Пигмалион

      Безмятежность — так можно было бы описать ночь в резиденции королевской семьи. Изо дня в день, покуда за порядком следил Вернон Роше, здесь были слышны лишь шорохи, тихие шаги и звон доспехов дозорных, но сегодня был объявлен негласный праздник среди прислуги и стражи, ведь наконец-то вредный командир Синих Полосок сидел за решёткой: не кричит, не обзывает, не даёт указаний, выматывающих до потери сознания. Мужчины и женщины, дождавшись, когда вся знать уляжется спать, достали из закромов бочки с вином и устроили пир, весёлый и шумный, так как счастье людей, освободившихся от хмурого диктатора, било через край.       Обитатели замка были слишком заняты, чтобы заметить одного эльфа, бродившего по тёмным закоулкам коридоров. Теперь он более или менее знал расположение всех комнат, и ему не составило труда найти нужную — комнату короля Темерии. Стража в прямом смысле потеряла всякий стыд, покинув свой пост, чтобы отметить праздник вместе со всеми. Дверь тихо отворилась, и Иорвет вошёл внутрь.       Фольтест крепко спал, укрывшись невесомым шёлковым одеялом. Подойдя к дубовому шкафу, лучник взял оттуда самую большую книгу и специально уронил на пол. Король мгновенно открыл глаза и вскочил с кровати, однако застыл на месте, едва увидел, что на него направлена стрела боевого лука.       — Ты не будешь сегодня спать, дхойне, — предупредил Иорвет.       — Я думал, что когда-то этот день настанет, и один из остроухих выродков прикончит меня, но не думал, что так скоро, и что я буду одет в ночную сорочку…       — Ты должен умереть, бесспорно, но не сегодня. У тебя ещё есть дело, которое требует срочного вмешательства… Но я убью тебя, рано или поздно, своими руками или нет…       — Что тебе нужно? Со мной не договориться! Я не пойду ни на какие сделки с отребьем, вроде тебя, так что можешь стрелять!       — Ты посадил за решётку не того человека…       — Свои решения я не меняю. Я и так поступил с Роше слишком мягко — он будет жить.       — Почитай-ка вот это, — сказал эльф, бросив на кровать закрытую на завязки тетрадь, предварительно опустив лук.       — И что это? — буркнул Фольтест. — Тут только цифры: приход, расход и ещё какая-то херня.       — Это я нашёл в спальне у управляющего Виллиса. Я далек от деятельности счетоводов, но что-то мне подсказывает, что этот дхойне немало наворовал из казны оренов.       Фольтест зажёг масляную лампу, сел на кровать и стал вглядываться в чернильные цифры внимательнее.       — Сволочь… — прошипел он по итогу.       — А это я нашёл под половиком: там у него целое хранилище ценных побрякушек, — добавил Иорвет, и на кровать короля тотчас упали два ошейника, украшенные бордовыми рубинами. — Роше перешёл Виллису дорогу, но когда тот узнал об интересе Вернона к загадочной статуе и понял, что он будет защищать её, решил подставить. Я не убивал Принца.       — Но где же тогда Принцесса? Она тоже пропала…       Иорвет сделал шаг назад и открыл двери. Внутрь вошла, еле-еле переступая на лапах, большая, белая собака. Фольтест вскочил с постели и, игнорируя угрозу, исходившую от остроухого визитёра, бросился любимице навстречу.       — Моя радость, ты живая… — причитал мужчина. Принцесса отвечала ему столь же пылко, ласково вылизывая лицо.       — Это всё жутко трогательно, но забери, будь добр, ещё и прибавление — у меня мало времени.       — Прибавление?.. — нахмурился государь.       Эльф, не стесняясь, присел рядом с королём, опираясь на одно колено, и вывалил из тряпицы три пушистых скулящих комочка.       — Боги, какое чудо! — воскликнул король, погладив каждого нового питомца. Эльф покачал головой. Он никогда бы не подумал, что король Темерии настолько ярый собачник, так что даже позабыл, кто именно стоит в его комнате.       — Мне не зазорно и поблагодарить тебя за своё счастье, но не проси меня за Роше — решение принято и обжалованию не подлежит. Он лгал и скрывал врага в моих же владениях — подобное карается смертью.       — Какой же ты тогда король? — скептически подметил Иорвет. — Ты и есть закон в Темерии, любое твоё решение для подданных — единственно верное, тем более я указал тебе на истинного предателя.       Фольтест задумался, начав расхаживать по комнате, нервно поглаживая подбородок.       — Этого недостаточно, — сказал он.       — Я видел многое, слышал то, что не должен был слышать, — пропел эльф. Владыка заметно напрягся и отвернулся к окну. — Сбежать вновь для меня не проблема, но как только я выйду отсюда, мне будет, чем заняться. Так или иначе я увижу конец твоего правления, король людей! Но… — Фольтест искоса бросил взгляд на скоя’таэля. — Если ты восстановишь Роше в звании, вернёшь то, что отнял, и отпустишь служить тебе дальше, я внезапно потеряю память и не стану вываливать всю ту грязь, которую копил эти пять лет.       Государь сомневался. Это было видно по тому, как он приставлял кулак к губам, пытаясь найти приемлемый выход.       — Решайся, — подтолкнул Иорвет. — Ты же любишь его, как собственного сына. Вспомни всё, на что ты пошёл ради Адды, когда она убивала ни в чём не повинных людей сотнями! Ты покрывал её, отдавал колоссальные суммы на лекарей, пока Ваттгерн не избавил её от проклятия. Она живёт припеваючи только потому, что ты не отвернулся от дочери и отстоял её право жить достойно. Так чем же Роше хуже?!       — Хорошо, — твёрдо произнёс король. — Ты убедил меня. Я сделаю то, о чём ты просишь…       — Если обманешь…       — За кого ты меня принимаешь, сейдхе?! — рыкнул Фольтест, прожигая Белку ненавидящим взглядом. — Я даю своё слово, и оно нерушимо!       — Тогда прощай. Но знай, мне будет не жаль, когда ты сдохнешь.       — Вам не быть вместе, — как бы в насмешку произнёс король. — Вы с разных полюсов — с противоположными целями и мнениями, подобному союзу не существовать на земле. Одним богам известно, что связало вас…       — Любовь, дхойне… Она никого не щадит, — ответил эльф и так же бесшумно покинул королевские покои, как и пришёл.       В последовавший за тем час произошло многое. Праздник, именуемый «Днём без Роше», с громким шумом потерпел фиаско. Фольтест был не на шутку рассержен, когда стража вновь оставила свои посты и вовсю развлекалась, бегая почти в чём мать родила за такими же полуголыми служанками.       Управляющий не ожидал визита самого короля. Его не нужно было даже пытать, чтобы он признался в своём коварстве, поэтому персональная клетка стала ему новым домом, но ненадолго — уже наутро был отдан приказ повесить его за предательство.       Роше обрёл свободу. Ничего не объясняя, ему вернули форму и оружие, заслуженный медальон за отвагу и бессменный чёрный шаперон. Вернон вошёл в замок под всеобщие недоумённые перешёптывания, на что он только хищно улыбался, запоминая всех своих обидчиков поимённо, потому как с восходом солнца их ожидало непростое испытание: «Беги или умри».       Когда темерец зашёл в свою комнату, то сразу набрал полную бадью тёплой воды и смыл с себя кровь и запах зловонной темницы. Сколько бы он ни размышлял, не мог понять резкой перемены в настроении Фольтеста, но решил, что с рассветом обязательно поговорит с ним и выяснит причину. Никакой другой одежды, помимо грязной командирской формы, у него не было, и спать оказалось не в чем, поэтому он решил не выделываться и надеть на себя ночную сорочку, что всегда оставляли слуги в гостевых комнатах.       — М-да, блять… Ты просто предел мужественности, Вернон Роше, — промычал человек, как следует разглядев себя в зеркале.       Дхойне сладко задремал, и Иорвет невольно залюбовался спокойным человеком: его хмурое, мужественное лицо просветлело и стало расслабленным, так что эльф нечаянно застыл вновь, чтобы как следует разглядеть своего любимого… Себе он признался, что ему нравится смотреть на Вернона спящим.       Когда эльф уже сидел на человеке сверху, то много думал, однако совершенно непродуктивно. Мысли менялись одна за другой, мешая принять окончательное решение, поэтому, пока мозг был занят, измученное от тоски тело помогло Иорвету определиться само. Он погладил грудь Роше, тот сделал шумный вдох и открыл глаза.       — Это сон? Скажи, что нет… — сонно произнёс Вернон и улыбнулся. Нежданно, невероятно. Иорвет сидел на нём сверху в одной рубашке и штанах, как Роше любил. Волосы остроухого были влажными, растрёпанными прядями обрамляя его лицо. Ещё и без повязки на голову — это просто мечта, самая сладкая и запретная…       — Нет, ты не спишь.       Рука Роше, быстро скользнув под подушку, выхватила спрятанный нож, и Иорвет почувствовал у себя под рёбрами остриё прохладного металла, как раз там, где располагалось сердце. Блаженная и немного идиотская улыбка в момент слетела с губ человека, грудь его беспрестанно двигалась, взгляд стал недоверчивым и злым. Эльф не смутился, но лишь поддел края рубашки пальцами и снял её через голову. Тогда Роше отнял нож от сердца лучника, позволяя тому раздеться: от столь соблазнительных видов у него перехватило дыхание. Золотистая кожа эльфа будто светилась изнутри, изящная татуировка в виде лозы оплетала его тощее тело и скрывала нижние ветви где-то в скоя’таэльских штанах.       — Ого… — выдохнул темерец. Иорвет улыбнулся в ответ, ему льстил жадный взгляд человека при виде своего тела. Эльф наклонился и приподнял бёдра, приближая своё лицо к лицу Роше. Нож темерца давно упал на пол, но руки его лежали смирно вдоль туловища. Роше хотел знать, на что готов пойти скоя’таэль, раз пришёл сюда, и ждал. Иорвет хитро ухмыльнулся, провёл ладонями по телу человека, всё ниже и ниже, туда, где заканчивалась ткань сорочки. Вернон смутился. Негоже было встречать таких гостей чуть ли не в женском платье, но эта мысль быстро покинула его голову, когда руки эльфа задрали дурацкое одеяние, причём подчёркнуто со знанием дела, будто Роше девственница, что впервые возлежит с мужчиной. Когда же бёдра и живот оказались оголены, и Иорвет рассмотрел пах темерца, он невольно вскинул бровь, будучи впечатлён его полной боевой готовностью.       — Зачем ты вернулся? — спросил человек.       — Я соскучился…       — Белка… — Роше крепко зажмурился. — Если тебя увидят здесь опять, то с моей жизнью точно будет покончено!       — Я говорил с Фольтестом. Он знает, что я здесь, знает, что я хочу попрощаться с тобой, — ответил Иорвет, и Роше широко распахнул глаза. Кажется, их нервное подёргивание теперь стало обыденностью. — Он, и вправду, очаровашка между прочим.       Роше приподнялся на локтях, сразу сжав скоя’таэля в объятиях. Иорвет на это закрыл глаз и не двигался, полностью сосредотачиваясь на своих ощущениях.       — Это ты освободил меня?       — Кто-то же должен был открыть ему глаза.       — Спасибо, — шепнул Вернон, ещё крепче сдавливая скоя’таэля. Иорвет улыбался, зарываясь носом в его шею и вдыхая такой родной запах человека. Он ощутил, как любимые губы целуют его, нежно и бережно, как, постепенно завоёвывая, берут в плен его рот. Вернон потерял голову, вся его обида и злость испарились, когда он опрокинул эльфа на постель и зажал его руки над головой. Человек не мог поверить в своё счастье, что Иорвет вернулся, что он с ним, в его постели и будет принадлежать ему… Его эльф. Его наказание. Его любовь.       Пальцы сжимали простыни от перенапряжения, руки переплетались, чтобы стать ближе, тела всё теснее. Пот струился ручьями с их тел от жарких и тягучих движений, зубы кусали свои собственные губы, а затем и губы любовника, не жалея страсти, проливая кровь. Командиру скоя’таэлей было не стыдно отдаваться человеку. Этому человеку, что с упоением принимал его дары. Роше так сладко стонал, отдаваясь процессу полностью, он был нежен, его прикосновения просили о доверии, и он его получал. Иорвет сдавливал ногами пояс Вернона, тот исступлённо двигался между ними, вдавливая податливое тело под собой в мягкий матрас. С губ человека срывались нежные слова, которые он шептал в острое ухо мужчины, а те сменились пошлыми ругательствами, когда Роше почувствовал скорый финал своего партнёра, подгоняя его. Из груди эльфа вырывались только резкие вдохи и выдохи от стремительных толчков. Он всхлипнул, потом вскрикнул, когда ощутил, насколько глубоко была пронзена его плоть, и больно сжал бёдра Вернона ногами. Он громко стонал в голос с выражением сладкой муки на лице, когда переживал ослепительный оргазм, и его человек незамедлительно последовал за ним, вцепившись зубами в плечо любовника, дабы заглушить протяжный крик удовольствия.       Эльф разглядывал чёрный потолок над головой, чувствуя горячее дыхание человека на своей шее и тяжесть его сильного тела. Ему не хотелось двигаться, не хотелось уходить и разрывать приятные объятия. Темерец сам едва мог говорить или думать. Всё его тело горело и подрагивало после секса. Он просто целовал Иорвета в губы, даря свою скрытую от всех нежность именно ему, своему «злейшему» врагу.       — Я получил, чего желал так долго… — промолвил Роше. Эльф моментально собрал все свои расплывшиеся мысли в кучу и напряжённо сжал челюсть. Он было решил, что человек пресытился и собирается заявить об этом, унизить его, и сейчас ему придётся встать и позорно уйти… — …И мне мало, — закончил свою мысль человек. — Не хочу больше быть один. Скоро я покину замок, и мы можем…       — Мы ничего не можем, дхойне… — напряжённым тоном возразил эльф.       Вернон осёкся. Их союз был невозможен, он ведь все четыре года убивал таких, как Иорвет. Белка захочет свободы, захочет и дальше развивать свою разбойничью деятельность, а ему самому придётся либо смириться, либо удерживать эльфа подле себя насильно… Тогда какой был смысл освобождения эльфа из каменного заточения?       — Только тебе решать, что будет с нами, — ответил Вернон, и эльф в одну секунду поменял своё мнение относительно их отношений. Человек не давил на него, ни к чему не принуждал, и это пришлось ему по душе.       — Я всегда буду поджидать тебя в лесу и надеюсь, что ты будешь желать этих встреч… Мы будем вырываться из мира, в котором живём изгоями, и отдавать друг другу всё то хорошее, что осталось в нас, чтобы жить дальше и продолжать борьбу.       — Согласен, — отвечал ему человек. Значит, остаётся смириться. Он не может завести семью, но он может завести себе любимого, самого желанного на свете, чтобы каждый раз, как безумному, искать этих порочных встреч. — Только сегодня не уходи никуда, останься со мной на ночь…       — Не уверен, — Иорвет улыбнулся. — Я чуть не оглох от твоего «ы-ы-ыг» мне в ухо! — Роше хмыкнул, эльф никогда не остаётся в долгу.       — Останься, — попросил он снова.       — Ладно, уговорил, только не храпи, — скоя’таэль сладко потянулся под человеком и прикрыл глаз. Вернон прошёлся алчным взглядом по груди выгибающегося любовника, по его рельефной шее и остановился на розовых губах.       — Белка?       — Что?       — Храп тебе мой будет нипочём, ты сегодня спать всё равно не будешь…       — Тогда я буду сверху!

***

      Утро встретило темерского командира ласковой трелью соловья, которая доносилась из глубины леса. Птаха пела песню о любви, прекрасной и чистой, что даётся так редко в жизни каждого — всего лишь раз.       Иорвет ушёл ещё до рассвета, оставив только приятный пряный запах на подушке и ключи на полке, но он забрал с собой сердце темерского командира. Пусть так, теперь его сердце в надёжных руках, и ему больше не нужно думать о любви — она у него есть, и она где-то там…       На подоконнике Роше нашёл алую розу, девственно прекрасную, но ведь теперь не сезон, и розы ещё не цветут. Неужели Иорвет заставил соловья с ножом у горла поливать своей кровью её лепестки? Роше усмехнулся абсурду, но стало приятно, что эльф запомнил всё то, что он читал ему, пока последний оставался каменным…       Там же оказалась привязана записка, где стояло несколько слов:       «Теперь ты должен мне танец, дхойне…»       — Ты прав, бельчонок… — подтвердил Вернон, и сердце его сжалось от тоски. Но танцы ведь бывают разными, правда?       Год или два должно пройти, прежде чем их дороги вновь пересекутся. Это… невыносимо. На обратной стороне записки тоже было что-то написано, очень мелко, поэтому предложений было больше:       «Юго-запад. Королевский лес. Серая скала. Там, где старый дуб раскинул могучие ветви, ты не пропустишь. Буду ждать тебя сегодня в полночь. Хочу научиться летать…»       У Роше задрожали от волнения руки. Значит, не всё так плохо, он нужен Иорвету и нужен сегодня!       — Это можно, — бормотал Роше, собирая разбросанные вещи. — Это я мигом, два раза просить не надо… — он сунул смятый шаперон себе под мышку и выскочил из комнаты.       Сегодня у него много дел: необходимо передать свои обязанности новому командиру стражи. Но как только ворота замка за ним захлопнутся, Вернон отправится на второе в своей жизни свидание, и он надеялся всем сердцем, что далеко не на последнее…