Sing

Он садится за руль своей машины. Шумно выдыхает. И не понимает. До сих пор. Всю гребанную неделю он пытался понять, потом решил проверить, что он понял, и, по-моему, запутался ещё сильнее. Игорь заводит машину и очень тихо трогается с места. Стас ушёл раньше с площадки, даже можно сказать убежал. А куда? Живут то они все равно в одном номере. — 393, — выдаёт устало Лавров, показывая бронь на своём смартфоне.* — Ой, а вы тоже оттуда? У нас неполадки там — телевизор не показывал! Ваш друг был не против переселиться, поэтому сейчас у вас новый номер! Двухспальный, но не волнуйтесь, с диваном — 394, — девушка быстро проговорив, видимо, заготовленную фразу, отдаёт ключ Игорю и переходит обслуживать другого клиента. Диван? Вот эта вот убогая пародия на кровать? С их то ростом диван — это просто девятый круг ада какой-то. Придётся спать вместе. Ну, в том смысле, что полежать одну ночь на одной кровати. Лифт открывается, ключ поворачивается, и Игорь находит Стаса сидящим на стуле. Лупасит в какую-то видеоигрушку. — Ну привет, — Лавров присаживается на стул, который стоит напротив, — поговорим? — Поговорим, — Конченков откладывает телефон в сторону и подпирает руками голову. — Я не знаю, но я не пидор. Это точно. Но я и не гей. Я и не би, и все тому подобное, — Игорь сидя наливал себе апельсиновый сок. Странно, обычно под рукой банка пива. — Я не уверен, но походу, это называется человеколюбием. И Стас рассмеялся. Магнетически-заразительно, как и было предъявлено. — Человеколюбие? Правда? Погоди, это значит, что… — Конченков запнулся и поднял просто огромные, манящие глаза на Босса. — Ничего это не значит, — одним махом последний вышеназванный осушил стакан, после снял футболку, а затем и брюки. — Кровать моя. И бесцеремонно, не спросив о том, что бы предпочёл Стас, он улёгся на двухспалку, укрываясь одеялом, поджимая под себя ноги. — Хорошо поговорили, — решил шепотом Стас. — Я недоговорил. Кровать моя, а ты спишь рядом. Ложись и не ворчи. Не буду я в этой ситуации разбираться. Сама решится. Я только чуть-чуть подмогу, — Лавров повернулся набок и похлопал по месту рядом с собой. — Я не лягу. — Твоё дело. Пять минут спустя. — Ладно, двигайся, великан. Нашёл, кого на слабо взять. Послышался тихий смешок в подушку, а потом кто-то сгрёб в объятия худое тело Конченкова. А потом ещё и в макушку поцеловал. — Ты точно не пидор? — Я человеколюб. И гроза миновала.