♫The Black Angels — Black Isn't Black
Он не ярый сторонник морали и не праведный посланник свыше. Рожденный страданиями и тоской, а не небом и ангельской плотью. Запертый в собственных проблемах, молча кричащий от боли и тяжелого ужаса в его темном сердце. Усопшая жизнь с каждой секундой уходит всё незаметнее и становится иллюзорной, словно в мутном сне. Таких, как он — много, но мы их не видим. Настоящая депрессия духа. Эти проблемы кажутся простыми, но невероятно сложными для решения. А сколько вопросов ещё можно решить… Что же пришлось сделать такого неправильного для него самого, чтобы отнести себя к жителям этого города. Тяжело стараться быть кем-то, но и тяжело признать, что ты никто. Однако во всём этом есть единственный плюс. Признать себя никем — путь к освобождению собственного «Я». Настоящего «Я», которое не мучает себя, чтобы пытаться быть кем-то. Потому что «Я» — это единственная вещь, от которой нельзя убежать, нельзя спрятать. И неважно потом, что про вас подумают, ведь настоящее «Я» это не то, что про вас скажут. Для них вы никто и для себя тоже никто, потому что вы не пытаетесь быть кем-то для других. Всё общество ненастоящее, оно состоит из лживых и себе подобных обманщиков, чтобы не обидеть комфортную зону для своего проживания. Страшен тот ложный пастырь, который понимает об этом и мирится с этим, убивая самого себя. Всё вранье. Каждое его мелкое действие, которое он совершал, давало ему осознание того, что у него всегда был выбор. Лис мог и не делать этого. Он не стремился к доброте и милосердию, но чувствовал, что должен был так поступать. Это было необдуманным, но уже сделанным. Всё, что выливалось из его холодного образа отшельника, было тайным призывом о помощи, потому что он сдался. Отступился от своего пути. Это стало его слабостью — быть таким. Забытая квартира на последнем этаже и её житель были ещё одной веской причиной держаться от общества подальше. Он открыл Лису дверь и вальяжно оглядел с ног до головы, прикусив нижнюю губу. — Привет, сладенький, — мягко проговорил тот. Лис прошёл в его квартиру, оттолкнув того в сторону на пару метров, — Постой, что тебе … — однако Лис уже запер дрожащими кончиками пальцев замок на двери, — Что тебе…— пытался сказать тот, но от удивления ничего не мог произнести. — Сейчас ты умрешь, — сухо проговорил Лис. — Но… Постой…! Деньги? — Лис подошел к нему и, схватившись за его шею, без колебаний опрокинул на дорогой ковер, — Я хочу знать! — костяшки на его руке напряглись и хладнокровно прилетели тому в нос, ударив его голову об пол. Лис лишь наблюдал холодным убийственным взглядом, — Чёрт! — его голова вновь откинулась от удара в пол, — Айй, я… — Скажи! — неуверенно вскрикнул Лис. — Кто ты, блять, вообще такой?! — тяжело простонал тот от боли. Лис ещё раз посмотрел на него стеклянным взглядом и отпустил его шею, а затем и слез с него, — Послушай, я… Не знаю кто ты такой, но… — он, сев на колени, вытер подступающую из носа кровь и встал у окна, — Проблема ведь не во мне, да? — он презрительно посмотрел на Лиса, — Ужасно. Ты облажался. — Нет… — всё, что смог ответить Лис, — Деньги, — сказал он, направив револьвер в его сторону. — Ты даже убить нормально не можешь, — фальшиво рассмеялся тот. Лис держал стойку, но глубоко внутри себя он чувствовал, что подвергся атаке. Ему казалось, что он всё равно держал лидерство над Лисом, несмотря на все попытки запугать его. Только тогда Лис понял, что он либо жульничает, либо не боится смерти вообще, — Ты жалок, — огрызнулся тот, выкинув несколько купюр к ногам Лиса. — Это не моя вина… — Ты хотел себе доказать, что ты… Что ты что? — Лис отпустил оружие и отвел взгляд вниз, — Хей… — он прошел к нему ближе, пропустив свою ладонь вдоль по его животу, обнял и прижал к себе, — Просто попроси о помощи. — Нет… — проговорил Лис. — Ты же из духов, да? Тебя никто не видит, не замечает — неторопливо проговорил он, — И кто твой тотем? Кровавый Волк или Черная Мамба? — Я ничего не могу тебе сказать… — кровь Лиса капала вниз с таким звуком, будто шёл ливень. Он был полностью поражен, ещё раз убедившись в том, что защита всегда более выигрышный вариант, чем атака. Кровь текла отовсюду, из носа, рта, старых шрамов и прочих отверстий. Лис почувствовал, что под тяжестью упадет замертво. — Тише-тише-тише… — поймал тот, — Я рядом, — и их взгляды встретились и Олень, а именно он обнимал Лиса, потянулся, чтобы поцеловать его. И когда его язык уже был внутри у Лиса, тот напряг свою челюсть и откусил Оленю язык, опрокинув на пол. Лис стал топтать его морду ногами, пока тот не перестал ахать от боли. Когда стоны прекратились, Лис перевернул того на живот и сел на его спину, потянув Оленя за волосы, другой рукой достал старый расписной кинжал и хладнокровно вонзил тому в шею, в бешенстве разрезая нежную кожу.…
Лис молча встал, даже не вздохнув. Он выплюнул кусочек языка на теплую кровь и вышел из квартиры. … Но вернулся, чтобы исследовать его вещи. Лис забрал все деньги, взял пару книжек и допил остатки пива из одинокой бутылки. — Фу, блять… — он плюнул на труп и засмотрелся на мертвого Оленя. Ему казался этот поступок неоправданным и глупым, оттого и углубляло его в проблемы личностного существования. Он победил, но не чувствовал, что перешагнул через себя, чтобы решиться на это. Ему казалось, что это не он убил его. Лис поспешил выйти из квартиры.