***
Половина выступления отгремела, Федя был в восторге, чего было не сказать обо мне. Я все думала о том, что в любой момент мир заискрится «цветами радуги» и тогда всем стоящим на сцене, да и под сценой тоже — трындец одним словом. Никогда такого не было, и вот опять… Вдруг, сверху искрануло — погас свет, запахло жжеными проводами. Какая-то конструкция сверху начала падать, и все софиты вместе с ней. Мне удалось чудом выдернуть Федю из зоны поражения железки (в кои-то веки спасают не меня, а я), но хорошего было мало — как только вся эта канифоль упала на сценические вентиляторы — все вспыхнуло и раздались адские вопли. Огонь полыхнул с такой силой, что я сквозь черный дым и пламя видела, как кто-то загорелся. — Женя, блять! — Федя дернул меня за руку, что отозвалось резкой болью. — Ай! Тупица! Больно! — рявкнула я в ответ. — Давай со сцены и… — И? — я кивнула на огонь, окольцевавший все подступы к сцене, потому что та штука очень красиво свалилась, и теперь мы были в ловушке. Ха-ха, мам, я домой хочу, слышишь? Я начала задумываться о том, что, возможно, если это проекция — мне будет суждено попасть в реалити шоу. В реальный мир, то есть. Симулякры ваши ебаные уже осточертели порядком. Но времени думать не было — нужно было действовать. Я не самый лучший мозг команды, но выдвинула блестящую идею: — Прыгнем через огонь? — Жень! Ты ебанулась?! — Федя начал массировать виски и ходить туда-сюда, и уже через несколько секунд закашлялся. Как и я. Блять… Я была в таком коматозе, что не слышала, выбежали ли люди, вывели ли их, куда делись охранники и почему никто ничего не тушил. Есть же огнетушители. Такое ощущение, будто все мои мнимые смерти были спланированы. Кто тебе платит, тварь небесная? — А где Влад?! — спохватилась я. Беспокойный мозг начал искать лазейку через огонь. Огонь подступал к нам, оставались считанные… Пару метров. — Блять… Завалило Влада? Обожгло? Память склеила картинку, как перед этим он спрыгнул со сцены в толпищу фанатов. Надеюсь, жив. Федя приметил дверь почти возле самого края сцены. К нашему счастью, можно было ныркнуть туда. Надеюсь, это не подсобка без выхода. Это оказалась гримерка. С запасным выходом. Аллилуйя! Федя, не отпуская моей руки, потому что я отсталое животное из племени утконосых додоплястов, бежал, вообще не разбирая дороги. А для меня было всё как в тумане. Плешивая ситуация. Надо будет повторить. В душе разливалась гордость за то что я была права, и что техники клуба обосрались по полной. Слава богу, что я не стала ходячим бенгальским огнем. На улице Федя выдохнул. — Руку-то отпусти… — А… Логвинов трясущимся в лихорадке, как у алкаша-параноика, пальцами, достал из кармана пачку сигарет и зажигалку. За тем, как он пытался закурить я уже не следила. Я села на ступенечки и тихо начала охуевать от происходящей жести. А еще у меня там был телефон… Документы… Куртка за двадцать, мать его, кусков. Если эту богодельню не потушат до того, как она тронет мои вещи, я буду кричать. Я закрыла лицо ладонями. Сил не было даже соображать. Федор-то понятно почему нервничал — потому что Андрей ему леща похоронного пропишет и отправит к голодающим детям в Африку. Нокаутированным. И прилепит к этой барже пропеллер, чтоб точно долетел. Звуки МЧС и скорой остались для меня где-то на заднем плане. Мы сидели вообще с задней стороны здания, а тушить бежали, наверное, со входа. Федор подсел ко мне. Я убрала руки от лица, и… Заржала, как дура. — У тебя все в порядке? — безразлично спросил Федор, глядя на меня как на сумасшедшую. — А у тебя нет. Всё лицо черное, будто фуру с углем разгружал. — Да на себя посмотри. Мы оба захихикали. А потом я поймала себя на мысли, что нехер так делать, потому что это нервное и можно словить вкупе с этим тик, час пик, шашлык и кучу других неприятных в кубе последствий. Хорошего было мало. — Чё ты там говорил, сколько с меня?.. — Засунь деньги себе в жопу, Жень. Ну вот ты вовремя как всегда. — Засуну. Если мой кошелек вернут в целости и сохранности. — Бля-я-я! — Федя схватился за голову. Я выдавила из себя вымученную улыбочку. То-то же… Но телефон было жалко больше всего.***
— Еще. Раз. Блять. Медленно. И по порядку. Я и Федя стояли перед Андреем, на его территории (то бишь, в квартире), как два загнанных в угол ягненка. Осталось только еще жалобно проблеять. Грязные, потные, вонючие. Особенно досталось Феде — ему, как я и предсказала, пришлось отдуваться. Андрей постукивал ногой по паркету и переводил взгляд с меня на Федю, и обратно. — Женя, — злобно выдохнул Пирокинезис. — Я тебя, блядь такую, больше не пущу никуда вот с ним, — он показал на Федора, а Логвинов закатил глаза, мол, да, не послушал. Да вообще с какой стати он тогда должен был меня слушать, если я хожу как ходячий стенд-ап и троллю все что движется? — Но с тобой мы отдельно еще поговорим. Федь, ну бляха-муха! — Как с вами двумя тяжело, — цыкнул Федор. Глаза провалились уже куда-то за мозг. — Да, сорок восемь и восемьдесят шесть килограмм собственного веса, — я попыталась разрядить обстановку, еще по-дурацки улыбнувшись, но ребята юмора не оценили. — Да, блин! Да, мы могли погибнуть. Обошлось же. — Обошлось… Лан, хер с вами, я домой. Чао, я устал пиздец, щас еще девушка будет пилить. Андрей, если че на связи, не пидорься. Хлопнула дверь. Я поняла, что осталась с разъяренным Пиро одна. Повезло, повезло… — Вот как тебя пускать куда-то, а? Ты ж, блять, ходячая коллоидная система, стремящаяся в никуда. — Че?.. — Желе ты ебаное, вот че. Иди в душ, и вещи эти выкинь нахуй! Пошла я спокойно… Бы. Если бы Пиро не отвесил мне еще пинка. Реагировать и вынашивать план мести, как бы уебать больнее, я не стала. Пусть живет, ирод.