Пятеро в молчании

      Из лаборатории мы со Стюартом отправились в хранилище вещдоков, чтобы взглянуть на подвеску. Криминалист, принявший образец почерка, записку и картину, хмурый и озлобленный, сообщил, что у них куча дел, а потому результаты будут готовы «хрен его знает когда».       Кто его знает, к чему это всё, но мне хотелось увидеть подвеску своими глазами. Если, конечно, браслет был на Софи в день её гибели. Проторчали в хранилище вещдоков не меньше двадцати минут, ожидая, пока сотрудник найдёт нужную коробку. Я подумал, что этот парень вполне себе мог побить рекорд медлительности другого своего сослуживца. Из-за стойки, оборудованной стеклянной перегородкой, была видна дверь, за которой скрылся нерасторопный парнишка. Она осталась приоткрытой, и я сумел разглядеть, что там был отвратительный бардак. Странно, что коробка вообще нашлась. И куда начальство смотрит?       Поставив подписи в журнале отчётности, с этой коробкой мы вернулись наверх, в кабинет. Я прекрасно слышал, как за соседней дверью происходила какая-то возня, но голоса Грейнджер слышно не было.       Разорвав клейкую ленту, которой была замотана коробка, я вытряхнул всё немногочисленное содержимое на стол. Убийца, кем бы он ни был, уничтожил сумочку Софи, если она вообще была при ней — по крайней мере, в её комнате она не обнаружилась. Неизвестно, что могла скрывать эта сумочка, но приходилось довольствоваться тем, что осталось. Волшебная палочка, которая вернулась с экспертизы, одежда, запачканная кровью, кулон в виде сердца и — то, что мы искали. Браслет с подвесками. Всё упаковано в пластиковые прозрачные пакетики, подписано и пронумеровано.       В коридоре послышались звуки открывания и закрывания двери, стук каблуков. Похоже, начальница куда-то отправилась.       Стюарт протянул мне перчатки, а я раскрыл пакет касанием палочки. На браслете из толстой серебряной цепочки висели пять подвесок. Четыре из них явно имели отношение к браслету, такие же серебряные, но слегка потёртые. Пятая — в виде точь-в-точь такой же птички, какую мы видели на фото, что прислала Табита. Я отцепил подвеску и положил её на ладонь, обтянутую белой латексной перчаткой. Птица явно отличалась от остальных подвесок. Она была сделана из золота и покрыта какой-то полупрозрачной синей глазурью. На фото этого было не видно, но теперь, глядя воочию, разглядел, что покрытие было сделано не только синим цветом. В нём присутствовали, казалось, десятки оттенков: голубой, лазурный, бирюзовый, синий.       — Хм, — произнёс Стюарт, разглядываю подвеску на моей ладони. — Ювелирная эмаль, что ли?       — Наверное, — я пожал плечами. — Похоже.       — Тонкая работа, — Стюарт будто прочитал мои мысли. — Вряд ли такое можно купить в обычном магазине. Похоже, сделано на заказ. Это довольно дорого, так ведь?       — Интересно, чем таким занимался Дэниэл в своём прошлом, чтобы позволить себе приобрести такую безделушку? — согласился я.       Мы одновременно посмотрели друг на друга. В лице напарника прочитал то же, о чём подумал сам.       — Думаешь, он её украл? — спросил Стюарт, ещё раз бросив взгляд на подвеску. — Тогда выясним, откуда он её взял. Поймём, в какой период его жизни это случилось. Он сам написал, что помогал Майклу в ограблении. Может, он в прошлом этим и промышлял?       — Так можем выйти на его прошлое и узнать имя, — закончил я за напарника.       — Согласись, а? Из этого может кое-что выйти. Или такой вариант. Поймём, кому принадлежала подвеска. Поищем старые дела об ограблениях в полицейских архивах. Украденное к хозяину не вернулось, а продать такую уникальную вещь сложно, но возможно. Может, то дело не раскрыли.       Мысли наперебой закрутились, затолкали друг друга. Всё больше погружаясь в тайны жизни Дэниэла Шоу, вместо ответов мы получали ещё больше вопросов. Удивительно было и другое: как Дэниэлу вообще удалось всё это провернуть? Заново для меня открывался смысл фразы: «если хочешь что-то спрятать, прячь на самом видном месте». Скрыться от полиции, сменить имя и поступить на работу туда, где работников проверяют с особой тщательностью! И думалось, что такое провернуть под самым носом у полиции невозможно. Если только…       — Ты о чём-то догадался? — спросил Стюарт, явно уловив перемену.       — Меня удивляет изобретательность Дэниэла. Либо он везучий мошенник, сумевший провести всех, либо везучий идиот, попавший в неприятности.       Стюарт помолчал, видимо, переваривая услышанное.       — Ты это к чему?       — Подумай: как он провернул всё это в одиночку?       — Ты думаешь, что у него был помощник где-то на стороне?       — Да, думаю. Шесть лет назад ещё не всё улеглось после войны. Двухтысячный год. Маги только-только начинали строить всё заново. Такой плотной работы между маглами и магами не было. Дэниэл мог провернуть всё это под шумок, воспользоваться какими-то своими связями. Он даже мог на время укрыться среди маглов… Как бы его там стали искать?       — Знаешь, я думал… а как они познакомились? Дэниэл и Майкл? Волшебник и не волшебник. Зачем Дэниэлу общаться с… — Стюарт слегка запнулся, но продолжил, — с маглами?       — В этом-то всё и дело.       Я понял заминку, но не подал виду. Ему не нравилось слово «магл». Он всегда слегка морщился, заслышав такое обозначение, будто то было оскорбление.       Сложив подвеску обратно в пластиковый пакет, запечатал его при помощи палочки и убрал весь нехитрый скарб обратно в коробку.       — Поехали, поболтаем с Джиной и взглянем на ту газетную вырезку, — поторопил я напарника. — Фотография из кабинета Дэниэла у тебя?       — У меня. Хорошо бы ещё показать Джине письмо. Схожу в лабораторию, попрошу сделать копию. Спустишься вниз минут через пять. И надо захватить чего-нибудь поесть, да?       Я кивнул, и Стюарт, собрав свои вещи, вышел. В животе и правда неприятно покалывало, но до того момента, пока он не заикнулся о еде, даже этого не замечал.       Прислушался. Шаги Стюарта стихли, и мысли обратились к кабинету за стеной. Я не слышал, чтобы Грейнджер возвращалась, и, памятуя о недавней ссоре, видеть её сейчас хотелось меньше всего. Настораживала реакция на прямой упрёк в том, что она постоянно где-то пропадала. А именно то, что она просто промолчала. Грейнджер. Промолчала. Нечего было сказать? Да когда ж такое было. Или нечего было сказать конкретно мне и конкретно на это обвинение?       Хорошо, что она не стала навязывать свою помощь в разговоре с Джиной. В ином случае повторной стычки было бы не избежать.       Казалось, что нам обоим не только эмоционально, но и физически сложно было находиться рядом друг с другом дольше пяти минут. Мелкие стычки и взаимные шпильки были не просто неотъемлемой частью общения, а до странности важной необходимостью. Показателем стабильности. Чётким обозначением того, что всё шло так, как должно. Это тонкое, едва уловимое ощущение порядка и правильности происходящего не только качалось где-то на краю подсознания, но и было сформировано самим подсознанием. Почти инстинкт. Однако, не стоило волноваться об этом. Волноваться нужно будет тогда, когда это прекратится.       Я мог припомнить аж два случая нормальной беседы между нами — и это за практически целую неделю нахождения Грейнджер в непосредственной близости. Оба случая касались Кэти, будто она — нейтральная территория. В первый раз, когда попросил Грейнджер о помощи, я подумал, что она сумасшедшая, вот до какой степени всё это казалось ненормальным. То секундное замешательство, внутренний толчок, лёгкое волнение интуиции: что-то не так. Второй раз — снова разговор о Кэти и её неумелых попытках следить. Но тогда было совсем не до Грейнджер, я не обратил внимания на то, как она себя вела. Что-то поменялось или нет? Уже и не вспомнить.       Окинув взглядом кабинет и остановившись на коробке, посчитал за лучшее пока что не относить её обратно, чтобы не терять время. Да и эта птичка могла в скором времени пригодиться, что бы там ни думала себе Грейнджер. И снова вернулся мыслями к Кэти. Если Грейнджер в чём-то и права, так это в её отношении.       За этими мыслями вышел в коридор. Где-то хлопнула дверь, послышались шаги и женский заливистый смех. Я бросил взгляд на дверь соседки. Напомнить ли о том, что мы собирались к Джине? И на месте ли она вообще?       Костяшками пальцев коротко ударил в дверь дважды. В ответ моментально раздалось приглашение войти. И как это она умудрилась вернуться обратно так тихо? Проходить внутрь не стал, оставшись стоять на пороге и держась за ручку двери.       Грейнджер сидела на своём месте. Упершись локтями в стол, она уронила лицо в ладони. Гладкие и блестящие волосы спадали вниз, кончиками дотрагиваясь поверхности стола. И что такого она сделала со своими волосами, что они перестали виться мелкими пружинами, как в школе?       Она не подавала никаких признаков интереса, так и сидела, спрятав лицо в ладонях над раскрытой папкой. Эта поза походила на жест человека, которого всё вконец достало. Я кашлянул. Она подняла голову. Внимательно поглядела на меня и быстро, будто совсем позабыв совершить это важное действие в назначенный срок, закрыла папку и положила на неё ладонь. Вид был чуть ли не похоронный.       — Что? — равнодушно осведомилась она.       — Отдали картину и записку на экспертизу. Мы со Стюартом поехали к Джине. Просто напоминаю.       Бросил взгляд на часы. Тридцать семь минут четвёртого.       Грейнджер недоуменно глядела на меня. Так, будто я нёс какую-то несусветную чушь, совсем неважную на фоне её — настоящих — проблем.       — Понятно, — она откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.       — Сегодня уже не вернёмся. Обсудим всё завтра.       Уже хотел закрыть дверь, но она тихо произнесла:       — М-м-м… зайди, будь любезен.       Я злобно усмехнулся, но внутри всё перевернулось. Неужели снова Кэти?       — С чего бы это мне быть с тобой любезным? — я был намерен избежать разговора о Кэти, да и бесполезных наставлений от Грейнджер по этому поводу тоже. — Я тороплюсь. Стюарт ждёт.       — Минуту. Пожалуйста, — тон голоса был до странности ничего не выражающим. — Я хочу спросить тебя кое о чём.       Я помедлил. Снова происходило что-то странное, едва уловимо витающее в воздухе. Поразмыслив, всё-таки шагнул в кабинет и запер за собой дверь.       — Ну что ещё?       — Про детектива Тейлора.       — А что с ним?       — Что между вами произошло? — Грейнджер поднялась из-за стола, обошла его и присела на край, так и держа руки скрещёнными. Ноги, будто на автомате, тоже образовали «икс». От такой откровенной защитной позы я даже опешил.       — В пятницу?       Она кивнула.       — Мы давали показания. Всё это записывалось. Почитай.       — Я читала, но нашла эти записи не такими… как хотелось бы. С чего вообще всё началось? Не в пятницу, а в целом. Почему у вас не заладилось?       Грейнджер смотрела так внимательно, будто старалась поймать на лжи. Я усмехнулся, стараясь скрыть недоумение. Но подумал, что выглядело это наверняка фальшиво.       — Не заладилось в самом начале, — сдержанно ответил я, поглядывая на часы. — Мы работали над одним делом. Всё кончилось тем, что он не смог простить мне моей правоты.       Я замолчал, не собираясь вдаваться в подробности. Тишину, повисшую в прохладном воздухе, прерывали лишь звуки города, прорывавшиеся в приоткрытое окно.       — Да, такое бывает, — кивнула Грейнджер и будто слегка улыбнулась, опустив взгляд в пол. — Люди легче прощают чужую неправоту, чем правоту.       — Ещё он козлина редкостная, — с улыбочкой добавил я. — Но это, очевидно, не то, что тебя интересует.       — А ты правда подсунул ему блевательный батончик? — после некоторого молчания спросила Грейнджер, быстро подняв взгляд и прищурившись.       — А что об этом написано в моём личном деле?       — Твоя вина не доказана.       — Вот и ответ. К чему этот допрос?       Нужно было торопиться к Стюарту, но беседа слегка заинтриговала. Я знал, что Тейлор взял отпуск, так сказала Нэнси. Но, может, Грейнджер считала, что мне вздумалось ему отомстить?       — Это не допрос, — сощурилась Грейнджер.       — Я знаю, что Тейлор взял отпуск по личным обстоятельствам, а дело отдали детективу Кларку. И я знаю, что Тейлор не бросил бы дело. Это не в его стиле. Поэтому ты спрашиваешь? Думаешь, я ему что-то сделал?       Грейнджер слегка смутилась, но быстро взяла себя в руки. Неожиданная реакция.       — Откуда взял информацию?       — Нэнси рассказала, — честно ответил я. — Вчера утром. Она относила Кларку документы. Мы с ней пересеклись в коридоре.       — Ах, Нэнси! — буквально пропела Грейнджер, внезапно — до крайности ядовитым тоном. — Конечно. Мисс Стоун, так?       Я постарался, чтобы ни один мускул не дрогнул на лице.       — Да.       Взгляд Грейнджер мне не понравился. Если она не дура (а она точно не дура), то смогла сложить два и два и всё понять. Но она молчала, не озвучивая свою догадку. Внутри что-то недобро шевельнулось.       — Её рабочее место в другой части этажа, — сказала Грейнджер без всякого выражения, чуть склонив голову вправо.       — Она несла документы. Ты к чему-то клонишь? — со всей имевшейся вежливостью спросил я, испытывая что угодно, но не желание демонстрировать хорошие манеры.       — Нет, — Грейнджер равнодушно пожала плечами. — Значит, вы уже давно не ладили с Тейлором, так?       — Его нашли расчленённым, и мне следует пригласить адвоката?       Грейнджер искусственно улыбнулась в ответ на это.       — Нет. Что за глупости? Но когда сотрудники берут отпуск вне очереди, мне нужно знать, что с ними и где они. Я просто… хочу понять почему. Почему детектив Тейлор внезапно взял отпуск после вашей с ним ссоры. Для отчётности, понимаешь?       — Нет, — ответил я, окончательно теряя смысл вопросов. — Это всё? Стюарт меня ждёт.       Грейнджер и правда походила на сумасшедшую. То она злая, как собака, то старалась сделать вид, что всё в порядке. Относилась так, будто мы с ней закадычные друзья, посвящала в подробности своей личной жизни и помогала разрешать ситуации с бывшими подружками. Позже — разговаривала как с преступником на допросе. От кого-то я слыхал, что шизофреники очень хорошо умеют притворяться и способны скрывать своей недуг довольно долгое время.       — Это всё. Если что, то я буду здесь, — предупредила она, возвращаясь за свой стол.       Я молча вышел из кабинета, стараясь уложить всё услышанное хоть в какие-то более или менее понятные рамки. И что это было? Занятый этими мыслями, спустился на первый этаж и нашёл взглядом Стюарта. Тот держал в руках бумажный пакет и болтал с Лолой. Выглядел он крайне довольным. Я нехотя поплёлся в сторону воркующей парочки.       — Вот ты где! — воскликнула Лола.       Я чуть было не застонал. Казалось, что она поймала меня в холле со своим вопросом о паре для бала не сегодня утром, а пару месяцев назад. Об этом я успел напрочь забыть.       — Я не…       — Так я и думала, — сердито сказала она. —  До бала всего два дня! Что прикажешь делать? Крайний срок — завтра утром! Я ещё смогу что-то поменять… Вот из-за таких людей как вы, мистер Малфой, всё обычно и летит дракону под хвост!       Хотелось сказать, что плевал я на это сборище с самой высокой башни. Что сама концепция бала — полнейшая ерунда. Что это последнее, могущее меня заинтересовать. Но произнёс другое:       — Хорошо. Отметь, что я буду без пары. Устроит?       Лола с сомнением прищурилась, а потом брови слегка приподнялись.       — Почему ты никого не пригласил?       Я закатил глаза.       — Эта информация тоже нужна для рассадки гостей?       Настроение поганое, но ведь Лола тут совсем ни при чём. Мне не хотелось дерзить ей, ровно как и отвечать на дурацкие расспросы.       — Нет, не нужна, но…       — Чудненько, — перебив, фальшиво улыбнулся я. — Прости, но нам правда пора. Без обид, окей?       Лола фальши явно не заметила. Почти никогда не замечала. Лишь смущённо пожала плечами — наверное, решила, что переступила границу. Не добавив больше ни слова, она унеслась прочь.       — Так ты пойдёшь один? — с какой-то нотой разочарования спросил Стюарт, провожая взглядом уходящую Лолу.       — Ты сейчас серьёзно? Поверить не могу, что это вообще кому-то интересно! Только и слышно: бал-бал-бал! Будто малолетки какие-то! — уже не сдерживая злости, процедил я. — Пошли, я тебе сейчас кое-что поинтереснее расскажу.       Только дойдя до машины Стюарта и подождав, пока он устроится на водительском месте, сказал:       — Помнишь, я говорил тебе вчера про Тейлора и его внезапный уход в отпуск?       — Конечно. А что?       — Я сейчас зашёл к Грейнджер… ну, сказать, что мы поехали к Джине. А она начала мне задавать вопросы про Тейлора. Типа почему мы подрались в пятницу, почему вообще не ладим.       Стюарт слегка приоткрыл рот.       — Так. И что это значит? Думаешь, тебя приплести хочет? — напарник вмиг посуровел.       — Не знаю. Но будто подозревает в чём-то. И ещё про Нэнси. Не то чтобы обвинила, но… намекнула, мол, ходит она мимо нашего кабинета слишком уж часто. Я сделал вид, что не понимаю. Но она ведь не дура. Дьявол, ну почему она не дура?       Я откинулся на спинку сидения и с силой потёр лицо. Всё нутро так и подпрыгивало. Понимание произошедшего эпизода не до конца оформилось, соображалось туго.       — А с Тейлором правда что-то случилось? Что Нэнси сказала? — Стюарт помрачнел.       — Да ничего особенного она не говорила. Ей-то откуда знать? Подслушала что-то и ляпнула первому, кого встретила. Только она считает… — я запнулся, вспомнив слова Нэнси.       — Что считает?       — Что это я его достал. Нэнси сказала: он взял отпуск по личным обстоятельствам, но я думаю, что это ты его достал.       Стюарт состроил недоверчивую гримасу.       — Чушь какая-то.       — Я ведь говорил, что появление этой стервы в отделе неспроста, — продолжал я. — Грейнджер куда-то постоянно уходит, может сорваться посреди дня, вообще ведёт себя странно. Утром всё было нормально, после она сбежала по своим делам. А потом как с цепи сорвалась. И эти вопросы. С чего бы? Говорю тебе, творится какая-то чертовщина. И что ты знаешь об этом детективе Кларке?       Стюарт, казалось, о чём-то глубоко задумался. Пришлось потрясти напарника за плечо и повторить вопрос, чтобы он смог поймать упущенную ниточку беседы.       — Ничего особо не знаю. Завтра пятница, планёрка. Я покажу тебе его.       — И давно он работает тут?       Я силился припомнить, но никак не выходило откопать в памяти образ, который бы соответствовал этому имени.       — Думаю, с самого основания, как и мы. Можешь спросить у него самого, если хочешь.       — Ладно, не суть, — отмахнулся я.       — Малфой.       — М?       — Ты ведь не резал Тейлора на куски и не прятал их в своём холодильнике? — слегка улыбнувшись, спросил Стюарт. Он явно пытался разрядить обстановку.       — Ты действительно думаешь, что я бы так сделал? — с притворным удивлением спросил я, тоже слегка расслабившись от вида повеселевшего напарника. — Стал бы я прятать куски трупа в своём холодильнике, ага. Упаси Мерлин, Стюарт! Да я бы закопал его, да поглубже. Ты ведь знаешь, я серьёзно подхожу к выполнению любого дела.       Стюарт откровенно расхохотался, да и с меня потихоньку сползало невидимое покрывало тревоги. Он достал из бумажного пакета два сэндвича, купленных в столовой, и протянул один мне.       По пути в Пимлико к Джине про странности Грейнджер мы больше не говорили. Вместо этого вслух размышляли, что можно сделать, чтобы найти хозяина подвески-птички. Говорили, пока не выехали на уже знакомую Кларендон-стрит и не покатили вдоль аккуратных домов, выстроенных в ряд. Я от всей души понадеялся, что мы застанем Джину дома, и она согласится поговорить с нами ещё раз.