***
Лис приоткрыл глаза и устремил расплывчатый взгляд под кровать, а затем приподнялся и глянул выше. Осмотревшись, и поняв, что никого нет, упал в первоначальное положение. Словно лассо охватило его голову и давило, словно тупая игла колола его мозг. — Ой, бля-я-ять… — вымученно протянул тот, раскрывая пасть от зевка. Лис нехотя присел на кровать и потупил взгляд в пол. Яркий серый цвет валил из окон в его лисье логово. Со вчера почти ничего не изменилось: бутылки как валялись, так и валяются, только лужи впитались в пол, оставив кровавый осадок и неприятный запах алкоголя. Он это понял, сравнив с свежим воздухом из окна, — Фу, воняет…! — он засмеялся в похмельном угаре, и в смехе плюхнулся спиной на кровать, на секунду подлетев вверх. Ему показалось, что что-то не так. Он тяжело откашлялся, и поднёс свою ладонь к морде. Мизинец, недавно оторванный по случайности, медленно отрастал обратно, а это могло значит лишь одно. Воспоминания прошлой ночи больно врезались ему в память, — Девочка! — вскрикнул тот, резко сев на край кровати. Точно… Он вспомнил даже очертания её смазливого личика, но самой её не было… — Неужели ушла…? — тихо проговорил тот себе под нос, что было ему привычно. Лис хотел верить, что хоть как-то помог ей той ночью, но убеждаться в этом не стал, ибо не хотел обманывать себя или строить догадки. Ему было не до этого. Пустой эмоциональный фон вновь наполнялся горькими, словно стакан с виски, мыслями. Для начала Лис занавесил окно, чтобы серый дневной свет не давил на полусонное состояние. Он это понимал, но ничего не мог поделать. Желание спать, скорее было связано с желанием не думать, исчезнуть. По-настоящему спать он не хотел, ибо всё и так было, как во сне. Дверную ручку начал кто-то открывать. Тогда Лис бросился боком к ней и навалился, чтобы никого не пустить, — Педро, я отдам деньги, ты же знаешь! — он приложил все силы и удерживал дверь. Однако поймал себя на той мысли, что никто вовсе и не ломится, но не сдавал позиции. — Впустите, — послышался тонкий, но серьёзный голосок по ту сторону, дипломатично сдерживавший недовольство. Он посмотрел в пулевое отверстие на двери. В одно из них. И правда, там стояла та самая девочка. Лис постоял ещё пару секунд, затем молча пустил её, заперев за собой замки. Она прошла к кровати, грациозно обойдя все осадки от луж и положила туда пару пакетов из своих рук. Пакеты из шестёрочки, к слову. — Я взяла денег и сходила в магазин, — девочка обернулась к нему и встала так, будто он сам просил её это сделать, так, будто ждала похвалы за это. Лис не знал, как реагировать, но честно, ему было всё равно. Он прошел к пакетам и коготком открыл один из них. Там было молоко, мыло, какие-то чипсы… — «А это что?», — подумал он, доставая шампфуррь. Как шампунь, только дороже, — «Что за тупизм…», — к тому же с самым нелюбимым ему запахом арбуза. — Зачем ты… — начал он, но она его перебила. — Ты воняешь. — Спасибо… Только мыться тут негде, — его комната была небольшая. Стояла лишь кровать, зеркало, почему-то забрызганное кровью, и короткий холодильник, обклеенный эротическими наклейками с девушками и лисичками. Девочка взяла молоко и второй пакет в руки, уйдя к тому самому холодильнику и села перед открытой дверкой. — Ты ешь мышей? — спросила она, зачарованно глядя в холодильник. — Да, ем, — он подошел к ней и заглянул вовнутрь. — Сними, пожалуйста, — Лис посмотрел на макушку её головы, и нехотя снял мышку с петельки. Девочка ни капли не смутилась, когда перед её лицом пронеслась повешенная мышка. — Не боишься? — Не ебёт, — сказала она, опалив его сердце каким-то неприятным ему ощущением, — Ты вообще, кроме виски, ничего не пьешь? — Мне это не навредит… — сказал тот, откусив голову замороженной мышки. — Да здравствует капитан-минус-почки! — проговорила она, попутно разбирая пакет, — И сигаретами, наверное, питаешься, — Лис проглотил пережеванную мышь и ответил. — Это не твоё дело… — Да вообще не ебёт! — легко сказала та, однако на второй раз он не сдержался. — Не говори так. — Как? — он впал в мысли, пока она не продолжила, — Не говорить, что мне до тебя нет дела? — она продолжала невозмутимо убирать последние вещи из пакета. Его сердце обожглось кровью и потекла из его носа на пол. Зачем она так говорит? —… Не надо… Материться… — сказал тот, закрыв нос лапой. Ему казалось, что девочка, обладающая такой красотой не может так разговаривать. Однако она не он, и ему было тяжело это понять. — А сам, когда спишь, получше выдаешь. — Не надо быть мной, пожалуйста. — Есть только один, кто пытается быть тобой, — она закончила убирать продукты и посмотрела на Лиса, вглядевшись ему в глаза — Это ты сам. —… Я не пытаюсь быть собой. — Тогда кто ты? — он затих. Акции Лиса стремительно стали падать вниз и точно ответить на этот вопрос не мог даже он сам. Он сразу сдался. Ибо всё его последнее время было занято раздумьями о бытие и его смысле, но до сих пор ответа не было дано. Лис так и простоял, ни сказав ни слова, — Я Аннабель, — невинно произнесла девочка. Лис лишь вежливо и холодно спросил, — Хочешь жить у меня? — А что делать у тебя? Пустые стены, даже книжек нет… Одна кровь и… — Аннабель обернулась, — И ничего, — пока она это говорила, Лис заметил, что мышка мистическим образом пропала из его рук. Паланиковское «Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу» преследовало Лиса с самого начала, как он услышал эту фразу. Может поэтому в его комнате было пусто, — Но выбора у меня нет, — на выдохе проговорила девочка, направившись за вторым пакетом, противно шурша им на всю комнату, — Даже не вижу смысла спрашивать чем ты занимаешься всё это время. Лис даже не пикнул. Он молча начал снимать свою куртку, оставив на себе темно-серую рубашку с короткими рукавами. — Хей, прикольная рубашка! — отрезала Аннабель, убрав продукты. А тем временем, Лис присел на кровать — Где взял? — фальшиво поинтересовалась она, подскочив к нему и тыкала ему в морду, — На, жуй банан! — сказала она, сев рядом с ним. — Нет, я не хочу банан, — сказал тот, всё равно откусив немного. — А чего ты хочешь? — Не знаю… — Точно не знаешь, — прохрюкала она, пережевывая банан. Его даже совсем не волновало то, что она без спроса взяла его деньги и купила продуктов. Ему показалось, что так и должно было быть. Он посмотрел как она сидит рядом и смотрит в стену. А потом, как в плохом романе, окажется, что Аннабель его потерявшаяся дочь или вроде того. Но к сожалению или к счастью, он не хотел это даже рассматривать, как возможное. Однако Лису показалось, что она теперь его неофициальная дочь, уж очень это было похоже со стороны. Он доверил ей свою доброту, и теперь это чувство слабело, под натиском её личности, и ранило его хрупкую душу. Трудно понять, был ли сделан правильный выбор. Хотя он ещё не знает её... Тогда можно ли делать выводы? Хотя хер его знает… Может что-нибудь нормальное и выйдет?2.
24 мая 2019 г. в 23:00
Стремление к высшим чувствам похвально, с объективной точки зрения, но так мы становимся слабы перед своей тёмной стороной и больше подвержены её влиянию. Стремление чувствовать что-то хорошее не значит тотчас же чувствовать себя счастливым или радостным. Мир не делится на чёрное и белое. Мы видим его в зависимости от того, что больше преобладает в нас, как в личности. Но даже в самое темное для нас время мы всё равно надеемся на лучшее, даже не понимая того, что может сделать нас лучше.