Под контролем тьмы

— Итак, мы, наконец, окончили школу, я поступила в колледж Уитмора, и Мэтт обещал мне летнюю поездку с его семьей, — улыбнулась Кэролайн, рассказывая своим подругам планы на ближайшее лето. Девушки сидели в комнате Елены на ее кровати. На дворе был июнь, и солнце мягко освещало комнату. — А я нашла красивую студию, где смогу больше рисовать и, скорее всего, открою выставку своих картин уже в начале сентября, — сказала Бонни, мечтательно закрывая глаза. — Что ты будешь делать этим летом? — спросила Беннет у Елены. — Я…не знаю, сейчас я ни в чем не уверена… — ответила Гилберт, тяжело вздыхая, вспоминая произошедшие события.       Жизнь Елены шла своим чередом, девушка хорошо училась, наслаждалась жизнью и, ни о чем не задумываясь, готовилась к выпускному. Она хотела, как и ее подруги поступить в колледж Уитмора, хотела стать врачом, как и ее отец, но все вышло из-под контроля за месяц до выпускного, когда на очередной ночевке у Бонни, телефон Елены зазвонил, и мужской голос в трубке с сожалением сообщил: «Мисс Гилберт, ваши родители попали в автокатастрофу».       Прибыв в больницу со слезами на глазах, Елене хотелось верить, что это шутка, неправда, и ее родители сейчас дома, ждут ее возвращения. Но все ее надежды рухнули и разбились на мелкие кусочки, когда коллега ее отца, доктор Мередит, вышла из реанимации и, грустно заглянув девушке в глаза, тихо произнесла: — Елена, мне жаль. Дальше для нее все происходило, как в тумане, и дальнейшие слова врача она уже не слышала. Закрыв глаза, Гилберт очнулась только в палате. Медсестра сказала, что она потеряла сознание и долго не могла прийти в себя. Следующие сутки Елена провела в больнице с Кэролайн и Бонни. Подруги пытались поддержать ее, но брюнетка не хотела ни с кем разговаривать и лишь смотрела куда-то в стену, не произнося ни слова.       Вернувшись домой, на следующий день, и, открыв дверь, она впервые почувствовала пустоту, а потом медленно облокотившись на стену, зарыдала. На похоронах к ней подходили люди, приносили свои соболезнования, но она лишь кивала, стирая слезы. Всю последующую неделю девушка не выходила из дома, желая побыть наедине с собой. Но это одиночество ее угнетало. Кэролайн и Бонни звонили ей каждую минуту, но в один момент звонки прекратились, и наступила тишина. Больше Елену никто не тревожил.       После недельного пребывания дома, брюнетка все-таки вернулась в школу, где при виде нее, все перешептывались и жалели ее. Но у Гилберт больше не осталось слез, поэтому она лишь проходила мимо своих одноклассников к нужному кабинету и не обращала на них никакого внимания. На выпускной она не пошла. Все это время ее поддерживали Кэролайн и Бонни, поэтому Елена не чувствовала себя в одиночестве. Наверное, именно подруги помогли ей более-менее оправиться и быстрее прийти в себя. Однако, поступление в колледж Елена решила перенести на следующий год, так как морально не была готова к новой жизни в другом месте. Она устроилась работать официанткой в Гриль-баре, чтобы как-то отвлечься и заработать денег. Приходить в пустой дом и находиться там долгое время было для нее невыносимо. — Елена, мы понимаем, что тебе тяжело, но нужно идти дальше, — сказала Бонни, накрыв руку подруги своей. На что Елена лишь кивнула. Молчание прервал звук на телефоне Кэролайн. Блондинка прочитала СМС и, схватив сумочку, встала с кровати: — Мне пора, маме нужна помощь с перестановкой в доме. Она просто помешана на этом, и не знает, куда поставить диван, — воскликнула она. — Я, пожалуй, тоже пойду. Не скучай, Елена, — сказала Бонни и тоже поспешила удалиться.       Попрощавшись с подругами, Елена закрыла входную дверь и снова поднялась на второй этаж, остановившись у кабинета ее отца. С момента смерти ее родителей, она не заходила туда, но понимала, что нужно освободить эту комнату от вещей и, возможно, от воспоминаний.       Собравшись с мыслями, брюнетка подошла к двери и положила свою ладонь на ручку. Легко нажав на нее, Елена услышала такой родной скрип двери и открыла ее. Перед ней был кабинет ее отца, все лежало на своих местах, Грейсон очень любил порядок. Некоторые вещи запылились, но все осталось нетронутым, таким, каким Елена помнила. В детстве она проводила здесь очень много времени, но позднее ее отец часто закрывался в кабинете, так как любил тишину, и Елена стала заходить сюда реже. Переступив порог комнаты, Гилберт почувствовала одеколон отца, и на нее нахлынули воспоминания. Все в этой комнате напоминало о нем. Все книги, статуэтки, бумаги, принтер и компьютер. Проведя пальцем по полке рядом с собой, Елена громко вздохнула, сдерживая слезы, понимая, что задержится здесь надолго.

***

      Аккуратно складывая вещи в коробки, Елена откладывала самое нужное и то, что могло бы ей потом помочь, когда она будет учиться в колледже. У ее отца было много проектов и документов по медицине. Просидев в этом кабинете до позднего вечера, брюнетка оглядела комнату, разбирая последнюю полку, и достала оттуда плюшевую игрушку. Это был заяц, любимая игрушка детства. Она думала, что потеряла ее, но Чарли все это время лежал в кабинете отца, ожидая возвращения своей хозяйки. Некогда белая шерсть зайчика заметно потемнела и запылилась. Девушка вспомнила, какое счастливое детство у нее было, она ни о чем не беспокоилась, она могла спрятаться в сильных руках папы, зная, что он защитит свою маленькую принцессу от всего того, чего она боялась.       Елена грустно улыбнулась, взяла коробку с вещами и уже собиралась выходить, как вдруг пол под ковром скрипнул, и одна половица прогнулась под ее ногой. Гилберт отложила коробку и подошла к тому месту, где скрипел пол. Сняв ковер, девушка увидела маленькую дверцу. С любопытством Елена открыла ее и под полом увидела папку с какими-то документами, которых она никогда раньше не видела. Грейсон иногда показывал похожие бумаги Елене, рассказывая дочке что-то и прививая ей любовь к медицине, но эти документы брюнетка точно видела впервые. Взяв папку в руки и открыв ее, девушка увидела разные даты, непонятные цифры и имена. В ней также лежала какая-то трава или высохшее растение, названия которого Елена не знала и не обратила на это внимания. Документы были датированы 1950-60 годами, но, на удивление, они очень хорошо сохранились за столько времени, будто кто-то их очень тщательно хранил. На каждой странице Елена видела разные имена. «К.Смит, М.Уильямс, Л.Сент-Джон… » — читала она. Кто все эти люди? Быть может, они были пациенты больницы, которой владела ее семья? Тогда почему эти документы до сих пор лежат в кабинете отца, да еще и в таком месте, о котором она знать не знала, а не находились в архивах больницы? На эти вопросы Елена не могла дать ответ. Пролистав все страницы, дойдя до последней, брюнетка провела пальцем по старой бумаге и остановилась на фамилии, отличавшейся от всех: «Д. Сальваторе». Фамилия действительно была другой, она напоминала больше итальянскую, чем американскую. Быть может, поэтому Елена обратила на нее свое внимание. Просидев еще минут пять на полу, Гилберт бросила взгляд на часы и увидела, что стрелка показывала одиннадцать часов вечера, и что пора уже спать. Елена вынесла последнюю коробку и, подумав, стоит ли выкидывать старинную папку, сама не зная почему, решила оставить, положив в самый нижний ящик комода.       Укладываясь спать и выключая ночник, брюнетка увидела на окне ворона, который сидел и очень заинтересованно смотрел на нее. Раздраженно посмотрев на птицу, Елена открыла окно и шикнула на него, отчего ворон просто взмахнул крыльями и улетел. Вернувшись в кровать, девушка укрылась одеялом и погрузилась в царство Морфея.