***
В общем, всё было так феерично: мы целых три часа до глубокой ночи, сидели, не замолкая ни на минуту; то обсуждали новые идеи, то придумывали как разнообразить шоу. А спустя время ты немного расслабился, и мы начали подкалывать друг друга. Я никогда не забуду те ощущения, когда ты расспрашивал меня о моей жизни… Те моменты, когда мы пытались познакомиться поближе. Словно впервые. Когда я говорил какую-то глупость, ты так громко смеялся! Хоть я и не веселился вместе с тобой, но был счастливее тебя в сотни, а то и в тысячи раз. Ведь причиной такого счастья был я. В те моменты именно я делал тебя счастливым. Это было для самым лучшим в жизни: смотреть на то, как ты улыбаешься благодаря мне… И как после этого можно было ограничится одной встречей? Правильно, никак. Так, дождавшись подходящего момента, ближе к окончанию пула, я собрал всю волю в кулак и достиг наконец того, чего мечтал достигнуть очень давно… И вот, мы сидим наконец в моей гримёрке. Он устроился напротив меня, в кресле кроваво-красного цвета. В помещении романтичный полумрак, в зеркале отражается его спина. Руки чуть согнуты, напряжены. Губы поджаты в тонкую линию, а глаза бегают по комнате, в них страх и что-то ещё еле уловимое, но доселе неведомое мне. Я же наивно полагаю, что это некое подобие восхищению мной, кумиром миллионов и не только… Неряшливо взяв его за руку, я попытался успокоить, прикасаясь, словно говоря: «Не бойся, я не враг, я пришёл с миром. Я не сделаю тебе ничего плохого или того, чего ты бы не хотел. Доверься и просто расслабься, получай удовольствие даже от банального общения.» Его рука напоминала нежную детскую ручку, необыкновенные глаза светились особенно хорошим ярким светом. От него о исходило столько энергии, что можно было зарядить телефон или ненароком влюбиться!..***
Он начал, уж больно неловко путаясь и местами заикаясь, рассказывать о себе, о своих планах и увлечениях. О семилетней дочери и то, что скучает жутко: съёмки заканчиваются практически всегда далеко за полночь. То, как он целует её, сонную, в лоб и традиционно желает спокойной ночи. Но ему её катастрофически мало, и он жаждет выходной хотя бы раз в полгода. Но это лишь его детская заветная мечта!.. И, несмотря на то, что я вовсе не эгоист, я не смог не воспользоваться шансом обнять его за плечи, якобы желая помочь расслабиться. Чтобы не было так неловко, я говорил ему слова поддержки: «Успокойся, друг, всё наладится. Она немного подрастёт, поймёт и простит тебя, будет приходить в гости на работу. И жена не сможет вас разлучить, вот увидишь, всё очень скоро образуется. И вы будете счастливы вместе, вот увидишь!» — горячо уверял я его. А у самого кошки на душе скребли. Я его даже к малолетней, несмышлёной крошке дико ревную… Чёрт возьми, я ревную его к его же собственной дочери! Господи, в кого я превратился?.. Но в мечтах что-то подобное: прямо сейчас увезти его на мою дачу за чертой города, запереть там в подвале и не выпускать, пока он не успокоится и не смирится, не смирится с тем, что мы предназначены друг другу судьбой! Разве это не очевидно? Какой же он милый, добрый, доверчивый, словно котёнок под дождём, — так и хочется прижать, забрать с собой домой и жить с ним, деля кров и еду. Уф, что-то я размечтался. Пора наверное выпускать моего любимого пленника из запертой гримёрки.***
Вот уже прошло две недели с тех пор, как мы сблизились. Знаешь, я думал, что после наших разговоров и случайных контактов что-то может изменится. Я имею ввиду, что мы могли бы проводить еще больше времени вместе, обедать, болтать обо всём на свете, но ничего и не думало меняться; ты по-прежнему ходишь со своим другом, не обращая на меня внимания. В моей голове созрела очень даже неплохая мысль: если ты постоянно общаешься или пьёшь чай со своим Ромой, то я покажу ему что тебе со мной лучше. Ты, конечно, ещё тогда не знал об этом, поэтому это оказалось труднее, чем я думал. Я спокойно купил по газировке и направился к вам. Меня жутко раздражало то, как ты с ним смеёшься. Что смешного вообще в его анекдотах?! Они все уже устарели. Пожалуйста, не смотри на него так преданно, умоляю. Я разрываюсь от желания ударить этого Рому, и желание это становится становится невыносимо навязчивым. Когда, задыхаясь от жесткой хватки на своей шее, Роман будет молить о пощаде, что, не буду скрывать, принесёт мне огромное удовольствие. — Утро доброе, Илья, — стараясь выглядеть как можно более непринуждённо, я подаю газировку. Специально игнорируя присутствие твоего Ромы. — Доброе, Павел. Рад вас видеть, — ты так робко улыбаешься, и, знаешь, я слишком смущён сейчас, но кажется.... Ты. Рад. Меня. Видеть. — Павел? Здравствуйте, — ох, этот твой дружок, я его сейчас придушу. Как же он по-издевательски улыбается. Знай, под этой физиономией скрывается куча демонов. — Да, здрасьте, — я пытался скрыть свою ненависть к этому дьяволу, но судя по его выражению лица, я чуточку показал свои эмоции. Или не чуточку… — Ну ладно, мы пойдём. Через час начнётся подготовка. Удачи! —да как ты смеешь меня прогонять? Я вообще не к тебе пришёл. Нет, не будь он твоим другом я бы закопал его в лесу. Заживо. И с удовольствием. Не успеваю я заикнуться, как тут же он утягивает тебя в сторону комнаты для отдыха. Ты киваешь и смотришь, не отворачиваясь, словно извиняешься. Ой, ты и банку не открыл… Ну чёрт, по утрам кофе носят, а не газировку… Боже.***
Вот это называется отчаяние. Кажется у твоего дружка реальные планы разлучить нас. Он не понимает, что мы созданы друг для друга. Ты ведь точно меня любишь, а он только мешает. Иначе, как объяснить то, что он не подспускает тебя ко мне и старается даже наедине не оставлять. Придурок. Ну, отчаянные времена — требуют отчаянных мер. В своей жизни я никогда не планировал сесть за решётку, но видимо этот день настал. Нет, я не про убийство твоего Ромы. Я добрый, пусть пока поживёт. У меня, конечно же, есть наишикарнейший план; он ведь ждёт тебя рядом со сценой, а я скажу, что «мол он уже на улице», и притворюсь, что иду в гримёрку. Ты, конечно же, поверишь. А по-другому ведь никак — твоя бесподобная наивность неповторима. Так, осталось дождаться. Тут так холодно, надеюсь у тебя с собой куртка. Не пойми неправильно: это не похищение, я просто сделаю тебе сюрприз! Ты же хочешь побыть у меня в гостях, так? Посидим вместе под пледом у камина, чаю выпьем, и никакого Ромы. Только ты и я, и может луна. А ещё душевные беседы, ведь мы с тобой друзья? Ты наверняка скажешь, что мы не можем быть друзьями, потому что слишком разные и работаем вместе… Какой же ты наивный, не по годам. Откуда же ты свалился на мою голову? И что мне теперь с тобой делать? Куда тебя спрятать, чтобы никто не нашёл и не мешал познавать твоё тело: любоваться, целовать без утайки и того, что ты сможешь убежать, отказать или даже применить физическую силу, а не просто быть рядом и говорить, или слушать… Неважно, лишь бы ты был просто рядом Стоит только руку протянуть и вот он, — ты! Чем ты любишь заниматься, кроме юмора? Мне ведь хочется знать тебя целиком и полностью. Надеюсь ты позволишь? Нет, я не сумасшедший, просто ты мне очень дорог, не как коллега… Как нечто большее. О, а вот, собственно, и ты. Главное, не сопротивляйся, хорошо? Я не сделаю больно, ни в коем случае. Не в багажник же я хочу тебя посадить, просто на заднее сиденье. Не знаю, радоваться мне или нет, но ты не знаешь, как выглядит моя машина. Наверное, меня тоже поэтому не замечаешь. Что ж, пора приступать. Аккуратно подходим сзади, медленно и тихо… Главное, чтобы не оборачивался. Не оборачивайся, хорошо? Молодец. А теперь… — Илья, ты чего там делаешь? — ах, этот противный Рома! Да как он так может?! Мне пришлось спрятаться за столбом, чтобы эта помеха меня не заметила. — Рома? Я думал ты здесь меня ждёшь, — опять же, с такой детской невинностью, виновато начинаешь бормотать себе под нос. Я не хотел, чтобы ты чувствовал себя виноватым Прости меня за это, ладно? Конечно, это во всём виноват твой друг, но он не такой как я: извиняться не станет. Как же мне подставить Рому? Чтобы он уж точно не смог оправдаться и ты наконец принял меня всерьёз, так как похищение это слишком просто, а хочется, чтобы ты сам захотел меня? В идеале сам бегал за мной, не давал прохода, ждал перерыва, чтобы болтать, но не о работе. Чтобы хотел прикоснуться, обнять прижать, поцеловать и что-то жёстко-пошлое шептать на ушко. Но ты, конечно, скромный и всё такое. Хотя, как говориться: «В тихом омуте черти водятся». Может тупо подстроить покушение на него? Например, как бы случайно сбить на машине или тупо избить? Даже и не знаю, что и выбрать? Ты ведь, не смотря ни на что, взрослый, у тебя ведь свои тайные взрослые желания… Почему же тогда ты ведёшь себя, словно мальчишка? (это жутко заводит, но зачем ты сводишь меня с ума?) Хочешь, чтобы я умолял тебя остаться со мной на час наедине? Ещё немного и я, наверное, не выдержу… Чёрт, все это сводит меня с ума. Все эти мысли о тебе, о нас. Эти мечты и желания не дают мне покоя… Нужно разлучить вас хотя бы на месяц и узнать наконец, как ты поведёшь себя, мой ангел? Когда рядом не будет этого, что ты будешь делать? Только молю, не уходи из шоу… Что вообще ты нашёл в этом Роме? Ведь, если вы в дуэте выступаете, это вовсе не значит, что вы должны быть вместе всегда, разве нет? Или ты просто боишься, что если не он, то никто не сможет тебя понять и принять таким, какой ты есть? Ошибаешься… Но ты не должен бояться отпустить прошлое… На перерыве, в курилке, он уединился впервые за длительное время. Это поразило, и я решил за ним проследить, так как давно хочу его подставить, а тут такой шанс, —думал я, зловеще улыбаясь Но он повёл себя как-то странно: достал телефон из заднего кармана джинс и включил громкую связь. Что за чудик? Но там был характерный женский голос и слова: —Милый, ну ты где? Я же соскучилась! Ты скоро? Ответом было: — Прости солнышко, на работе задержали. Не ложись без меня! Целую везде, куплю сливки и всё, что ты любишь… Мне было крайне неприятно это слушать и так жаль Илюшу, что я несколько раз порывался выдать себя или просто сбежать, но потом я решил, что мой милый не поверит словам и включил диктофон. Они ворковали ещё долгое время, а я не знал как сказать ему об этом, чтобы не сильно его ранить. Я не могу допустить того, что такой светлый человек верит этому Роме, а тот его мастерски обманывает. Решено, вот прямо сейчас пойду и признаюсь! (наконец наедине, пусть и не более получаса! Первая моя маленькая победа!) — Привет Илья! Прости, что отвлекаю, но мне очень срочно нужно кое-что показать. Возьми пожалуйста и включи, возможно, тебе будет это интересно, — многозначительно подмигнул я ему. — Здравствуйте Павел! Да я в общем-то и не занят уже, но спасибо вам. Обязательно посмотрю, если вы так настаиваете, хоть и ничего не понимаю. Ещё и Ромашка пропал, — ума не приложу где он, а вы, случайно, не знаете? — он смотрел взглядом, перед которым я никогда не мог устоять. Соберись, тряпка! — Нет, что ты! Вы же как попугаи—неразлучники — всегда вместе. Расслабься, чего ты, уж и час не можешь без него, да? — дразнил его, заводясь от его голоса, растерянности, того, как он себя ведёт, словно вот-вот заплачет. Лучше подойду и обниму по-дружески. Он, конечно, удивился, но не оттолкнул. Зато так посмотрел, что мне захотелось отойти, но я не нашел в себе сил это сделать. — Наверное, я лучше пойду уж, подышу свежим воздухом и немного успокоюсь перед началом, если вы не против? — Иди-иди! Держу что ли? Удачи, красавчик! — не мог не сказать ему это. Он поднял глаза, посмотрел на меня, как-то неуверенно улыбнулся, и слишком быстро скрылся за поворотом… Словно сбежал. Выйдя со съёмочной площадки подальше от любопытных глаз, он сел на скамеечку и включил диктофон. И тут же услышал такое, что его обескуражило, — он узнал голос, понял, что это значит, но ещё не понял, что ему делать дальше? И кто виноват? Выяснить всё у Ромы? А смысл? Кто я ему, чтобы он передо мной отчитывался? Мы просто выступаем вместе. И мы просто друзья или?..