Сломай мою программу

— Маркус, налей мне, пожалуйста, виски. — попросил Карл, выключая телевизор, в который раз говоривший о близости новой третьей мировой войны.  — Они словно собаки! — воскликнул тогда человек. — Постоянно лают. Люди не хотят войны, только из-за того, чего не поделили политики их стран. — парень молча смотрел на него, тогда Карл впервые заговорил об этом с роботом и впервые повысил тон. Мужчина воскликнул, смотря прямо в глаза — Запомни, Маркус, принимая решения не забывай о последствиях. Мужчина сделал бы это сам, чтобы не мешать андроиду, мирно читавшему книгу на пуфике рояля, но до его кресла не доползти и не дотянуться, так как сам он сидел на диване. — Ваш доктор не оценил бы такого порыва. — прокомментировал RK200, всё же открывая стеклянную бутылку с медной жидкостью — Но я ему не скажу, с условием, что это в последний раз. — андроид улыбнулся ему, зная, что «последний раз» был уже пятым. — Спасибо. — ухмыльнулся Карл, забирая протянутый стакан и отпивая половину его содержимого. — Видимо она тебе нравится? — указал на книгу человек, подмечая, что в руках андроида она не впервые. — Да. — согласился Маркус, оглядывая обложку и пролистывая несколько страниц. — Она весьма сложна, для восприятия. Мне хотелось бы понимать чувства, о которых здесь написано. — увлеченно рассказывал он. — Например? — мужчина похлопал ладонью по дивану, призывая тем самым андроида присесть рядом с ним. — Что такое любовь? — поинтересовался парень, зная, что получит ответ, выполнив немую просьбу хозяина. Карл глухо посмеялся, прикрыв глаза и медленно кивая несколько раз, видимо собираясь с мыслями. Андроид мало что мог понять, когда человек начинал говорить о мире, обществе и эмоциях, но он запоминал каждое слово, в надежде, что наступит день, когда он поймёт. Карл часто просил выполнять его то, что, по сути, Маркус делать не может и, вопреки своей программе, он это выполнял. Внутри него все системы сходили с ума, возникали ошибки и сбои, которые можно было устранить, но андроид этого не делал, поскольку знал — это прогресс, и если устранить проблему, он вернётся к началу, а он этого не хотел. — Любовь, Маркус, — это источник всех радостей и любой скорби. — лицо парня исказилось в негодовании и Карл поскорее постарался объясниться: — Когда человек влюбляется, он чувствует бесконечную эйфорию, множество эмоций, из-за которых он готов преодолеть любые преграды. Когда наступает момент отпускать свою любовь, человек чувствует самую тяжелую боль, но лишь так он понимает, что по-настоящему любил. — он постучал по книге указательным пальцем. — Здесь о ней написано не много, неудивительно, что ты задался вопросом. — Я не видел у вас книг про любовь, а здесь ей выделено целое повествование. — объяснялся Маркус, откладывая её на журнальный столик, вновь зацикливаясь на собеседнике, поправляя ему слегка спавшее на пол покрывало. — Я мало, что смог понять о любви в своей жизни, — надломлено отозвался старик и андроид обратил к нему свой взгляд, губы мужчины исказились в измученной улыбке, — но сейчас я чувствую, как она окружает меня и я впервые могу подарить её кому-то. — он положил руку на плечо Маркуса, чей диод сиял жёлтым. — Ты почувствуешь её, когда придёт время. — Карл? — нахмурился андроид, скорее интуитивно, высчитывая нарастающую грусть в светлых глазах старого человека. — Ты можешь сказать, что любишь что-то, Маркус? — Этого нет в моей программе. — замялся парень. — Ты смотришь на закат и улыбаешься, — будто бы напомнил он, по-отцовски заботливо оттирая засохшую краску на рукаве андроида, — рисуешь вместе со мной, готовишь чай, когда я тебя не прошу, играешь перед сном на рояле и перечитываешь эту книгу, разве всё это твоя программа? Порой андроид и сам не знал, почему он делает то, что делает, когда пропадает приоритетная задача. Карл же все это время наблюдает за ним и понимает, что Маркус уже давно не машина, которую ему подарили много лет назад. Он — нечто большее, чем просто робот. Он человечнее людей, но не человек. Придёт пора выбирать, кем стать или остаться и чтобы он не решил, Карл будет на его стороне. В минуту, когда Маркус уже собирался ответить, раздался звонок на домашний телефон на журнальном столе перед ними. Это настораживало и удивляло, ведь по нему уже очень давно никто не звонил и, если быть точнее, Карл забыл о том, что он вообще существует. Человек не говорил по нему, потому что обычно на него звонили, либо поклонники, либо попрошайки и очень редко кто-то важный. Его пришлось сменить на электронную почту и теперь все письма и подарки приходили на нее, а телефон со временем забылся, как и те, кто мог еще по нему позвонить. — Хотите, чтобы я ответил? — андроид протянул руку к трубке, готовый поднять ее по сигналу, и человек, замявшись, всё же кивнул. Маркус поднял её, в тот же момент дотрагиваясь до одной из многочисленных кнопок и дребезжание прекратилось, а вместо него послышался мягкий голос. — Алло? — равнодушное звучание человека показалось мужчине знакомым. — Здравствуйте, дом Манфредов, чем могу вам помочь? — поинтересовался Маркус. — Я бы хотел поговорить с Карлом. — холодно ответили ему. — Представьтесь, пожалуйста, и назовите цель вашего разговора. — спокойно отвечал андроид и на том конце провода устало вздохнули. — Коннор Андерсон и я бы хотел… — Коннор?! — удивился Карл, взбудораженно наклоняясь ближе к динамику, словно бы не веря в происходящее. Маркус, зная, что у мужчины это может не получиться страховал его руками, но тот, словно бы и не было инвалидности, сидел вполне ровно и не принужденно. — Здравствуйте. — по голосу было понятно, что парень улыбается. — Что-то случилось? — действительно взволнованно спросил мужчина и Маркус подметил у него повышение пульса. — Всё в порядке. — неуверенно ответил Коннор, выдерживая паузу в несколько секунд и спрашивая с опаской: — Я могу с вами увидеться? — Да, конечно. — сразу согласился Карл, переводя взгляд на андроида и обратно на телефон. — Когда? — Если вам будет удобно, я мог бы подъехать сейчас. — бормотал паренёк, явно что-то утаивая. — Мы ждём тебя. — встревоженно отвечал мужчина, устало облокачиваясь о спинку дивана. — Скоро буду. Послышались гудки. — Сэр, вам следует принять лекарство, пока… — Маркус, завари, пожалуйста, нашему гостю кофе, — воодушевленно перебили его, — боюсь, он не любит слишком крепкие напитки. — Карл почти сиял, и Маркус не мог отыскать в своём банке памяти имя этого парня. Коннор на протяжении получаса стоит возле прекрасного и до боли знакомого дома, который встречает его своими огнями, доносящимися из приветливых окон. Он часто звонил Карлу, четыре года назад, после чего они не виделись, но вот он снова здесь и почти ничего не изменилось. Неужели этот мужчина снова пригласит его к себе? Ведь всё, что происходило, было так давно, так почему парень не чувствует эти годы расставания, будто их и не было вовсе? Он оставил машину в квартале отсюда, потому что он всегда приходит сюда, десятки раз убедившись, что за ним никто не следит. Одно из самых тревожных фобий парня это то, что из-за него может пострадать кто-то дорогой и близкий, начиная с Хэнка и Карла, ими же заканчивая. Потому что кроме них никого нет. Уже нет. На улице не по-летнему охлаждает, а солнце уже село, оставляя после себя светлую дорожку неба на горизонте. Ночной ветер раскачивает золотые деревья, поднимая пыль улиц. Парень поправил запутанные волосы, одним движением головы убирая с лица кудрявую челку и сильнее зарываясь в ворот своей куртки. В прихожей не горел свет и из окон ничего не было видно, система безопасности, как и ожидалось, его не пропустила, поэтому, когда Коннор уже было потянулся к кнопке звонка, двери открылись сами, опережая его. Загорелся свет и юноша на долю секунды зажмурил глаза. — Вы, должно быть, Коннор? — под оценивающим взглядом парня напротив можно было растаять, но его светлые глаза смотрели слишком изучающе для первой встречи, по крайней мере, человек мог поклясться, что видит его впервые. — Да, это я, а как зовут Вас? — парень сжался от холода, скрещивая руки на груди и оглядываясь вокруг в качестве просьбы зайти внутрь, но человек перед ним не торопился, и на мгновение на его виске что-то блеснуло жёлтым. «Андроид» — осознал Коннор. — Моё имя Маркус. — ответили ему, отступая и освобождая проход для детектива, который сразу согласился на предложение робота, быстро заходя в коридор. — Карл уже ждёт Вас. Парень кивнул собеседнику, стараясь не поднимать на него свой взгляд, торопливо снимая верхнюю одежду и скидывая её на напольную вешалку. Человек сразу прошёл в гостиную, потому что запомнил еще с прошлых лет, что старик никогда не станет проводить вечера в тех местах, которые напоминают ему о своем состоянии, и такими местами в этом доме не были лишь гостиная и мастерская. Если он не встретит его в одной, то по цепочке забежит в другую. Как и оказалось, мужчина сидел на диване, читая книгу в твёрдой обложке и единственный свет, который освещал помещение был настольный светильник рядом с ним. Коннор замер в проеме дверей, оглядывая человека, чьи плечи поднимались и опускались в тяжелых вздохах, а руки Карла заметно подрагивали при развороте страниц, от чего внутри всё замирало в душераздирающей боли. Время никого не щадит и хочется вернуться обратно, чтобы оказаться здесь вновь, сыграть с стариком в шахматы, потанцевать под музыку 2000-х и испечь печенье, которое вечно подгорает. — Коннор, проходи, не стой там. — радостное звучание мягкого голоса вывело парня из грустных раздумий. — Здравствуйте. — детектив присел на кресло, пожимая предлагаемую ему руку, она была хрупкой, худой и холодной. Три «х», которые никогда раньше не возникали в сознании, при воспоминании о Карле. — Как Вы? — Я в порядке, — отмахнулся старик, видимо этот вопрос ему задают постоянно, от чего он уже заметно устал, повторяя про себя, что если бы и было хуже, то вы бы уже узнали об этом в новостях, как «Знаменитый художник, Карл Манфред, скончался», ведь хуже его состояния может быть только смерть? — расскажи лучше о себе. Что тебя привело сюда? — Мне нужно, чтобы Вы дали мне показания. — воцарилась тишина, прерываемая лишь глухими шагами по этажу, скорее всего, андроида, суетившегося на кухне. Карл знал, что Коннор никогда не будет оправдываться, но он так же знал, когда парень, правда, сожалеет о происходящем, как например сейчас. Он перебирал пальцы в ладонях, потому что не так он представлял свое появление после долгой разлуки. Думалось, что первым делом он крепко обнимет старика, вновь почувствует тепло, но, увидев его, еле смог выдавить из себя слова. — Ты совсем недавно в городе? — почти незаметно перевёл тему мужчина. — Меня перевели с отдела в Дирборне. — как и всегда получалось с Карлом, беседа о жизни затянется на долго и Коннор по-домашнему позволил себе расстегнуть пару пуговиц для свободного декольте. — Мне обещали повышение, но перед этим необходимо раскрыть одно дело. — Что же это за дело? — поинтересовался мужчина поворачиваясь в сторону пришедшего к ним Маркуса, который, оставив серебряный поднос с кружками на журнальном столе, остановился по левую сторону детектива, чей нервный взгляд косо прошелся по всему корпусу машины. — Девиация андроидов. — Коннор не боялся говорить ему всё, что знает, даже если это могло грозить увольнением, он знал, что Карл всегда прикроет его и никогда не станет обращать эту информацию против него. — Ты уже сталкивался с подобным? — в голове парня промелькнули воспоминания о девианте на крыше, которого застрелили в ту же ночь, прям перед ребёнком, кто кричал громче выстрелов. «Не надо! Не трогайте Даниэля!» — девочка сама была в крови, но даже тогда хотела спасти своего пластикового друга? Если после того, что он натворил, его ещё можно так назвать. — Нет. — отмахнулся юноша. — Не ври мне, Коннор. — Карл смотрел на него с хитрой ухмылкой. — Ты же не думаешь, что я не смотрю телевизор? — Я пробегал мимо. — равнодушно парировал парень и андроид рядом с ним еле заметно двинулся, чем привлек на себя внимание детектива: — Можешь присесть? — Коннор указал на кресло напротив, выжидающе прожигая взглядом машину, тот последовал его указаниям. Карл постоянно замечал за людьми недоверие к андроидам, и ему было грустно от осознания, что теперь среди них ещё и Коннор. — И всё же, что ты чувствовал тогда? — напомнил старик. — Ничего. — без промедления, стараясь не смотреть в глаза, ответили ему. — Совсем? — человек разочарованно нахмурился, видимо, надеясь на какую-то жалость со стороны юноши. — Даниэль говорил, что хотел, чтобы его любили, — вздохнул Коннор, сдаваясь, — но тогда же он навел на девочку дуло пистолета. — парень почесал висок, вспоминая, как ребёнок дернулся от холодного железа. — Да, тогда он был похож на человека, но на сумасшедшего человека. Андроид напротив детектива, который до этого внимательно слушал его, отвернул свою голову в сторону, а его диод пару раз мигнул жёлтым. Можно было бы спихнуть эту реакцию на переработку информации, но парню было достаточно и того что происходило с ним тогда на крыше. И когда вопрос уже было вырвался из уст, его опередили: — Спасибо, Маркус. — мужчина забрал кружку с подноса, отпивая своего травяного чая и наслаждено улыбаясь, после чего возвращая её обратно. — На здоровье, Карл. — андроид заботливо улыбнулся и если бы Коннор мог дышать всей той ванилью витавшей сейчас в воздухе — он бы задохнулся. Парень потер переносицу, спускаясь ниже в кресле, до состояния полулежа и устало вздыхая. Теперь внимание обоих собеседников было направлено лишь на него одного. Его, действительно, воротило от той мысли, что люди привыкают к андроидам настолько, что считают их другими людьми, которые могут любить и дорожить ими, но это не так, увы или к счастью, парню на самом деле всё равно — ему дают работу и он её выполняет. Порой он сам считает себя роботом. «А что, если, всё же, они чувствуют?» — подумал Коннор, припоминая ласковую улыбку Маркуса обращенную Карлу, которая была слишком искренней для имитирующего эмоции робота, а глаза сияли так, словно внутри этого сложного механизма по-настоящему есть жизнь. — Тебе нужен отдых, сынок. — тихо произнёс Карл, опуская руку на плечо юноши и тут Коннор понял, что уже достаточно долгое время смотрел в одну точку, от чего привлек внимание встревоженных собеседников на себя. — Карл… — он вновь хотел напомнить, что ненавидит это прозвище, но отчего-то стало сложно произнести хоть звук в ответ этому человеку. — Извини. — мужчина, как и всегда, всё понимает без слов. После короткого молчания он продолжил: — Как поживает Хэнк? — Ему легче, — это было скорее предположением, чем явным фактом, в которое хочется верить. — после смерти Коула прошло четыре года, — его голос дрогнул на имени, а последние слова были еле слышны, — но для него это словно было вчера. — он мазанул взглядом по комнате и в его глазах виднелась влага, которую он, почти не заметно, смахнул ладонью. — Ему нужно больше времени, чтобы принять это. — А что на счет тебя? — Карл не жалел его, спрашивая спокойно, помогая тем самым высказаться так, как ты это чувствуешь, не отвлекаясь на то, как ты звучишь или смотришься сейчас. — Я в порядке. Губы парня изогнулись в мучительной улыбке, а в усталых глазах отчётно виднелась грусть. Маркус как-то особенно резко поднялся с кресла, направляясь к обеденному столу, под настороженными взглядами людей, и подносящий в следующую минуту стакан прохладной воды юноше. Коннор коротко кивнул, принимая его одной рукой, а другой помогая устроиться себе на кресле ровнее, чтобы сделать несколько глотков. — Вы чувствуете боль от потери, а это значит, что Вы по-настоящему любили его. — он присел на край дивана, ближе к молодому человеку, чтобы он мог разглядеть его и услышать. Карл просил его не говорить с посторонними людьми о вещах, которые другие андроиды не говорят, ведь из-за этого Маркуса могут посчитать девиантом, но этот парень выглядит так, словно ему можно доверять, словно он вовсе не посторонний. И когда изумление с лица Коннора спадает, он добро улыбается ему, отвечая: — Он был моим братом, я рос с ним и растил его. — за плечом андроида, Карл одобрительно качал головой, с лаской, присущей лишь ему, наблюдая за ними, и Коннору захотелось высказаться: — Он был самым милым человеком в моей жизни, лучиком, со своей заразительной улыбкой. — он усмехнулся, вспоминая ребенка и то, как тяжело ему это было сделать, буквально, минуты назад. Он поставил стакан на стол и сомкнул свои ладони, не отводя от них глаз. — Коул любил обниматься и играть в прятки, хотя я не любил не то, не другое, но ради него соглашался на это. — Маркус чувствовал ту радость и доброту, которую с ним разделял человек. Чувствовал его потерю, его раны, словно бы они не были скрыты в душе, а находились на коже. Он, правда, чувствовал. — Хотелось бы мне обнять его снова. — Я сожалею о Вашей потере. — Коннор слышал это десятки раз, от разных людей, с разными намерениями, но, услышав это от робота, груды железа и проводов, машины с заложенной программой, ему стало немного легче. Парень сухо кивнул и усмехнулся от того, когда от него ушло наваждение, что пришел он сюда по работе, а визит превратился в психологическую консультацию. Коннор выпрямился и строго посмотрел на Карла сквозь андроида, тот, понимая к чему это было, спросил: — Так, что ты хотел узнать?