Тень жизни.

Цзян Лин взволнованно мерил шагами площадь перед воротами резиденции, а его дядя наблюдал за ним с усмешкой. — Сомневаешься, что приедут? — поинтересовался Ваньинь у племянника, облокачиваясь на давно уже привычное кресло. — Шишу нельзя это пропустить!!! — А-Лин топнул ножкой. Цзян Чэн рассмеялся, но на самом деле он нервничал: его с Лань Хуанем ребенок со дня на день появится на свет. Вэй Усянь пропустил рождение А-Лина, пропустил его первую луну, не был с ним в первые годы жизни… Ваньинь не хотел, чтобы подобное повторилось. — Они едут! Едут! — Цзян Лин, завидев вдалеке кареты со знаменами Гусу Лань, начал скакать вокруг, как резвый олененок, отчего у его дяди закружилась голова. Схватив чересчур резвого племянника, чтобы тот не мельтешил перед глазами, Цзян Чэн наблюдал за приближением важных гостей. — Дядя! Пусти! — возмущался мальчик, зажатый под мышкой у родственника. — Неа! — усмехнулся глава Цзян, продолжая держать племянника. Мальчик все еще пытался выбраться, а кареты с важными гостями уже остановилась на площади. Из первой вышел Ханьгуан-цзюнь, излучающий ауру умиротворения и благородства. Следом резво выскочили друзья Цзян Лина, увидев которых, тот еще сильнее начал вырываться, хотя все так же безуспешно. Лань Ванцзи протянул руки и с предельной осторожностью помог выбраться из кареты Вэй Усяню. Ваньинь порадовался тому, что его шисюн теперь довольно твердо стоит на собственных ногах, пусть и постоянно цепляется за рукав стоящего рядом Ханьгуан-цзюня. Вздохнув, глава Цзян все же отпустил племянника, который тут же, словно стрела, помчался к гостям. — Шишу! А-Юань! А-Хао! Вэй Ин опустился на колени, чтобы обнять маленького шичжи. Да, пусть, А-Лин и был уменьшенной копией Цзинь Цзысюаня, но вот улыбка ему явно досталась от любимой шицзе. Как только Жулань отстранился от своего шишу, Вэй Ин с интересом его оглядел. — Что такое? — не понял его любопытства малыш. Усянь положил ладонь на голову А-Лина, после чего отвел ее в сторону и слегка опустил. — Да, он подрос, — сообщил Цзян Чэн, подойдя ближе. — А тебе, я вижу, все лучше и лучше. — Он все равно все еще быстро устает, — из кареты выбралась Вэнь Цин, а следом за ней показался и Вэнь Нин. Цзян Чэн подкатил кресло, на которое Вэй Ин посмотрел несколько неодобрительно. — Да, да, тебе надоело сидеть, — закатила глаза целительница, толкая подопечного на мягкое сидение. — У тебя еще будет возможность погулять самостоятельно, но только после массажа, все же путь был отнюдь не близким, а из-за дождей по пути мы из карет даже носа не могли высунуть. Пока Вэнь Цин объясняла Усяню очевидные истины, Ханьгуан-цзюнь отправился проверить младших учеников, что прибыли с ними для обучения в Пристани Лотоса. Детишки, выбравшиеся из карет, неуверенно озирались и старались потеснее прижаться к старшим адептам, что их сопровождали, все они впервые оказались так далеко за пределами родных земель, поэтому были немного встревожены. — Все хорошо? — поинтересовался глава Лань у подчиненных. — У нескольких учеников несильный жар, — сообщили ему. Заболевших младших Лань Ванцзи выявил без проблем — именно эти ученики сильнее всего жались к старшим, пряча раскрасневшиеся личики в белых одеждах. — Дорога была неблизкая, да и погода в пути вас явно подвела. К тому же Юньмэн — это не Гусу, так что будет лучше, если за всеми вашими учениками пару дней присмотрят целители моего ордена. Во избежание, так сказать. — Мгм! Ванцзи кивнул, и Цзян Ваньинь позвал своих адептов, которые проводили заклинателей и учеников Гусу Лань на территорию Пристани Лотоса. — Ханьгуан-цзюнь, а что с Лань Юанем и Лань Хао? — поинтересовался у Ванцзи один из подчиненных. — Нам их тоже забрать? — Не стоит. Они уже бывали в Пристани Лотоса, так что им тут все знакомо и привычно. Адепт кивнул и последовал за остальными, а главы двух орденов вернулись к Вэй Усяню, детям и двум Вэням. А-Лин, уже успевший забраться на колени к своему шишу, в ожидании смотрел на пустую карету. — А где дядя Мо-Мо? — малыш явно расстроился. — Ему надо учиться, — объяснила ребенку Вэнь Цин. — Ты же учишься, чтобы стать хорошим заклинателем? — Да! Я уже могу зажигать талисман света! — похвастался Цзян Лин. — Вот, а Мо Сюаньюй учится на целителя, и сейчас у него очень важный период в освоении этого искусства. — Я понял! — кивнул Цзян Лин, поудобнее устраиваясь в объятиях шишу. Цзян Чэн повел своих гостей в глубь резиденции. — Глава Цзян! Глава Цзян! — раздались счастливые голоса, когда они проходили мимо тренировочной площадки. Ваньинь улыбнулся и, дав своим гостям знак немного подождать, подошел к большой группе разновозрастных детишек в одеяниях Юньмэн Цзян, что занимались под присмотром несколько сурового Сун Цзычэня. Уделив немного внимания младшим ученикам и дав им несколько советов, чем привел их в полный восторг, Цзян Чэн вернулся к гостям. — Что это за дети? — поинтересовалась Вэнь Цин. — Их привел Сун Цзычэнь, — ответил Ваньинь. — В храм Байсюэ ударила молния, пожар потушить не смогли. Старейший наставник слег и вряд ли теперь сможет продолжить обучать детей. Сун Лань, как узнал, тут же умчался на помощь, а вернулся с кучей детворы и просьбой принять их в орден. Я не возражал, тем более у А-Лина теперь появились друзья. — А-Юань и А-Хао все равно лучшие! — произнес мальчик, который уже слез с колен шишу и шел с друзьями, держась с ними за ручки. — Ты, кстати, Фею запер? — А зачем? Цзян Чэн напряженно замер, по его виску, несмотря на жару, скатилась капля ледяного пота. Недалеко послышался громкий заливистый лай, сразу же привлекший внимание заклинателей. Обернувшись, они увидели, как к ним несется заметно подросший щенок собаки-оборотня. Рыдающий от ужаса Вэй Усянь моментально оказался на руках у Лань Ванцзи. А малыш А-Лин в шоке смотрел на любимого шишу и в упор не понимал, что такого страшного в его любимой Фее, ведь она такая добрая, послушная, милая, пушистая и еще много-много чего… Щенка отловить удалось с большим трудом, так как она начала воспринимать погоню за ней, как очередную веселую игру. — А-Лин! — отчитывал мальчишку Цзян Чэн. — Я уже говорил тебе, что нельзя выпускать собаку, когда Вэй Ин приезжает в гости! — Почему?! Фея же хорошая! — А-Лин, — к ним как раз подошла Мадам Ань, услышавшая переполох. — Мне кажется, что господин Вэй с тобой совершенно не согласен. — Но Фея хорошая… — в глазах ребенка появились слезы, когда адепты уносили его любимицу, чтобы запереть ее в комнате мальчика. — Мы знаем, что твоя Фея — самая лучшая в мире собака, — Цзян Чэн присел, чтобы посмотреть ребенку в глаза. — Но твой шишу очень боится собак… — Но Фея хорошая! — перебил его малыш, все еще не понимающий, почему ему не разрешают совмещать две самых любимых вещи: проводить время с шишу и играть с Феей. — Фея, в первую очередь, собака, — терпеливо объяснял Ваньинь. — Ты помнишь, как испугался, когда увидел наших адептов недавно после их встречи со стаей безумных волков-монстров. — Раны?.. — Цзян Лин вздрогнул, невольно вспомнив этот страшный момент, тогда он долго плакал в юбку бабушки, которая смогла объяснить ему, что Ночные охоты далеко не всегда проходят гладко и без жертв. Пусть А-Лин всего лишь ребенок, но он будущий заклинатель и должен понимать всю ответственность и опасность этого дела. — Да, укусы собак оставляют точно такие же следы. А теперь представь большую свору озлобленных бродячих псов. К взрослому они сунуться побоятся, а вот напасть на ребенка-беспризорника могут без колебаний. Так и случилось с твоим шишу, у него были такие раны, когда мой отец принес его в орден. Мальчик понурил голову и мельком посмотрел на своего шишу, который все еще плакал, вздрагивая на руках у Ханьгуан-цзюня. — А что значит бес-по-р-ник? -поинтересовался А-Лин. — Беспризорник, — поправил его Цзян Чэн, поднимая племянника на руки. — Это значит, что у него не было родителей. — Как у меня? Усянь тут же вздрогнул, сжав ткань одеяний Лань Чжаня в руках, и затрясся. — Вэй Ин, ты не виноват, — произнес Ваньинь. — Нет, А-Лин, ты не беспризорник, ведь у тебя всегда были я и твоя бабушка. А у твоего шишу тогда не было никого, он был один против всего мира. — А потом? Что было потом? Ваньинь заметил, как остальные чуть навострили уши, им явно было интересно узнать подробности прошлого Вэй Усяня. Даже Лань Ванцзи, который вновь устраивал чуть успокоившегося Усяня в кресле. — А потом его нашел мой отец, твой дедушка, и принес в Пристань Лотоса. Тогда я ни с кем не ладил, и единственными моими друзьями были щенки: Жасмин, Милашка и Принцесса. Судя по звукам, кто-то явно пытался сдержать смех, чего Цзян Чэн совершенно не понимал, это ведь превосходные имена для собак, а остальные теперь осознали, в кого у юного Цзян Лина такой талант давать клички. — Тогда Вэй Усянь очень испугался, и моих щенков увезли, больше я их никогда не видел. Я очень разозлился, а потом оказалось, что отец решил, что я еще и должен делить с твоим шишу комнату. Мне было обидно и неприятно, и я прогнал его, пригрозив натравить стаю собак. — Это плохо! — упрекнул ребенок дядю. — Знаю. Я быстро об этом пожалел, но, выбежав на улицу, уже не смог найти Вэй Ина. Тогда я пошел к твоей маме… Она ни в чем меня не упрекнула, лишь наказала ждать ее. Но я был слишком напуган, поэтому пошел следом, в итоге скатился в яму и ударился головой. Меня нашли твои мама и шишу, которые возвращались в резиденцию. — Они принесли тебя домой? Вэй Усянь прыснул и согнулся пополам в приступе неудержимого хохота, и Ваньинь рассмеялся следом. — Если бы! Этот балбеса кусок, — Цзян Чэн указал на Усяня, — умудрился свалиться с дерева, на котором просидел несколько сяоши, и повредить ногу. Сестра тащила нас обоих на своем горбу до Пристани в одиночку. — Мама была такой сильной?! — искренне восхитился А-Лин. — Да, она была сильной, — в улыбках Усяня и Ваньиня мелькнула печаль. — Намного сильнее всех, кого мы когда-либо знали. Вэй Ин согласно кивнул. — Когда мы вернулись в резиденцию, твоя мама накормила нас супом со свиными ребрышками и корнями лотоса, а мы с твоим шишу сдружились. С тех пор я всегда защищал его от любых собак. — А шишу правда их так сильно боится? — Стоило на горизонте показаться даже самому маленькому щеночку, как твоего шишу можно было искать на верхушке ближайшего дерева, и при этом он еще по тысяче раз переспрашивал, а точно ли собака ушла? — Я помню что-то такое… — задумавшись, прошептал Лань Юань. — Еще бы ты не помнил, — ухмыльнулась Вэнь Цин. — Сам же полночи с ним на дереве и просидел. Вэнь Нин тихо смеялся в кулак, вспомнив этот момент. Остальные же смотрели на целительницу, требуя продолжения. — Когда мы с остатками клана жили на Луаньцзан, в Илин за продуктами, семенами и прочими нужными вещами ходил только Вэй Усянь. Изредка он брал с собой и А-Юаня. В один день они не вернулись вовремя, мы ждали их полночи. В итоге мне пришлось спускаться с А-Нином, и на полпути к городу мы и нашли их на дереве, под которым сидели несколько тощих бродячих псин. Вэй Усянь трясся от ужаса, тихо блея дрожащим голосом, как напуганный ягненок, что-то наподобие колыбельной, а А-Юань беззаботно спал на его груди. Завидев нас, собаки зарычали и попытались напасть, но А-Нин ответил им таким ревом, что те удирали, и лишь тощие хвосты вдали мелькали. Так мало того, что снять Вэй Усяня с дерева мы смогли лишь через сяоши, в тысячный раз убедив его, что собак нет, так еще и А-Нину пришлось тащить его на закорках, так как у него от страха ноги отнялись. — Да, боязнь собак Вэй Усяня во всем Юньмэне — притча во языцех, — произнес Ваньинь, пытаясь перестать смеяться. — После той злополучной осады, когда его репутация Старейшины Илин была ниже некуда, на все окна и двери вешали что-нибудь связанное с собаками: шерсть, клыки, кости, более безобидные игрушки, и даже простые рисунки. К счастью, дальше Юньмэна этот идиотизм не зашел. За столь веселыми разговорами, даже малыш Цзян Лин успел забыть все свои обидки, они дошли до главного зала резиденции. — Цзэу-цзюнь! — Лань Юань и Лань Хао, увидев старшего Нефрита, разбирающего документы, с восторгом бросились к нему. Сичэнь с удовольствием обнял двух мальчишек. — Цзэу-цзюнь, а у вас правда скоро будет маленький? — восторженно спросил Лань Хао. — Конечно, правда, — ответил на их вопрос Цзян Ваньинь, взяв с постамента, что находился рядом с его мужем, огромный лотосовый бутон, направляя в него свою духовную силу. — Лепестки уже порозовели, он вот-вот раскроется. — Прямо сейчас? — глаза детей загорелись восторгом. — Это может произойти и завтра, и через день или семь, а может и сегодня ночью. Нельзя сказать точно, ребенок сам выбирает время, когда ему следует появиться на свет. Гости Пристани Лотоса устроились за столами в главном зале, чтобы распить с главой и его супругом чай. Троицу любопытных детей уже нельзя было оторвать от волшебного бутона. — Ты теперь станешь старшим двоюродным братом, А-Лин, — восхищался Лань Хао. — Это так здорово! — Да! Я буду стараться и стану лучшим примером для ржания! — Для подражания, — с улыбкой поправил его Лань Сичэнь. — Ой, точно… — смутился мальчик, убирая с лица волосы. — А-Лин, у тебя ленточка ослабла, иди сюда, я поправлю, — позвал его Цзэу-цзюнь. — Хорошо, дядя Сичэнь. Цзян Лин с удовольствием устроился на коленях мужчины, который достал из рукава изящный гребешок. Увидев это, Ваньинь усмехнулся: — Мне порой кажется, что, если потребуется, ты из своих рукавов живую лошадь достанешь. Услыхав это А-Лин извернулся в руках Сичэня и заглянул в его рукав, после чего с умным видом выдал: — Не, лошадь туда не влезет, места мало! Грянул дружный хохот, все же детская непосредственность и наивность потрясающая вещь, и особенно веселился Вэй Ин. Лань Сичэнь все же закончил приводить в порядок волосы Цзян Лина и отпустил ребенка, после чего поднялся и подошел к младшему брату. — Ванцзи, мы так давно не виделись. Не составишь мне компанию на прогулке? — Мгм! Лань Чжаню действительно в последнее время не хватало таких умиротворяющих прогулок с братом, ведь именно Сичэнь всегда лучше всех понимал его состояние и чувства, поэтому он согласился не раздумывая, и два Нефрита покинули главный зал, не замечая пристальный взгляд Вэнь Цин. Цзян Чэн лишь усмехнулся, нежно оглаживая лепестки чудесного бутона в своих руках. Вэй Ин подобрался, собираясь встать, но, вспомнив слова целительницы, лишь обреченно вздохнул и привлек внимание Вэнь Нина, прося подвезти его поближе к Цзян Чэну. Цюнлинь с удовольствием выполнил просьбу. Ваньинь, заметив заинтересованность Усяня бутоном, лишь усмехнулся и передал свое сокровище в руки шисюна. Вэй Ин пораженно замер, боясь лишний раз пошевелиться и навредить цветку, за что тут же получил щелбан. — Расслабься, — произнес Цзян Чэн. Усянь с нежностью посмотрел на лотосовый бутон в его руках, отмечая, что он очень теплый и бархатистый, а еще мягко, но часто пульсирует. — Чувствуешь? — улыбнулся глава Цзян. — Это бьется сердечко нашего с Сичэнем ребенка. — А нам можно? — рядом тут же оказались Лань Юань с Лань Хао. — Конечно, — разрешил Ваньинь. Дети крайне осторожно коснулись лепестков. — Ой, так часто, — удивился Лань Хао. — Правильно, у детей сердечко бьется чаще, чем у взрослых, — пояснил им Вэнь Нин. — Целители так много знают! — восторг детей можно было пощупать. — Ну, я не очень хороший целитель. А вот сестра… Сестра? Тут все заметили, что Вэнь Цин отсутствует. — Хм, ну, у меня в ордене держать гостей взаперти не принято. Если ей надо было уйти, то ничего страшного, — пожал плечами Ваньинь. Целительница вернулась довольно быстро. — Так, сейчас лучше будет доставить Вэй Усяня в его комнату, нужно сделать массаж, потом упражнения… — А вот с комнатой у нас проблемка, — как-то невесело пробормотал глава Цзян. Все посмотрели на него, явно не понимая этих слов. — Твоя комната, да и все здание в принципе, восстановлению не подлежат… Мне жаль, но жить ты теперь будешь с Лань Ванцзи в гостевых покоях. — Как это вообще случилось? — не сдержалась Вэнь Цин, ведь она прекрасно знала, как улучшается настроение у ее подопечного именно в этой наполненной счастливыми воспоминаниями комнате. — А это дядя Сичэнь разбушевался, — сказал А-Лин. Теперь все в шоке смотрели на мальчика. — Если вкратце, то никогда не давайте Ланям алкоголь! — произнес Ваньинь. — Сичэнь случайно перепутал чашки и вместо своего чая выпил мое байцзю. Крышу ему сорвало полностью, так что подобному правилу в Облачных глубинах я ничуть не удивлен. Примечательно, что протрезвев, он вообще ничего не помнил о том, что натворил. — Ясно, но как он умудрился разрушить целое здание? У Цзян Чэна дернулся глаз… *Flashback* — А-Чэн, это ведь так весело!!! Вусмерть пьяный и неадекватный Сичэнь танцевал на парящем мече и смеялся. — Лань Хуань, спустись, пожалуйста, это опасно! — увещевал его Цзян Чэн. — Ты такой скучный! — Нефрит обиженно надулся, словно маленький ребенок. Тут резкий порыв ветра заставил меч покачнуться, и опьяненный Сичэнь рухнул вниз, проломив крышу здания под ним. — Отлично, — Цзян Чэн обреченно хлопнул себя по лбу, прикрыв глаза. — Прямо в комнату А-Сяня. От панического вопля мужа Ваньинь едва сам не рухнул с меча. В следующее мгновение, тот выбежал из здания, проломив стену, крича, что ослеп. А на деле оказалось, что длинные полы его мантии задрались ему на голову, полностью скрыв обзор. Ничего непонимающий от паники Сичэнь метался из стороны в сторону, ломая одну стену за другой. — За что мне это? Вот и решил чуть выпить после Ночной Охоты и расслабиться, — пробормотал Ваньинь. Он осторожно приблизился к взбалмошному мужу и дернул полы его мантии, открыв тому обзор. Сичэнь обернулся к нему и расплылся в радостной улыбке, заключив любимого в свои крепкие объятия. — Ты меня исцелил, любимый!!! Нам теперь никакие целители не нужны! — Да-да! — решил согласиться с ним Ваньинь. — А теперь пойдем в наши покои, я ведь так хочу услышать твою игру на флейте. — Ооо, — Сичэнь послушно позволил вести себя за руку. — Хочешь послушать мою сяо? Или же ты говоришь о другой флейте? — взгляд Нефрита скользнул по фигуре муже, остановившись на месте пониже пояса. От такого намека Цзян Чэн споткнулся и залился краской, благо было темно и незаметно, а адептов он отослал, уверив, что с пьяным супругом он управится сам. Чуть успокоившись, он обернулся, чтобы оценить степень разрухи. Здание красовалось внушительными дырами в крыше и стене, но все выглядело не так уж и страшно (только в темноте и спьяну). — Ремонт займет время… — пробормотал он. И, как назло, раздался непонятный треск, и все здание рухнуло, сровнявшись с землей. — Беру свои слова назад. Тут уже никакой ремонт не поможет. Он укоризненно посмотрел на донельзя довольного Сичэня, который улыбался самой обезоруживающей улыбкой, на которую был только способен. — Вот и как на него сердиться? — спросил воздух Ваньинь, утягиваемый мужем в сторону их покоев. *Конец Flashback'а* — Вам лучше этого не знать, — Цзян Чэн все же ответил на вопрос. Вэй Ин заметно погрустнел, ведь с той комнатой были связаны многие счастливые воспоминания о Пристани Лотоса, да и памятных вещей там было много… — Все твои вещи уцелели, не волнуйся, — поспешил успокоить брата Ваньинь. — А-Сянь, пусть комната разрушена, но любые наши воспоминания будут жить, пока живы мы. А разрушенная комната… Хм, чем не повод создать новые воспоминания? Вот поправишься, и закатим гулянку, которая еще даст фору всему тому, что ты устраивал в былые времена. Только Ланей туда не пустим, во избежание, так сказать. Заметно развеселившись после этих слов, Усянь обнял шиди. Но тут же отпрянул, в шоке смотря на драгоценный лотос, который… шевелился? Глаза Ваньиня расширились от шока, он стрелой метнулся к выходу из зала и на пороге заорал: — ЛАНЬ, МАТЬ ТВОЮ, СИЧЭНЬ!!! НАЧАЛОСЬ!!! Цзян Чэн вернулся к бутону, чьи плотные лепестки начали медленно раскрываться. — КАК?! УЖЕ?! НАШ МАЛЫШ!!! — в зал, словно молния, влетел Цзэу-цзюнь. Сичэнь и Ваньинь с трепетом опустились на колени перед Вэй Усянем, у которого в руках был раскрывающийся бутон. Троица любопытных детей, которым посчастливилось лицезреть сей волшебный миг, встали на носочки. Лань Ванцзи, Вэнь Цин и Вэнь Нин подняли их на руки, чтобы им было лучше видно. А лепестки тем временем раскрылись уже наполовину, и из сияющей сердцевинки показалась маленькая ручка. Лань Хуань не удержался и вложил палец в крохотную ладошку. Бутон дрогнул и раскрылся полностью, явив миру чудо. В окружении розовых лепестков и золотистых тычинок, неуклюже двигая ручками и ножками, лежал младенец. — Ну, привет, — Сичэнь осторожно взял малыша на руки. — А мы тебя ждали. А-Чэн, у нас мальчик. Ваньинь мягко поцеловал любимого в висок, обнимая и любуясь сыном, который неуверенно моргал. — У него твои глазки, А-Хуань. Наш чудесный мальчик. — Наш Цзян Юй, — Сичэнь нежно погладил сына по щеке, отчего тот закряхтел и задвигал ручками и ножками. — Он такой маленький? — удивился А-Лин. — Несколько лет назад ты был таким же, — Ваньинь нажал племяннику на кончик носа. — Я посмотрю? — задала вопрос Вэнь Цин, все же она всегда была и будет целительницей. Супруги кивнули, передавая своего сына в умелые руки девушки. Вэнь Цин действовала точно и быстро, не доставляя малышу беспокойства. — Крепкий и здоровый мальчик, — она нежно обняла его и вернула счастливым родителям. — Эх, я в последний раз таких малышей видела, лишь когда принимала А-Юаня после войны… Девушка ласково потрепала племянника по челке. Сичэнь улыбнулся и потерся носом о шею любимого, указав взглядом на Вэй Усяня. Цзян Чэн сразу понял намек. — А-Сянь, выберешь имя в быту? — Ваньинь посмотрел на шисюна. Собравшихся буквально ослепила его счастливая улыбка. Усянь кивнул, но тут вспомнил, что сам волшебный лотос все еще находится в его руках. — О, точно! — Ваньинь забрал огромный, по сравнению с обычными лотосами, цветок и поместил его в заранее подготовленный кувшин с водой. — Если будем подпитывать его нашей с тобой, Лань Хуань, духовной силой, то через пару месяцев созреют семена. — А, если нет? — поинтересовался Сичэнь. Он все еще помнил, что эти семена не смогут дать жизни, пока существуют более старые. — Цветок засохнет, — пожал плечами Цзян Чэн. Глава Цзян подвез Усяня к столу, где ранее работал Сичэнь. — Тебе помочь? — поинтересовался Ваньинь у брата. Вэй Ин покачал головой и взялся за кисть. Он ненадолго задумался, а после кивнул сам себе. Его рука заметно дрожала, но иероглифы получались вполне читаемыми. — Янью — завеса дождя… — прочитал Ваньинь. — Красивое… — прошептал Сичэнь, качая уже спящего сына. Вэй Ин продолжил писать: «Дождь рождается из облаков и питает реки, а пройдя свой путь, вновь возвращается в небеса. Это имя символизирует тесную связь двух Великих кланов, чья сила будет только расти». — Цзян Янью… — повторил Ваньинь. — Эх, а я еще надеялся поспорить, как в прошлый раз. Но имя идеально, и звучит так, словно пелена дождя способна укрыть всю поднебесную под своей защитой. Снаружи раздалось ликование множества людей. Ну, учитывая крик Ваньиня, то вся Пристань Лотоса или даже весь Юньмэн знали о том, что только что наследник кланов Цзян и Лань родился на свет. Сия весть разнесется по Поднебесной словно порыв ветра, и совсем скоро будет большое празднование в честь первой луны юного наследника двух орденов.