В нервном течении дней, опасном и быстром, в шторме житейских морей ты — тихая пристань. Смотрит через года, словно в ночи звезда, твоя улыбка, твоя молитва со мной навсегда… Все мамы разные, но ждут одной минуты — увидеть нас, стоящих у дверей. У каждой в сердце океан уюта и для героев, и для блудных сыновей… (АрктидА — Мама)
— Фэанаро? — Нэрданель до рези в глазах всмотрелась в яркую точку на небе, и её губы предательски задрожали. — Улетел… — Аммэ. Он вернётся. Главное, атто в Амане, — почувствовав, как вдруг разжались пальцы матери, Макалаурэ успел подхватить её на руки. Бережно занёс в дом и уложил на кровать под встревоженное оханье бабушки. — Кано, что случилось? — Мы с ней увидели в небесах огненную птицу, амил амилинья, — менестрель не спешил отходить от постели матери продолжая держать её ладони в своих. — Недобрый знак… — Отчего ж. По-моему, наоборот, — Маглор прижался щекой к руке лежащей, и веки Нэрданель чуть затрепетали. — Макалаурэ… — Да, аммэ, — Линдо улыбнулся. — О Эру, ты живой, это не морок Ирмо… — мать приподнялась и с нежностью обняла его. — Ты мне не приснился… — Конечно, живой, — сын изо всех сил прижал эльфийку к себе. — Ты меня напугала, амил. Думал, придётся петь Песнь Исцеления… — Спой, сынок. Пусть не Исцеления, но я с большим удовольствием тебя послушаю, — Нэрданель сморгнула невольную слезу. — Я так давно не слышала твой голос! — Вот и неправда, — менестрель крепко зажмурился и отрицательно покачал головой. — Я днём, совсем недавно пел тебе, аммэ… — Возьми, — Ненарель сходила за водой и, вернувшись, протянула дочери чашу. — Благодарю, амил, — та с неохотой разжала объятия. — А где остальные? Они вернулись? — Они всё ещё в Альквалондэ, — Маглор пожал плечами. — Занимаются летучим кораблём Морьо. — В Альквалондэ… — немного рассеяно повторив за сыном, Нэрданэль сделала несколько глотков и вдруг спохватилась. — Ах, Макалаурэ, я сегодня отнимаю у тебя кучу времени! Совсем тебя замучила. Сходи погуляй… — Аммэ, с тобой точно всё в порядке? — нахмурившись, менестрель с тревогой оглядел мать. — Да, сынок, не волнуйся за меня. Я что-то немножко устала, пожалуй, посплю, — отдав чашу, она вновь прилегла. Едва дождавшись, когда Маглор вместе с Ненарелью выйдут из комнаты, схватила подушку и горько разрыдалась. Фэанаро здесь! Он в Амане, но не хочет её видеть…***
Подруги всё утро провели во дворце. Неспешно побродив по многочисленным залам, после сытного завтрака направились на прогулку по парку. Летиция с восторгом рассматривала статуи, необычные цветы и деревья, а Ириссэ охотно рассказывала ей обо всём, что попадалось им на глаза. На небе не было ни облачка, погода стояла по-летнему жаркая, поэтому вдоволь нагулявшись по тенистым аллеям, девы не сговариваясь принялись брызгать друг на друга водой из фонтана. Вернувшись во дворец в насквозь промокших платьях, но жутко довольные прогулкой, удостоились недоуменного взгляда Финголфина и, быстро переодевшись в сухое, чинно спустились в столовую залу обедать. Анайрэ с радостной улыбкой наблюдала за весело щебетавшей дочерью, впервые после её возрождения видя Арэдель столь счастливой. После обеда принцесса потянула подругу посидеть на балконе. Устроившись с кубками в руках в удобных плетёных креслах, девы наслаждались открывшимся перед ними видом, но по очереди невольно обращали взгляды в сторону Альквалондэ. — Арэльдэ, а нельзя как-нибудь связаться с ними? — Летиция первой озвучила вслух вопрос, весь день крутившийся у неё на языке. — Можно. У них палантир с собой, но… — нолдиэ вздохнула, задумчиво вертя кубок в руках. — Как по-твоему, разве можно отвлекать мужчин от любимых игрушек? — Да, мой отец всегда сердится на маму, когда он ковыряется у себя в гараже, а она пытается отвлечь его от этого увлекательного занятия, — дева допила сок, сморгнув непрошеную слезу. — Лучше не мешать им. — Ну-ка, выше нос! А что если… — Ириссэ с хитрой улыбкой посмотрела на Летицию. — Мы пойдём к мастерицам и попросим сшить несколько платьев для тебя? И ещё нам обязательно нужно навестить сапожника! — Сапожника? — удивилась та, немного неуклюже поднимаясь со своего места. — Скоро сезон дождей, да и для верховых прогулок тебе обязательно будут нужны лёгкие удобные сапожки! А ещё… — Арэдель властно поманила подругу за собой.***
Покинув спальню матери, Макалаурэ зашёл к себе и задумчиво потёр рукой лоб: какой инструмент взять с собой? Душа просила нежных звуков лиры, а руки сами тянулись к ставшей такой привычной лютне. Так ничего и не выбрав, эльф набросил на плечи плащ и вышел из дома. Облокотившись на резную створу калитки, вдруг почувствовал себя одиноким: и правда, он впервые после возрождения вновь был совсем один. Может вернуться, попробовать связаться с братьями по палантиру? Но… зачем? Приедут, сами всё расскажут… Менестрель решительно отмёл тревожные думы, побрёл в сторону центральной площади и неожиданно для себя свернул в боковую улочку. Остановившись у фонтана, весело журчавшего в темноте за кустами пышно цветущей гортензии, несколько раз плеснул в лицо прохладной водой, оперся руками о мраморную чашу и обратил свой взор в сторону садов Лориэна. Атто… Или это был мимолетный морок мастера Грёз Ирмо, и огненная птица ему привиделась? Но почему увидев феникса, аммэ вдруг лишилась чувств?.. Его дневной рассказ о жизни в Эндорэ и снятый аванир так сильно растревожили её душу?.. Вернусь, обязательно спою ей Песнь Исцеления… Губы сами собой начали шептать слова, и Маглор не заметил, как стал напевать уже вслух… За его спиной раздался сдавленный смешок, и менестрель резко обернулся. — Кто тут? В ответ тишина, лишь ветка качнулась неподалеку, освободившись от спелого яблока. Макалаурэ прислушался. Нет, ему не показалось: топот чьих-то босых ног быстро удалялся в сторону моря. Нолдо сорвался с места, сам не понимая, зачем это делает. Что ему до владельца этих ножек, вовсю улепетывающего от него? Но память услужливо рисовала тонкий стан и толстую косу обладательницы этого голоса. Быть того не может… — Постой! Не убегай! — Маглор наугад рванул за неясной тенью, смутно мелькнувшей на перекрёстке. Опять этот тихий голос, заставляющий сердце биться сильнее, и волной нахлынувшие воспоминания. Шум моря. Менестрель, задыхаясь от быстрого бега, ухватился руками за тёмный парапет причала. Плеск. Смех. Водяницы? Эльф всмотрелся в игру лунного света. Эх, шалуньи, а он успел поверить в чудо… Линдо почувствовал, как из груди рвётся горестный стон, но смог пересилить его и запел.Силы нет, серый свет. Ветра нет. Нет! Мёртвых нет, ты просто на дне. Чёрный шлейф, болью в душе… (Виконт — Одиночество) ...Мир заблудился во мгле, сердце одето в гранит, Если ты есть на земле, руку ты мне протяни. Вечер сулит мне печаль, Бьётся тоска о причал, Веки мой город сомкнул, Слушая звёзд тишину. Мысли уходят ввысь, Солнце спешит за край, Только прошу - дождись, Только молю - узнай! ( АрктидА - Печаль)