Пятеро в молчании

      — Ну наконец-то, дорогая!       Грейнджер, всклокоченная и до одури злая, пялилась на нас не мигающим взглядом. Рядом мялся полицейский. Помолчав, она повернулась к нему и с вежливой улыбочкой сказала:       — Можете оставить нас? Я скоро подойду.       Полицейский, пожав плечами, ушёл. Когда его шаги стихли, Грейнджер медленно повернула голову, держась за металлическую дверь, будто в любую секунду могла оторвать её и воспользоваться вовсе не по назначению.       — Блейз! — прошипела она, тыча в него пальцем. — Уж от кого, но от тебя я такого не ожидала! Мне приходит сообщение от Пэнси, а ночью звонок из полиции! Как ты можешь? Они там чуть с ума не сошли от беспокойства! Твоя мать сказала ей, что ты так и не явился домой, хотя сказал, что будешь ночевать там!       Блейз виновато поёрзал, но промолчал. Смеяться ему больше не хотелось.       — А ты! — тут она ткнула пальцем в мою сторону. Чёрные глаза загорелись адским пламенем. — Я так и знала, что ты с ним! Я тебе кучу сообщений оставила! Ну ты и скотина, Малфой! Ты вообще знаешь, чем занимаются нормальные люди в два часа ночи? Как и в половину седьмого утра? Отвечу — они спят! Нормальные люди в такое время спят! И что ты там ему наплёл, а? Тому копу?!       — А что я должен был сказать? Иначе он не стал бы тебе звонить! Родственники мои, уж прости, в данный момент недоступны и позвонить им нельзя! Или в Азкабан телефонную линию провели?       — Невеста! — взревела она, потрясая головой. — Ты сказал, что я твоя невеста! Идиот! Звонок посреди ночи, от тебя! И не пойми кто говорит мне, что задержали моего жениха за нападение на какую-то женщину! Моего! Же-ни-ха! И как думаешь, что я сказала первым делом этому несчастному полицейскому? А? Господи…       Она зажмурилась и сжала пальцами переносицу. Блейз фыркнул, сидя в своём углу.       — Я был уверен, что…       — Рот свой захлопни! — прорычала она, тыча в меня пальцем. — Почему я должна скакать посреди ночи из-за твоих выходок? Только посмей сказать, что ты и правда напал на ту женщину! Если это так, то я сама тебя закрою, да в самой вонючей камере!       Не успел я и рта открыть, как заговорил Блейз.       — Нет, Гермиона. Она сама на него бросилась в том тоннеле. Мы просто хотели вызвать такси. Малфой… Кхм-м-м… не понял намёков этой леди в баре и грубо с ней обошёлся.       — А он что, как-то иначе умеет? — сверкнув глазами, поинтересовалась она. Я закатил глаза.       — Мы говорили, и… В общем, она и решила так отомстить ему. Деньжат с него стрясти, понимаешь? Чтобы она заявление на него не писала!       Грейнджер клокотала от ярости. Потом прищурилась, внимательно глядя на Забини полных пять секунд. Блейз взгляда не отводил.       — Сама? Она сама это сделала? И почему ты считаешь, что она хотела именно этого?       Забини пожал плечами, но голос его был на удивление твёрд:       — Схема эта давно отработана, я слышал от нескольких знакомых. А сама она уже не в первый раз такое проворачивает, будь уверена. Если пройтись по нескольким полицейским участкам, то они расскажут не об одном таком случае, точно тебе говорю!       — Ты уверен?       — Ну… — Блейз сложил руки на груди. — Не на сто процентов. Поговорить бы с ней.       — Констебль, а где та девушка? — крикнула Грейнджер кому-то невидимому нам.       Её силуэт то и дело расплывался у меня перед глазами. Получив ответ, она поочерёдно глянула на нас.       — Что расселись-то, понравилось тут? Задницы поднимайте и на выход!       Её ярость можно было потрогать рукой. Нет, всё-таки идея позвонить Грейнджер была куда лучше, чем сидеть в камере до утра в ожидании последствий.       Когда только услышал её голос, холодный и безразличный, отскакивающий от стен коридора полицейского участка, то испытал ни с чем не сравнимое облегчение. Она пришла. И я готов был забыть обо всём, что она вывалила, казалось, несколько недель, а не часов, назад.       Что бы ни говорила, но она подняла трубку, пусть даже беспокойство было подогрето исключительно истерикой Пэнси и невесть куда пропавшим Блейзом. И даже сейчас. Как бы ни орала, как бы ни корчилась — но пришла. Пришла, а ведь могла бы просто сказать Пэнси, что нас обоих загребли, и она, конечно, разберется с этим утром. И я искренне был благодарен за это. Хотя благодарности решил приберечь «на потом». Глядя на злобную гримасу Грейнджер, не был уверен, что она их примет.       Она зашла в какую-то комнату, неплотно закрыв за собой дверь, а мы с Забини остались стоять в коридоре под пристальным вниманием полицейского. Судя по тому взгляду, которым этот полицейский проводил Грейнджер, именно на него обрушился весь её гнев. Над нашими головами подмигивали светом лампы. Тишина стояла абсолютная.       — Мисс, вы утверждаете, что тот мужчина напал на вас, так? — раздался вдруг знакомый голос. В нём не было ни капли злобы, которую она источала ещё минут пять назад.       — Да, — послышался второй, той самой долбанутой девицы. — Я просто шла домой, а он на меня набросился, в том тоннеле! Да там было свидетелей человек пять, они его от меня и оттащили!       — А что делал второй?       — Откуда мне знать? — визгливо отозвалась девица. — И если тот тип хочет решить этот вопрос без суда, пусть сам об этом и скажет!       От злости чуть зубы не заскрипели. Глянул на Блейза. Тот вскинул брови и развёл руками, как бы говоря: «вот видишь!». Из-за двери не раздавалось ни звука, но вдруг тишину разрезал голос Грейнджер.       — А что предпочитаете? — растягивая слова, проговорила она. — Чек, наличные?       Что-то изменилось в её тоне, едва уловимо. Представил, как она сводит брови и приподнимает уголки губ в презрительной усмешке. Уж это выражение я знал как никто. Полагаться можно было только на слух, но даже этот тон ничего хорошего не предвещал.       — Наличку, конечно, что за вопрос! Подтереться мне что ли этими вашими чеками?       — Что-то вы не особо расстроены, мисс. Вас чуть не изнасиловали, как вы утверждаете…       — А может, я всё ещё в шоке! — ответила та, но противный голосок заметно потерял долю былой самоуверенности.       — Ага, как и я, — голос Грейнджер стал явно насмешливым. — А теперь давай начистоту. Никто на тебя не нападал, так? Ты же просто хотела по-быстрому денег срубить. Часто такое проворачиваешь?       Молчание, а затем визгливое возмущение:       — Что за чушь! Спроси тех, кто его от меня оттаскивал!       — Знаю я таких, как ты. Так вот слушай. Один из них — юрист. Второй — коп, при чём детектив. Тот, который, якобы, на тебя напал.       — Ага, конечно! А ты тогда кто такая? Королева Елизавета?       — А я всего лишь та, кто терпеть не может, когда в радиусе ближе трёх метров от неё несут херню. Понимаешь?       — Ух ты, я тоже люблю детективные сериальчики! Уровень пафоса попридержи, подруга! Я свои права знаю, — издевательским тоном сказала девица. — И это всё походит на угрозу! Нас ведь слышат, да?       — Ненавижу детективные сериалы, мне такого дерьма и на работе хватает, — тоном светской беседы ответила Грейнджер. — И нет, не угроза. Наоборот, я хочу помочь избежать неприятностей, — продолжала она дружеским тоном. — И сейчас пытаюсь максимально чётко обрисовать тебе сложившуюся ситуацию. Скажи, если я пройдусь по полицейским участкам в двух-трёх ближайших районах, много ли наберётся таких вот случаев? Когда женщина заявляла о нападении, но после отказывалась от него, потому что якобы нападавший просто откупался на месте, а? И много ли кто узнает твою миленькую мордашку?       Никаких звуков. Я даже задержал дыхание, прислушиваясь. Неужели, Блейз попал в точку, высказав такое предположение?       Тишину прервал звук передвигаемого стула. Металлические ножки с противным скрежетом пробороздили пол. Забини выкатил глаза и открыл рот — но тут же поджал губы, будто сдерживая рвущееся наружу восклицание. Я облизнул иссохшие губы.       — Ну и славно. Надеюсь, мы друг друга поняли. Надо подписать отказ от заявления. Сейчас я приглашу кого-нибудь, — раздался негромкий голос Грейнджер, а после — мягкий шорох её шагов.       Дверь распахнулась. Полицейский вылупил на Грейнджер глаза, но быстро опомнился и несколько раз моргнул.       — Девушка, очевидно, ошиблась. Все мы тут немного погорячились. Я же говорила вам, что это ошибка, — улыбнулась Грейнджер полицейскому. — Спасибо вам, констебль, и простите меня за тот звонок, я…       — Да чего уж там, — махнул рукой он. — Ловко вы, однако. А как вы…       — Работа такая, — невинно пожала плечами Грейнджер, отправив едва приметный быстрый взгляд Забини. — Если что, то на моей визитке указан номер телефона. А номер значка я записала на обратной стороне. Я могу забрать этих двоих или нужно ещё что-то подписать?       — Нет-нет, конечно… Вам прямо и налево, там можно забрать изъятые вещи.       Грейнджер кивнула нам с Забини, попрощалась с обалдевшим констеблем и пошла вперёд по коридору. Мы припустили за ней.       — Грейнджер! — окликнул я, когда мы вышли на улицу, такую же сырую и тёмную, как и пару часов назад.       Ветер затрепетал в её волосах, вскидывая в разные стороны непослушные кудри. Забини, кряхтя, распихивал по карманам свои пожитки.       — Рот закрой. Вот, это заберите, — она сунула нам с Забини волшебные палочки. — Мне пришлось подтереть копам память, чтобы они не задавали вопросов про палочки! И теперь придётся писать об этом отчёт!       — А разве они не в курсе о нас? — спросил Блейз.       Я понял, что всё ещё сжимал в руках телефон. На экране и правда высветилась куча пропущенных и сообщений.       — Констебли-то? — резко ответила Грейнджер. — Ага, как же. Нет, конечно. Не дослужились ещё.       Я спрятал телефон в карман куртки.       — А у тебя удостоверения на все случаи жизни имеются? — продолжал свой допрос Забини, на что Грейнджер не пожелала отвечать, а полезла в карман и достала оттуда ключи от машины.       — Так ты ещё и на машине сюда ехала?       Грейнджер бросила мне презрительный взгляд.       — Блейз, садись, отвезу тебя домой, — она махнула рукой. — Машина там, на парковке, бежевая. А ты, женишок, можешь тащиться до Хаммерсмита пешком, я тебя всё равно катать по Лондону не собиралась! А лучше иди сразу в отдел, как раз доковыляешь до начала рабочего дня. И попробуй только опоздать хоть на минуту, будешь писать Форду объяснительную.       Забини спустился по ступенькам, но остановился, слушая разговор.       — Гермиона… — начал он.       — Не лезь, Блейз! Пожалуйста! — рявкнула она, не поворачивая головы. — А ты, Малфой… Почему же ты своей дорогой Нэнси не позвонил? Как что, так сразу Грейнджер? Я буду творить хрень, а Гермиона всё решит, так выходит?       — Больше не повторится, — я пошатнулся. Слова вырывались изо рта без всякого позволения, хотя я действительно думал именно так. — Клянусь.       Она задрала голову, тяжело вздохнула, сложила руки на груди.        — У меня слов нет… Вот почему ты считаешь, что кто-то вообще должен с тобой нянчиться, а? Помогать? Почему ты думаешь, что кто-то должен переживать о твоих личных проблемах и носиться за твоими тараканами? У меня своих проблем хватает и за своими тараканами присматривать надо, ясно? Стоило мне только сказать тебе правду, так ты сразу сбежал! Бросил меня в чёртовом Бристоле, в чёртовом доме! Будто только тебе одному больно, будто только ты… Я-то думала, что ты…       Она задохнулась от своих слов, не договорив. Закрыла глаза, несколько раз глубоко вздохнула.       — Грейнджер…       — Заткнись, Малфой! Вот просто заткнись, не говори ничего. Знаешь, забудь всё, что я сейчас сказала.       Она подняла на меня ненавидящий взгляд. По спине будто прокатилась холодная волна. Её слова зазвучали чётко, с расстановкой, словно давно вертелись на кончике языка, и теперь ей было в удовольствие наконец-то произнести их:       — Я думаю, что ты мелкий, эгоистичный, трусливый и неблагодарный ублюдок. Каким и был в школе. Восемь лет прошло, а ты всё такой же, просто удивительно! Ты ещё чему-то удивляешься после этого? Барахтайся в своём дерьме самостоятельно, мне и своего хватает! И считай, что мы в расчёте. За бал. Я тебе больше ничего не должна!       Слова проникали в уши, дотягивались своими пальцами до сознания, но я ничего не чувствовал. Вроде бы сердце забилось так быстро, так громко, что она могла услышать — но я не был уверен. Грейнджер спустилась по ступенькам вслед за Забини и зашагала в сторону парковки.       — Ты что, правда бросишь меня тут? — только и крикнул я вдогонку, на что она, не поворачиваясь и не останавливаясь ответила коротко — вскинула в воздух руку с оттопыренным средним пальцем, а после крикнула:       — Ты угадал, малыш! Один-один! Счастливо оставаться!       Её фигура, завёрнутая в чёрное пальто, удалялась. Блейз стоял на месте. Заметив, что его нет, Грейнджер всё-таки обернулась.       — Блейз! Идём, я отвезу…       — Нет, Гермиона. Спасибо, конечно, но… мы уж как-нибудь сами тут…       Она постояла секунд пять, молча, а потом села в авто. Машина отъехала с парковки полицейского участка и скоро скрылась из виду. Я потёр лоб. Голова трещала так, будто готова была вот-вот разорваться на куски.       — Я понял, — после некоторого молчания сказал Забини.       — Что понял?       — Она тебя ненавидит, — с задумчивым видом произнёс Блейз, глядя вдаль, туда, где только что скрылось бежевое авто.       — Тоже мне, открытие…       — Может, извиниться надо? Дело далеко не в ночных звонках из полиции, да?       Я мрачно глянул на приятеля, но не нашёлся что сказать.       — Давай уже поймаем такси, я промёрз до костей.