Мы ценим лишь тогда, когда теряем

Люди начинают ценить то, что имеют лишь тогда, когда они это потеряют. И, пожалуй, монстры от них в этом плане недалеко ушли.

      Гено никогда не относился к Риперу как к кому-то значимому, очень нужному в его жизни. Ну да, был такой паренек, вечно таскавшийся за ним, Афтером. Иногда он вызывал легкое раздражение своей надоедливостью, но чаще всего он просто молчаливо сидел, рассматривая серый асфальт и вымученно улыбался, когда к нему обращались. Бледные кости, черный плащ, круги под глазницами, намекающие на явный недосып, тусклые серые зрачки. Весь его вид выражал болезненность и слабость. Довольно жалкое зрелище.       Разумеется, лишь из-за правил этикета и хорошего тона Гено интересовался у собеседника как он, как его дела, но спрашивалось это настолько бесчувственно, что неудивительно, почему Рипер все время слабо вздрагивал, слыша вопрос. Он натянуто улыбался. Настолько фальшиво, что становилось тошно. А еще нарочно деланным тоном говорил, что у него все хорошо, но его голосок так дрожал, что не оставлял сомнений в том, что его слова — чистой воды ложь. Но Гено это не волновало. Не его проблемы, ну да плевать.       Где-то в душе, где-то в глубине своего червствого осколка, но Полумертвый волновался. Волновался за этот комок костей, который, несмотря на все свои отчаянные попытки, но не мог скрыть, что страдает от депрессии. Ему нужна была помощь, нужна была поддержка, нужен был кто-то, кто наконец скажет те заветные слова, скажет, что он, Рипер, так много значит для него. Но он никогда не говорил об этом, довольствуясь лишь теми короткими минутами, на которые хватало Гено терпеть его рядом с собой. Стойко молчал, варясь в своих проблемах, страдая от жуткой душевной боли, от нехватки внимания и любви, но послушно отпуская того единственного, кто запал ему в душу. Глупый Рипер, сам себя ведь убивал.       Этот странный пугливый скелетик умудрился сделать то, что не удавалось еще никому — растопить холодную льдышку вместо сердца Гено, заставить его впервые почувствовать нечто большее, чем просто симпатию. Он действительно заставил его полюбить. И Гено ненавидел его за это.       Афтер никогда не понимал, как его можно полюбить. Он урод. Чего только стоит его расплавленная глазница! И как можно найти что-то в полудохлом монстре, вечно истекающем кровью? Да ведь он ходячий труп. И что Рипер в нем нашел? Хотя, малец был довольно таки странной личностью, мало ли, какие у него тараканы в голове.       И все же, Гено не мог ответить на этот вопрос. И теперь уже никто не сможет ответить ему.       По телу пробежала дрожь. Болезненно пронизывая кости, оставляя после себя дурноту и слабость. Отвратное ощущение.       Гено помнил. Помнил, как тихо, как неуверенно и робко Рипер наконец осмелился высказать свои чувства. А затем, испугавшись собственной храбрости, съежился, прикрывая глазницы. Гено помнил. Помнил, как он тогда наорал на монстра, выдав очень много лишнего. Наговорил того, что не стоило говорить, причинив еще большую боль скелету. Помнил, как раздался первый судорожный всхлип, как последующие отчаянно сдерживались дрожащим тельцем, отходящим как можно дальше от Полумертвого. Как, не выдержав, Рипер сдался в порыве душевной боли и горечи, оставшейся после "ласковых" слов любимого, разворачиваясь и убегая, лишь бы скрыться подальше от него, Гено. Помнил...       Да, он все это помнил. И лучше всего он помнил его тельце, такое хрупкое и маленькое. Его безжизненое тельце, которое он держал на руках, его бледные кости, обжигающие холодом, и след от веревки на его тонкой шее. Он тряс его, отчаянно выкрикивая имя, умоляя вернуться. Умоляя, что это была лишь шутка. Глупая шутка. Захлебывался слезами, давился рыданиями и стонал от боли, корчась над мертвым телом. Истошно кричал, надеясь сейчас лишь услышать его сладкий нежный голосок, посмотреть в его глазницы и просто знать, что жизнь еще теплится в этих косточках. Просил, умолял, звал на помощь.       Но никто не пришел.       Гром разорвал тишину оглушительным раскатом, а вслед ему ожесточенней захлестал ливень.       Это так больно.       Гено всхлипнул. Осколок души мелко вибрировал, пронзаемый острой болью. Что он, придурок, наделал? Впервые в жизни его, уродливого скелета, калеку с неизлечимыми травмами, полюбили всей душой. И что он сделал? Да, точно, наорал на бедняжку, назвал его бесполезным куском мусора и пожелал ему скорейшей смерти. Что же, вот и дождался того, чего желал. Рипер мертв. Теперь уже никто не скажет ему тех робких трех слов, никто не обнимет и не посмотрит своим наивными глазенками. У него больше никого нет.       Так глупо. Глупо лишиться своего единственного солнышка просто из-за чертовой гордости, нежелания признавать Рипера, а вслед за этим и собственной безмозглости — своими словами ввести в отчаяние и довести до суицида и без того почти все время печального тоскливого монстра. Гено же знал, знал что тому плохо. Но ни разу не постарался помочь. А ведь он мог, мог просто участливо поинтересоваться как он, как его здоровье. Просто хоть раз обнять его и прижать к себе, согреть теплом. Хоть как-то проявить к нему ласку, заботу. А ведь Гено даже ничего не знал о Рипере. И даже не попытался узнать.       Он просто ублюдок. Больной ублюдок. Если кто и должен был умереть, так это не Рип, а он.       Ноги подкашиваются, а перед глазницей все плывет. Афтер падает на колени, судорожно всхлипывая и сглатывая текущие по щекам слезы вперемешку с каплями дождя. Так больно. Так больно терять ставшее таким родным для души существо.       Хочется просто умереть, что угодно, но не чувствовать этой боли.       Гено открывает глазницу, утирая слезы трясущейся рукой. Внутри все сворачивается в тугой узел, доставляя лишь горечь к горлу. Небольшая могилка, такая пустая, по сравнению с остальными, обильно украшенными венками и букетами всевозможных цветов. Неужели у Рипера родственников никаких нет, раз даже место его последнего успокоения такое пустынное и забытое? Но разве он этого заслужил? Он ведь просто хотел любви и внимания. Также как и все.       Несколько белых роз легло на холодную мокрую землю. Афтер выдавил грустный смешок. Он даже не знал, какие цветы любил Рипер, чтобы возложить их сейчас на его могилу. Какая глупость. Целый год они знакомы, целый год Рипер увязывался за ним, и ни разу за это время Гено не спросил у Рипа о его предпочтениях, вкусах. Казалось, еще столько времени впереди. Он еще успеет. Успеет извиниться, успеет признаться в своих чувствах, успеть узнать о Рипере все, что нужно, а что в итоге?       А в итоге он стоит один, дрожа от боли и холода, судорожно шепча мольбы и извинения за все, что натворил.       А ведь все могло выйти иначе, с куда более хорошим концом.