Истории о двух душах

      — Ты никогда меня не поймёшь, — Енох выплёвывает эти слова ядом, автоматной очередью. Быстро, болезненно. Это звучит горько, зло, если не злобно. В самое сердце попадает, как будто всю свою жизнь старший только и делал, как стрелял на поражение. Ранит. И ждёт ответного удара. Но Джейкоб улыбается, и Енох теряется целиком и полностью, дезориентированный такой реакцией.       — Но это не помешает мне тебя любить.       И это оружие смертельнее.       Они стоят посреди разрушенного бомбой детского дома, с которого спала петля времени, созданная имбриной, и тут даже тишина звучит. Пепел разносится ветром, ветер приводит в движение кроны обгоревших деревьев, зарывается нематериальными пальцами в чужие волосы и улетучивается прочь, оставляя за собой всё то же молчание. Оно звенит, оно врезается в уши громче любого крика. Лицо Еноха искривляется, как от боли (или от слёз, которые сложно сдержать), и он отворачивается. Встаёт спиной к, как он считает, врагу. Пусть бьёт. Он привык к ножам в спину. Он привык к тому, что их в нём проворачивают прежде, чем вытащить, заставляя страдать и рыдать в припадках. Он привык.       Только любящий скорее нож себе в сердце вонзит, чем в спину любимого человека.       Джейкоб обнимает Еноха сзади, обхватывает длинными руками тощее тело, прижимая к себе и сгорая в жаре чужого тела. О’Коннор прерывисто вздыхает с всхлипом на вздохе и обречённо обмякает, откидывая голову на плечо Джейкоба и невидящими глазами считая звёзды в небе. Портман считает звёзды-родинки на его плече не глазами. Губами.       — Как можно любить человека, которого не понимаешь? — спрашивает Енох, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. От холода ли, или от нежных прикосновений Джейкоба, Енох не знает. Енох предпочитает думать первое, потому что самому себе стыдно признаться, потому что сама мысль о том, что он дрожит от простых прикосновений, пугает и бесит. — Нелогично.       Джейкоб выдыхает облачко пара изо рта и утыкается холодным носом в изгиб чужого плеча. Он действительно Еноха не понимает. Не понимает его поступков, его увлечений, его слов, его мыслей, его эмоций. Его самого не понимает. Возможно, никогда не поймёт. Но, возможно, ему это и не нужно вовсе? Понять другого человека до конца невозможно, немыслимо, так стоит ли начинать вообще? Джейкоб, возможно, слишком поверхностный.       Но он всё ещё любит.       — Я никогда не был логичным, — отвечает. И чувствует всем своим существом улыбку на чужих губах.       — Я тоже, — невпопад отвечает Енох. Джейкоб замирает. — Иначе я не стоял бы здесь.       Вдалеке их зовёт Оливия. Мисс Перегрин приготовила ужин. Первый ужин в их новом доме. Но никто её не слышит, потому что тишина звенит в ушах.       Звёзды сверкают, искрятся, взрываются, становятся сверхновыми и тлеют.       Когда губы Джейкоба накрывают губы Еноха, взрывается Вселенная.