***
В последние две недели учебного года все клубы закрываются, а учеников после уроков сразу же гонят домой, позволяя остаться лишь старостам и дежурным. Первая неделя на подготовку, вторая неделя на тесты. Джотаро с Нориаки перебираются из комнаты клуба под дерево, но уже на второй день их оттуда выгоняет школьный сторож, советуя пойти учиться. Учиться они не идут. В тот же день по дороге домой заворачивают в знакомый книжный и проводят там едва ли не час, выбирая что почитать когда всё закончится; на следующий просто гуляют по городу и заходят в парк покормить уток. Пока Нориаки увлекается птицами, Джотаро уходит к торговому автомату на соседней улице. — Купи мне вишневой содовой. — Размечтался. Конечно же, он её покупает. А потом, протягивая банку Нориаки, отворачивается к воде, чтобы не видеть его довольную ухмылку. Они кормят уток, стоя на едва возвышающемся над рекой мостике, и когда Джотаро спустя время упирается локтями о перила, Нориаки пододвигается ближе и кладет голову ему на плечо. Молча протягивает кусочек хлеба, чтобы тот тоже покормил птичек, а не стоял столбом, как делал до этого. Когда Джотаро ложится спать, он думает что утки были лучшим событием за день. Это было в среду. Четверг и пятницу они проводят в зале с торговыми автоматами, где Джотаро что в первый, что во второй день терпит сокрушительное поражение в абсолютно каждой игре. — Поверить не могу, что у тебя никогда не было игровой консоли, — на выдохе произносит Какёин, когда они выходят из здания поздно вечером. — Чем ты занимался всё детство? — Читал и играл с другими детьми на улице, — кривится Джотаро. — После тестов я просто обязан тебя научить. — Ты хочешь просадить здесь все деньги? — Нет, Джотаро, ты не понял, — Нориаки качает головой, а потом резко останавливает. Куджо оборачивается. — Я приглашаю тебя к себе поиграть. Согласен? — он замирает, фиалковые глаза темным фиолетовым застилает неуверенность. Хотя, может это в темноте так кажется. Джотаро не видит причин отказываться и соглашается. Нориаки расслабленно выдыхает, и Куджо понимает, что ему не показалось. — Отлично, — они возобновляют ход. — Значит в выходные через неделю ты мой, договорились. Это очевидно был не вопрос, а утверждение. Джотаро не возникает потому что уже дал ответ. Он не против от слова совсем: они еще никогда не были друг у друга дома. Да и не проводили время вместе на выходных, если не считать той встречи в конце летних каникул. Это ещё одна возможность узнать Нориаки с новой стороны, и Джотаро ей совсем не противится. В тот вечер он наконец-то вспоминает, что пора бы узнать домашний номер Какёина.***
Всю следующую неделю они видятся лишь в школе, решая посвятить время подготовке к финальным тестам. Точнее, Какёин так решает, потому что Джотаро обычно достаточно лишь пробежаться взглядом по учебнику, чтобы всё запомнить. Он даже предлагает позаниматься вместе, но Нориаки отнекивается, аргументируя тем, что они будут постоянно отвлекаться на всякую чепуху, так что, в итоге, всю следующую неделю их совместное времяпровождение ограничивается обедами под тем самым деревом и несколькими минутами ходьбы от школы до развилки. Джотаро с самого понедельника чувствовал себя не в своей тарелке. На прошлой неделе они хоть сколько-то времени проводили вместе, пусть и вне привычных им стен или пейзажей, но на этой неделе этого становится настолько мало, что Куджо, дабы отвлечь себя, решает серьезно начать готовиться: берет отдельную тетрадку для подготовки и делает дополнительные задания. На несколько дней этого, в принципе, хватает. А потом наконец-то наступает пятница. — Время вышло, сдавайте работы, — звучит голос учителя, и Джотаро первым делом, вместо того, чтобы передать свой листок сидящему впереди однокласснику, поворачивается к Нориаки. У того очевидно, возникли такие же мысли, потому что Куджо сразу же натыкается на уставший, но сияющий взгляд. Всё закончилось. Они сдают свои работы, быстро собираются, но, как назло, учитель просит Нориаки помочь с чем-то, поэтому в комнату клуба Джотаро идет один. Они тайно сделали слепки ключей, чтобы не бегать постоянно в учительскую, и смогли их забрать как раз в начале прошлой недели. Куджо не без удовольствия проворачивает собственный ключ в двери, думая о том, как сейчас зайдет, скинет сумку, наберет воды в чайник, включит его, достанет их глупые чашки… а потом его голову посещает одна мысль. Чайник он всё же ставит, но после этого сразу же выходит из кабинета, желая успеть вернуться до прихода Нориаки. Он успевает, но это и неудивительно, потому что Какёина нет еще минут пятнадцать. Джотаро ждет на диване, разглядывая помещение, в котором они провели не один месяц, а потом пейзаж за окном. Сейчас конец марта, а значит уже вот-вот зацветет сакура. Уже прошел почти год, как они встретились с Нориаки. Уже почти год, как он подошел к нему и спросил не скучно ли ему. Уже почти год, как… Дверь в кабинет распахивается, вырывая Джотаро из раздумий. Он неосознанно встает и подходит ближе, пока Какёин осторожно её закрывает, стараясь не сильно шуметь. Взгляд у него усталый, на лице натянутая улыбка, поэтому, когда Джотаро приближается на расстояние двух шагов, он просто опускает сумку на пол и утыкается ему в плечо. — Давай просто постоим так, — тихо говорит он, просовывая руки Куджо за спину, легонько обнимая. — Хорошо, — Джотаро прикрывает глаза и повторяет его движения. Кладет одну руку на поясницу, а второй поглаживает между лопаток; не без удивления замечает как Нориаки расслабляется. — Я купил тебе твою гадость. Какёин издает смешок, приглушенный тканью гакурана, Джотаро ощущает его больше тактильно, нежели на слух. — Спасибо. Джотаро снова возвращается мыслями в тот день. Ветер тогда тихо, едва заметно, шелестел меж листьев сакуры, а те медленно опадали на землю, словно в какой-то новелле или сёдзё-манге. Один из них упал Джотаро на щеку, и он не успел убрать его. Потому что это сделал Какёин… нет, Нориаки. — Привет? Я Какёин Нориаки из твоего класса. Я, эм, просто заметил, что ты постоянно сидишь здесь один… а не с одноклассниками. Решил познакомиться… Обычно улыбка Джотаро выражается едва приподнятыми уголками губ, но сейчас они неосознанно настолько широко растягиваются, что он сам это замечает. Перед глазами встает лицо Нориаки в тот день. Он пытался выглядеть уверенно, но теперь Джотаро знает как меняется его мимика в зависимости от испытываемых эмоций, и понимает, что тому было очень неловко. И боязно. А ведь когда он заговорил о стандах, Куджо подумал, что тот хочет на него напасть. Сейчас это всё казалось таким глупым. Прошел всего год, за который Джотаро испытал столько разных эмоций по отношению к другому человеку, что случившееся тогда казалось невероятно сюрреалистичным. Поведение их стандов тоже казалось ему немного странным. «Станды ведь воплощение души, Джотаро». Учитывая это, удивляться не стоит. — Помнишь, — немного севшим голосом начинает Джотаро. — Помнишь, я спросил нравится ли тебе писать портреты? — Да. — Ты мне тоже, — на выдохе говорит Джотаро, переставая гладить рукой чужую спину, вместо этого он просто прижимает Нориаки ближе к себе. Объятия с чужой стороны тоже становятся крепче и Какёин громко выдыхает, утыкаясь носом в сгиб его шеи. Он молчит, но Джотаро уверен, что Нориаки тоже улыбается.