Тень жизни.

Цзян Ваньинь вышел из темницы своего Ордена в весьма подпорченном настроении. Адепты Юньмэн Цзян следом вынесли несколько измученных полуживых тел и небрежно закинули их в повозки, которые доставят их в Ланьлин. — Слабаки! — недовольно бурчал Цзян Чэн. — Вэй Усяня три года мучали, а сами полегли всего-то после жалких десяти дней. Вернувшись в Пристань Лотоса из Гусу, Глава Ордена обнаружил нарушителей, прибывших с одной единственной целью: похищение его трехлетнего племянника. К счастью, их планы сорвались из-за того, что А-Лин в тот день раскапризничался и наотрез отказался спать в своей комнате, оккупировав покои Цзян Чэна. Спальня госпожи Цзинь находилась по-соседству с комнатой ее внука, поэтому она без труда определила, что там явно кто-то посторонний. Нерадивые похитители никак не ожидали, что вместо маленького мальчика они повстречают прекрасную женщину в ярости. Госпожа Цзинь не даром когда-то была лучшей подругой матери Главы Цзян — Юй Цзыюань. Пусть женщина уже много лет не брала в руки меч, отдавая предпочтение тихой жизни в Ордене, тело никак не забыло отточенные навыки и былую славу. Пурпурная Паучиха и Золотая Змея, две Смертоносные Госпожи — так их с Юй Цзыюань прозвали когда-то в мире заклинателей, пока они обе не вышли замуж и не отошли от дел. Ярость, с которой госпожа Цзинь наносила стремительные удары, подняла на уши всю Пристань Лотоса. Нарушители были моментально схвачены подоспевшими адептами Юньмэн Цзян и доставлены в темницы до возвращения Цзян Ваньиня. Сама же цель похитителей в это время беззаботно дрыхла, развалившись поперек кровати в покоях Главы Ордена. Цзян Чэн устало вздохнул. Пленники не представляли абсолютно никакой ценности, просто рядовые адепты из вассальных кланов Ланьлин Цзинь, которым пообещали хорошую награду. Но это значило, что теперь Глава Цзян не мог просто так отправиться в Гусу или Цинхэ, для решения некоторых важных вопросов, касающихся Вэй Усяня и Призрачного Генерала. Он был уверен, что эта попытка похищения А-Лина будет далеко не единственной. Сам же невольный виновник всего этого переполоха в этот момент выглядывал из-за угла, выжидая, словно маленький хищник, свою жертву. Стоило Цзян Чэну пройти мимо, как на его спину запрыгнули, ловко цепляясь маленькими пальчиками за пурпурные одежды с целью забраться как можно выше. Но своей цели трехлетний непоседа так и не достиг. Глава Цзян завел руку за спину и ловко перехватил племянника, начав его щекотать. Цзинь Лин зашелся заливистым смехом и попытался удрать, но дядя надежно удерживал его одной рукой, второй продолжая пересчитывать маленькие ребрышки. — Дядя, хватит! Хахаха!!! Цзян Чэн, наконец, закончил щекотать племянника, сам при этом значительно успокоившись. Посадив А-Лина на плечи, он направился в Главный зал, где как раз должны были подать обед. Госпожа Цзинь уже была там, мягко улыбнувшись вошедшим. Сев за стол, Цзинь Лин тут же потянулся к сладким маньтоу с начинкой из семян лотоса, но тут же несильно получил по рукам. — Сначала поешь суп! Сладкое потом! — строго сказал Цзян Чэн. Мальчишка тут же надул румяные после улицы щечки и отвернулся, явно показывая, что намерен есть только сладости. — Ты прекрасно знаешь, что на меня это не действует! — строго сказал Цзян Чэн, пододвигая пиалу с супом из фазана к племяннику. Цзинь Лин сильнее нахохлился, став похожим на растрепанного воробушка, но под строгим взглядом дяди послушно начал есть. — Каждый раз поражаюсь, как вам это удается, — сказала госпожа Цзинь, смотря на то, как ее внук усердно работает ложкой, явно войдя во вкус. — В Башне Кои он вообще ничего не ел, кроме сладостей. — Дядя, я все съел! — мальчик гордо продемонстрировал пустую тарелку. Ваньинь пододвинул ребенку блюдо с маньтоу. Цзинь Лин с радостью схватился за сладкую булочку, жмурясь от удовольствия. Да уж, в Башне Кои ребенку явно не хватало внимания родственников, не считая бабушки. Гуаньшаню в его праздных увлечениях явно не было никакого дела до внука, поэтому он спихивал А-Лина на слуг, которые в своей вредоносной «жалости к несчастному сиротке» баловали его и позволяли все, что тому заблагорассудится. А Гуанъяо был занят своим собственным, вечно больным, ребенком. Цзян Чэн же никогда не пренебрегал вниманием к единственному племяннику, проводя с ним как можно больше времени, стоило тому попасть в Пристань Лотоса, но старался не переступать грань и держать определенную дистанцию. Он терпеливо выслушал все важные новости малыша и принимал его детские подарки: красивые камушки, цветы, найденные кусочки крыльев бабочек. В последнее время даже занимаясь важными документами он всегда находил время для Цзинь Лина, а ведь тому в эти моменты хватало просто сидеть на коленях дяди, прислонившись к сильной груди, где размеренно билось сильное сердце и приводило в движение духовные силы Золотое ядро. Частенько маленький мальчик так и засыпал, со временем своим милым сопением погружая в сон и дядю. Очень часто старшие адепты Юньмэн Цзян, пришедшие к Главе для решения каких-либо вопросов, заставали потрясающую картину спящего на диване Саньду-шэншоу с развалившимся на нем трехлетним мальчишкой, но всегда при этом все документы были разобраны и подписаны. — Дядя! — позвал Цзян Чэна племянник, протягивая ему половинку маньтоу, держа в руке вторую. — Спасибо, А-Лин, — Ваньинь с удовольствием принял кусочек сладкой булочки, зная, как тому было это важно. Малыш съел свою половинку и потер глазки. — Пойдем, уложу тебя спать, — Ваньинь вытер маленькие ладошки влажной тканью. — Ну… — заканючил Цзинь Лин. — Не хочу! — Да? А у кого это тогда тут глазки закрываются? Цзинь Лин обиженно надул румяные щечки, сам став похожим на маленькую булочку. — А ты мне расскажешь сказку? — все же смирился со своей участью малыш. — И я хочу к тебе! — Конечно, — дядя поднял племянника на руки и, попрощавшись с госпожой Цзинь, направился в свои покои. Цзян Чэн раньше редко позволял себе потакать капризам Цзинь Лина, но с тех пор как Вэй Усянь вернулся с того света, Глава Ордена стал понимать, насколько важно тепло и внимание близких людей. Постепенно он начал оказывать племяннику все больше внимания, чем только радовал А-Лина. Войдя в свои покои, он уложил маленького мальчика в постель и накрыл теплым одеялом, все же зима в этом году довольно холодная. — Ну? Маленькая проказливая навка, какую сказку тебе рассказать? Малыш задумался, а потом произнес: — Дядя, а расскажи о своем детстве. Цзян Чэн погладил племянника по голове, распуская его ленточку, стягивающую мягкие волосики в хвостик. — Что ж… Он начал свой рассказ, погружаясь в воспоминания. Еще до того, как он дошел до момента, когда в его жизнь ворвался Вэй Усянь, А-Лин уже спокойно спал. Цзян Чэн улыбнулся, наблюдая за сопящим племянником. Ваньинь встал и подошел к столику с документами. Взяв стопку бумаг, над которыми ему необходимо поработать, он вернулся к малышу. *** Не Минцзюе чувствовал себя просто превосходно после сложного ритуала, который провели для него присланные Цзэу-цзюнем старейшины клана Лань. Как оказалось, он действительно был на грани Искажения Ци, еще месяц-другой и даже проклятой мелодии шлюшьего сына не понадобилось бы. Но теперь все хорошо: исчезли постоянные головные боли и раздражительность, давящее чувство в груди, тело ощущалось невероятно легким, готовым на любые деяния. Глава Цинхэ Не удовлетворенно смотрел на покидающие его Орден повозки, где с «комфортом» расположились лазутчики из Ланьлина, тайно проникшие в Нечистую Юдоль, судя по всему за Призрачным Генералом. Но неудачно столкнувшиеся с Не Хуайсаном, который и поднял тревогу. Лазутчики попытались схватить младшего Не, но столкнулись с неожиданным препятствием в виде пары необычных на вид вееров. Как оказалось, после того как Хуайсан наотрез отказался от своей сабли, он сконцентрировался на искусствах танца и тешаня, разумеется, в тайне от всего Ордена и в особенности от старшего брата. Хотя последний все равно обо всем узнал, когда пару месяцев назад ночью заметил горящий свет в покоях Хуайсана. Зайдя, чтобы проверить, чем занимается его непутевый братец, он никак не ожидал, что запущенный в этот момент в полет веер его заденет, оставив на лице довольно глубокий порез, а ведь это всего лишь обычная бумага. Бумага, которая была наполнена духовной силой. Не Хуайсану пришлось признаться, что не так давно он все же смог сформировать Золотое Ядро, пусть и не очень мощное. А все благодаря тому, что он непроизвольно начал вкладывать свои ничтожные духовные силы в танец с веером. Минцзюе долго пронзал младшего брата нечитаемым взглядом, а потом просто развернулся и ушел. Через несколько дней Хуайсан обнаружил в своей комнате странную коробку, открыв которую замер в восхищении. В ней находилась пара настоящих тешаней. Причудливые веера были сделаны из невероятно легкого, но крайне прочного металла, а каждая их лопасть заканчивалась зеленым лезвием, похожим на лист. Всю конструкцию соединяла эмблема клана Не. Вместе с веерами шли особые ремни, крепящиеся на бедра, чтобы можно было без препятствий носить с собой столь смертоносное оружие, скрыв его от посторонних глаз. Закрепив на себе амуницию и новое оружие, Не Хуайсан принялся вертеться у зеркала, убеждаясь, что под мантией Ордена этих роскошных вееров совсем не видно. Догадавшись, кто мог сделать ему столь потрясающий подарок, он тут же кинулся в покои Главы Ордена, застав его за разбором бумаг. Он тут же кинулся на шею старшего брата, рассыпаясь в благодарностях. Именно с тешанями Не Хуайсана незадачливые лазутчики и познакомились весьма близко, кое-кто даже лишился нескольких пальцев, впрочем у остальных они тоже остались ненадолго. Младший из братьев Не, всегда казавшийся неуклюжим мямлей и размазней, в момент опасности становился крайне серьезным и весьма опасным противником, особенно если этого никак не ожидать. — Получили по заслугам! — холодно произнес Хуайсан, скрывая лицо за простым расписным веером. Не Минцзюе только усмехнулся на это. Клан Цзинь сделал большую глупость, раз решил, что Призрачный Генерал находится в Нечистой Юдоли. Лютого мертвеца держали в совершенно другом месте, там где его ярость можно подавить без присутствия заклинателей. — Кстати, брат Сичэнь прислал письмо, — Хуайсан передал бумагу брату. Не Минцзюе вчитался в послание: — Похоже, он тоже оправился от последствий проклятой песни после того, как испытывал ее на себе. — Это было очень опрометчиво с его стороны. — Весь клан Лань — редкие упрямцы, особенно когда дело касается их принципов или чувств, — сказал старший Не, продолжая читать письмо. На последнюю фразу Не Хуайсан недоуменно посмотрел на старшего брата, но был проигнорирован. — Сичэнь пишет, что прибудет в Цинхэ с Главой Цзян и Ханьгуан-цзюнем через пять дней в полнолуние, чтобы проверить Призрачного Генерала и провести Расспрос. Два брата посмотрели вперед, на просторы своих земель. Через пять дней приоткроется завеса тайны.