***
«Драко!» Открыв глаза, уставился в тёмный потолок спальни, всё ещё слыша, как Нэнси звала меня. Снилась ли она раньше? Я не помнил. Не до конца отошедшее от сна сознание до сих пор будто металось по лабиринту, натыкаясь на тупики, перекрёстки и бесконечные длинные тоннели. А ориентир был один — голос Нэнси, звучавший отовсюду. Но найти её там, во сне, так и не удалось. Часы показывали всего половину шестого. Уснуть, я это знал, больше не удастся. Вместе с пробуждением накатило и предчувствие — чего-то опасного. Предстоящую встречу с агентом Картером следовало воспринимать как нечто само собой разумеющееся, неизбежное следствие смерти детектива. Так было бы в любом случае, беспокоиться не о чем. Но подозревал ли он что-то? Возможно. Но вряд ли только я попал в поле его зрения. Это немного успокаивало. В гостиной было прохладно и творился небольшой бедлам, в частности из-за разбросанной одежды. Я даже не помнил, как снимал её, будто мозги отключились сразу же на пороге квартиры. Куртка, к примеру, оказалась на спинке дивана, а брюки висели на подлокотнике. Возле дивана сидел Кот и чем-то самозабвенно игрался. Заметив моё появление, животное замерло и теперь глядело зелёными глазищами. Раздавшееся вдруг урчание, такое, словно работал небольшой мотор, слышали, наверное, и соседи. — Даже знать не хочу, — обратился я к Коту, заперев приоткрытое окно. Как выяснилось, Кот игрался с карточкой из-под шоколадной лягушки, которая наверняка выпала из кармана брюк. Впрочем, всё равно. Явился в Министерство за пятнадцать минут до назначенного Грейнджер срока, чисто выбритым и даже в свежей рубашке. На встрече с агентом «крысиного» отдела стоило произвести положительное впечатление. На самом деле, глупо — будто парень в чистой рубашке по факту не мог натворить дел. Картер не мог уличить меня в причастности к смерти Тейлора, но атриум, как всегда полный прибывающих на работу волшебников, вызывал тревогу. Когда заполненный лифт уже готов был отправиться, через решётки, еле поспев, протиснулся Эд Джонс. Мы перекинулись парой фраз, из которых я уяснил, что Картер тоже вызвал его на беседу, правда на час раньше. Он стал расспрашивать, что я забыл в Министерстве и не вызвали ли и меня на беседу. В этот момент в кабину лифта вошли ещё двое волшебников, оттеснив нас в разные стороны, и разговор не продолжился. Джонс вышел вслед за мной на втором уровне, но свернул в другой коридор и быстро пропал из виду. Его отрешённое и безразличное выражение лица только усилило беспокойство. Грейнджер в кабинете не оказалось, хоть он был и не заперт. До встречи с адвокатом оставалось всего десять минут, а она будто специально снова испарилась. Но не успел я даже начать думать о том, чтобы злиться, как она появилась на пороге, чем-то очень недовольная. Заметив меня, вздрогнула, но исправно кивнула в знак приветствия. — Где ты была? — В твоём отделе, — резковато ответила Грейнджер, швырнув сумку на стол. — Говорила с Фордом, передала ему отчёты о расследовании. Сказала, что нас не будет на планёрке, потому что у нас допрос. — Он тебе чем-то насолил? — Я могу его понять, — раздражённо начала она, всем своим видом показывая, что это не совсем правда, — но в такое сложное время ему, как руководителю отдела, стоило бы взять себя в руки. Замечание было совершенно мимолётным, самым обычным, и Форда, в какой-то мере, действительно можно понять. И кто-то другой, наверное, не обратил бы на эти слова внимания. Форд всегда казался мне не особенно приятным типом, но я знал, что в своё время он показал себя как отличный мракоборец, и уважать его было за что. Но никакое уважение не могло сгладить того, что Форд повёл себя слишком уж равнодушно, когда я рассказал ему о пропаже Стюарта. Он сыпал речами о долге, ответственности и очень чётко дал понять, чтобы я не лез туда, куда не приглашали. Пытаясь вспомнить, каким было в точности выражение его лица, понял, что ничего не выйдет. И стоило признать: я так бесился, что даже удивительно, как разговор вообще не выветрился из головы. И стоило бы отмахнуться от всего этого. Стоило бы сфокусироваться на действительно важных вещах. Но что, если Нэнси находилась под влиянием Тео? Что, если Форд знал нечто, что может быть важной деталью дела — но молчал? А если это было правдой, то почему он подвергал опасности не только себя, но и свою племянницу и весь отдел? — Он знает, что меня вызвали на беседу? Грейнджер на заминку внимания не обратила. Да и с чего бы? Форду она, конечно, верила. Как и остальной команде. — Конечно, — она присела на край стола и принялась рассматривать свои ногти. — Я сейчас встретил Джонса. Его тоже вызвали. — Этого стоило ожидать, — Грейнджер подняла на меня взгляд и так сосредоточенно всмотрелась, будто искала нечто крайне важное. — Ты не выспался? — Нормально, — и поглядел на часы. — Мы будем ждать адвоката здесь? — Да, он прежде всего зайдёт сюда, — она поджала губы и оглядела стены кабинета. — Как там Стюарт? — Ты уже спрашивала. С ним всё в порядке. — Что говорят целители? Она тоже посмотрела на часы. Я опустился в кресло, размышляя над тем, что Грейнджер пребывала в каком-то странном настроении. Это было вполне ожидаемо, особенно после вчерашнего побега с места преступления. Да и моя предстоящая беседа с Картером явно её нервировала. — Я с ними не разговаривал. Но, скорее всего, это был Империус. Ты ещё не передала информацию о машине в Кент? — Когда бы я это сделала? — вдруг рявкнула она. — Мне и так пришлось доделывать отчёты по делу Палмер! Ты что-то не особенно рвался бумажками заниматься! — Спасибо, что занялась этим, Грейнджер, — от неожиданности быстро сказал я. Сказал и даже удивился, что в голосе не прозвучало и ноты сарказма. Я, конечно, к этому и не стремился, но едкие слова обыкновенно вылетали даже раньше, чем сформируется само желание съязвить. Грейнджер глянула с сомнением. Похоже, она тоже удивилась, хоть и старалась не подать вида. — Я могу сам заняться машиной, ты только дай мне информацию. Если он её не бросил, то у нас правда есть шанс. — Маленький, но всё же, — Грейнджер отвернулась, но, вроде бы, всё-таки немного оттаяла. — М-м-м… Спасибо, что поддержал меня в решении не приплетать сюда Алексию. — Если мы закончили обмен любезностями, то хочу заметить, что благодарить рановато. Прибереги своё спасибо до закрытия дела, когда мы точно сможем выдохнуть. Да, кстати. Я всё рассказал Стюарту. В мозгу тут же вспыхнуло осуждающее лицо напарника, от которого удалось отмахнуться не сразу. — Да, я так и поняла, что ты расскажешь, — покивала она, ещё раз поглядев на часы. — Что он думает? Я решил не говорить о том, что имел беседу ещё и с Поттером, который решил ревностно охранять её покой. Это не так уж и важно; но стало любопытно, что бы она на это сказала. — Пока переваривает. Выглядел он не как человек, который готов к умственному труду. — И про Нэнси тоже рассказал? Грейнджер отвела взгляд, спросив об этом. Похоже, её всё ещё душило негодование. — Разумеется. И про то, что мы смотались из дома с трупом. — Думаешь, стоило? — нахмурилась она. — Я не хочу ему лгать, — ответил твёрдо, глядя прямо ей в глаза. Она стушевалась; понимая, наверное, что даже если бы захотела, не смогла бы парировать своим надоевшим «это не твоё дело, Малфой, не забывай!». — Значит, Пэнси уверена, что не слышала фамилию Стоун? — перевёл я тему, не желая более обсуждать своё решение. — Вы ведь были детьми, так что… — она пожала плечами, посмотрев на меня решительным взглядом. — Ты мог бы спросить об этом у кого-нибудь из близких. Если это так важно, я имею в виду. Это якобы тактичное «кто-нибудь» прозвучало ещё дерьмовее, чем если бы она сказала «у матери или отца». Неужели она и правда предлагала написать письмо женщине, которой до меня не было дела? Или навестить в Азкабане отца? Я надеялся, что ответный взгляд даст понять, что мне думалось по поводу этого предложения. — Хм-м… Помнишь, я тебе рассказывала про Шарлотту Райн? — вдруг сказала она, словно мы продолжали какой-то давний разговор. — Ещё бы я её забыл, — подперев щеку кулаком, я решил, что ещё немного — и Грейнджер возьмёт первый приз сегодняшнего дня за самые идиотские вопросы. Хотя, предстояла встреча с Картером, и думалось, что он сможет составить ей хорошую конкуренцию. — И что с ней, с малышкой Шарли? — Я слышала, — поморщилась Грейнджер, услышав прозвище, которое дала журналистке Джинни, — что она очень усердно пытается пробиться в «Пророк», чтобы лично взять у тебя интервью. Будь внимательнее, похоже, она нацелилась на тебя. И «Пророк», скорее всего, согласится. — Что? — я поднялся на ноги, не веря своим ушам. «Пророк» всё-таки старался вывернуть ситуацию так, чтобы обелить Министерство, и подливание масла в огонь явно не входило в их планы. — Поттер говорил про интервью, но… Эта девчонка их самый лучший кандидат? — Хочешь, чтобы она настрочила гадостей в другой газете? А так хоть будет под присмотром. Друзей нужно держать близко, а врагов ещё ближе, — многозначительно заметила Грейнджер и откровенно усмехнулась. — Это должно быть смешно? — без всякой ответной улыбки поинтересовался я, в общем-то понимая, но не желая принимать сказанное. Грейнджер не ответила. — Чёрт, уже девять. И где носит этого адвоката? — она прищёлкнула языком, раздражённо поднялась на ноги. — Может, кофе хочешь? Конфликт рассосался, не успев даже начаться, хотя мне и было что сказать по поводу Шарлотты Райн и чёртового «Пророка». Похоже, борьба за звание «самого идиотского вопроса» не закончится сегодняшним днём. Но ни через двадцать минут, пока мы пили кофе, говоря о розыске Остина и вчерашней беседе с Алексией, ни через полчаса, пока обсуждали предстоящий разговор с Картером, адвокат не появился. Грейнджер предложила подождать ещё немного, а потом попытать счастья ещё раз — попробовать разговорить Купера без его адвоката. Но смысла в этом было ноль, и она это прекрасно понимала. — Ладно, Малфой, иди, — вздохнула Грейнджер. — Нельзя опаздывать. А я пока забегу к полицейским, они, наверное, уже на месте. Надо ведь забрать отчёт о задержании. Если адвокат придёт, то пусть тоже подождёт. И приходи потом сюда, ладно? Я кивнул, дав понять, что услышал её. И шагнув за порог, услышал её тихое «удачи». Грейнджер объяснила, как добраться до нужного мне кабинета, который находился тут же, на этаже. Благодаря её объяснению я стоял у двери с табличкой «201» как раз вовремя. После стука в дверь я услышал мужской голос, который позволил войти. В небольшом кабинете, заставленном, но опрятном, за столом сидел мужчина с морщинистым лицом. Он не поднял головы, когда я закрыл за собой дверь, не обратил внимания, когда я опустился на стул перед его столом. Наверное, Джонс покинул кабинет только что — папка с его личным делом лежала возле локтя Картера. Он сосредоточенно писал в блокноте, но что именно, разглядеть не удалось. Я кашлянул, но остался проигнорированным. Ему будто и дела не было, что перед ним кто-то сидел. — Понимаю вашу занятость, агент Картер, но работать нужно не только вам, — я демонстративно глянул на часы. Картер отложил блокнот и наконец-то поднял взгляд. — Разумеется, — усмехнулся он. Мне вдруг подумалось, что всё это напускное пренебрежение и ужимки выглядели не столько раздражающими, но и опасными. Выглядел этот старик так, будто знал нечто такое, чего следовало бояться. Неудивительно, что у него с Грейнджер имелся конфликт. — Всё в порядке, мистер Малфой? — спросил Картер, поправляя полы пиджака. Министерская мантия свисала со спинки его стула, и мне в голову пришла совершенно нелепая мысль. Как же так вышло, что даже старое поколение волшебников стало отдавать предпочтение удобной одежде маглов и забросило путающиеся под ногами мантии на задворки истории? Или, как Картер, на спинку стула? — Почему что-то должно быть не в порядке? Всезнающая полуулыбка, казалось, никогда не слезала с его рта. — Погиб ваш коллега. Пострадал ваш напарник. Возможно, вы расстроены. Я выжидающе смотрел на Картера. Он ждал, что я примусь изливать ему душу? Поняв, видимо, что ответа на провокацию не дождётся, он спросил: — Какие у вас были отношения с детективом Тейлором? — Обычные. Мы не особенно пересекались. Картер одобрительно кивал, одновременно перебирая стопку папок на своём столе. Мелькнули несколько знакомых фамилий, и я понял, что всё это — личные дела работников нашего отдела, а было их, на глаз, не меньше пятнадцати штук. Из середины Картер наконец-то достал папку с моим личным делом, и вот тут я напрягся. Знал, что будет спрашивать Картер, знал, что обязательно заденет тему наших с Тейлором конфликтов, но ничего не мог с собой поделать. В полной тишине он раскрыл папку, перевернул несколько страниц, продолжая улыбаться и покачивать головой. — В вашем личном деле есть факты, которое могли бы опровергнуть это заявление. Всё было не так уж и обычно. Неоднократные конфликты с детективом Тейлором и другими сотрудниками спецотдела, — он продолжал просматривать страницы. — А недавно и дисциплинарная комиссия. — По итогам которой отстранили детектива Тейлора, а не меня, — добавил я, размышляя над тем, требовалось ли вообще Картеру моргать. Его навыкате глаза будто пронзали насквозь. — Нарушение правил внутреннего распорядка, мистер Малфой, это не простой пустяк, от которого можно отмахнуться. — Конфликты случаются у всех. Картер улыбнулся, одобрительно, словно то был ответ, который он не просто ждал, но и считал верным. — В ходе расследования было выяснено, что детектив исчез из поля зрения во время своего отстранения. — Да, и я узнал об этом вместе со всеми в пятницу, когда на общем собрании об этом сказал мистер Форд. — К тому времени детектив отсутствовал уже двое суток, верно? — Вам, полагаю, виднее. — А когда вы узнали о том, что тело нашли? — спокойно продолжал Картер. Мои ответы были для него предсказуемыми. — И кто вам сообщил? — Узнал как и все, в понедельник. Сообщила коллега. Картер что-то черкнул в блокноте, и, не отрывая от него взгляда, спросил: — Как её имя? — Нэнси Стоун, — ответил я как можно более ровным тоном, но был рад, что Картер в этот момент сосредоточился на записях. Потом он скрестил руки на груди и откинулся на спинку стула, а ручка так и осталась в вертикальном положении, готовая записывать каждое сказанное слово. — Хорошо, — кивнул он. — А теперь по порядку. Расскажите о ваших передвижениях, начиная со среды. Всё, что вспомните. И в нерабочее время тоже. — Это необходимо для вашего расследования? — равнодушно поинтересовался я. — Что я делал, к примеру, в пятницу вечером? — Да, детектив, вас что-то смущает? — Картер вскинул брови, глядя на меня с неподдельным интересом. — Это больше походит на допрос, а не на беседу, агент. Меня это не смущает, просто хотелось бы знать, на что я трачу своё время. Голос мой звучал спокойно, но улыбочка Картера начинала раздражать. А ручка между тем строчила сама собой. — Это и есть простая беседа, мистер Малфой. Мне нужно знать, где вы были, чтобы понимать, что вы могли видеть или слышать, — вздохнув, монотонно проговорил он. — Ничего особенного, простая формальность. — В среду я практически весь день был на выезде по делу с напарником. В Уолсингеме, это в Норфолке. Мы вернулись в Лондон очень поздно. Картер понаблюдал за движением ручки, а потом спросил: — Кто-то, кроме вашего напарника, может это подтвердить? — Мы общались с местными, бывший помощник шерифа Джеймс Харрисон может это подтвердить. — Значит, вы работали. — Верно. Как и четверг. И в пятницу. И в воскресенье, — пародируя его монотонный говор, кивнул я. — В субботу было мероприятие в Министерстве, где меня видело множество людей. — Да, конечно, — Картер потёр кончик носа, как бы задумавшись. — А кто может подтвердить ваше местонахождение в другие дни? — Мой напарник. Мисс Грейнджер, с которой мы работаем по текущему делу. И десятки других людей. Если вам нужен точный список, я могу составить его позже и прислать вам. На это потребуется некоторое время. — Вы не видели, не общались и никак не связывались с детективом Тейлором после его отстранения? — Я уже ответил вам, что наше общение не выходило за рамки общения коллег, — ответил я, не совсем уверенный, сумел ли скрыть желание встать и уйти, хлопнув дверью. Картер ухмыльнулся. — Я сказал что-то смешное? — Почему ваши ответы звучат как оправдание, детектив? — Может потому, что ваши вопросы звучат как обвинения, агент? Мы помолчали, глядя друг на друга. Картер сдался первым — со всё той же улыбочкой он опустил взгляд в папку с моим личным делом и ещё раз пролистал содержимое. — Блестящие результаты из центра обучения… Сданные на отлично тесты… Почему вы не подали заявку на мракоборца? — он поднял взгляд от страниц. Наверное, то был какой-то психологический приём, которого я не понял. Или Картер просто издевался, потому как только полный идиот не понял бы причины. — А вы как думаете? — Ваше прошлое не очень хорошо сказывается на вашем настоящем, — Картер сложил перед собой руки, приподняв гладковыбритый подбородок. — Должно быть, неприятно. — Меня всё устраивает. Услышав этот ответ, он вдруг поднялся на ноги и поправил галстук. — Вы готовы довольствоваться малым? — заложив руки за спину, он медленно обошёл стол и остановился позади стула, на котором я сидел. — Я вынужден довольствоваться тем, что… — Вы можете сказать, зачем в отделе присутствует мисс Грейнджер? — перебил Картер. Он стоял за моей спиной, и от этого было чертовски не по себе; но оборачиваться я не стал. — Насколько я знаю, ведение подобных дел не входит в круг её… так скажем, должностных обязанностей. Я знал, что разговор может завернуться подобным образом. Это знала и Грейнджер, из-за чего была сама не своя. Но, как она сказала, было бы неплохо понять хотя бы примерно, что ему известно или о чём он догадывался. Мне оставалось лишь придерживаться легенды. Но вопрос агента был сродни подтверждению, что у него имелись какие-то сомнения. — Мы вместе расследуем сложное дело. Она неплохо справляется со своими должностными обязанностями. А я лишь подчиняюсь распоряжениям начальника отдела, — ответил я самым ровным тоном, на который был способен. В кабинете воцарилась тишина, но я физически чувствовал, что Картер пялился мне в затылок. — Какие у вас отношения с мисс Грейнджер? Я не выдержал и поднялся на ноги, развернувшись к нему. Картер даже глазом не моргнул. Он стоял всё так же заложив руки за спину, но больше не улыбался. Я оказался выше, и он был вынужден смотреть снизу вверх. — Это имеет отношение к вашему расследованию? — Мне попались на глаза несколько статей, из которых я мог сделать некоторые выводы, — холодно ответил он. Я глядел на него, не моргая, ожидая продолжения, которого, впрочем, не последовало. Неужели его интересовала такая чушь, как слухи из вшивых газет? Если уж Картер вёл важное дело, убийство детектива, то вряд ли позарился бы на ерунду, вроде расследования отношений между сотрудниками. Дело было явно не в этом. — И как вы могли понять из тех же статей, не вы один. Уверяю, агент, что они ошибочны. Я заинтересован исключительно в своей работе, а с мисс Грейнджер нас связывают только рабочие отношения. — Она объявила, что вас связывают не только рабочие отношения, но и дружеские, — напомнил он, явно ссылаясь на заявление Грейнджер из «Пророка». — Но я ценю вашу… осторожность. — Неплохо иметь кого-то, кто считает тебя другом, не находите? Картер едва приметно ухмыльнулся какой-то своей мысли и покивал. — Нахожу, — он оглядел кабинет, а потом снова перевёл на меня острый взгляд. — Но пообщавшись с некоторыми вашими коллегами, я понял, что у вас есть некоторые проблемы с тем, чтобы завести друзей непосредственно в вашем отделе. Помимо прочего, из-за вашего прошлого. Он снова улыбался. На мгновение я подумал, с каким бы удовольствием стёр эту гримасу с его лица, и тоже улыбнулся, совершенно не понимая, к чему этот сукин сын пытался привести подобным путём. — Мы так много говорим о моём прошлом, агент, что мне сложно отделаться от ощущения, будто придётся заплатить за эту беседу по душам. Картер хохотнул, покачав головой, и прошагал к своему столу. Он взял моё дело и ещё раз пролистал его. — На работу вас приняли из-за разрабатывающейся на тот момент программы реабилитации, если я верно понимаю. Впрочем, неудивительно, что Министерство держало подобное в секрете. До некоторых пор, разумеется, — он поднял на меня прищуренный взгляд. — Но вы человек неглупый, как я погляжу, и понимаете, что перспектив у вас не так много. — Я сосредоточен на той работе, которую мне поручают. И стараюсь не заглядывать настолько далеко в будущее. — В отличие от меня, — вскинув брови, добавил агент. — От вас? Я не сдержал удивлённого тона, и Картера это явно позабавило. — У меня есть возможности, которыми я мог бы с вами поделиться. А у вас, возможно, есть информация, с который вы могли бы поступить так же. Сердце так дико заколотилось, что я пропустил пару вдохов. До меня наконец дошло, к чему он вёл. — В отделе внутренних расследований всегда нужны внимательные и преданные своему делу сотрудники, — добавил он, не отрывая от меня взгляда. Невероятно — он действительно предлагал мне стать «крысой» взамен на информацию о Грейнджер. Хотел было высказать ему всё, что думал по поводу «крысиного» отдела и о нём лично, но прикусил кончик языка. А Картер продолжал, не отводя взгляда: — Отдел внутренних расследований делает важную работу. А ещё не подчиняется департаменту правопорядка, как и Визенгамот. Но вы это и так знаете. Учитывая ситуацию, вряд ли вы можете надеяться на, так сказать, карьерный рост в департаменте. Я не обещаю ничего конкретного, но обещаю возможность. Его слова разбудили в памяти тот день, когда Форд на собрании объявил о том, что Тейлор не выходил на связь вот уже несколько дней. Тогда я полагал, что сама Грейнджер была «крысой», что-то вынюхивающей в отделе, и никак не мог отделаться от мерзкого ощущения. Закон, карающий закон — вот что он подразумевал под важной работой. Я не отрицал этого, но и понять «крыс» всё равно бы не смог. А сейчас действительно получил приглашение в отдел, да ещё и с обещанием — пусть и призрачным — но возможностей, на которые мог рассчитывать только во сне. Всего-то дел, рассказать Картеру о тайном расследовании, которое вели Грейнджер и компания. Расследовании, в котором я сам был подозреваемым. Расследовании, в которое меня посвятили только потому, что требовались мои познания — как пожирателя смерти, а уже потом детектива. Не отходя от стола Картера, прям сейчас, я мог бы поведать ему такое, что самопишущая ручка задымилась бы от количества информации. — О каких возможностях мы говорим? — спросил я, отмахнувшись от всплывшего перед глазами осторожного взгляда Грейнджер. Пусть на мгновение, но она задумалась, что я мог сорваться и принять сторону Тео. Мог сбежать. А могла ли подумать об обратной стороне медали? — Ничего конкретного, детектив. Но это лучше, чем ничего, — ответил Картер, глядя теперь уже более заинтересованным взглядом. — Так не пойдёт. Сомнительная сделка. Эфемерные возможности меня не интересуют. Это всё? — Но и вы не можете обещать, что сможете предоставить интересующую меня информацию в полном ключе, — быстро отозвался Картер, отбросив папку с моим делом на стол. Она явно была толще, чем многие другие, лежащие на столе. Словно безмолвное подтверждение его словам. — Если вы предлагаете мне подобную работу, то предполагаете, что я смогу добыть информацию, которая вам нужна. Не так ли? Картер потёр лоб кончиками пальцев, а потом опустился на стул, кивнув, чтобы я сделал то же самое. — Давайте начистоту, агент Картер, — я сел, приобретя спокойный и рассудительный, как мне казалось, вид. Раскрывать ему карты сейчас, хоть как-то дать понять, что он на верном пути, было бы глупо. — Вы считаете, что-то происходит? — А вы как считаете? Он сложил перед собой руки, пристально вглядываясь мне в глаза. — Вас интересует мисс Грейнджер. Могу сказать, что она хорошо выполняет свою работу, насколько я наслышан и мог наблюдать сам, — туманно ответил я, перебивая бешеное биение сердца. — Вы это и сами прекрасно знаете. Это походило на игру — чей вопрос или ответ будет витиеватей и двусмысленней. И проигрывать я не собирался. — Я знаю только то, что действия мисс Грейнджер нельзя расценивать как нечто случайное. — Может, вы начнёте выражаться точнее? — предложил я, расслабленно откинувшись на спинку стула. — Я хочу точно знать, по какой причине она оставила свой министерский кабинет, — отчеканил Картер, сплетя перед собой пальцы. — Я полагаю, что у неё есть иные цели, нежели может показаться. И мне нужно о них знать. Перебирая в памяти всё, что мне было известно, я понимал одно — Картеру плевать, что там задумал Тео. Ему было важно найти убийцу. После того, как нашли тело Тейлора, ему не составило труда соединить два факта: необъяснимое поведение Грейнджер и гибель детектива. Детектива, занимающегося важным для департамента расследованием, которое по странному стечению обстоятельств раскрыть не удавалось на протяжении нескольких месяцев. И если уж какая-то журналистка смогла сделать вывод на основе частичной картины, то агент «крысиного» отдела и подавно его сделал. Да, он понимал, что в отделе мог завестись шпион, который мог быть связан с убийством. Но Министерство, будучи не в курсе, молчало, как и Грейнджер, и Картер не имел возможности получить нужную информацию — по крайней мере, прямым путём — а значит, и закрыть дело. Конфликт интересов на лицо. Очевидно, неподчинение департаменту имело свои минусы. — Какие вы можете дать гарантии в случае успеха? Картер вскинул бровь. — Никаких, пока точно не установлены причины. Это может быть пустышкой, а благотворительностью, в отличие от мистера Поттера, я заниматься не намерен. Значит, на данный момент вам нечего мне сказать? Я покачал головой, уверенный в одном — если открыть иллюстрированную энциклопедию на слове «ублюдок», то там точно будет фотография Картера. — Но в случае, как вы изволили выразиться, успеха, — продолжил он, — будьте уверены, я в долгу не останусь. Моему слову можно верить. — Полагаю, у меня есть время подумать над этим?***
Грейнджер, сидящая рядом, тихонько кашлянула. Я не успел рассказать ей о разговоре с Картером, потому как в кабинете обнаружил лишь короткую записку с указанием прийти в допросную. Я был намерен рассказать, что он пытался завербовать меня. Но когда увидел её в коридоре — она ждала, чтобы дать мне просмотреть отчёт о задержании — решимость угасла. И не вспыхнула вновь даже после того, как она прямым текстом спросила: что сказал Картер и что я ему ответил. — Давай потом. Не будем заставлять любезного адвоката ждать, — ответил я, и она насмешливо фыркнула. Шутка отвлекла внимание, и Грейнджер не почувствовала подвоха. Проторчав в допросной не меньше пяти минут в полной тишине, я как никогда чётко осознал, что именно сегодняшний день попадёт на верхнюю строчку списка самых поганых дней, причём безо всякой конкуренции. Сидящий напротив человек в очках с толстыми линзами и взлохмаченной шевелюрой меньше всего подходил на роль убийцы. Нелепый и несуразный, Купер как никогда походил на себя прежнего, на того человека, которого мы со Стюартом встретили в музее магии в самый первый визит. — Ваша палочка, мистер Купер, — я без надобности опустил взгляд в папку, которую подвинула ко мне Грейнджер. — При вашем задержании выяснилось, что она прослужила всего две недели. Так что же всё-таки случилось с прежней? Купер глянул на адвоката, тот кивнул. Очевидно, они успели обсудить тактику, пока Грейнджер ждала меня в коридоре. — Она сломалась. Я купил новую, — ответил Купер. — Если покупать палочки стало преступлением, то… я виновен? Адвокат нахмурился. — Мой клиент под словами «я виновен» не имел в виду признание в совершении преступления, — вставил он, опустив взгляд в точно такую же папку с материалами дела, что лежала передо мной. — Какое отношение к делу имеет палочка? Краем глаза я заметил, как Грейнджер чуть повернула голову в мою сторону. Мне же хватило ума не ответить на этот её жест. Об убийстве, конечно, не могло быть и речи. Пока что. — Мистер Купер, вы были арестованы как подозреваемый в совершении кражи. Присваивать себе и распоряжаться чужими вещами — вот это преступление. Что скажете насчёт этого? — спросила Грейнджер. Было видно, что она еле сдерживалась. Видимо, помимо того, что адвокат сильно опоздал, он успел ещё как-то ей насолить. — Мистер Лойд признался в совершении преступления, — встрял адвокат, пролистывая бумаги из папки. — И тому, помимо его признания, есть другие доказательства. Но как обстоит дело сейчас? Картина на месте, а рама оказалась у законного владельца. Это верно? — Что не исключает факта продажи, — парировала она, подавшись вперёд. — Был ли мистер Шоу в состоянии оплатить подобное произведение искусства средствами, добытыми законным путём? — Это не имеет отношения к делу, — отрезала Грейнджер. — Можете подать на мистера Шоу в суд, если хотите. Но его действия не имеют отношения к тому, что мистер Купер по предварительному сговору… — Нет, — перебил адвокат, — это ваши предположения, основанные на косвенных доказательствах. Коими, кстати, являются и фотографии, которые вы предоставили как подтверждение факта пропажи. — Ещё показания предполагаемого соучастника. Вы не можете просто так от них отмахнуться, — спокойно ответила она и снова обратилась к Куперу. — Сейчас сравнивают отпечатки пальцев с теми, что мы нашли на одной из рам, которая была изъята из кабинета Дэниэла Шоу. Помните? Это было при вас. И висела эта рама рядом с той самой похищенной картиной. Ранее мы нашли на ней неопознанный частичный отпечаток. Если он совпадёт с вашим, мистер Купер… Какое вы сможете дать тому объяснение? — В материалах дела об этом нет ни слова, — вскинул бровь адвокат, не поглядев на Купера. Тот сощурился, глядя на меня. Словно дикое животное, на мгновение проглянувшее сквозь безобидную оболочку. — Ещё бы оно там было, — ответил я, в отличие от Грейнджер не пытавшийся казаться вежливым. — Неопознанные частичные отпечатки не могут быть приобщены к делу, пока нет доказательств связи улики с подозреваемым. Почему я должен вам это объяснять? Но вот если отпечатки совпадут… То наши косвенные улики придутся весьма кстати. Да и веса они приобретут побольше. — Мисс Грейнджер, — демонстративно повернувшись к ней, сказал адвокат, — на этом встречу я считаю оконченной до получения результатов экспертизы. Я требую отпустить мистера Купера под следящими чарами. Пока что говорить нам не о чем. Или вы не закончили? — В присутствии детективов ваш клиент заявил, что не имел касательства к картинам. Препятствие правосудию, кстати, тоже является преступлением, как и дача ложных показаний, — припечатала Грейнджер, на что Купер даже глазом не моргнул, а вот адвокат взвился. — Ваши детективы заявились в музей и начали обвинять моего клиента на глазах у свидетеля! — громко и с насмешкой заговорил он. — Более того, мне известно о случае жалобы на вас, мисс Грейнджер, от имени директора музея, — он метнул на меня быстрый взгляд. — Учитывая методы департамента, неудивительно, что человек под влиянием давления мог сказать что угодно. — Когда мы впервые появились в музее, ваш клиент во время беседы сообщил, что никто не имел доступа в кабинет мистера Шоу, — вступился я, — кроме самого Шоу и его помощника, мистера Купера. Никто на него не давил. Я могу предоставить воспоминания. Если, конечно, ваш клиент не захочет сам этого делать. — Воспоминания не принимаются в суде как доказательства из-за возможности воздействия на них, и вам это известно, — парировал адвокат. — Мы не обязаны этого делать. — Как доказательства — нет. Но как некое подкрепление словам… — я пожал плечами. — Я воспользуюсь этой возможностью. — Ваше право, детектив, — кивнул адвокат. Мне показалось, что он готов был встать и уйти, но не сделал этого. Внимательно посмотрев на меня, он вдруг сказал: — Насколько мне известно, вы, небезызвестный детектив Малфой, расследуете некое убийство, о котором писали в газете. У вас такая нехватка сотрудников, что один детектив ведёт сразу несколько дел? Или я чего-то не понимаю? Прочесть расшифровку допроса Лойда полностью, конечно, он не успел. Но вот если прочтёт, то будет в курсе, о чём мы его спрашивали. Только дурак не догадался бы, что мы копаем под Купера не только как под вора. А если адвокат будет знать о том, что Лойд видел его с Софи в тот день, когда сам Купер якобы её не видел — то скрывать этого не будет и точно спросит клиента, к чему могли быть такие вопросы. Лойд сидел в Министерстве за решёткой, добраться до него не представлялось возможности, но это ни капли не утешало. — Всё, что вам нужно знать, указано в материалах дела. Появление новых улик от вас мы скрывать не будем, — я перевёл взгляд на Купера. — Какое же тогда это будет правосудие?