***
Розовая знает, что Жёлтая любит рисковать не меньше неё, пусть и давит эту часть себя, чтобы соответствовать ожиданиям Белой. Но втягивать старшую в свои авантюры было приятно. Чёткое планирование Жёлтой перемешалось с небольшими рисковыми идеями, которые предлагает Розовая, и этого всё равно слишком мало. Наедине Жёлтая сразу говорит, что подобные шоу, где Алмаз фактически шагает по лезвию ножа — глупость, стыд, и на широкую публику такого делать не стоит. Розовая ни капли не обижается –знала, что так выйдет. — Ты ничего не понимаешь, — заявляет она. — Лучше поддержи меня. — Твои проделки и так поддерживаются по мере возможностей… — Нет же, — Розовая щурится, в глубине её глаз — озорной огонёк предвкушения. — Дай мне ресурсов! — Чего?! — Ты все сливаешь в войны, а я хочу слить в шоу. — Это глупо. — Самоцветам понравится. — Их и сейчас всё устраивает. — Счастливый народ — покорный народ! — Я не спорю, что ты специалистка в подобных делах, но это попросту нерационально! — Но тебе понравилось! — С чего вдруг ты обращаешься ко мне с такими просьбами?! Иди сразу к Белой. — Ей понравилось не так сильно, как тебе, — лучезарно улыбается Розовая. — Какая мне с этого выгода? — недоверчиво хмурится Жёлтая. Её сестра запрыгивает на подставленную ладонь. — Я найду полезное применение всем дефектным и уменьшу количество желающих восстать. — Их никогда не станет меньше. — Станет, — нравоучительно поднимает палец вверх Розовая. — Ваша политика устрашения явно не работает, потому что их всё больше, — она замолкает и сразу же добавляет, но уже тише: — К тому же, тебе явно понравилось. — Это было… завораживающе, — нехотя признаётся Жёлтая, потирая затылок и смущённо отводя глаза. — Я видела, что понравилось! Только представь, какое я устрою шоу с твоей поддержкой! — восклицает Розовая. — А если я построю отдельное здание… — и даже теряется, не зная, что сказать от воодушевления собственной идеей. — Задействую всех самоцветов — твоих, моих, возьму парочку от Голубой. Каждый мой выход на сцену будет самым желанным событием в Родном мире! Жёлтая потирает переносицу, явно раздумывая о перспективах. — Белая не выносит дефектных… — Я сумею её убедить. — Она меня-то не слушает. — А меня послушает! — Что тебе нужно конкретно от меня? — Процентов десять твоих Висмутов… — Десять?! — …у меня масштабные идеи насчёт антуража и инвентаря, понадобится много Перидотов, — продолжает Розовая, — и лучшие твои инженеры. Так же нужно много места под строительство, Белая мне столько просто не выдаст… — Это исключено. Ты же не собираешься снести мне один из гарнизонов, чтобы… чтобы!.. — Их и без того полно в Родном мире, — кивает младшая и смеётся. — Всего один отдай. — Ты подорвёшь нашу оборону! — Только внешнюю. Родной мир и так неприступная крепость, соглашайся! — Категорическое «нет», — холодно отрезает Жёлтая и ставит Розовую на пол. — Ты слишком много просишь. — С твоими колониями это мелочь! — Все они чётко спланированы, чтобы удовлетворять нынешние нужды, а ты фактически просишь подорвать мою военную экономику! — Так урежь регулярную армию! — Как главный полководец может просто взять и урезать собственную армию?! — едва ли не рычит Жёлтая, разворачивается на каблуках и собирается уйти, но её останавливает тихий вопрос: — Значит, именно так ты хочешь тратить дни? Строить новые колонии, увеличивать армию — и ради чего? — Жёлтая рефлекторно сжимает кулаки, а Розовая тем временем продолжает: — Всё это планирование не доставляет тебе удовольствия. А недавно ты смеялась, — и повышает голос: — Я могу осчастливить всех. Я покажу вам новый мир! Она не может поддаться на подобные уговоры мелкой, даже когда она так сильно просит. Даже не просит. Убеждает. И ведь, действительно, только Розовая способна уговорить на какие-то уступки Белую; только она подставит под удар их экономику ради какого-то шоу, ради какого-то шанса всех повеселить. Найдёт подход ко всем дефектным, которые выбиваются из стройных рядов самоцветов, которые не оправдывают возложенных на них ожиданий. Да и просто интересно, что из этого выйдет. — Это дорого мне встанет, — хмыкает Жёлтая. — С твоими-то запросами… Розовая светлеет буквально на глазах. — Ты согласна! — Это будет твоим пожизненным долгом передо мной. — Оу, — Розовая лукаво улыбается, запрыгивая сестре на плечо. — Конечно, я запомню. А отдавать как буду? — Я что-нибудь придумаю. — Могу гладить твой камень, ты так мило смущаешься, когда я так делаю! — Только попробуй!Бонусная
5 августа 2019 г. в 09:39
Мечта Розовой заключается в веселье. В этой мечте она ощущает своё безумие: упасть с головой в омут, рискнуть ради ощущения вечного праздника.
Веселье, к которому она стремится, чуждо идеалам, выстраиваемым Белой в течение миллионов лет, но в этом и заключался риск. Розовая хочет перемен и не собирается отступать просто так.
Часть пола буквально искрится молниями, над ней к потолку прикреплено множество лент, на одну из которых Розовая с лёгкостью запрыгивает и принимается раскачиваться, когда Жемчуг подаёт знак музыкальным самоцветам.
Акробатические представления в Родном мире в том виде, в котором они сейчас есть, скучны до безобразия — в них нет никакой искры. Как и в любом творчестве самоцветов.
Если она упадёт — потеряет форму, потому что не успеет подняться, чтобы избежать воздействия напряжения, и это прекрасно было понятно и без слов. Она улыбается, глядя на перепуганные глаза Голубой, на приподнятую бровь Жёлтой и на безразличное выражение лица Белой Жемчужины.
Без Розовой Родной мир погрязнет в скуке и излишнем порядке. Нарушать этот порядок, делать что-то из ряда вон выходящее — это её роль, и ей радостно её играть.
Голубая ахает, когда младшая стремительно падает вниз, но успевает подхватить одну из лент, щёлкает пальцами, глядя на заранее подготовившуюся Жемчужину — и она прыгает к своему Алмазу, а затем взлетает ещё выше, когда Розовая её подбрасывает.
Они словно парят над полом, и Розовая чувствует дрожь собственного самоцвета от получаемых ощущений; обхватывая друг друга за запястья буквально в паре сантиметров от опасных искр, они даже чувствуют странное единение: Жемчужина улыбается, в упор глядя на своего Алмаза, Розовая отвечает ей тем же.
Она может лишь догадываться, как это выглядит со стороны — завораживающе ли, иль пугающе — но Розовой нравится. Музыка бодрая, не та унылая, которая обычно звучит на балах, потому что младшая постаралась насчёт этого, но и ей подходит конец.
Она изящно приземляется прямо перед Алмазной властью, кланяется и спустя несколько секунд осмеливается поднять взгляд, ожидая увидеть что угодно: от осуждения до злости.
Но глаза Голубой полны восхищения, Жёлтой — неприкрытого веселья. Только Белая Жемчужина по-прежнему безразлична.
Розовая подпрыгивает на месте от радости и хлопает в ладоши. Ей наверняка никто не запретит заниматься подобными представлениями на постоянной основе.