XXI век. "Летучий Голландец".

            Корабль ушёл так далеко в море, что казалось канул в пучину времени. Море во все века было одинаковым: огромным, мощным, сердитым и спокойным, ласковым и штормовым. И, юноше казалось, что за бортом далеко не его XXI, а может даже не это измерение. Но море всегда приносит сюрпризы – поднялась буря.             Бушприт разрезал гребни волн, мачты поскрипывая от намокшей парусины, что теперь свисала и лишь стряхивала при резких толчках волн с себя потоки воды на голову команды, грозились сломаться – уж очень у них был не прочный вид. Уилл, которому позволили прошедшую неделю спокойно зализывать свои раны, полученные за первые дни пребывания на судне, особенно беспокоился о прочности судна. Как-никак корабль своим видом напоминал доисторическую развалину, поднятую учёными со дна океана, которая грозилась на глазах рассыпаться в пыль.             Так как парень предпочёл не сидеть целыми днями уткнувшись носом в ракушки, а совать этот свой нос куда попало, за что отхватывал иногда по макушке, то он достаточно не плохо уже начинал ориентироваться в оснастке фрегата. И даже путаясь в многочисленных названиях такелажа, стакселей и рей, на уровне: «Вот ту хреновину вон туда примотай. Ага! И натяни ту штуку. Ещё! На себя! Закрепляй.» - Вполне справлялся под насмешки команды. И это, надо сказать, приносило ему определённое удовольствие.             И сейчас, он помогал матросам удерживать трос. В добавок к заливающей палубу воде, неистово хлестал дождь. Рулевые сменялись каждые пол часа. Дэйви Джонс, стоявший на мостике, внимательно следил за состоянием судна и ветра. - Капитан! – Раздался снизу голос боцмана, пытающегося перекричать бурю, - Надо убрать паруса, мачты могут не выдержать! – Ещё при первых проблесках грозы количество парусов было уменьшено, а потом и вовсе оставлено лишь несколько для управления судном. Но сейчас намокшая ткань, которая и без того была покрыта водорослями скорее мешала.             Он отдал команду убрать все паруса, пока не стало слишком поздно. Буря явно набирала обороты и им ещё придётся с ней сразиться. Море сегодня было не спокойным. Не успели матросы спуститься на палубу, убрав паруса, как на верхнем ярусе бизань-мачты развернулся плохо закреплённый крюйс-бом-брамсель. Судно тут же повело, грозя тем, что оно зачерпнёт воды. При том, он раскрылся лишь на половину, своей левой стороной, заставляя мачту испытывать дополнительное напряжение. Тем временем ветер усилился. Кто-то из обросших илом матросов попытался взобраться на ванты, но очередная волна, стукнувшая в борт сошвырнула того на палубу. Хорошо ещё не смыла за борт. Уилл задрал голову вверх, смотря как мачта гнулась и не давала кораблю идти ровным курсом. Быстро сообразив, что из всех матросов, он, пусть и имел ничтожный опыт, зато был в разы легче и проворнее, дёрнулся вперёд. - Я попробую! – Подлетая к капитану, проговорил мальчишка, чтоде как спрашивая разрешения. - Не смей! Это самоубийство. – Джонс, который в это время думал что делать, слегка опешил от такого сумасбродства. Даже его ребята не решились бы туда сейчас забираться. И никакими приказами и угрозами было бы не загнать. - Но мачта может сломаться! – Парень явно плохо соображал. Но зато действовал быстро. Поняв, что никто его по головке не погладит за его идею полезть в такой ветер на крюйс-брам-рей, решил действовать. - Стоять! Кому сказал?! – Выругался Джонс, но его уже не слышали. Парень помчался, забираясь по вантам и довольно шустро преодолевая первые пол десятка метров. Вот только чем выше – тем сильнее раскачивает ветер. И в районе марса было уже совсем не весело. Ноющие раны давали о себе знать, как и несколько часов бури до этого, которые изрядно успели вымотать. Кто не был занят на палубе замерли, наблюдая эту картинку. Дэйви Джонс, не прекращая ругаться всеми ему известными морскими гадами, уже вспоминал про свою осьмилапую зверушку. Конечно, Кракен был всегда поблизости от его корабля, просто предпочитая морское дно ревущим волнам, но в данном тяжёлом случае «скорую помощь» лучше вызывать заранее.             Парень чуть не сорвался, когда нога заскользила, хватаясь руками что было сил. Дождь делал всё скользким, а ветер очередным порывом грозился и вовсе сдуть. Волны внизу трепыхали судно. А с такой высоты, если падать, то вода окажется как камень. Тут уж думать нечего – никто не спасёт. Боцман что-то бормотал про то, что парня не добили в первый день, сейчас бы не рыпался вперёд паровоза, кто-то из команды искренне переживал и недоумевал отчего недавно подобранный мальчишка с такой прытью кинулся им помогать, когда они и сами то не очень рыпались рисковать собой.             Дэйви Джонс, который при всей своей напускной невозмутимости зорко следил за парнем, уже прокручивал в голове все возможные неблагоприятные исходы. Даже если парень упадёт не за борт, а на палубу – костей не соберёшь. Хотя в этом случае – лучше за борт. Эпитеты и метафоры, которыми он крыл паренька, уже давно иссякли, даже при его огромном опыте капитана. Надо сказать, что ни одна из воображаемых перспектив ему отчего-то не нравилась. Не за тем он поднял мальчишку на свой борт, чтобы утопить в море.             Тем временем Уилл добрался почти до верха, теперь осознавая, что всё-таки он боится высоты. Когда под тобой шатающаяся бездна с огромными волнами, а под руками скользкие брёвна сложно не опасаться туда упасть. Ветер, решивший вдруг своим порывом тряхнуть парус, сбрасывая с него воду и выворачивая в другую сторону, чуть было не заставил мальчишку слететь вниз. Кое-как удержавшись, Уилл судорожно соображал а что ему теперь делать. Парус был достаточно тяжёлым и в одиночку справиться с ним было невозможно. Был вариант совсем отвязать, чтобы его просто унесло, но парню этот вариант откровенно не нравился.             На секунду потеряв точку опоры, он умудрился дотянуться до реи, к которой была убрана вторая часть крюйс-бом-брамселя. - Нахрена ты это делаешь, суицидник? – Прошипел уже взбешённый Дэйви Джонс. При том взбешён он был не только безответственным и откровенно самоубийственным поведением мальчишки, но и тем, что сам сейчас стоял и не мог спустить с него взгляда, как ни крути переживая о том, что будет дальше.             Кое-как удерживаясь, Уилл всё-таки смог, ловя порывы ветра подтянуть промокший парус. Иногда, когда корабль клевал носом в волны, это помогало, давая дополнительную нагрузку. Закрепив трос, юноше осталась исполнить последнюю часть марлезонского балета – спуститься вниз. Как только парус оказался прижат к рее, мачту стало заметно меньше качать, из стороны в сторону, да и корабль выровнялся. Но буря не стихла, а даже, казалось, прибавила своих сил.             Неизвестно как, но парню везло. Но вот когда до палубы оставалось ещё метров пять, усталость дала о себе знать. Корабль дёрнулся от очередной волны, руки соскользнули и юноша полетел на палубу. Волна, что перекатилась через борт, подхватила тело и швырнула его о противоположный. Кто-то их матросов тут же кинулся ему на помощь, пока очередная игра стихии не смыла юнца за борт. Тот с трудом сам держался на ногах, отплёвываясь, успев наглотаться солёной воды.             Когда стало понятно , что всё закончилось благополучно и парень теперь точно никуда не свалиться, Джонс картинно отвернулся. Его всего трясло от гнева. А сейчас давать клешнёй по затылку было как-то не с руки. Но ни на что другое его нервов не хватало. Хотелось отходить того и в хвост и в гриву за неповиновение и абсурдное поведение. А пока просто приказал швырнуть его тело куда-нибудь в трюм, потому как парень абсолютно выбился из сил.             Через час гроза утихла, и море успокоилось. Тучи постепенно рассеивались, обнажая голубое небо. Солнце потихоньку нагревало уставших и выбившихся из сил моряков, обсушивая их одежду. Даже боцман сейчас не подгонял развалившихся на палубе матросов. Всем нужен был отдых.             Уилла уже перестали запирать в трюме, позволяя ночевать вместе с другими матросами, которые рады были перед сном вытащить из паренька всякие истории о современном мире. На следующий день, под вечер Джонс чуть было не прорычал своему помощнику: - Привести ко мне этого мерзавца! – И, развернувшись, утопал к себе в каюту. Весь день с самого утра он старался не выдавать своего раздражение вчерашним происшествием. Кто-то из команды посоветовал Уиллу не попадаться Джонсу на глаза, что тот весь день с успехом и делал, однако, это не спасло. Вытащив из кубрика мальчишку под сочувственные взгляды матросов, старпом привёл того к капитану и оставил их наедине, быстренько ретируясь. Дэйви Джонс в гневе – это была страшная картина, даже если он ругался на кого-то третьего. - И что такого, - Джонс развернулся и стал подходить к юноше, чеканя каждое слово своей неровной походкой и грузным шагом, - Тебя заставило, ослушиваясь приказа, рисковать своей жизнь? – Он навис над смотревшим в пол Уиллом, который кусал губы под этим напором, боясь шевельнуться. Но не смотря на то, что капитан сейчас действительно пугал лишь своим видом, сил поднять глаза и ответить у парнишки набралось. - Это ведь было необходимо, я ведь правильно понял? Корабль мог перевернуться. Но никто из Ваших людей не собирался так рисковать. – Он смотрел в глаза капитану, - Я легче и у меня был шанс. Я для вас всех – чужой, так что ничего бы страшного не случилось… - Договорить ему не дала оплеуха. Джонс с силой ударил парня по лицу клешнееобразной рукой, что сбил с ног, заставляя упасть. - Именно поэтому ты и не имел на это права! Ты не член команды!             Ударившийся парень с трудом приподнялся, снова поднимая голову на Джонса и с вызовом смотря: - Что же тогда Ваша команда решила стоять и смотреть, как ломается мачта и корабль может потонуть?! – Парень повысил голос, тоже переходя на повышенные тона. За то и схлопотал. Джонс схватил его клешнёй за горло, прибивая к стене. Тот дёрнулся, поднял было руки, рефлекторно пытаясь защититься, но после опустил, беря тело под контроль и приоткрывая глаза. Воздуха не хватало, пережатая гортань с трудом пропускала кислород. Казалось, ещё немного и огромная клешня и вовсе отрежет ему голову. - Я не жалею о том, что сделал. – Процедил сквозь зубы парень. От Джонса не укрылось то, что вопреки весьма законному желанию жить, он не стал пытаться высвободиться, руки парня лишь царапали стену. Чем-то этот парень подкупал. Его действия отличались от привычных. Не оправдывался и выгораживал себя, не старался клониться, даже наказание принимал с достоинством. И даже не смотря на своё юношеское глупое и безрассудное поведение, имел свой внутренний стержень, действуя как считает нужным. - Значит решил пожертвовать собой? – Джонс усмехнулся. – Посмотрим, на сколько тебя хватит. – Он перехватил парня другой рукой, так же обвивая и сдавливая его шею. На сей раз тот дёрнулся уже отчётливее, когда щупальце обхватио его за шею, а кончик скользнул по скуле к губам. – Может тогда и для меня пожертвуешь? – он пристально наблюдал за реакцией прижатого к стене мальчишки. В прошлый раз она была достаточно увлекательной.             Джонсу было интересно наблюдать, как по мере его действий, непонимающий взгляд юноши становился всё более напуганным от осознания того, что задумал капитан. Вот только вырываться ему было не куда. Тот его крепко держал, время от времени после особенно сильных трепыханий отрывая от пола. Тогда юнцу становилось особенно не по себе, чувствуя свою беззащитность перед морским монстром. Сняв с него рубашку, Джонс стал исследовать своими щупальцами его кожу, заставляя вздрагивать от склизких и прохладных прикосновений. Попытка упереться капитану в грудь, чтобы оттолкнуть была пресечена – запястья оказались над головой в крепкой клешне. - Не забыл, что мне не составит труда откусить тебе пару лишних конечностей? – Прошептал он парню на ухо, от чего того чего затрясло, причём явно не только от страха быть порубленным на куски, а от близости столь странного и пугающего облика командира фрегата. Джонс коснулся его губ, от чего паренёк попытался вжаться в стену, плотно сжимая челюсти и зажмуривая глаза. - Значит так просто не дашься? – Улыбнулся тот, ослабляя хватку на шее и отпуская ту. Капитан потянулся рукой к столу, чтобы взять в своё щупальце кинжал. Приоткрывший глаза Уилл было дёрнулся, но потом замер, когда лезвие оказалось у его шеи. – Смотри, не дёргайся, а то будет больно. – Пропел Джонс, явно наслаждаясь тем, как парня сковывает ужас. Он будто насыщался его страхом. Этими взглядами расширившихся зрачков, этими рваными вдохами. Ему нравилась его жертва.             Но он взял в руки нож не просто так, для устрашение. Поднеся лезвие к груди он надавил, делая надрез на коже. Уилл дёрнулся, сдерживая стон боли. Джонс не имел цель. Откромсать от него кусок, скорее доставить боль – поэтому нож не входил глубоко, очерчивая по коже свои дорожки, из которых тут же начинала капать кровь. Парень дёргался, не взирая на то, что от этого в его запястья всё глубже всаживались острые шипы клешни, когда лезвие вновь проникало в его тело. Резанные раны начинали расходиться при каждом вздохе, доставляя лишь ещё больше болезненных ощущений. Джонс не стал сильно травмировать парня, хотя его и подмывало загнать по рукоятку кинжал, чтобы увидеть как тот шипит и извивается. Но мальчишка и так дёргался в его руках, постанывая и сжимая зубы. - Ну что, теперь станешь посговорчивее? – Обвил Джонс своим пальцем-щупальцем его подбородок, не давая вырваться и прижал к своим губам. Парень ещё сопротивлялся, пока мужчина не надавил рукой на скулы, заставляя раскрыть рот. Уилла как током прошибло, когда влажный язык оказался у него во рту. Он с силой дёрнулся, дорывая и без того стёртую кожу на руках, что капитан держал в клешне у него над головой. Тёплая кровь из вены стала стекать к локтю. А другая рука проскользила по груди парня, собирая присосками стекающую из порезов кровь, забираясь в ранки кончиками пальцев, надавливая, что плоть рвалась, сильнее раскрывая надрез, откуда тут же вытекали ещё несколько капель крови, стекая к животу, вниз. От таких действий парень простонал в поцелуй, ослабляя сопротивление и даваясь.             Искры боли прожигали дыры в сознании, заставляя забывать о своей неприязни к этим влажным и скользким щупальцам, языку, что хозяйничал сейчас у него во рту, о том, что он не может двинуться. Когда один из острых кончиков щупалец пробрался в ранку, словно хотел пробраться под кожу, внутрь него, парень весь напрягся, упираясь затылком в стену и прогибаясь, на сколько это было возможно в его положении, в спине, сам не заметил как ответил на поцелуй. Конечно, Джонс не мог не заметить, отстраняясь и смотря в затуманенные глаза парня. То ли он ничего не соображал от боли, или же… Ещё в прошлый раз появившиеся подозрения теперь подтвердились. Юноша не вырывался из его хватки, скорее наоборот стал тише. При вдохе, когда ранки сами собой расширялись, принося очередную порцию боли, он еле слышно постанывал. Но от боли ли? В этих стонах было что-то ещё, другое.             Он отпустил его руки, прижимая к стене всем своим телом и закинул одну ногу к себе на бедро, при этом ловко избавляя от оставшейся одежды. Юноша потянулся к нему, цепляясь за плечи и всё ещё заметно сопротивляясь, но это уже больше походило на борьбу с самим собой. Он пытался отстраниться, и одновременно не отпускал, только сильнее сжимая пальцы на грубой одежде капитана. Лицо, на котором отражалась боль не могло не заставлять Джонса лишь сильнее хотеть этого сумасбродного парня.             Если до этого оставались сомнения, то теперь они точно развеялись. У мальчишки сносило крышу от болевых ощущений, более того, Джонс, опустивший взгляд вниз, прекрасно видел что парень действительно возбудился, и не мог этим не воспользоваться.             Вместо поцелуя, влажное щупальце проникло в рот парня, заставляя того запрокинуть голову и чуть было не выворачивая наизнанку, так как заползло в горло, перекрывая дыхание. Тело всё дрогнуло, не в силах подавить рефлексы, но рука уже покинула гортань, давая не на долго прийти в себя и хватать ртом воздух. Но через миг, Уилл снова замер, весь напрягаясь и вжимаясь в стену. Склизкая конечность вползла в тело, медленно проникая внутрь и растягивая задний проход. Парень бился, чуть ли не в судорогах, не зная как высвободиться, чем только сильнее распалял капитана. Клешня вновь сжала горло, заставляя замереть. Юноша раньше никогда не испытывал таких ощущений и пугался, как маленький зверёк, пытаясь сжаться в комок и забиться в угол.             Джонс не стал долго ждать, пока терзаемое им тело окончательно лишиться рассудка, убирая щупальце и заменяя его собой. Мальчишка взвыл, всё тело пробивала судорога, он не знал куда деться и в то же время не отпускал рук, вцепившись в капитана.             Вскоре отчаянные вскрики сменились постанываниями, а потом и вовсе откровенными стонами. Не помогали даже искусанные до крови губы подавить собственные желания. Джонс не позволял ему улизнуть вдалбливая в стену, накрывая губы и целуя, ловя вздохи и всхлипы. Их глаз парня брызнули слёзы, стекая по щекам и смешиваясь с кровавыми дорожками.             Он сжал его горло, проводя щупальцем по изрезанному торсу, когда тот не выдержал нарастающего возбуждения, судорожно вцепляясь в капитана и кончая. Тот буквально вжал парня в стену, потому как сознание мальчишки отключалось и он уже не мог держаться сам. Вымученный вид паренька доставлял Джонсу несказанное удовольствие, заставляя замереть в измученном теле, заполняя его.             Юноша обмяк в его руках, сползая вниз по стене, так как Джонс перестал его поддерживать. Мужчина отошёл, приводя себя в порядок, но скоро вернулся, наклоняясь и отирая влажной тканью кровоточащие ранки. Оторвав парня от пола, он донёс его тело до своей кровати, укладывая Уилла, который был без сознания. Учитывая размеренность дыхания, видимо потеря чувств плавно перетекла в сон. И капитан решил его не трогать. Кровь потихоньку сворачивалась, переставая сочиться из порезов. Нанесённые острым лезвием они ещё не скоро заживут. Зато теперь Дэйви Джонс был уверен – ему достался прекрасный экземпляр. С довольной ухмылочкой он расположился за своим музыкальным инструментам, прикрывая глаза и предаваясь приятной дремоте.             Под утро, пока на палубе были только вахтенные, Уилл потихоньку вышел из каюты. Джонс его разбудил и мягко подтолкнул к выходу. Действительно, было бы не хорошо, если вся команда увидела. Но всё-таки за спиной он услышал голоса, переговаривающихся в пол голоса в предутренней тишине на мостике матросов: - Снова ему от капитана досталось. - Нечего было выделываться. Как бы нас всех из-за его выходки не наказали. - Он нашу работу сделал, а ты ворчишь! – Цыкнул на того товарищ, - А ему ещё и досталось. Это уже который раз? Такими темпами мальчишка плавники склеит скоро.             Слушать трескотню рыбоподобных Уиллу не хотелось. Он действительно еле передвигал ноги, боясь лишний раз вздохнуть – раны саднили, всё тело болело так, что приходилось придерживаться рукой, чтобы не повалится на палубу.             Но матросы были правы – он постоянно огребал. А вот размышлять над своим неподобающим поведением преимущественно приходилось в каюте капитана. При том до утра. И всё-так что-то изменилось. То ли Дэйви Джонс стал проявлять большую снисходительность в методах воспитания, то ли Уилл стал податливее, но между ними что-то было ещё помимо этих встреч. И это начинало нравится. Они никогда не обсуждали то, что происходит, если только капитан иногда ронял насмешливое: «Не притворяйся, что не хочешь.» А так было достаточно того, что рука Джонса иногда опускалась на голову парня, поглаживая волосы и хваля за успехи.             Уилл сам не заметил, как первый порыв отстраниться превратился в совершенно обратное. После того, как это случилось в первый раз он боялся даже думать что и почему, но Джонс наглядно ему показал, что бесполезно было отрекаться от собственных действий. И ему пришлось их принять как данность. Не то, чтобы стало легче от осознания, но как-то спокойнее.             Дни тянулись один за другим, такие похожие другу на друга для бывалых моряков и такие разные для юноши, который только учился всему, полные впечатлений и новых открытий. Уиллу нравился этот морской ветер, этот бескрайний простор. Это море, которое каждый раз окрашивалось в разные тона – море никогда не было одинаковым. А ночами всё небо было усеяно звёздами. Их словно было в миллиарды раз больше, чем там, где он мог раньше его наблюдать. Оно всё пестрело, а водная гладь отражала все до единой. И корабль плыл, как в космосе, окружённый со всех сторон небесными светилами неведомых созвездий.             Он стоял на корме, смотря на приближающееся к горизонту Солнце, когда Джонс подошёл к нему. - Хочешь вернуться домой? – Смотрел он на мальчика, который тут же отвлёкся т созерцания кромки горизонта. - Это ведь невозможно. Вы же не станете отвозить меня обратно. – Передразнил он сказанные когда-то ему Джонсом слова. – Да и потом… столько времени прошло. Надеюсь, здесь оно течёт хотя бы так же как на суше? – Почему-то казалось, что корабль был все этого понятия. Прошло уже больше месяца, как Уилл находился на борту. - Да, здесь оно движется по-другому. Мы не скованны его рамками. - Джонс подтвердил его опасения. - Тогда мне тем более некуда возвращаться. – Парень с тоской облокотился на фальшборт. Он то прекрасно понимал, что там, где его подобрали, был не его дом. А уж туда, где он живёт его точно никто не станет отвозить. А в современном мире без документов, денег и билета на самолёт как-то всё сразу усложнялось. Да и потом, отчего-то он не очень жалел. В том времени его никто не ждал.             Дэйви Джонс понимал, что нормальному парню скорее всего до одури хотелось домой. Он не знал была ли у него семья, друзья, но предполагал, что, наверное, была. Он вырвал его из своего времени и не оставил выбора. А ещё он знал, что, однажды, эта тоска съест мальчишку, и тот всю жизнь будет сожалеть и возненавидит и капитана и этот корабль. Но когда это произойдёт, будет уже слишком поздно поворачивать назад. Поэтому он оставил Уилла наедине с его мыслями. А тот, смотря на постепенно приобретающее тёмные оттенки море, думал о том, хотел бы он на самом деле вернуться.