Love me again

После заунывной беседы с Юликом Кузьма поспешил ретироваться из квартиры, под предлогом “внезапно возникнувших“ проблем на работе. Опять же, долго разглагольствовать насчет этого не стал и довольно быстро покинул помещение. Онешко остался в одиночестве, наедине со своими мыслями, которые были весьма странными. За пластиковыми окнами, куда был направлен его взор, притаился сумрак. Парень зевнул, думая, что чересчур утомился болтовней друга. Голова начинала болеть, и это стало еще одним фактором в пользу того, чтобы раньше лечь спать. Только середина дня, но Юлику уже все успело осточертеть. Заниматься ничем не хотелось, душа жаждала чего-то нового и одновременно ничего. Онешко прилег на диван и укрылся пледом. На удивление, заснул он довольно быстро. Возможно, по причине моральной усталости, или хотя бы потому, что в квартире царили тишина и покой. Юлику снилось нечто очень странное, и это, естественно, не вызывало у него приятных ощущений. Во сне он лежал на столе, подобно хорошему обеду, и смотрел в окно. То же, куда вглядывался после разговора с Кузьмой. Его взгляд приковывал соседний дом, тот самый, в котором жил Хованский. Некоторое время ничего не происходило, и на его протяжении Юлик не мог пошевелиться, и это ему совсем не нравилось. Еще больше ему не нравилось само отвратительное предчувствие, будто что-то должно случиться. Это вызывало нелепый, но до жути реальный панический страх. Казалось, что эта ересь никогда не закончится. Однако Онешко проснулся. К тому времени уже стемнело. Парень захотел узнать, который час, и принялся искать телефон, который, должно быть, забыл на кухне. Действительно, гаджет лежал именно там, на столе. Когда Юлик включил его, то удивился цифрам 23:34, поскольку ему казалось, что проспал он, от силы часа три. Тем не менее, возникшее следом чувство, удивлением назвать нельзя. В его голове пронесся вихрь, состоящий из страха, изумления и щепотки ненависти(простым языком — был в ахуе). А всё из-за одного несчастного оповещения о пропущенном вызове. От Руслана. Но...зачем? С какой целью? С момента его звонка прошло чуть больше часа. Юлик попытался сохранять спокойствие, но отвлечься и подумать о чем-то другом — не помогало. Он был готов разрыдаться. Онешко мысленно вернулся в тот вечер, когда сам ушел, хлопнув дверью, напоследок услышав лишь грубое пожелание убираться куда подальше. Именно тогда его страсть умерла, не вынеся пренебрежения, сменившись угрызениями совести — горькими, тщетными, выматывающими душу. Ему то и дело чудился голос Руслана, произносивший привычные банальности, такие невыносимые при совместной жизни. И почему-то Юлику их не хватало, он очень скучал по бесконечным шуточкам про мертвого отца, по плееру, в котором играл исключительно рок, и который Тушенцов вечно оставлял в неудачных местах и вечно не мог найти… А ведь еще утром ему казалось, будто всё хорошо. Думал, что готов выкинуть Руслана из своего сердца, но ошибся. Нахлынувший поток воспоминаний вперемешку со скверными эмоциями так и бил по его расшатанной психике. Онешко необходимо было забыться, хотя бы на пару часов. Не долго думая, он принялся шариться по кухонным ящикам, полагая, что в доме Кузьмы по-любому должна быть выпивка. Ожидая найти какой-нибудь коньяк, или, в крайнем случае, водку, Юлик опешил, когда обнаружил вино в пакете. Такое, вроде бы, продавалось в Пятерочке за 70-80 рублей. Спрашивается: что оно тут делает? Для кого? «Во скотина, всё нормальное сам выжрал, а другу, который может психануть в любой момент, эту срань оставил», — подумал парень. Денег — впритык, плюс отсутствие желания бежать в магазин самому, эти два фактора сделали выбор за него. За несколько глотков он осушил емкость аж наполовину. И да: для того, чтобы нажраться в усрань, не обязательно поглощать водяру без закуски литрами, или неправильно управляться с повышением градуса выпитого. Для состояния “в говнище“ необходимо всего лишь дешевое, пакетированное вино. Это знают даже бомжи с вашего двора. Опьянение только усилило его эмоции, добавив к ним новых красок: теперь Юлику хотелось утешения, поплакать у кого-то на плече, переспать с Русланом, а потом набить ему ебальник. От этих мыслей он невольно ухмыльнулся, попытался подняться со стула и чуть не упал. Дела были так себе, учитывая, что его нехило так шатало. Тем не менее, Онешко все еще сохранял равновесие, кое-как доковылял до прихожей, накинул на себя куртку. А вот с обувью возникли проблемы. Благо, несерьезные, всего лишь тугая молния. Со шнурками в нетрезвом виде куда сложнее. Наконец он покинул квартиру товарища. Когда он вышел на улицу, его посетило резкое желание курить. Однако идти до минимаркета не хотелось, а прохожих, у кого можно было стрельнуть сигарету, не было. На ум сразу пришел “тот самый парень с Чапманом“, точнее, его адрес. До него идти точно ближе, чем до магазина.

***

Уже находясь у порога квартиры нового знакомого, Юлика начали одолевать мысли: «А нахуя? Вдруг его дома нет? Даже если есть, пошлет куда подальше». Однако нет: после того, как Онешко дважды позвонил в дверь, ему открыли. Перед ним предстал хозяин сей хаты: вид у него был слегка потрепанный. Но больше удивлял темный халат до щиколоток, поскольку Юлик ожидал увидеть Хованского в майке-алкоголичке и трусах-семейниках. Но многие люди, зачастую совсем не такие, какими мы их представляем. Юра оперся одной рукой об дверь и окинул собеседника вопросительным взглядом, мол, чего пришел? Онешко стало стыдно и радостно одновременно. Оттого, что ему все-таки открыли дверь и спокойно отреагировали на его визит, и от ощущения, что он отвлекает Юру от его дел. — Прости, что без предуп… — Да похуй, заходи уж, — перебил его Хованский. Снимая куртку и обувь, парень кратко обрисовал причину, по которой пришел сюда. Юра только отчужденно кивал и делал вид, что пытается слушать. На самом деле, в этот день ему просто было скучно, хотелось какой-никакой, а компании, разговора по душам, возможно, выпить там… Впрочем, он лишь обманывал себя, прикрывая истинную причину. Ему просто нужен был собутыльник. В конце концов, чем еще заняться в столь унылое время? — Погоди, то есть, у тебя закончились сигареты, именно поэтому ты приперся? — Да… — проговорил Юлик. На его лице появилась туповатая улыбочка. — Хер с тобой, золотая рыбка, пошли, — ответил Хованский, ведя за собой. Они обустроились в небольшой комнате, где находилась кровать, небольшой столик, пара кресел и телевизор. Простенько, впрочем, большего и не требовалось. «Судя по всему, один здесь живет», — пораскинул мозгами Юлик, осматриваясь. — К вашим услугам, — произнес Юра, театрально указывая на балкон. Через пару секунд он взял зажигалку и пачку Чапмана, которые покоились на столике, и отдал их Юлику. — Благодарю, — ответил Онешко, все также нелепо улыбаясь. Парень уединился на балконе. Когда он выкурил половину сигареты, к нему присоединился Хованский. — Слушай… У тебя вроде повод есть, почему бы не выпить? — в конце концов, одному пить - дурной тон. — Да, можно, — отреагировал Юлик, делая очередную затяжку. По лицу Юры было видно, что он рад такому раскладу событий. — Я смотрю, ты где-то без меня уже успел. Онешко усмехнулся, после чего затушил сигарету о край пепельницы и пошел обратно в комнату. Собеседник отправился за ним. После чего они оба заняли кресла и сидели так секунд пятнадцать, только после этого до Юры дошло, что он должен идти на кухню. Недолго думая, Хованский приоткрыл дверцу кухонного шкафчика и достал оттуда бутылку «Сэтин смут», едва ли не самого низкосортного виски. Но выбирать не приходилось. Юлику изрядно везло на этот счет: сначала пакетированное вино(простым словом — ссанина), теперь это. Юра открутил пробку, двумя руками(из одной бутылка бы выпала, поскольку они немного дрожали) поднес бутылку ко рту, жадно глотнул. Огненная жидкость опалила горло и взорвалась в желудке. Но он только приветствовал этот жар. Затем Хованский вернулся к Юлику, который, завидев его, направил свой взгляд на бутылку. — Блять, рюмки забыл, — буркнул хозяин квартиры и пошел обратно, оставив виски на столике. Естественно, подобного соблазна Онешко избежать не мог, и хлебнул прямо из горла, пока товарищ не видит. Хованский вернулся. Сделав еще маленький глоточек(теперь он держал бутылку с легкостью, дрожь ушла), сел рядом с Юликом. Затем они поочередно выпивали, в перерывах прерываясь на короткие реплики о том, о сем. Бутылку они почти прикончили буквально за час. Оставалось совсем немного, буквально “на донышке“. — Почему бы нам не оставить этот стаканчик на потом? - Хованский выхватил стакан из руки парня в тот самый момент, когда он подносил его ко рту. — Эй! — рука Юлика потянулась за стаканом. Из глаз чуть не брызнули слезы. —Отдай! «Так что, Юлий Онешко, добро пожаловать в мир запойных пьяниц, давай поглядим, какой выход найдешь ты теперь, когда тебе предстоит иметь дело с одним из них», — пронеслось в мыслях Юры в тот момент. Постепенно его охватывал стыд за парня, он смотрел на него, повторяя, как заведенный: «Дай стакан», сжимая и разжимая пальцы. Скорее всего, Онешко поплыл от первых трех глотков виски, от остального разнесло еще больше. С этим Хованский уже сталкивался. После нескольких лет тесного общения с бутылкой, когда он пил все попадавшееся под руку, но оставался трезвым, Юру удивляло, что некоторые из его собутыльников отключались, опрокинув первый стакан. Не верится как-то, но это правда. Онешко попытался встать, но по итогу рухнул на близ стоящее кресло, прямо на ничего не подозревающего Хованского. — Какого...ты делаешь? — спрашивает Юра, пытаясь понять, что, черт возьми, происходит. — Что ты… — Я хочу переспать с тобой, — шепчет Юлик, после чего приникает губами к губам Хованского. Он замирает в объятиях парня, всё еще ничего не понимая. По телу Юры пробегает мелкая дрожь. Наконец разорвав поцелуй(который не был приятным, не был даже взаимным), Онешко поднимается, немного шатаясь, и возвращается в свое кресло. Но теперь уже раздосадованный. Думая,что произошедшее — последствие чрезмерного опьянения(подобное уже пару раз случалось с ним), Хованский решил воспользоваться планом Б, который почти всегда прокатывал в таких случаях. Он пересел на кресло Онешко, придвинулся ближе, затем обнял Юлика, наклонился к его уху и прошептал: — Будь хорошим мальчиком, и позже ты получишь свой приз. Юлик смотрел на него слезящимися глазами. — Ты обещаешь? — прошептал он в ответ, окатив Юру волной перегара. — Да, — кивнул Хованский. — Признаюсь, я поступил недальновидно, угостив тебя виски, но теперь буду поддерживать тебя на плаву, можешь не беспокоиться. Онешко всё еще смотрел на него с надеждой. Он не ждал того, что Юра возьмет и согласится так просто, однако… — Можешь для начала отсосать мне, — проговорил он, — Быть может, я подумаю. Хованский встал с кресла, Юлик, в свою очередь, опустился на колени. Далее Юра сбросил с себя халат и с такой же решимостью избавился от белья. Онешко крепко обхватил основание привставшего члена рукой, и принялся лизать головку, ласкать языком уретру, затем прошелся по всей длине и заглотил до самого основания. Юлик чувствовал, что партнеру приятно, и это было действительно так: жаркое, тягучее удовольствие, абсолютно непереносимое разливалось по телу Юры. Он положил руку на затылок Онешко, направляя его на нужный темп. Спустя несколько толчков, Юлик выпустил возбужденный орган изо рта. Собственно, отсосать — стандартное сексуальное требование в ситуациях, где власть определяется законами, отличными от тех, по которым живет цивилизованное общество. Стивен Кинг, «Безнадега».