Пигмалион

      Пока Иорвет лежал на коленях Роше, свесив голову вниз и опираясь на свои колени, он размышлял, почему до сих пор оставался в замке? Он мог бы уйти, пока был шанс. Вернулся бы к скоя’таэлям и продолжил свою борьбу за существование расы эльфов, ведь иной судьбы ему не дано. Только теперь он попал и ответит за все обиды, что причинил Вернону… Он был бы и рад остановить наказание, да не мог ничего вымолвить, только отрывисто выдыхать, когда получал увесистые удары от дхойне ладонью по голой заднице.       «Как же это унизительно… Роше, хватит, я всё понял!» — кричал про себя Иорвет, встрепенулся, дабы обратить на себя внимание, но ничего не вышло. Руки за спиной были связаны, а человек только вошёл во вкус.       — За «жополиза»! — раздался шлепок. — За испорченный портрет короля! — Ещё шлепок. Ягодицы уже были красными, потому как Вернон не церемонился, с каждым разом освобождаясь от обиды и злости. — За несусветный срач в замке! Знаешь, сколько я приложил усилий, чтобы навести тут порядок?! — Очередной шлепок был болезненнее предыдущих, но эльф только дёрнулся, часто засопев через нос. Скулы и уши его были алыми от стыда. Он действительно понял, что вёл себя как подросток, у которого снесло крышу от предоставленной свободы.       «Мне же двести пятьдесят лет… И о чём я только думал?..»       — За… — Роше замахнулся снова и осёкся. Он перечислил все имеющиеся за Иорветом грехи, но что-то сидело в нём, тёмное и сладострастное, заставляющее его продолжать. Нет, он не пытался причинить боль, он чувствовал мучительное возбуждение от самого процесса… И лишь одним богам было известно, почему Вернон ещё не взял желанного эльфа силой. — Да просто так, довёл ты меня!.. — шлёпнул он ещё раз, но ладонь не убрал, погладив разрумяненную округлость. Иорвет приподнял голову, искоса бросив взгляд на человека, тот был в явном замешательстве, кусал свою нижнюю губу, не отрывая взгляда от своей руки, которая стала нежно сжимать ягодицу, будто примеряясь, принимая решение, насколько зайти далеко… или глубоко.       «Дхойне, не надо…» — взмолился про себя лучник, расширив глаз. Ощущения не обманывали, Роше хотел близости с ним и, вероятно, затеял взбучку неспроста… Только почему Иорвет не чувствует отвращения от чужих прикосновений? Кожа его горела после наказания, но сейчас нежные касания будоражили нутро. Против воли эльф приоткрыл губы и закрыл глаз, расслабившись в руках человека, позволяя.       Пальцы человека скользнули между ягодиц, погладив промежность — скоя’таэль возмущённо выдохнул, дёрнувшись, но свободная рука человека придержала его тело на месте.       — Ты довёл меня… — вновь сказал темерец. — Я… — и замолчал, протолкнув кисть ниже и вперёд, где стоял колом член эльфа. — Тебе нравится?.. — спросил человек, голос его дрогнул. Иорвет сжал зубы, сокрушаясь, что теперь Роше осведомлён о его возбуждении, но отрицательно замотал головой. — Тебе нравится, — ответил за него Вернон. Он, кажется, стал терять голову от навязчивого желания, потому что сжал член Иорвета и стал двигать по нему ладонью вверх и вниз. Скоя’таэль приподнял голову и сразу опустил, громко задышав — застонал бы, если бы мог произносить звуки.       Это происходило с ним — давно забытое ощущение наслаждения накрывало его с головой, пусть и предоставлялось насильно. От возбуждения во рту эльфа скопилась слюна, струйка потекла по губам вверх и, поскольку он висел вниз головой, потерялась где-то в волосах. Он начал непроизвольно двигать бёдрами в такт с отрывистыми движениями руки человека, предчувствуя скорый оргазм.       «Пусть так… Я хочу этого… Ох, продолжай, Роше…» — приговаривал он мысленно.       Человек остановился, эльф возмущённо задёргался и задохнулся следом от бессилия. Вернон потянул с полки бутылку с маслом, что лежала плашмя, выливая содержимое на пол, перевернул тару вверх дном и подождал, пока струйка масла выльется на ягодицы Иорвета. Зрелище было завораживающее и возбуждающее: во мраке погреба, под светом одинокого факела жидкое золото разливалось по нежной коже скоя’таэля, а ладонь Роше тут же размазывала масло по выпуклостям, скользнув между ними.       — Я должен попытаться, иначе не прощу себя… Так хочу тебя, Белка… — шептал человек.       Иорвет, пребывая во власти сладостного дурмана, двинул губами, пытаясь что-то вымолвить, переместился немного назад и положил голову человеку на колени. Тот поглаживал её, лаская одной рукой, и одновременно проникал в эльфа пальцами другой. Скоя’таэль кусал губы, чувствуя боль внутри, но она стихала, нежные проникновения начали ему нравиться, и он желал большего. Его. Он хотел этого человека. Но не успев толком насладиться процессом и не выдержав напряжения, Иорвет кончил, сгорбившись, протяжно выдыхая в бедро Роше. Вернон был на пределе, теперь настала его очередь, наконец, вкусить запретный плод. Не думая о последствиях, он освободил руки эльфа и уложил его на пол, навалившись сверху, но замер, когда заметил на лице Белки напряжённо сдвинутые брови и, чёрт… слезу, скопившуюся в уголке глаза. Дикое возбуждение темерского командира в один момент угасло, он почувствовал, будто чьи-то мерзкие лапы сдавили его горло, настолько ему стало гадко.       — Иорвет… — позвал человек. Эльф не реагировал, смотря в одну точку за спиной Роше и пытаясь решить, насколько его унизили. — Иорвет, мне… а, сука, мне жаль! Я не хотел, чтобы… так…       Скоя’таэль в ответ впился в дхойне взглядом и вдруг начал его бить. Куда попало, с разной силой и скоростью. Первое время темерец терпел, но потом стал противиться:       — Всё, всё, остановись! — кричал Вернон, перехватывая руки скоя’таэля и прикладывая их к своей груди. Иорвет остановился, пытаясь унять сбившееся дыхание. Молчаливые паузы всегда напрягали Роше, а учитывая, что эльф постоянно молчал — это было невыносимо.       Вернон внимательно вгляделся в прекрасное лицо, половина которого была закрыта красной тряпкой. Мог ли он позволить себе посмотреть на эльфа без повязки? Он его спас, значит, заслуживает снисхождения! Тем более, он уже навсегда потерял доверие Иорвета, и хуже уже не будет… Человек потянулся к красной тряпке на голове эльфа и попытался стянуть её вниз, однако тот начал сопротивляться, возмущённо сопя через нос. Выходило плохо, и Роше удалось стащить ткань к затылку, оставалось лишь отодвинуть длинные, чёрные пряди в сторону.       — Позволь мне посмотреть на тебя, — попросил Вернон. Иорвет отрицательно качнул головой и хотел отвернуться, чтобы не показывать шрам.       — Мне всё равно, — шепнул Вернон. Скоя’таэль посмотрел недоверчиво — это у него было в крови, но что-то заставило его прикрыть глаз и позволить человеку рассматривать себя.       Шрам оказался глубокий и потемневший, он искривлённым провалом пересекал щёку скоя’таэля. Отсутствие глаза пугало, но в то же время сердце человека сжалось от сочувствия:       — Столько боли ты пережил… — выдохнул Вернон. Он поцеловал грубую кожу рубца, обвёл губами каждую выемку, жалея и лаская, пока не остановился на губах Иорвета. — Ты идеален… Самый красивый эльф из всех, что я видел.       «Хитрый темерский кобель…» — подумал Иорвет. И всё же черты его лица сгладились, но он страшился возникшего чувства к вредному дхойне.       «Сволочь…»       «Знает же, как меня соблазнить!»       Он обхватил ладонями лицо человека. «Иди сюда!» Остроухий сам подался вперёд, впиваясь в губы Роше. Тот отвечал ему с энтузиазмом первооткрывателя, втягивая в себя такие мягкие и пухлые губы — именно такие, какие всегда восхвалял, а потому восхищённо застонал, исследуя языком чужой рот. Иорвета вновь начинало трясти от теплоты внутри: с каждым движением головы, с каждым погружением в чужую влажность ему становилось так хорошо… Их губы уже болели, но никто не хотел останавливаться. Горло эльфа горело, пульсация внутри прекратилась, возможно, сейчас Роше удастся избавить его от чар окончательно. Человек прервал поцелуй, погладил ладонями лицо скоя’таэля и сказал, улыбаясь:       — Ты стонал, не отрицай. Ты можешь говорить, просто не стараешься! Я отчётливо слышал твоё: «М-м-м… Ум-м…» — человек нарочито закатил глаза под веки, показывая наивысшую степень пережитого эльфом удовольствия.       Иорвет под человеком яростно дёрнулся, демонстрируя своё недовольство тем, что тот дразнится — благо у него были зажаты руки, и он не смог его ударить. В ответ Роше расхохотался и пошёл на попятную:       — Шучу я, бельчонок мой, шучу… — ласково проговорил он. — Попробуй ещё раз.       — Б… — эльф дёрнул губами, пытаясь заговорить. Это прогресс — раньше было только шипение.       — Так, ещё… — подбадривал человек.       — Бл…       — О, что-то знакомое.       — Блёде дхойне! — выдохнул, наконец, эльф, лучезарно оголив все свои ровные зубки. Вернон рассмеялся и досадливо качнул головой.       — Ты, блять, только это, поди, и мечтал сказать все пять лет! Можешь ведь, когда подтолкнут — вот, что поцелуй животворящий делает, ай да я!       — Не задирай нос, дхойне, больно будет падать, — уверенно проговорил эльф и поневоле улыбнулся, осознав, как же это здорово — говорить. И за это тотчас получил одобрительную улыбку от Вернона.       — А если ещё в рот у своего спасителя возьмёшь, то летать научишься, зуб даю! — воодушевился темерский командир.       Иорвет угрожающе сощурился и презрительно поднял верхнюю губу.       — Ну, нет — так нет, — Роше беззаботно передёрнул плечами. — Потом пожалеешь, что отказался. Я предупредил.       — Тебя, наверное, немало бьют — ты слишком многое себе позволяешь, — подметил Иорвет. Роше только двинул бровями и мечтательно закусил губу.       — Чёрт… Даже твой голос будто выпрашивает тебя трахнуть, ну надо же так… — восхитился Роше. А Иорвет не знал, как реагировать. Вернон вроде бы не оскорблял, наоборот, пытался сделать комплимент, правда, немного грубо, но это уже часть самого человека, и никуда от неё не деться.       Иорвет просидел в темнице своего окаменевшего тела несколько лет, но это не мешало ему мечтать и хотеть близости. Поцелуи дхойне сводили с ума, в паху снова потяжелело от продолжительной ласки. Сейчас они были одни, и Роше смотрел на него взглядом, полным желания. Руки эльфа сами прикоснулись к груди человека и забрались пальцами под его ткань. Вернон не мешал, только приоткрыл рот от удивления и начал помогать Иорвету раздевать себя.       — Решился, наконец, слава богам, — бормотал еле слышно человек. — Чур, я воевода!       — Размечтался! — возразил эльф.       Его прыти хватило, чтобы поменять местоположение и оседлать Вернона. Через несколько минут нетерпеливой возни и усердного пыхтения командир «полосок» остался без рубашки, а штаны его были спущены до колен. Иорвет смог стянуть с себя жилет и кольчугу, оставшись в стёганке — он лишь распахнул её, открыв взору Роше относительно белую рубашку. Вернон был так сильно возбуждён продолжительной прелюдией, что оказался на грани оргазма. Несколько страстных поцелуев в шею, которые дарил ему эльф, заставили понервничать — вряд ли он сможет выдержать долго. Белка тем временем больно кусал его, всасывал в себя кожу на шее и громко стонал, провоцируя появление на теле человека приятных мурашек.       — Иорвет, притормози немного…       — Мгм… — промычал тот, страстно терзая его кожу на шее. Роше расценил это, как «нет, пощады не будет».       Жаль, что так неуклюже. Жаль, что на раздавленных помидорах и разбитых куриных яйцах. Роше рассчитывал, что его первый опыт с эльфом произойдёт в более романтичной обстановке, но, смотря на разрумяненного скоя’таэля с растрёпанными волосами, который приподнялся над ним, направляя его член внутрь себя, сразу отмёл все гнетущие мысли и сосредоточился на умопомрачительных ощущениях.       Иорвет вскрикнул и дёрнулся вверх, когда только начал опускаться, но Вернон не позволил ему сбежать, схватив за бёдра, и с силой натянул на себя. Эльф выгнулся и остановился, привыкая.       — Не спеши… — бормотал человек, как в бреду, — только не спеши…       Лучник услышал его и начал движение, то раскачиваясь, то слегка приподнимаясь. Роше не мог насытиться представленным зрелищем. Самый прекрасный мужчина на земле принадлежал ему сейчас, не помня себя, двигался на нём и кричал от удовольствия, запрокидывая голову. Когда спазм наслаждения скрутил нутро изнутри, человек придержал эльфа за бёдра, останавливая, и начал двигаться в нём сам, приподнимая таз, изливаясь внутрь, захлёбываясь собственными стонами. Иорвет, почувствовав финал Вернона, ускорился, одновременно лаская рукой свой член и перейдя на бешеную скачку, а через мгновение человек почувствовал на своём животе горячую жидкость и услышал, как громко стонет его любовник.       А потом Иорвет смеялся в голос, целовал Роше в губы, затем в лоб, благодаря его за столь долгожданное удовольствие. Что ни говори, Белка считал встречу со странным, ненормальным, симпатичным и смешным дхойне знаком Судьбы, знамением с небес. Боги услышали его молитвы и послали на помощь человека. Самого достойного из всех ныне живущих, такого, на которого не поднимется рука, чтобы причинить ему вред. Никогда.       — Ну, побаловались и ладно, — буркнул Иорвет и выпрямился, возвышаясь над обмякшим Верноном, у которого, кажется, глаза съехались к носу от наслаждения. На губах человека застыла благоговейная улыбка, немного пошлая, живот испачкан в сперме, причём чужой, а сам он измазан всеми продуктами, что имелись в погребе, но ему было плевать — сейчас было слишком хорошо.       — Я пойду? — спросил эльф. Он уже успел одеться, пока Роше приходил в сознание. — Ты не будешь гоняться за мной? — уточнил он немного разочарованно. Темерский шпион махнул на него рукой, мол, ему всё равно. — Какой же ты слабый, дхойне, — приговаривал скоя’таэль, пока складывал колбасу себе за пазуху. Одна, вторая, третья и ещё несколько яблок. Осмотрев погром в погребе, почувствовал облегчение: всё, как он любит, да и хаос устроил на этот раз не в одиночестве.       — Роше?! — крикнул он, призывая темерца очнуться. Тот приоткрыл глаз и заложил руки под голову, улыбнувшись. — Я подумал над твоим предложением, и да, я приму твою помощь, чтобы сбежать отсюда, и да, я приму в дар твою лошадь. — Роше, как мог, кивнул и расплылся в довольной улыбке.       — Веди себя хорошо, Белка… — прохрипел он.       — О, поглядим, что мне за это будет…       — Ягодный пирог устроит? — схитрил человек, знал же, что эльф любит поесть.       — Хм… У тебя талант совращать меня, Вернон Роше. Через три часа на третьем этаже, в моей комнате — не опаздывай, помойся и переоденься, — проговорил Иорвет. Он назначал свидание, и человек там непременно должен был быть.       — Через три часа я буду там, — ответил Роше, а эльф послал ему в ответ воздушный поцелуй, который был пойман ладонью и приложен к губам. Так глупо — не положено взрослому мужчине, но сердце отчаянно билось в груди и пело песню радости и озорства, надеясь, что это что-то да значит…       Его запретная любовь выпорхнула из не такого уже и плохого погреба, а самого лучшего, самого удобного погреба на свете — Вернон просто светился от счастья.       Солнце взошло, разгоняя ночной туман. Замок просыпался вместе с его обитателями, что неторопливо выбирались из своих спален. Фольтест тоже спускался вниз, чтобы позавтракать в обществе своих помощников. Попутно он раздавал указания на предстоящий день, и ничто не могло испортить его прекрасного настроения.       — Куда он?.. Почему он так выглядит?.. А что произошло?.. — зашептали голоса.       Фольтест схватился за сердце, когда увидел своего верного солдата, прихрамывающего на одну ногу и почти волочащего за собой арбалет. Он был обляпан в грязи, крови и… в чём-то ещё, что король и представить себе боялся. Роше был не в себе, скалился, когда наступал на ногу, которую явно щадил, глаза его горели непонятным светом, взгляд был будто хмельной, и он смотрел куда-то сквозь опешивших придворных.       — Милсдарь Роше… — к нему подбежала обеспокоенная служанка. — Где же продукты? Меня ругать будут.       — Как тебя там? — тот придержал её за плечи.       — Настасья…       — Настасья, ты была права — там до усрачки страшно! Какие они мыши?.. Это бешеные звери! Видела бы ты, что они сделали с погребом! Мне проще разогнать поваров и заставить их спуститься, чем посылать тебя туда одну. Сейчас я приведу себя в порядок, и будут у тебя твои продукты, хорошо?       Дева неуверенно кивнула, оценив кошмарный вид командира стражи взглядом, отшатнулась и позволила ему уйти, решив, что в злосчастный погреб больше ни ногой, пусть хоть убивают.       Роше остановился на лестнице, не поднимая взгляда, отвесил приветственный поклон Фольтесту и пошёл дальше под всеобщее молчание.       — Что за нахер, мать вашу?.. — растерянно спросил самодержец.       — Так это… Спросить — говорит, мол, «не дозволено». Лишь раз обмолвился, что на крыс или мышей охотится… Поговаривают, что половину погреба разнёс… — пояснил один из стражников.       — Ох-хо-хо, — король покачал головой, пожалев о своей идее выдернуть Роше из пекла и окунуть в домашнюю тишь-благодать. — Отправлю-ка я его обратно на фронт — он просто не способен жить мирно…