и пару занятий боксом в далеком детстве, в то время как у Ким Тэхёна — море убийств и тысячи ранений, стальная выдержка и непробиваемое тело. — Я велел тебе то же самое, но ты чуть не ушиб его, — цедит Тэхён, с нездоровым удовольствием заезжая кулаком по носу Югёма и наблюдая за хлынувшей кровью. — Ты не выполнил мой приказ, — альфа ходит вокруг присевшего на землю Югёма, от каждого умоляющего прекратить крика Чонгука одергивая себя, ведь он не может дать омеге управлять собой, не должен дать слабину в жестком характере. — Значит, я выполню свое обещание. — Нет, нет, пожалуйста, не трогай его! — просит Чонгук, невидимый за широкой спиной Намджуна, который не позволяет ему вмешиваться. Югём истошно кричит, когда Тэхён хватает его за руки и заводит их за спину, снова выворачивая, как в тот раз, но теперь сильнее и грубее, так, что слышно, как нещадно ломаются хрупкие кости. Альфа не слышит ничего, только крики, упивается ими, словно больной убийца. Люди начинают собираться вокруг них, кто-то сразу грохается в обморок, кто-то снимает, а кто-то вызывает полицию, скорую, пожарных, лишь бы прекратить это насилие, но каждый боится вмешиваться, чтобы самим случайно не попасть под горячую руку. — Я понял, что ты за смельчак, — наконец останавливается Тэхён, отбрасывая от себя Югёма на твердый асфальт, что сразу же скручивается, схватившись за, кажется, неощутимые уже конечности. — Но я позволю тебе проявить себя. Научись драться к этому времени. — Тэхён демоном улыбается, отходя от него. — Зверь! — у Чонгука непрошенные слезы льются из кукольных глаз, он отбивается от Намджуна, который сразу же отпускает его. Невозмутимое лицо альфы выдает всю его незаинтересованность зрелищем, словно он видел это сотню раз: видел, присоединялся, наказывал сам. Однако первый раз в его криминальной жизни, первый раз за всю их историю убийств, ему стало жаль, по-человечески жаль слишком маленького для такого дерьма Чонгука, ребенка с чистой душой, который не должен был увидеть такое даже в самом страшном сне. Но Ким Тэхён — это взлом всех систем и программ, бита для каждого фарфора и мрамора, личный кошмар для альф и омег. Чонгук собирает всю силу и волю в кулак, гневно приближаясь к Тэхёну, и, обманным маневром раскрыв соленые от слез губы, с размаху бьёт его в челюсть, так сильно, как никогда бы не подумал кого-то ударить. Омега вмиг теряет весь свой настрой, широко раскрывая заплаканные глаза, когда Тэхён лишь ведёт немного головой в сторону, сжимая губы от неожиданной выходки Чонгука. Чонгук и не думал, что вырубит его своим ударом, но надеялся хотя бы на то, что альфа чуть потеряет равновесие и отшатнется. Паника, страх, дикий ужас накрывают омегу с головой так, что он извиниться уже хочет. Но не может и слова вымолвить, слова, буквы, звуки — все забылось перед беспросветно - темными, подобно глубокой бездне, глазами. Так смотрит дьявол, так смотрит Ким Тэхён. Забирает душу, вселяет страх. За сотни километров от него несет опасностью, опасностью и запахом крови, которую ненавидит каждый здоровый человек, ненавидит Чон Чонгук. Чонгук вскрикивает, когда Тэхён грубо хватает его за талию, бросая на капот бугатти, поднимая его руки над головой и сжимая их своей, второй держа за тонкую талию так, чтобы Чонгук не смог пошевелиться. Тэхён нависает над омегой громадной скалой, разводя стройные ноги омеги и ставя свое колено между ними. Тэхён сходит с ума от вида беззащитного Чонгука под собой, что пытается вырваться, еще сильнее возбуждая своими извиваниями соблазнительным телом. Альфа не слушает крик Намджуна о том, что это уже слишком, он упивается испугом в оленьих глазах напротив, словно хищник, который наконец поймал свою сладкую добычу. Тэхён наклоняется ближе, глядя прямо в глаза и совсем рядом с манящими губами грубо шепча: — Не смей поднимать на меня руку. Никогда,— альфа ведет носом по молочной шее, останавливаясь на сонной артерии, прямо там, где бьётся жилка, там, где аромат клубники убивает насмерть. Чонгук судорожно выдыхает, пробираясь томительной дрожью и жаром. — Fresa. Чонгук сдерживает блаженный стон, когда ощущает тело Тэхёна, его дыхание и губы так близко рядом с собой, до струйки крови закусив губу. Он готов убить себя за то, что так реагирует на монстра, которого теперь ненавидит всей душой, но не может и пальцем двинуть. Омега облизывает кровавые губы, дерзко и бесстрашно смотря прямо в дьявольские глаза напротив, что снова нависли над ним, медленно шепча в ответ: — Я не стану тебя бояться. Никогда. Тэхён рычит, собираясь разорвать на Чонгуке всю одежду и наконец оттрахать за непослушание, однако его за грудки отодвигают, после сразу бьют в челюсть, на этот раз сильно и больно. Так мог ударить сейчас только Намджун. — Ты совсем из ума выжил, сука, Тэхён. — рявкает Намджун, протягивая руку Чонгуку, чтобы помочь подняться, однако омега откидывает её, поднимаясь сам и отодвигаясь в сторону. Его нещадно кроет румянцем, он не может взгляда поднять на Тэхёна, на всех, кто видел это. Чертов мудак посмел так сделать с ним, а он снова не смог дать отпор, наслаждаясь близостью его тела. Звук сирен скорой машины затихает рядом с ними, когда помощь наконец приехала к Югёму, быстро перенося его на носилки. Сразу тормозит рядом изящная Tesla Model X, бросаясь в глаза белоснежным блеском всей машины. Намджун присвистывает при виде настоящего омежьего автомобиля, засунув руки в карманы темных шорт. Приходится удивиться, когда из теслы выходит, шикарный, как всегда, Чон Сокджин. После встречи в клубе, Намджун перерыл о нем всю информацию в источниках, ночами не мог уснуть из-за постоянных мыслей о неестественно красивом омеге, его острых, как лезвие, мраморных ключицах и коралловых, словно лепестки роз, пухлых губах. Намджун тогда угадал. Сокджин иногда работал моделью, его лицо светилось на многих обложках модных журналов, а настоящим его призванием была профессия врача: главный хирург государственной больницы Сеула. Джин тревожно оглядывает всех вокруг, его красная вельветовая рубашка подчеркивает тонкость фигуры омеги, а узкие черные брюки хмелят и без того туманный разум. — Черт, Чонгук, как я переживал. — Джин кидается к племяннику, бегло осматривая его и немного прижимая к себе, смотря в след Югёму, которого занесли в машину и уже увозят. Затем переводит взгляд на Тэхёна, прекрасно зная виновника переполоха, сразу же закипая и подходя к двум альфам, специально стараясь не смотреть в сторону Намджуна. — Какого хрена? — выпаливает он, морщась от запаха алкоголя, что морской волной хлынула в него. Он чувствует этот прожигающий внутренности взгляд, от него дыхание начинает сбиваться с намеченного ритма, чего никогда, ни с кем не было, даже с Хосоком. Омега пытается наслоить на мысли об альфе рядом мысли о Хосоке, но не может, не может ничего поделать с собой, когда с вызовом смотрит в ответ на жадный взгляд, раздевающий догола, обнажающий самые постыдные желания. Намджун смущает одними глазами, покрытыми пеленой дикой страсти. Джин понял, что это за чуство, когда тебя неприкрыто хотят, только сейчас, когда посмотрел в глаза альфы. — Вот откуда породка идёт, — ухмыляется Намджун Тэхёну, который усмехается в ответ, немного отходя в сторону. — Учите детей не морали, а нецензуре, как плохо. — Намджун толкает язык за щеку, довольно улыбаясь, когда капля злости оседает в глазах омеги. — Сядь в машину, Чонгук. — строго говорит Джин, не разрывая испепеляющего взгляда с альфой, который смог выбесить его, такого спокойного всегда, за считанные секунды. Намджуну чертовски нравится, как он злит омегу, ведь так тот запомнит его надолго, будет мучаться мыслями о нём бессонными ночами. — Джин, может.. — хочет договорить Чонгук, не обращая внимания на Тэхёна, что пожирает его взглядом, однако его прерывают твердым голосом: — В машину, — чеканит Джин, серьезно смотря на омегу, пока тот послушно не сел на пассажирское сидение, захлопнув за собой дверь. Джин переводит взгляд на наглого альфу, который до сих пор ухмыляется, подходит к нему ближе, глубоко внутри пугаясь своих порывов, однако по-другому с этим альфой у него не получается, он выпускает наружу невидимыми ключами все потайное, давно зарытое в душе омеги. Альфа тянул его к разожженному огню, и Джин добровольно повелся на его провокации, обещая себе позже помучать себя нотациями. — Вам стоит держать свои похабные сущности подальше от моей семьи. И мне все равно, что вы друзья Хосока. — медленно выговаривает Джин, смело глядя в насмешливые, на первый взгляд, глаза, но со стальными нотами, что пробирают насквозь, побуждая сделать шаг назад, однако Джин не сделает, он сможет постоять за себя и даже поставить на место зазнавшегося альфу. — Что же ещё прикажет его высочество? — широко улыбается Намджун и вскидывает бровь, отчетливо ощущая цветочно-фруктовый запах нейроли, что проявился не сразу, постепенно раскрывая себя нотка за ноткой, теперь сходя с ума от сначала мягкого, с каждым вдохом всё более дерзкого аромата прекрасных цветов. — Ты пьян, — вдруг усмехается Джин, уловив сильный запах терпкого бренди, поняв, от кого исходил запах алкоголя. — И я говорю не про твой аромат. Ты выпивал. — добавил омега, когда заметил удивление на лице альфы. — Что это меняет? — наконец стирает ухмылку с губ Намджун, озадаченно смотря вслед уходящему Джину. Перед тем, как открыть дверцу авто, омега кидает через плечо: — Поговорим, когда будешь в более трезвом состоянии. Джин заводит свою теслу, и машина с ревом уносится прочь по ночным улицам города, оставляя позади Намджуна, что всё еще стоит, вдыхая последние нотки нейроли, и Тэхёна, что до сих пор молчал, сев в бугатти и внимательно смотря на этих двоих. Намджун садится на переднее рядом с ним, долбанув кулаком об бардачок. — Сука. — матерится он, наконец осознав всё то, что чувствовал к омеге своего брата. Тэхён серьезно глядит на него, закуривая сигарету и предлагая одну альфе, который без слов затягивается. — Ты в дерьме. — Знаю. — Я бы посоветовал бросить это дело, пока не поздно. Но вижу, поздно было уже тогда. — говорит Тэхён, выдыхая дым и заводя тачку. Намджун слабо ухмыляется, качая головой и поднося сигарету к губам. — Я не властен над этим. Думаю, ты отлично понимаешь. — Намджун выпускает дым изо рта, поворачивая голову к Тэхёну. — Какого хуя ты повалил его на капот? Тэхён криво усмехается, крепче сжимая руль от воспоминаний о дрожащем омеге под собой. Чонгук слишком сладкий, чтобы насытиться им одними поцелуями. Тэхёну до скрежета в зубах не терпится получить клубничного омегу в свои извращенные руки, чтобы вечность наслаждаться его молочной кожей и блаженными стонами. — Ты помешал мне оттрахать его. — отвечает Тэхён, уже подъезжая к базе. Намджун молчит, зная, что альфа так не поступил бы с омегой. Чонгук станет его слабостью, Намджун уверен в этом. В общей гостиной их встречает Юнги, роющийся в ноутбуке, под боком с Шону и Вонхо, которые разбирали некоторые бумаги. Юнги поднимает на них взгляд, с усмешкой бросая: — А мы уже обо всем узнали, шалунишки. — Он случайно увидел вас по новостям. — смеется Вонхо, предлагая им по бокалу вина. Намджун морщит лицо, словно при виде дерьма, и прощается со всеми, спускаясь в свой корпус. — Он ещё не отошел от вчерашнего похмелья, — поясняет Тэхён, беря один бокал и садясь в кресло. — Проведет в гараже всю ночь, как обычно. — Старость тебе не шутки. Ты молод, крепок, но что же остаётся таким представителям человечества, как наш Джун? — продолжает издеваться Юнги, выключая ноутбук и убирая его в свой портфель. Шону вскидывает бровь под вздох Вонхо, с усмешкой отвечая Юнги: — Ты младше всего на год. — Мне восемнадцать. — ухмыляется Юнги, поворачиваясь к Тэхёну. — Плюс десять, он хотел сказать. — говорит зашедший с голым торсом Хосок, повесив на плечи полотенце, которым растирал мокрые волосы. — Вот и его сообщник по пенсии. — сказал Юнги, сощурив глаза. Тэхён хлопает его по плечу, ненавязчиво предлагая: — Я в клуб. Ты еще не растратил энергию на шуточки? — Для ночных похождений у него нескончаемый заряд. — ухмыляется Хосок, наблюдая за двумя альфами, что вышли, кидая шуточки про бэйби-тайм. В дороге Тэхён коротко поведал Юнги о случившемся, но Юнги заинтересовал только случай на капоте. Он неудачно пошутил насчет сексуального помешательства брата, затем перевел разговор на рабочие темы. Ликан притормозил у входа в Abyss, где во всю разгоралась вечеринка. Биты музыки, дорогой алкоголь, блики софитов и красивые омеги всегда присутствовали здесь, помогая расслабиться и получить удовольствие в виде секса на ночь. За чем и пришел Тэхён. Альфы поднимаются наверх, плюхаясь на кожаные диванчики и пробуя уже принесенную выпивку. — Ты закончил свое дело? — задаёт важный вопрос Тэхён, осматривая проходящих мимо почти раздетых омег. — Они уже приняли мое поддельное резюме. — отвечает Юнги, закуривая сигарету. — Посмотрел бы на это. Врать ты умеешь красивее всего. — усмехается Тэхён, взглядом цепляя одного брюнета, что с довольной улыбкой подходит к нему с бокалом вина в руке. Его черный топик открывает вид на загорелую кожу, неприятного коричневого оттенка, совсем не такую, белоснежную, как у Чонгука. Этот факт портит впечатление, разом выбешивая Тэхёна, потому что невольно он начал сравнивать омегу с Чонгуком: губы у брюнета слишком небрежные, огромные, у Чонгука аккуратные и пухлые; Чонгук выше ростом, Чонгук стройнее, Чонгук красивее, Чонгук, Чонгук, Чонгук. Стакан Тэхёна трескается от сильного сжатия руками, дорожки крови капают на пол, и альфа отгоняет от себя сводящие с ума мысли. Он вытирает руку салфеткой, взглядом говоря встрепенувшемуся Юнги, что все в порядке. — Думаю, я составлю тебе отличную компанию сегодня. — говорит подошедший к ним брюнет с ненавязчивым запахом груши, ставя свой бокал на их столик и садясь на ручку дивана рядом с Тэхёном. — На это я и рассчитываю. — ухмыляется Тэхён, подмигнув Юнги и беря омегу за руку, уводя за собой к VIP- комнатам. Он открывает дверцу специальной картой, сразу откидывая омегу к стене и обрушиваясь на его шею грубыми поцелуями. Не Чонгук. Омега громко стонет. Не Чонгук. Он подхватывает брюнета на руки, сжимая ягодицы. Не Чонгук. Тэхён рычит, срывая на омеге одежду и смотря на обнажённое тело. Не Чонгук. Брюнет целует сам, зарываясь руками в волосы альфы. Не Чонгук. Тэхён отстраняется, пристально смотрит в лицо омеги. Не Чонгук. — Сука, — рычит Тэхён, отпуская омегу и тяжело дыша. — Выйди. — бросает он омеге, отвернувшись от него и сжимая зубы. — Но почему? — мямлит брюнет, ведь никто раньше не отказывался от него. Тэхён резко поворачивается к нему, сверкая дьявольскими глазами. — Пошёл вон. Омега испуганно собирает свои вещи, выскакивая из комнаты вовремя, слыша, как что-то разбилось о дверь за его спиной. Тэхён от ярости швырнул светильник. За ним полетела тумба. Он ломает деревянные ножки стула, перед его глазами клеймом застыл образ Чонгука, который лежит под ним и дерзко смотрит оленьими глазами, облизывая блядски-алые губы. Чертенок. Он сводит Тэхёна с ума даже на расстоянии. Альфа достает из комода бутылки с алкоголем, одна за другой швыряя их об пол, чтобы хоть немного заглушить свой неконтролируемый гнев вперемешку с диким желанием. Юнги ошарашенно подбегает к нему, отбирая последнюю бутылку и заезжая кулаком в челюсть Тэхёна, чтобы тот опомнился. — Блядь, ты рехнулся? — матерится Юнги, разглядывая своего брата, которого никогда не видел таким, даже при самых больших вспышках его гнева. Тэхён пытается отдышаться, зарываясь рукой в волосы и выходя из комнаты. — Рехнулся.