Тень жизни.

На закате дня, когда солнце уже наполовину скрылось за горизонтом, на площадке перед Пристанью Лотоса ровным строем приземлились две группы заклинателей: Гусу Лань во главе с Цзэу-цзюнем и Ханьгуан-цзюнем и Цинхэ Не во главе с Чифэн-цзунем и его младшим братом. — А где Мо Сюаньюй? — поинтересовался Не Хуайсан, не заметив парня. — Похищение молодого господина Вэя и смерть адептов, с которыми он очень сблизился, сильно ударили по нему, — пояснила прибывшая с прочими адептами Лань Сюебай. — Он только недавно пришел в себя, но жар пока не отступает окончательно. За ним присматривает мой отец, все же ни он, ни другие старшие целители не хотят потерять такого талантливого юношу. — Вы приняли паренька в Орден? — Не Минцзюе изогнул бровь, смотря на побратима. — Нельзя раскидываться подобным талантом, даже если его шанс сформировать Золотое Ядро мал. В любом случае, мы здесь ради другого, — Лань Сичэнь посмотрел на мерцающий фиолетовый защитный купол Пристани Лотоса. Заклинатели прошли к главным воротам, где их ожидали адепты Юньмэн Цзян, которые и провели часть гостей сквозь барьер. Рядовые адепты остались снаружи, внутрь самой резиденции попали только Цзэу-цзюнь, Ханьгуан-цзюнь, Лань Сюебай и Чифэн-цзунь с Не Хуайсаном. — Глава Цзян ожидал вас, но сейчас он находится в своих покоях, — сообщил прибывшим адепт в фиолетовом. — Вам не сто… Договорить он не успел, так как заклинатели тут же устремились внутрь главного здания резиденции. Первым у дверей в личные покои Главы оказался Не Минцзюе. Будучи весьма несдержанным, он без стука отворил дверь в помещение и вошел внутрь. — Саньду-шэншоу, это правда, что Старейшина Илин сейчас в Пристани Лото?.. Но тут мужчина замер, отчего бежавший за ним Хуайсан врезался в широкую напрягшуюся спину родственника. — Брат, что такое? — задал вопрос пострадавший, потирая ушибленный нос. — Старший брат? — обеспокоено произнес Лань Сичэнь. Четверо заклинателей проследили за напряженным взглядом Чифэн-цзуня и замерли. Сейчас их взгляды были устремлены на постель Главы Цзян, откуда на них смотрели обеспокоенные серебристые глаза. — Не отвлекайся, нужно доесть! — на щеку Вэй Усяня легла ладонь с фиолетовым кольцом, заставив его повернуть лицо к Цзян Ваньиню. Саньду-шэншоу зачерпнул ложкой немного супа и, слегка подув на него, поднес ее к послушно приоткрывшимся губам. Вэй Ин слегка качал и поворачивал голову, чтобы прожевать более крупные кусочки пищи, а после приподнял подбородок, чтобы проглотить суп. — Мешаете! — раздалось за спинами ошарашенных гостей. Заклинатели посмотрели вниз и увидели крайне недовольного Цзян Лина, который держал небольшой поднос с чашкой, наполненной горячим напитком. Гости послушно расступились, пропуская мальчика, который нес свою ношу очень медленно и осторожно, стараясь не расплескать ни капельки, лицо в этот момент у ребенка было крайне серьезное, словно он выполнял крайне важное поручение. Малыш медленно подошел к постели, как раз к этому моменту миска с супом уже опустела. Цзян Ваньинь принял у племянника чашу и погладил его по голове, чем вызвал восхищенную улыбку мальчика. — Пей небольшими глотками, — указал Цзян Чэн, давая брату напиться. — А вы не стойте в дверях, присядьте, — обратился к все еще стоящим у дверей шокированным заклинателям и указал на диванчики и чайный столик у окна. Трое из пяти людей послушно прошли на указанные места, лишь Лань Сюебай направилась прямо к постели и мягко взяла руку Старейшины Илин, чтобы проверить его пульс, а Ханьгуан-цзюнь покинул комнату, удивив Главу Цзян. Уход Ванцзи заметно расстроил Вэй Ина, но к его боку прижался малыш А-Лин. Усянь приобнял мальчика слабой рукой и ответил ему нежной улыбкой. Целительница, до этого момента прислушивающаяся к пульсу своего давнего подопечного, облегченно вздохнула: — Вполне неплохо. Я боялась, что вам станет хуже. А?.. — женщина неуверенно посмотрела через плечо на остальных мужчин. — Хуайсан, подойди сюда, — позвал Глава Цзян. Тот мгновенно подскочил, отчего Усянь вздрогнул. — Не спеши, — осадил давнего товарища Цзян Чэн. — Подходи медленно. Младший Не осторожно приблизился к постели. Как только он подошел достаточно близко, Саньду-шэншоу взял его руку и прислонил чужую ладонь к щеке Вэй Ина. Хуайсан напряженно замер, коснувшись теплой бархатистой кожи, но Усянь лишь улыбнулся старому приятелю. — Вэй-сюн! — младший Не тут же обнял его за плечи. — Ты больше не боишься! — Остынь, — Ваньинь щелкнул бывшего товарища по лбу, чтобы тот успокоился, и обернулся к двум Главам. — Цзэу-цзюнь, подойдите, только медленно. Лань Сичэнь осторожно приблизился к Вэй Усяню. Тот был насторожен, но явного страха не показывал и спокойно отнесся к присутствию главы Лань и его прикосновениям. — Я рад, что вы в порядке. — Чифэн-цзунь! — позвал последнего Ваньинь. Но стоило Не Минцзюе преодолеть половину расстояния, как Вэй Ин начал беспокоиться и учащенно дышать. Глава Не остановился и замер. — А-Сянь, все хорошо! — Цзян Чэн вновь развернул лицо шисюна к себе. — Все хорошо! Помнишь, что я обещал? Вэй Ин все прекрасно понимал, но ничего не мог поделать с дрожью и страхом. На помощь неожиданно пришел маленький Цзян Лин. — Ты ведь не обидишь дядю Сяня? — мальчик потянул Главу Не за руку, заставляя опуститься. — Нет. Потому что сильные и смелые защищают тех, кто слабее, иначе поступают лишь подлецы и трусы. А-Лин кивнул и упорно потянул Главу Не за собой. Поскольку Не Минцзюе значительно возвышался даже над Двумя Нефритами, ему пришлось сильно наклоняться, чтобы маленький Цзян Лин мог его вести. Около Вэй Усяня Глава Не оказался очень быстро, даже слишком. Тот обеспокоенно сжался в объятиях Ваньиня, поэтому на прикосновение большой ладони к спине отреагировал, просто спрятав лицо в шее своего шиди. — Ничего страшного не происходит, — ободряюще шепнул Цзян Чэн в ушко шисюна. Чифэн-цзунь, подчиняясь направлениям малыша Цзян Лина, осторожно гладил напряженную спину, и вскоре почувствовал как мышцы начали расслабляться. Усянь вскоре отстранился от Ваньиня и спокойно посмотрел на Главу Не. — Успокоился? — мягко спросил Цзян Чэн у Вэй Ина. Тот кивнул и отстранился. Он с легкой улыбкой посмотрел на окружающих его людей и погладил моментально заснувшего на его коленях А-Лина. — Значит, вы смогли преодолеть страх? — спросил Сичэнь. — Не совсем, — ответил за брата Ваньинь. — Вэй Ин боится практически всех моих адептов, кроме женщин и небольшой группы заклинателей. Тут Глава Цзян заметил, что Усянь начал прислоняться к его плечу. — Устал? — спросил он и мягко толкнул Вэй Ина на подушки и погладил по щеке. — Можешь поспать. Помни — ты в безопасности. Вэй Усянь послушно прикрыл глаза и довольно быстро уснул в обнимку со сладко сопящим малышом. Глава Цзян укрыл его и Цзян Лина теплым одеялом и поднялся, зовя остальных за собой. Стоило Ваньиню с гостями покинуть покои, как у дверей тут же возникли охранники, активировавшие еще один защитный барьер. Цзян Чэн с гостями прошел в главный зал, где сейчас находились несколько человек: Лань Ванцзи, Мадам Ань и еще двое мужчин в белых и черных одеяниях. — Цзэу-цзюнь, Чифэн-цзунь, Ханьгуан-цзюнь, Не Хуайсан, думаю, вы уже знакомы с даочжаном Сяо Синчэнем и даочжаном Сун Цзычэнем. Именно благодаря им Вэй Усянь сейчас в Пристани Лотоса, — сказала Мадам Ань. — Вы преувеличиваете наши заслуги, — ответили даочжаны. Заклинатели обменялись приветствиями и расселись по подготовленным местам. — Между этими адептами, которых господин Вэй не боится, и им самим есть связь? — спросил Чифэн-цзунь. — После Аннигиляции Солнца и восстановления Пристани Лотоса, Вэй Ин обучал их стрельбе из лука. Признаться, они лучшие лучники в Ордене, — ответил Ваньинь. — Думаю, ему спокойней рядом с теми, кого он знал лично. — О! — осенило Хуайсана. — Тогда понятно, почему он так отреагировал на брата. — Мы пересекались крайне редко, — подтвердил Не Минцзюе. — Глава Цзян, есть предположение о тех, кто устроил похищение? — задал вопрос Лань Сичэнь, ведь именно его Орден понес тяжелые потери. Ваньинь покачал головой… — Ланьлин Цзинь, — тихо произнес Сяо Синчэнь. Главы трех Орденов тут же обернулись к заклинателю. — Откуда вам известно? — тут же спросил Глава Не. — Из всех Орденов, насколько нам известно, только Ланьлин Цзинь ставят алую метку на лбу, — ответил Сун Лань. — Киноварь после долгого применения оставляет след на коже, даже если ее саму смыть. Их одежды были просты на вид, но ткани весьма качественные и дорогие, а инкрустации на мечах обычный бродячий заклинатель или мелкий клан не потянет. Даочжаны поведали обстоятельства, при которых спасли Вэй Усяня, и их странствия с ним. Цзян Ваньинь уже слышал эту историю, но все равно не смог сдержать нарастающую ярость, отчего Цзыдянь заискрился фиолетовыми всполохами. Два Нефрита клана Лань сломали по чаше, из которых пили чай, от младшего Не исходила ужасающая аура, а старший ненадолго покинул резиденцию — проораться и раздробить в пыль парочку больших валунов. — Все зашло слишком далеко! — голос Цзэу-цзюня сквозил холодом. — Я, если честно, так и не понял, зачем Ланьлин Цзинь оставили Старейшину Илин в живых? — задал вопрос Сун Лань. — Учитывая все те, пусть на данный момент и ложные, обвинения, им куда проще было убить его. — Ответ один — Тигриная Печать Преисподней, — ответил Ваньинь. — До меня доходили лишь слухи об этом артефакте, — задумался Сяо Синчэнь. — Что он из себя представляет и откуда взялся? Молодому даочжану пояснили, что Тигриная Печать Преисподней способна преображать и контролировать мертвецов без затрат энергии того, кто ее использует. Вэй Ин сам ее создал, чтобы одержать победу в Аннигиляции Солнца. Материалом для нее послужил меч, напитавшийся затаенной злобой нескольких тысяч человек, которых пожрала Черная Черепаха-Губительница. После войны Усянь разделил ее на две части и всегда держал при себе. — Когда господин Вэй стал выступать против действий Ланьлин Цзинь, Печать уже крайне интересовала Цзинь Гуаншаня, — пояснил Сичэнь. — Он постоянно требовал передать артефакт, намекая, что держать его в одних руках крайне опасно. Так и оказалось… После того, как Старейшину Илин ввели в пучину отчаянья и чувства вины, отчего он и применил печать в Безночном Городе. — Однако, — продолжил Ваньинь. — После Осады Луаньцзан артефакт не был найден. Вэй Ин либо спрятал его, либо уничтожил. И первое — наиболее вероятный вариант. — Открыть местонахождение Печати, — задумавшись, пробубнил Сяо Синчэнь. — Или же воссоздать новую… — Воссоздать нельзя… — тихо произнес молчавший все это время Ханьгуан-цзюнь. Все обернулись к нему, и Старший Нефрит спросил: — Почему ты так думаешь, Ванцзи? — Материала нет. — А ведь точно! — Цзян Чэн подскочил и принялся ходить кругами по залу. — Меч тогда был использован полностью. Чтобы воссоздать Тигриную Печать Преисподней, потребуется напитать какой-нибудь материал затаенной злобой людей. Чтобы собрать подобное количество темной энергии потребуется организовать минимум три бойни в масштабе Кровавой Бани в Безночном Городе. — Глава Ордена, — в зал вошел адепт Юньмэн Цзян. — Гостевые покои готовы! — Хорошо! Думаю дальнейшие обсуждения стоит отложить до завтрашнего утра. Уже поздно, а вы только прибыли. — Вам тоже следует отдохнуть, Глава Цзян, — улыбнулся Сяо Синчэнь. — Вы ведь целый день разрываетесь, между господином Вэем, малышом Цзян Лином, своими обязанностями Главы и адептами, а также возведением усиленных защитных контуров. — Ту комнату еще не подготовили? — обратился Глава Цзян к своему адепту. — Помещение пустовало много лет, полы и стены начали гнить. Мы только закончили все ремонтировать и приступили к установке новой мебели и необходимых защитных барьеров в помещении, к утру все будет готово. — Даю время до завтрашнего вечера. Не спешите и проверяйте все тщательно. — Вы готовите какое-то помещение? — поинтересовался Цзэу-цзюнь. — Вэй Ин раньше жил в той комнате. После того, как он покинул Орден и обжился на Луаньцзан с остатками Вэней, я запер ее. А после осады горы — запечатал и запретил даже приближаться. Когда Усянь был доставлен в резиденцию два дня назад, Цзян Чэн без раздумий отнес его в свои покои, как самое защищенное на тот момент место. Сяо Синчэня и Сун Цзычэня в Ордене приняли как важных гостей и проводили в отдельные покои. Как только Ваньинь устроил беспомощного шисюна на собственной постели, в помещение ворвался А-Лин, узнавший, что дядя вернулся. Но, увидев Вэй Усяня, мальчик остановился и нахмурился. Цзян Чэн тут же напрягся, готовясь к истерике племянника и их дальнейшей ссоре, так как ему непременно придется выставить мальчика… Племянник медленно подошел к постели, не сводя взгляда с обеспокоенного Усяня. Маленькие теплые ладошки легли на слабую худую руку. Глядя Старейшине Илин прямо в глаза, Цзян Лин задал лишь один вопрос: «Ты правда не хотел смерти мамы и папы?» Слезы, побежавшие по бледному лицу, дали самый точный ответ на вопрос ребенка. Малыш, чувствуя искренность, забрался на постель и обнял своего шишу, показывая этим простым на вид жестом, что тот прощен. Вэй Ин, продолжая плакать, чувствовал всю искренность чувств А-Лина. Цзян Ваньинь мог лишь улыбаться, смотря на то, как эти двое погружаются в сон. Оставив брата и племянника отдыхать в своих покоях, Ваньинь лично проверил все барьеры резиденции. После чего достал из мешочка ключ от запечатанной комнаты Вэй Ина, с которым почему-то никогда не расставался, и вручил его слугам, приказав подготовить помещение. Проводив гостей до гостевых комнат, Глава Цзян отправился в покои, где раньше жила его матушка, именно там он и ночевал последние ночи. Но дойдя до крыльца, Ваньинь остановился и прошел по террасе. С задумчивым видом, он смотрел на все еще закованное в тонкую ледяную корку озеро, которое очень скоро запестрит множеством прекрасных розовых лотосов. — Не хочешь отдохнуть? — рядом раздался мягкий добродушный голос. Цзян Чэну не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто стоит за его спиной и распутывает узелок фиолетовой ленточки, что держит тугой пучок на его голове. Темные волосы рассыпались по плечам хозяина Пристани Лотоса. Ловкие пальцы прошлись по гладким локонам, расплетая привычные косы по бокам, а после аккуратно разглаживают волнистые пряди, которые не распрямляются даже после мытья. — Возможно ты и прав, — он все же обернулся, чтобы посмотреть в теплые глаза Главы Лань. — Только вот… Ваньинь схватил Лань Сичэня за грудки и молниеносно втащил в комнату. Прижав мужчину к закрывшейся двери, он впился в приоткрытые губы страстным глубоким поцелуем. Отстранившись, Цзян Чэн продолжил: — … отдых мне сейчас нужен совсем иной! С этими словами он сдернул с благородного лба белоснежную ленту с красивым узором плывущих облаков. — Как не стыдно, Глава Цзян! Вам ли не знать, что для моего ордена означает лобная лента! — возмутился Глава Лань, но весь эффект его строгого тона сходил на «нет» от предвкушающей лукавой улыбки. — Ой! Как страшно! — наигранно-игривым тоном проурчал Ваньинь. — Не ты ли сам мне ее подарил два года назад? Цзян Чэн сделал шаг ближе и тут же оказался пойман в плен больших рук и горячих губ. Белые и фиолетовые одежды полетели на пол, а два тела свалились на заправленную кровать. Они целовались и кусались до синяков, но не оставляли меток на видных местах, хотя этого и очень хотелось. Страсть поглощала их, а кожа буквально плавилась от прикосновений. Двое мужчин ласкали друг друга, сжимая два твердых ствола, смешивая вместе прозрачные тягучие капельки, пачкающие их подтянутые животы. С протяжным стоном Ваньинь перехватил руку любимого и направил длинные изящные пальцы к своему проходу. Лань Сичэнь навис над своим возлюбленным, слегка поддразнивая нежную хризантему, и с улыбкой заметил: — Что такое? Помнится ты и в прошлый раз принимал меня в свое тело. Ты ведь всегда сам говорил, что нам надо меняться. — Тогда наслаждайся, ведь все, чего я сейчас хочу, так это того, чтобы ты вытряс из меня душу. Потом будешь должен мне дважды! — Ты сам это сказал! — предвкушающая улыбка, и изящная лобная лента стянула вместе запястья Главы Цзян, надежно привязав их к изголовью кровати. Больше всего на свете Лань Сичэнь любил такие вот ночи с любимым, когда можно слегка помучить его ожиданием и предвкушением. Он играл с чужим телом, словно исполнял мелодию на Лебин, и с наслаждением слушал музыку страсти, что издавал самый потрясающий человек на свете. Лань Хуань игриво лизнул твердую горошинку соска Ваньиня, продолжая лишь кончиками пальцев дразнить заветный вход. Тело Главы Цзян покрылось испариной, а кожа раскраснелась от страсти. В конечном итоге он не выдержал: — Лань Хуань! Если ты сейчас же!.. Но слова потонули в страстном поцелуе, а в измученный долгими ласками проход, наконец, вошел крупный твердый нефритовый стержень Сичэня. Движения были резкими, немного грубыми, но именно этого Цзян Чэн и хотел. Страсть полностью поглотила любовников. Высвободив руку из плена белой ленты, Ваньинь обнял ею своего супруга, зарываясь пальцами в мягкие шелковистые волосы. — Сильнее! — прорычал Цзян Чэн, обнимая мужа ногами, заставив входить еще глубже. — Хоть я и сверху, ведешь все равно ты, — усмехнулся Нефрит. — Слышал, что я сказал? Сильнее! Сичэнь завел руку за спину любимого, заставляя того чуть прогнуться в пояснице. Теперь он мог проникать куда глубже, заставляя человека под ним срывать голос в крике страсти. — Да! Вот так! Цзян Чэну было очень хорошо. Именно этого он сейчас и хотел. Пик страсти накрыл их практически одновременно: первым был Ваньинь, чье семя запачкало их животы, Сичэнь же лишь спустя мгновение излился глубоко внутри тела возлюбленного. Они лежали в постели, пытаясь отдышаться после акта страсти. Лань Хуань одной рукой прижимал расслабленное тело поближе к себе, а второй развязывал узел лобной ленты. На запястье остался красноватый след, который тут же был зацелован. Усмехнувшись, Ваньинь приподнял пострадавшее запястье и, когда Первый Нефрит потянулся, чтобы продолжить «лечение», перехватил чужие губы своими. Разомлевшие Главы двух Орденов обменивались ласковыми поцелуями. Вскоре, устроившись головой на плече Лань Хуаня, Цзян Чэн спросил: — Думаю, как закончится весь этот идиотизм с кланом Цзинь, нам стоит объявить о наших отношениях. — А раньше ты упирался, так что сейчас изменилось? — Не знаю… — честно ответил Глава Цзян. — Но, думаю, это правильно. Никто ведь и не знает, что мы женаты. — Кроме Минцзюэ, — улыбнулся Сичэнь. — Не напоминай! — Цзян Чэн спрятал лицо, вспоминая, как ему было неловко, когда Чифэн-цзунь вошел к ним в самый разгар страсти. В тот раз все произошло в гостевых покоях Сичэня в Нечистой Юдоли. Разумеется, ни о каком продолжении тогда речи и быть не могло, а Глава Не еще долго их подкалывал по этому поводу, но он действительно был единственным, кто знал о любви Глав двух Орденов. — Кстати, я так и не понял, что нашло на твоего брата? — Ваньинь приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в темно-ореховые глаза. — С А-Сянем теперь все ясно: он ни в чем не виноват. Так почему Лань Ванцзи так резко ушел. Это сильно расстроило Вэй Ина. — Он ушел не потому, что хотел этого. Когда я привез Вэй Усяня в Облачные Глубины, я запретил Ванцзи приближаться к нему. Он лишь следовал моему приказу, надо бы его отменить… — Вот сейчас я тебя не понимаю… — Тогда Вэй Усянь еще боялся мужчин, — пояснил Лань Хуань. — Ужас в его глазах сломил бы Ванцзи. С каждым словом Первого Нефрита Цзян Чэн понимал все меньше и меньше. Видя его недоумение, Сичэнь пояснил: — Ради чего, по-твоему, мой брат нашел лазейку в моем приказе и каждый день, повторяю — каждый день, по несколько сяоши исполнял Песни Очищения Сердца на гуцине? И это еще не все. — Мм? — Именно Ванцзи вывел Вэй Усяня из Безночного Города. Как ты думаешь, что он сделал после этого? Ваньинь покачал головой, но предчувствовал, что сейчас узнает нечто воистину страшное. — Мой брат поднял клинок против своего родного Ордена, чтобы защитить Старейшину Илин. Тридцать три человека — тридцать три удара дисциплинарным кнутом. Он долго не приходил в себя, но узнав о смерти Вэй Усяня, невзирая на боль и кровоточащие раны, отправился на Луаньцзан в слепой надежде найти хоть кусочек плоти или осколок изможденной души. Все, что он нашел — еле живой крошка А-Юань, который сгорал от болезни. По правде говоря, мы не были уверены, что сможем сохранить малышу жизнь. А потом брат нашел на наших складах тавро… Он поставил самому себе клеймо в виде пламенеющего солнца прямо над сердцем, там… -…где оно стояло у А-Сяня… Неужто?.. — Цзян Чэн не находил в себе силы, чтобы произнести эти слова. — Да… — подтвердил его догадку Лань Синчэнь. — Ванцзи всем сердцем и много лет любил Вэй Усяня, и любит до сих пор. — О, Небеса… — простонал Ваньинь. — Кто-нибудь еще об этом знает? — Помимо меня, дяди и более тридцати раненых старейшин? Только Не Минцзюе — он был в Облачных Глубинах, когда Ванцзи клеймил себя. — Тебе не кажется, что Чифэн-цзунь знает слишком много секретов? — Старший брат не из тех, кто много болтает. — Мне надо это переварить… — Цзян Чэн спрятал лицо в шее любимого.