shadows of dark love

Одно мгновение — и вампирша уже находится в комнате Райто, рассматривая её тёмно-зелёные тона. Руки парня всё так же блуждали по телу в изучающих движениях, словно это впервые, словно парень раньше не знал его наизусть. Нахождение перед длинным, в пол, зеркалом позволяло девушке видеть, как быстро руки очерчивают все её формы и изгибы. Ловкие пальцы, вновь нашедшие молнию на чёрном готическом платье, принялись расстёгивать её, а после и вовсе начали плавно спускать одежду с плеч Розалин. Она легко соскальзывала, падая на пол, в ноги вампирши, и заставляя ту предстать перед хищником, находящимся за спиной, в одном лишь кружевном нижнем белье чёрного цвета и чулках, которые поддерживал пояс для них. Горящие изумрудные глаза, что жадно разглядывают тело вампирши, были полны животного желания. Пусть рыжеволосый меняет девушек каждые несколько дней, эту он хотел более всех остальных. Он особенно любил наблюдать её затуманенный, томный взгляд, чувственнее которого было сложно отыскать. Для Райто сестра восхитительна, ведь зная всех чертей, что жили в разуме и душе пятого Сакамаки, она продолжала любить его и жаждать его, как никого другого. — Знаешь, ты почти не изменилась, всё такая же идеальная и… — оттянув одну резинку пояса для чулок, а после отпустив, он заставил её ударить девушку по бедру. — И до безумия сексуальная, — холодные губы дотронулись до оголённой шеи, целуя. — Я могу? — посмотрев Розалин в глаза через зеркало и получив одобряющий действия кивок, вампир впился в шею серебряноволосой, прокусывая нежную кожу острыми клыками и приступая к трапезе. В ответ на это вампирша прогнулась в спине, слегка наклоняя голову в бок и открывая брату большую площадь для укусов. Прикрывая глаза от удовольствия, она тяжело и прерывисто дышала, пока Райто гулял холодными пальцами по не менее холодной спине седьмой Сакамаки и нащупал застёжку кружевного бюстгалтера. Вампир был нежен. До одури нежен. Если с другими он вёл себя, как садист, и каждый раз ночь с девушкой была сродни изнасилованию, сейчас он был аккуратен и неспешен, стараясь растянуть мгновения их совместной вечности. Несмотря на то, что чувство боли у их расы притуплено, Райто старался вонзать клыки осторожно, не делая рваных ран, ведь прекрасно знал, что Розалин не будет прибегать к регенерации, чтобы залечить их. Когда зеленоглазый оторвался от шеи девушки, изо рта по его подбородку стекали капли крови. С удовольствием облизываясь, Райто улыбнулся, видя улыбку сестры в отражении зеркала. Кровь вампирши была невероятно сладкой, но холодной, слегка обжигающей язык. Именно за это рыжеволосый и любил лакомиться ей. Лицом зарываясь в серебряных волосах, вампир вдыхал приятный запах роз. За девушкой всегда тянулся шлейф этого аромата, с самого детства и по сей день. Своё имя Розалин тоже получила в честь этого цветка и всегда гордилась этим. Ровно как и прозвище, подобное материнскому — Алая Роза, что на языке цветов значило страсть, желание и глубокую любовь. Седьмая Сакамаки и впрямь была страстной, горячей девушкой, что дарила танцы на балах многим мужчинам, флиртовала с каждым красивым вампиром и заигрывала с приятными на вид дворецкими, но при всём этом она не подпускала никого слишком близко, держа каждого из своих возможных жертв на расстоянии. Многие говорили, что у неё уже есть будущий жених, но на деле всё было иначе: по-настоящему живой и счастливой её можно было увидеть лишь с горячо любимыми братьями, с одним из которых она была явно ближе, чем просто родственники. А может быть и не с одним, но это уже совсем другая история… Вампир ловким движением расстегнул застёжку бюстгальтера, после стягивая его и оголяя грудь серебряноволосой. В размерах она была больше, чем у надоедливой блондинки Комори, чем, Розалин, несомненно, гордилась. Руки Райто накрыли грудь девушки, а пальцы сжали соски, чуть оттягивая. От этих действий вампирша закусила губу до крови. — Ох, это восхитительное выражение на твоём лице, хотя мы только начали, нфу, — явно наслаждаясь увиденным, рыжеволосый мягко обхватил лицо девушки вновь освободившейся рукой и повернул к себе, шепча в самые губы: — Я вновь покажу тебе весь океан нашего порочного удовольствия. Холодные губы накрыли окровавленные напротив, сплетая языки во влажном, развратном танце со вкусом металла. Пятый Сакамаки вкладывал в этот поцелуй всю ту страсть, что кипела в нём так много лет, ровно как и Розалин, льнувшая к брату словно в первый раз. Слаще его губ, уже задетых острыми клыками, не было ничего на свете. Пальцы девушки блуждали по телу рыжеволосого, расстёгивая пуговицу за пуговицей на белоснежной рубашке, и спуская её с плеч вампира. Но при этом серебряноволосая оставила на шее Райто красный галстук, чуть затянув. Заметив это, парень разорвал поцелуй, позволяя ниточке слюны протянуться между ним и сестрой. — Вижу, что ты осталась прежней, чему я несказанно рад, — улыбаясь, парень облизнулся. — Давай же, скажи мне эти слова, заставь меня трепетать перед тобой вновь и вновь. Накручивая галстук парня на ладонь и, таким образом, притягивая его ближе к себе, чтобы уровнять разницу в росте, она прошептала ему на ухо: — Я хочу овладеть тобой, твоими душой и телом, всем твоим существом, — облизав мочку уха вампира и заставив того содрогнуться, она продолжила: — Просто подчинись мне, мой милый, сладкий раб. — Д-да, госпожа Розэ, — дрожащим голосом проговорил тяжело дышащий, покрасневший Райто, но на лице его читалось удовольствие. Он любил её такую больше всего: властную, подчиняющую, отдающую приказы. Грубый насильник и садист со всеми, с ней он был мягким и послушным, делающим всё, что ему скажут, порой даже надевающий ошейник со стальной цепью, словно пёс, позволяющий делать с собою всё, что только захочется его госпоже. Рыжеволосый опустился перед девушкой на колени, принимаясь откреплять чулки от застёжек, делая всё медленно и неспеша, растягивая момент. Когда он закончил, и даже пояс был снят и откинут куда-то на кресло, Райто подцепил правый чулок клыком, стягивая вниз, а после точно так же поступил и со вторым. — Ты ведь знаешь, что теперь они безвозвратно испорчены. И это твоя вина, — ухмыляясь, проговорила Розалин, на что парень улыбнулся и поднял голову, встречаясь с девушкой взглядами. — К чёрту… — шумно выдыхая, рукой он провёл по бедру сестры, оглаживая, а после клыками вонзился в его внутреннюю часть. Вампир наблюдал, как тяжело вздымается девичья грудь, как глаза серебряноволосой блаженно закрываются, и как ресницы подрагивают, стоит лишь парню сделать новый глоток крови. Отстраняясь и зализывая место укуса, он улыбнулся, поднялся на ноги и чуть толкнул девушку в сторону кровати, повалив на неё и нависая сверху, вновь целуя манящие губы сестры и позволяя почувствовать сладостный вкус её собственной крови. Она больше не хотела и не могла казаться властной, выпустила из рук алый, как кровь, галстук и просто расслабилась на шёлковых, зелёных простынях кровати брата, словно кошка выгибаясь под каждым касанием холодных мужских пальцев. Он разрывал поцелуй лишь иногда, жадно глотая воздух и вновь целуя девушку, стараясь не отрываться от её губ как можно дольше. Этот поцелуй для Райто был сродни бутылки воды в конце дня, проведённого под палящим солнцем пустыни. Жажда по её губам за эти годы превосходила всякую жажду по крови: в поцелуе Сакамаки был таким ненасытным, словно в полнолуние, когда искал глупую жертву, случайно забредшую на территорию особняка, для того, чтобы лишить её жизненно необходимой тёмно-красной жидкости. Рыжеволосый, блуждая руками, добрался до сокровенного места сестры, которое уже сложно было назвать таковым — она давно лишилась девственной чистоты, во всех смыслах. Ловкие пальцы сперва ласкали промежность сквозь неплотную ткань белья, которое намокало всё сильнее и больше, после отодвинули его кромку, входя внутрь девушки с такой лёгкостью, как нож разрезает масло. Стон сам сорвался с губ вампирши, как только зеленоглазый начал двигать длинными пальцами внутри неё быстрее и активнее, задевая чувствительные точки. Розалин сдерживалась, шумно дыша, но это удавалось ей всё сложнее, а руки сами сжимали зелёный шёлк простыней в кулачках. Райто же улыбался, видя неподдельные эмоции на лице у обожаемой им сестры, хотел стараться ещё усерднее, доводя ту до исступления. Его чуть кровоточащие губы покрывали невесомыми поцелуями шею, ключицы и грудь младшей, пока на её глазах поблескивали прозрачные, мелкие слёзы от удовольствия, которое туманило рассудок. «Пальцы Райто… Так глубоко внутри меня…» — мысли серебряноволосой в хаотичном порядке крутились в голове, ей было слишком хорошо сейчас. Она уже давно забыла, какого это — чувствовать ласки Райто, чувствовать чьи-то ласки вообще: так долго её не было, и так же долго она не позволяла себе спать ни с кем, дожидаясь именного этого момента. Вокруг девушки всегда было полно мужчин, желающих переспать с ней. Единственная дочь известного политика, Того Сакамаки, после связи с которой каждый жаждет притронуться даже к маленькому кусочку состояния её отца. Вампирша находила это весьма мерзким. Райто же, напротив, было не нужно от неё ничего — ни денег, ни любви, ни привязанности… В груди младшей Сакамаки резко стало невыносимо больно. Больно осознавать, что она — лишь игрушка в руках брата, используемая для удовлетворения его потребностей. Доминирующая любовница, ведь он нуждался в садизме по отношению к себе, садизме, к которому его приучила та, чьё имя Розалин не хотела даже слышать, не то, что произносить. Вампирша никак не могла вспомнить те моменты из прошлого, когда она разговаривала с рыжеволосым по душам. Сейчас, от возбуждения ли, или от действительного отсутствия таких воспоминаний, ничего не приходило ей в голову. Пальцы всё так же быстро двигались внутри девушки, а клыки уже вонзились в нежную кожу шеи. Кто, как не Райто, знает все её слабости и желания наизусть. Даже Аято не может предсказать всего, чего она захочет. Розалин было невыносимо тяжело дышать, лёгкие сдавливало, словно прессом, несмотря на приоткрытые окна комнаты, постоянно впускающие прохладный ночной воздух. Кислорода катастрофически не хватало, стон за стоном срывался с распухших, искусанных губ, пока поцелуи зеленоглазого покрывали приятно ноющее место укуса. Отрываясь от шеи сестры, он поднимает голову и смотрит прямо в её пылающие алым глаза. На его губах появляется улыбка, а после он утягивает младшую во влажный, страстный поцелуй, сплетая языки в диком танце. Затуманенный возбуждением, блеск его изумрудных глаз в тёмной комнате завораживал больше, чем полная луна в звёздном небе. Не доводя ту до финала, Райто вынимает свои пальцы, по которым буквально стекают природные соки девушки. Вампир не смог сдержаться, сладко и чувственно слизывая их со своих пальцев и ладони, при этом краснея и томно вздыхая. Закончив с этим, он быстро расправляется с ремнём на своих узких брюках, откидывая его в сторону, после стягивает с тонких ног сестры насквозь мокрое бельё. В последний миг, Сакамаки бросает взгляд зелёных глаз на сестру, руками властно сжимает её бёдра, затем входит во всю длину, облегчённо выдыхая. Он буквально вздрагивает от удовольствия при каждом размеренном толчке, но при этом старается не терять темп. Влажное, горячее и узкое влагалище становилось ещё более узким каждый раз, когда мышцы Розалин сокращались, сжимая член рыжеволосого в себе, заставляя того запрокидывать голову от удовольствия и мелодично стонать, не сдерживаясь. Им обоим было трудно дышать, воздух вокруг стал тяжёлым и вязким, слишком горячим, что обжигал лёгкие при каждом вдохе. Но Райто лишь наращивал темп, стискивая бёдра извивающейся под ним сестры так сильно, что завтра точно останутся следы от его пальцев. Вампир вновь навис над девушкой, прижав её ладони своими к кровати, по обе стороны от головы серебряноволосой. Их пальцы сплелись, Райто убыстрялся с каждой секундой, и через несколько мгновений они уже стонали в унисон друг другу, задыхаясь. Ещё пара мгновений — и вампир успевает выйти из вампирши, кончая на зелёный шёлк. Задыхаясь, он упал на кровать рядом с девушкой, всё ещё содрогающейся в накрывшем с головой оргазме. Она обессиленно закрывала глаза, при этом крепко сжав ножки, желая сохранить приятное чувство как можно дольше. Зеленоглазый просто старался отдышаться, при этом носом уткнувшись в серебристые волосы сестры. — Спасибо, это было великолепно, — он шепчет ей в самое ухо, но она даже не размыкает губ, чтобы ответить, ведь ждала совершенно других слов, пусть и понимала, что спустя столько лет он не скажет ей «я люблю тебя» после секса. Вампир лишь нежно взял её на руки, укладывая под приятное, холодное одеяло, а после лёг рядом, обнимая и прижимая хрупкое, бледное тело к себе. Ещё не провалившись в сон, он услышал её тихое посапывание, потому полностью расслабился, отключившись.