Путь вулканца

"Звездная дата 2257, 63. Температура воздуха пятьдесят три целых и шесть десятых градуса по Фаренгейту, влажность воздуха сорок три процента, атмосферное давление в пределах нормы, переменная облачность, ветер северо-восточный. Представляю краткую сводку новостей к этому часу..." - Отменить сводку новостей, - остановил я мелодичный голос программы, продолжая намыливать левую щеку. - Включить музыку. Плейлист номер триста шестьдесят два. - ванную комнату тотчас наполнили умиротворяющие звуки сямисена. Чем дольше я находился на Земле, тем больше открывал для себя ее культуру. Классическая музыка людей была впечатляюща, особенно пришлись по вкусу Бах, Вагнер, Гендель и Шнитке. Народная музыка Японии и Китая удивительным образом напоминала вулканскую и была приятна слуху, современные же произведения массовой культуры в большинстве своем не представляли эстетического интереса. Завершив бритье, я тщательно промыл и убрал инструменты, после чего еще раз ополоснул лицо сначала горячей, а потом холодной водой. У меня оставалось ровно сорок три минуты чтобы спокойно позавтракать, одеться и отправиться в Академию. Репликатор приготовил порцию пломикового супа, не идеального по вкусовым ощущениям, но весьма близкого блюду, которое готовила моя мать. Я сел за круглый стеклянный столик возле окна, испытывая необычайный комфорт и умиротворение. С тех пор как я выпустился из Академии с досрочным присвоением звания лейтенант-коммандера за выдающиеся заслуги перед Федерацией, прошло немногим более полугода, и я наконец-то получил право переехать в уединенное жилье вне казармы. Мой выбор пал на небольшую квартиру с верандой и тремя отдельными комнатами в жилом комплексе на побережье. Я видел очертания Академии из своих окон и мог при необходимости оказаться на ее территории в кратчайшие сроки. Стандартный путь до учебного корпуса, как правило, занимал пятнадцать минут с погрешностями на погодные условия и состояние дорог в городе. Помыв за собой посуду, я спокойно оделся, пригладил волосы и вызвал лифт. Ближайший месяц никаких миссий в составе экипажа Энтерпрайза не планировалось, так что я мог полностью посвятить себя преподаванию и научной деятельности, что было очень кстати. Я планировал продолжить изучение ромуланского героического эпоса и исследовать его влияние на развитие лексического диапазона. В коридоре учебного корпуса было достаточно шумно. Командование позволило мне отобрать перспективных студентов с отделения коммуникации, у которых преподавал профессор Абрамс, для факультатива по ксенолингвистике, ориентированного на изучение специфических диалектов клингонского, ромуланского и вулканского языков через погружение в культуру этих рас. Едва я вошел в аудиторию, воцарилась полная тишина. Я подошел к кафедре и быстрым взглядом окинул стройные ряды студентов. На меня смотрели внимательно и настороженно, воспитанники Академии знали о моей бескомпромиссности в педагогическом процессе. - Доброе утро. Я лейтенант-коммандер Спок. Сегодня я буду замещать профессора Абрамса. Целью сегодняшнего занятия является общая проверка ваших теоретических знаний и практических разговорных навыков вулканского, клингонского и ромуланского языков. - Тишина стала еще более глубокой, все замерли. - На моих занятиях действуют следующие правила: никаких опозданий, пропусков и разговоров без моего разрешения. Если у вас появятся какие-то вопросы, поднимайте руку. - В третьем ряду слева немедленно взвилась тонкая рука. Это была утонченная девушка со смуглой кожей и длинными темными волосами, тщательно убранными в хвост. В ее лице читалась решительность и сосредоточенность. - Ваше имя, кадет. - Ухура, сэр, - бесстрашно ответила девушка, вставая. - В случае, если кадет покажет высокий уровень подготовки, сможет ли он рассчитывать на перевод в продвинутую группу, которую курируете вы, сэр? - Весьма дерзкий вопрос от студентки второго курса. Она продолжала смотреть мне прямо в глаза, не испытывая ни малейшего смущения, что считалось весьма неприличным в вулканском обществе, но вполне допускалось у людей. - Nam-tor du pok tor gluvaya me ish-veh gen-lis renkup'es?(1) - не удержался я, запоздало понимая, что реагирую на ее вопрос непозволительно эмоционально. Кадет моментально почувствовала это. - Ha. I'm pok tor gluvaya t'nash-veh renkup'es gas'rak i'. (2) - звонко ответила девушка, в ее лице лишь прибавилось решимости. Произношение у студентки было превосходным, интересно, где она обучалась вулканскому? - Садитесь, кадет Ухура, - кивнул я, возвращая контроль над ситуацией. - Я дам вам задание повышенной сложности. Если вы справитесь - будете переведены в мою группу с сегодняшнего дня. Допустите хоть одну малейшую ошибку, доступ на мои лекции будет для вас закрыт навсегда. - Ее лицо даже не дрогнуло. Потрясающая выдержка. - Благодарю, сэр, - ответила она и только после этого села на свое место. Едва студенты получили свои задания, по аудитории пронеслась волна шепота и тихих вздохов. На лицах многих читался плохо скрываемый ужас, они явно не понимали ни строчки. Кто-то немедленно принялся выполнять задание по грамматике, кто-то попытался начать с перевода, и теперь старательно вчитывался в текст. Я поднял глаза на кадета Ухуру, которая работала над упражнениями с совершенно невозмутимым видом. Ее губы не шевелились, на лице не было ни намека на сомнения или непонимание материала, она была полностью сосредоточена на процессе. Ее пальцы порхали над паддом, вбивая ответы. Их легкие, едва уловимые движения вызывали смутное приятное ощущение, словно я где-то видел подобное. Неожиданно Ухура оторвалась от мерцающего экрана и подняла на меня глаза. В ее лице читалось любопытство. Я немедленно перевел взгляд на других испытуемых, и она погрузилась в работу. Вторая оплошность с моей стороны за одно занятие. Мне следует лучше контролировать эмоции в присутствии студентов, не допуская подобных инцидентов. Я переключился на чтение ромуланского эпоса, но вскоре меня отвлек писк падда. Пришли первые ответы на тест, вполне предсказуемо, от кадета Ухуры. Я, не без интереса, открыл файл, и быстро пробежался глазами по выполненному заданию. В первой части все было решено безупречно, но меня больше всего интересовал перевод вулканского текста. Ей достался весьма сложный отрывок из поэтического произведения досуракского периода. Работа со стихотворной формой требует не только глубоких познаний в лексической области, но также понимания психологического и историко-культурного контекста автора. Справилась ли она с этим? "Ее руки, холодны и бледны словно ночь, В них я видел неловкость, отчаянье, страх, То что ты могла показать только мне, Лишь моим горячим и дерзким рукам. Мы сомкнули в объятьях наши души и разум, И не стало сомнений, и холод пропал, За фасадом молчания ты увидела страсть, И познала мой внутренний вечный вулкан." Она попыталась сохранить ритм и рифму, не теряя при этом смысловой, и что не мало важно, эмоциональной составляющей. В ее исполнении, пожалуй, второе оказалось более выразительным, благодаря удачному фразеологическому обороту в последней строке. "Внутренний вечный вулкан", скрытый "за фасадом молчания", наверное, такова и есть сущность каждого вулканца. Она отлично прочувствовала смысл строк, прочитав в них как вулканский поцелуй, происходящий через прикосновение рук, так и слияние разумов, неизбежное при слиянии тел во время pon farr. Эта девушка определенно меня заинтриговала, но на сей раз я сдержался от выражения эмоций, бесстрастно переключившись на ромуланский эпос. Результаты теста будут разосланы испытуемым после завершения занятия, как и положено протоколом. Через сорок минут я потребовал сдать работы и покинул аудиторию, оставляя кадетов наедине с облегчением. Проверка результатов заняла совсем немного времени. Как я и предполагал, лишь двадцать четыре студента справились с заданием, из них трое показали весьма неплохой результат и только одна студентка справилась на "отлично". Столь слабые показатели для факультета коммуникации свидетельствовали прежде всего о недостаточном уровне преподавания, потому я принял решение взять на факультатив всех студентов, успешно прошедших тестирование, чтобы заодно повысить их уровень. Ситуация же с кадетом Ухурой выглядела более проблематичной. Ее перевод посреди учебного года мог послужить поводом для подозрений в фаворитизме. Игнорирование данной просьбы было наиболее разумным вариантом. И все же я не мог не сдержать собственное обещание, даже, если оно было дано в результате непростительной эмоциональной оплошности. Девушка сразу же приступила к изучению материалов предыдущих лекций, демонстрируя легкость усвоения большого количества информации, внимательность и усидчивость, весьма убедительные качества для будущего офицера связи. Несмотря на недоброжелательное отношение одногруппников, она продолжала скрупулезно выполнять каждое, даже самое незначительное задание, словно желала доказать окружающим, что заслужила этот перевод своим трудом. Через некоторое время я понял, что напористое поведение девушки на тестировании было обусловлено прежде всего целеустремленностью и бойкостью характера, а не попыткой провокации, как мне тогда показалось. Она знала себе цену и умела постоять за себя в случае опасности. У нее было в равной степени много друзей и недоброжелателей, и, разумеется, достаточное количество поклонников, которых она держала на безопасном расстоянии, позволяя восхищаться собой издалека. И тем не менее, я продолжал ловить на себе ее пристальный, вдумчивый взгляд, полный чего-то большего, чем просто внимание к изучаемому материалу. Не скрою, многие студентки, у которых я вел "введение в ромуланский и вулканский языки", открыто выражали недвусмысленный интерес к моей персоне. Я получал анонимные (и не только) признания в любви на рабочую почту, выслушивал комплименты, в основном касавшиеся моей привлекательности и неприступности, но все это не имело ничего общего с глубоким молчаливым взглядом мисс Ухуры, продолжавшей вести себя совершенно безупречно, как и подобает кадету перед лицом своего преподавателя. Очередное занятие проходило в только что отремонтированной аудитории в дальнем крыле. Я выбрал аудирование, чтобы заодно проверить качество новой аппаратуры. Солнечный свет пробивался через узкие полосы жалюзи и ложился на светло серые панели стен, подчеркивая ровность их поверхностей. Кадеты надели наушники и сидели над своими паддами, внимательно вслушиваясь в диалог между двумя высокопоставленными вулканскими чиновниками, обсуждающими актуальную военную ситуацию. Неожиданно вверх взмыла тонкая рука Ухуры. - Кадет Ухура, - кивнул я, поднимая свой взгляд. - Вы не могли бы уточнить, сэр, на третьей минуте диалога произносится "abrupik shul"(3)? - смущенно спросила она, - К сожалению, очень плохое качество записи. - Многие студенты сразу же закивали, также поднимая руки. - Качество записи было весьма удовлетворительным, - парировал я немедленно. - Я ни в коем случае не выражаю претензию к вам, как к преподавателю, подготовившему материал. Но я действительно слышу серьезные помехи, - продолжала настаивать Ухура. Количество поднявшихся рук увеличилось. - Акимов, - кивнул я в сторону высокого голубоглазого блондина. - Сэр, начиная со второй минуты, невозможно разобрать ни слова, - подтвердил он. - Вы не могли бы послушать? - Ухура сняла свои наушники и, не задумываясь, протянула их мне. Ее бесцеремонность продолжала меня обескураживать, но в аудитории не было преподавательского комплекта, так что иного выхода не было. Я подошел к ее столу и осторожно взял наушники, старательно избегая физического контакта. - Включите запись, начиная со второй минуты, - приказал я. Ухура подчинилась. В записи действительно присутствовали сильные дребезжащие помехи, скрежет и шум, похожий на подпространственные искажения сигнала. Тонкий вулканский слух без труда различал слова диалога, но как это могла услышать неподготовленная студентка? - Что именно вы услышали, кадет? - снял наушники я и внимательно посмотрел на Ухуру, отчего ее щеки слегка порозовели. - В основном речь шла о военном конфликте с клингонами, и, в конце я услышала, кажется "Ish-veh ships nam-tor svi' wuh abrupik shul"(4), - ответила она взволнованно и бросила на меня очередной пристальный взгляд, словно пытаясь понять, что именно творится в моей голове. - Смею заметить, у вас весьма впечатляющие акустические способности. Вы проходили тестирование на определение уровня слуховой сенсетивности? - спросил я бесстрастно. - Нет, сэр, - коротко ответила Ухура. - Я рекомендую вам обратиться к профессору Стоцки по данному вопросу, - продолжил я, - Я доложу ему о вашем визите. - Разумеется, коммандер, - твердо ответила девушка, возвращая себе самообладание. Уголки ее губ поползли вверх, а глаза засияли, что доставило мне смутное глубинное удовольствие, как в первый день нашей встречи, когда я наблюдал за движениями ее рук. Данное обстоятельство показалось мне крайне интересным. Я испытывал приятные ощущения от прослушивания музыки, созерцания произведений искусства и природных ландшафтов, красивые женщины также вызывали у меня вполне осознанный интерес и плотское влечение, однако, ни одна из них не озадачивала меня одним лишь своим взглядом или жестом руки. Такого в моей жизни еще не происходило.