***
— Единственное, что я понимаю, — произнёс Джон Сноу, и в тот же миг гул затих. Сотни взглядов — раздражённых, измученных, полных надежды, отчаяния, боли — устремились в его сторону. Это были первые слова короля Севера, сказанные тихим, но твёрдым голосом с того момента, как битва закончилась и они… победили? — Единственное, что должны понимать мы все, так это то, что Брандон Старк отдал свою жизнь за нас. В зале вновь поднялся шум. Все были измотаны битвой, но никто не мог сдержать при себе своего мнения. — Если всё было так просто, то почему мы просто не отдали его Королю Ночи? — молодой голос Клея Сервина прозвучал особенно звонко. Без сомнений, его услышали все, и многие разделяли это мнение, но боялись высказать его вслух. Но лорд Сервин не слыл храбрецом — он был лишь глупым мальчишкой. — А потому, лорд Сервин, — холодно произнесла леди Винтерфелла, Санса Старк, вставая из-за стола, — что не в нашей с вами власти читать мысли Короля Ночи. Никто из нас не ожидал подобного исхода. Это то, чего нельзя было предсказать. Брандон Старк знал, что Король Ночи придёт за ним. И мы сделали всё, чтобы защитить его, Винтерфелл, всех нас. Сделали всё, чтобы дать армии мёртвых отпор. — И потерпели поражение, — внезапно оборвал её Тирион. Санса вздрогнула и перевела на него недовольный взгляд. Его слова, словно вязанка хвороста, могли привести к пожару. Санса хотела было возразить, прервать его, чтобы пламя неумолимых споров не поглотило оставшихся в живых защитников Винтерфелла, но не успела. — Не стоит так на меня смотреть! — громко продолжал Тирион. В руке он держал неизменный кубок с вином. — Как говорится, мы выиграли битву, но не войну. Нам неизвестно, что стало с Браном. Вдруг он присоединился к армии Короля Ночи, а тот в благодарность дал нам передохнуть, чтобы после напасть, когда мы сами того не будем ожидать? Мы все боимся признать очевидное: опасность не уйдёт, пока Король Ночи не будет сокрушён окончательно. Волна перешёптываний, возмущённых и поражённых вздохов прокатилась по залу. Санса прикрыла глаза и попыталась досчитать до десяти. — Осмелюсь напомнить об угрозе с Юга, — раздался голос Джейме Ланнистера, стоящего чуть поодаль ото всех. — О-о, — с показной радостью протянул Тирион, поднимая кубок. Вино выплеснулось за края и облило носки сапог Арьи, что стояла к нему ближе всего. Она, не шелохнувшись, продолжала смотреть на него немигающим, напряжённым взглядом. — Как же мы могли забыть о нашей дорогой сестрице! Ах да, все мы несколько были отвлечены армией оживших мертвецов! Он даже не пытался скрыть в своём голосе яд, одной каплей которого можно было бы убить дракона. Санса понимала, что хотел он донести до собравшихся, но упорно отвергала его слова, как делало, наверное, большинство здесь присутствующих. — Друзья, мы с вами оказались в большой, не побоюсь этого слова, заднице. Север всё ещё представляет для нас серьёзную угрозу. Иронично, что когда-то я говорил это, стоя в Королевской Гавани, однако теперь и она стала для меня — для всех нас — очередным врагом. О том, что Король Ночи жив, знаем лишь мы, но за стенами этого здания — сотни и сотни выживших празднуют победу над, казалось бы, непобедимым врагом! Я не призываю вас врать, не призываю сложить оружие, однако мы все должны понимать, что даст нам слава победителей предводителя белых ходоков. Армию мертвецов видели тысячи, лишь сотни из них уцелели, но даже их хватит для того, чтобы молва пошла по соседним землям. Жадные глотки вина в установившейся тишине слышались особенно громко. Тириона Ланнистера, прозванного Бесом, человека, убившего собственного отца, не воина, но героя, не смел перебить ни один человек. Санса, поймав себя на этой мысли, невольно бросила беглый взгляд на Дейенерис Таргариен. Та, погружённая в себя, всё ещё словно находилась на поле битвы, смотря вникуда пустым, ничего не выражающим взглядом. Сердце Сансы на мгновение болезненно сжалось. То же самое она испытала, когда увидела тело Теона. Но на плечах леди Винтерфелла лежала судьба всего города, а не только её собственная. У них ещё будет время на рыдания, на летящие клочья вырванных волос, на бешенство и истерики, на опустошённость, заполняющую душу. У них у всех будет время, но пока оно ещё не пришло. — И если Король Ночи любезно предоставил нам время на отдых, похороны и перераспределение войск, — продолжал Тирион хрипло, — то сомневаюсь, что моя сестрица сделает то же самое. Ваше величество, сколько дотракийцев у нас было? Он развернулся к столу, за которым сидели королева, а также лорд и леди Винтерфелла. Её величество молчала. — Пять тысяч, — ответил Джон. — А вернулось? — невозмутимо спросил Ланнистер. Джон помедлил. На помощь ему пришёл Серый Червь. — Тридцать два. Прокатилась очередная волна шепотков. Санса дёрнулась, как от пощёчины, но тут же вернула своему лицо прежнее спокойное выражение. Тридцать два. Это примерно в сто… нет, в сто пятьдесят раз меньше, чем у них было изначально. — Сейчас я уже понимаю, — в голосе Ланнистера сквозила печаль, — что наша тактика была ни на что не годной. Мы пустили на бойню пять тысяч бесстрашных воинов, которые легко одолели бы армию Серсеи, армию живых людей. Мы не могли предугадать их скорую гибель, но… должны были. — И что ты предлагаешь, Бес?! — выкрикнул кто-то. Санса узнала в кричащем лорда Хорнвуда. — Быть покорно казнёнными на плахе или, может быть, разорванными мертвецами? В этой битве я потерял слишком много людей, чтобы праздновать с остальными героическую победу в славном Винтерфелле! Санса тоже задавалась этим вопросом. Что делать дальше? Остался ли им шанс на победу? Она ждала ответа, но боялась его услышать. — У нас ещё есть союзники. Королева позаботится о нашей победе над живыми. А после, когда в Вестеросе станет править истинная правительница, все свои силы мы обратим против Короля Ночи!***
— Вы понимаете, что это безумие?! Санса возмущённо мерила шагами зал. Теперь в нём остались лишь самые верные, самые близкие люди. Идиоты! Большинство из них — идиоты без чувства самосохранения! Джон приблизился к ней и положил ладонь на плечо в успокаивающем жесте. Санса в ту же секунду сбросила руку, обернулась и вперила в него острый, полный боли взгляд. — А ты? Хранитель Севера, лорд Винтерфелла, что скажешь ты? — Она рассматривала его так внимательно, как никогда прежде. Тёмные круги залегли под глазами, нечеловеческая усталость застыла на лице бледной маской. Её брат нуждался во сне так же, как и она, но даже минуты промедления могли стоить им жизни. Нужно было решить, что и как делать дальше, и немедленно. Джон Сноу молчал. Глаза Сансы в ужасе расширились. — Ты не можешь, во имя Старых Богов, ты не можешь позволить им, Джон Сноу! Я не позволю! Если они хотят умереть, то пусть примут быструю смерть от меча в Винтерфелле, чем… Она замолчала. Отчаяние сдавило горло. Она чувствовала, что изнеможение, боль от утраты и осознание их обречённого на мучительную гибель положения скоро раздавят её, и больше она уже не сможет сдерживать слёзы. Джон молча взял её за руку. Санса вырвала её и направилась к выходу. Лишь в дверях она обернулась, окидывая присутствующих долгим, ничего не выражающим взглядом. — Раз я ничего не могу изменить, то велю вам вернуться живыми. Велю вам вернуть Брандона Старка. Велю вам спасти Винтерфелл! И если вы этого не сделаете, Тормунд, леди Бриенна, Сандор и… Арья, — если вы не сделаете этого, то я казню вас своей собственной рукой! Возможно, она не должна была этого говорить. Возможно, она не должна была говорить ничего. Возможно, ей следовало, ей нужно было молчать. Но всё это уже было неважно. Выйдя в коридор и убедившись, что за ней никто не идёт, Санса позволила себе разрыдаться.***
Когда за Сансой закрылась дверь, Джон вздохнул и провёл рукой по лицу. Естественно, он понимал, как рискованно и опасно отправлять кого-то на Север, учитывая, что ряды защитников Винтерфелла заметно поредели. Но Тормунд всю свою жизнь прожил за Стеной, леди Бриенна поклялась Кейтилин Старк в защите её детей и, по словам самой Бриенны, она несла ответственность за Брана в том числе. Арья чувствовала вину, и отговорить её от опасной затеи было невозможно. Сэр Клиган… кажется, он просто искал повода умереть за его младшую сестру. Был ещё Джендри, но лучшего кузнеца на весь Винтерфелл, а также единственного оставшегося в живых Баратеона они не могли потерять даже на время. Возможно… Джон, естественно, старательно избегал этой мысли, но она раз за разом возвращалась. Возможно Король Ночи убил Брандона, возможно, он обратил его, сделал своим послушным слугой. Возможно, им уже некого спасать. Решения давались с трудом. Дейенерис отстранённо соглашалась со всеми предложениями, что никак не помогало делу. Пташки Вариса — то, что от них осталось после работы над ними нового десницы королевы Квиберна, — принесли добрую весть: Серсея не собирается выступать на Север в течение этого месяца. — Итак, — произнёс Джон, подводя итоги, — поскольку часть войск во главе с Серым Червём покинет Винтерфелл, нам следует восстановить замок. По крайней мере то, что поможет в обороне. Мы должны пополнить запасы продовольствия и набраться сил для дальнейших сражений. Это наши первоочередные задачи, вам ясно? Получив в ответ нестройный ряд слов согласия, Джон повернулся к Дейенерис. Зал совещаний стремительно пустел, и, когда они остались наедине, Джон не смог сдержать усталого вздоха. Было ощущение, что вся его жизнь — как и жизни его друзей и соратников — катится по крутому ровному склону в бездну, в холодную пустоту, что следит за ним мёртвым, немигающим взглядом. В горлу подступила тошнота, и Джон титаническим усилием воли не дал голосу сорваться. — Дени, — прошептал он, — пожалуйста, Дени, посмотри на меня. Она подняла на него бесцветные глаза. У Джона перехватило дыхание. Где-то глубоко внутри него зарождались два совершенно противоречивых чувства: гнев и сожаление. — Мне жаль, Дени, Джорах был героем для всех нас, он был великим воином и справедливым, честным человеком, — шептал Джон, держа королеву за руку. — Мы все будем скорбеть по нему. Он замолчал, подбирая слова. В это мгновение Дейенерис тихо сказала: — Я не смогла спасти его. — О, Старые Боги, нет! Дени, послушай меня! — Джон взял её лицо в ладони, заставляя смотреть прямо в глаза. — Ты сражалась с ним плечом к плечу, понимаешь? Ты королева, Мать Драконов, Разрушительница Оков, но не воительница! Но ты сражалась, Дени, сражалась, прикрывая его спину! Джорах Мормонт отдал жизнь за тебя, зная, что ты не сдашься, что ты поведёшь свой народ и выиграешь эту войну! Джон наклонился ближе, мимолётно целуя Дейенерис в лоб и тут же возвращаясь обратно. Лицом к лицу. Глаза в глаза. — Ты должна понимать, что все короли и королевы рискуют потерять самых близких им людей. Рамси Болтон убил моего брата, изнасиловал мою сестру, казнил многих, кого я знал в детстве. И пусть тогда королём Севера я стал не по собственной воле, но мне пришлось смириться с утратой. Джорах Мормонт был верен тебе до последнего вздоха, как верны твои воины, как верны я, Тирион, Миссандея. Мы поклялись тебе, так и ты исполни обещания. Никто не примет королеву без души и огня в глазах! — Джон, — одними губами прошептала Дейенерис, — возможно… возможно, если это правда, тебе стоит стать королём… — Что? — Джон выдохнул, глаза его расширились. Нет, она не могла предложить ему этого! Дейенерис моргнула. Её лицо вновь приняло осмысленное выражение. — Королём Севера, Джон Сноу, — сказала она, и неуверенность, что сквозила в её голосе сначала, переросла в решимость. — Когда я взойду на железный трон, то стану править Шестью Королевствами. Север останется за тобой, Джон Сноу, вне зависимости от того, Таргариен ли ты. — Я… Дверь распахнулась. Джон обернулся на вошедшего. Подрик дышал тяжело и загнанно. — Богороща! — было единственное, что он успел сказать. Джон сорвался с места, краем глаза подмечая, что и Дени бежит вслед за ним. Когда они добрались до Богорощи, с губ Джона сперва сорвался облегчённый вздох, но в ту же секунду он понял, в чём было дело. Ветер подхватывал опадающие красные листья и, кружа, ронял их на снег. Погибали последние Старые Боги.***
Брандон Старк открыл глаза. Он чувствовал холод, но тот словно не касался его кожи. Словно он жил в ней, жил в его сердце. Словно холод и был его сердцем, его телом и душой. А ещё… А ещё Брандон Старк впервые за многие годы чувствовал ноги. Раздираемый противоречиями, он осторожно встал с кровати, ступая босыми ногами на каменный пол. Дверь перед ним вела на балкон. Не успел он коснуться её, как дверь распахнулась. Морозный воздух ворвался в комнату, снег ураганом закрутился вокруг него, оседая на волосах и лице, не тая. Бран ступил вперёд, выходя на заснеженный балкон. Перед ним расстилалась бескрайняя заснеженная пустошь, сверкающими белыми льдами уходящая далеко за горизонт. И тут Брандон Старк всё вспомнил.