Sing

— Серьезно, блять? Правда? В каком смысле? — Да, я ухожу из шоу. Вот сейчас никто ничего не понимал. Ровным счётом н и к т о. Весь месяц они снимали один выпуск за другим, но сегодня… Сегодня Стас окончательно что-то решил для себя — это Игорь по его огромным искрящимся глазам понял. — Братиш, ты обожди. Ты пьяный? Я ничего не понимаю. Можешь повторить ещё раз то, что сказал? Лавров хмурился и делал это со всей душой, вкладывал в брови все чувства. Но только в брови. Глаза его выражали отрешенность от ситуации. — Да, никаких проблем, — Конченков отчего-то сиял сильнее Вифлеемской звезды и лыбился от одного уха до другого. Он то ли стебался, то ли с ума выжил. — Смотри, ситуация такая — я влюбился. И он опять улыбался. Как придурошный, честное слово. — Да он головой ударился, вот и все, — заключил рядом стоящий Фадеев. — Да в смысле? Да я не понимаю! Да какой влюбился? Да в кого? Да что у тебя в твоей ебанной голове? Все. Игорь рвал и метал. Рвал и метал. Желваки ходили ходуном, руки Игоря постоянно то взмывали вверх, то опускались вниз. В ошарашенности, он то открывал, то закрывал рот, но этого было не видно, ведь борода скрывала почти все лицо. Да что это, блин, такое? Что это? Не виделись всего три дня, отдохнули друг от друга и уже из шоу уходит? — Это что, опять твои пранки? — проговорил уже Босс, а не Игорь. Но Стас просто улыбался, глазами обхватывая все съёмочное пространство. — Нет, это самая обыкновенная правда. Все были в таком шоке, что и сравнить подобное состояние было не с чем. — Так, ладно, ребят. Он походу опять обкурился, — Игорь устало потёр переносицу, возвращая свой голос в обыденное состояние, — выйдете все на пару минут, постараюсь вправить ему мозг. Никто даже перечить не стал. Только Фадеев ещё с секунд пятнадцать потаращился на Стаса и, выпрямившись, вышел из комнаты. — Дыхни, — скомандовал Лавров. Конченков послушно выдохнул, но улыбку с собственного лица не снял. Да уж. Пахло мятной жвачкой. Он не обкуренный и не выпивший. И что тогда? — Стас, че за хуйня? Че за «влюбился»? Величайший присел на диван, закрывая лицо руками, попутно стягивая все атрибуты образа. — Вот так как-то. — Ну и? Кто она? Конченков вздохнул и впервые его улыбка сошла на «нет». Он напряжённо покачался из стороны в сторону и стушевался. — Что молчишь? Я ее знаю? Пимп присел на корточки, прямо перед коленями Игоря, и отчётливо выговорил каждое слово: — Ты прекрасно осведомлён об этом человеке. Наступило молчание. Неприятное такое, знаете? Я даже не уверена, с чем его можно было бы сравнить… Давайте так: вы идёте по полю, вас настигают огромные грозовые тучи, а потом гремит ужасающий гром. Так вот. Вот этот момент перед тем, как вы осознаете, что остались в поле один и что вот-вот вы услышите первый отрывистый раскат, и есть молчание наших героев. — Так, Конченков, я не тупой. Что значит «прекрасно осведомлён об этом ЧЕЛОВЕКЕ»? — последнее слово было выкрикнуто, и Фадеев, который наливал себе чай в другой комнате, нервно дернулся и пролил кипяток на оголенную кожу. — Это что… мужчина? Стас сглотнул так сильно… Так сильно, что, кажется, трахея согнулась вдвое и слюна потекла куда-то за неё. Сглотнул, но силы кивнуть на вопрос нашёл. — О, Господи… Игорь подорвался с места и начал «вырисовывать» шагами круги на полу. Мужчина??? Это мужчина??? Его друг, брат, кореш влюбился в мужчину? То есть мужчина — это человек мужского пола, но никак не женского? Это как должно уложиться в голове? — Да как так? Мы же с тобой от силы часов 12 не виделись? Когда ты успел? Как ты успел? Да ты успел бы только в том случае, если… — начал анализировать вслух Лавров, но тут же осёкся, — если бы этот человек находился постоянно рядом с тобой! Стас молчал. А что говорить в такой ситуации? Сейчас Игорь догадается, что единственный человек, в которого Стас был влюблён все эти годы, но не осознавал данного, это и был сам Игорь. Лавров не тупой, далеко не ту…: — Это Фадей, да? Сейчас я этому голубому огоньку морду то и начищу! А я думаю, че это он с синим фоном постоянно сливается? — Лавров с силой открывает дверь, готовый разорвать Фадеева в клочья, но он не успевает, ведь перед его носом с такой же силой эту же дверь закрывают. Нет, все-таки он тупой. Игорь не сразу понимает, что произошло. И только спустя несколько секунд рассматривает перед собой Стаса. — Ты дебил, что ли? Да не Фадей это! А ты!