По твоим запискам

— Солнце, подъём! Вставай, Ларри, уже время! Я надеюсь, ты не забыл! Парень, который секунду назад своровал продавщицу из секс-шопа и на зелёном облаке летел жечь школу, очутился в свой комнате. — Чего? — промычал он, сонно потирая глаза. — Я ещё пять минуточек… — Нет, милый, вставай! — голос Лизы прозвучал так непреклонно, что Джонсон обречённо вздохнул. — Потом выспишься, а они скоро подъедут уже. «Подъедут… скоро… Да кто?!» И тут осознание взяло молот и ударило по взлохмаченной голове парня. Тот всё ясно вспомнил, как фильм увидел. — Встаю, — смирился Ларри и действительно поднялся с кровати. После завтрака Джонсон встал посреди комнаты, уперся руками в бока и недовольно скривился. Нет, он не увидел математичку в своей постели. Причиной его недовольства была уборка, которую он ненавидел не то что бы каждой клеточкой тела — каждым атомом, электроном и прочими составляющими. К тому же, Лиза посчитала, что её семнадцатилетний сын достаточно взрослый для того, чтобы в её отсутствие вымыть не только свою берлогу, но и весь дом. Вспомнив о том, что он в подвале один, Ларри громко, вложив всю душу в одно слово, матернулся, включил гремучую музыку и принялся за дело. Сначала нужно было убрать вещи, мусор и прочие чудесности, которые обычно не валяются на полу, не раскачиваются на дверцах шкафов и не собирают пыль под кроватью. Джонсон сгрёб в охапку грязную одежду, отнёс в ванную. Подобрал с пола обёртки от конфет, мятые черновики, сломанные в творческих муках карандаши. Собрал пыль под кроватью собой, а потом собрал её с себя. Выглянув в гостиную, парень обнаружил сюрприз — на столе лежала шоколадка с запиской «помой пол, милый, и можешь скушать ;)». Приятный он или нет — Ларри так и не решил, но половину съел авансом. Парень обожал сладкое, за что расплачивался прыщавым лицом, но считал, что оно того стоит. Лиза пришла как раз в конце уборки, когда обленившийся Джонсон сделал из швабры микрофон, а из веника гитару, и подражал любимой «Смысловой фальсификации». Сухое грязное пятно составляло большую, даже подавляющую половину гостиной, поэтому парень кинулся навёрстывать упущенное. — Ох, музыкант ты мой, — весело вздохнула Лиза. — Надо было тебя на гитару отдавать, а не в художку. — Не, всё норм! — Ларри поднял руку с оттопыренным большим пальцем. — Там мне тоже не нравится. Его мать вздохнула, раскладывая продукты по полочкам. Мягкосердечная, она давала сыну практически полную свободу действий, и тот рос распущенным, хотя внутри оставался таким же ранимым, как и она. Конечно, под влиянием волшебных слов «а тебе слабо?» парень творил безумные вещи, но почти всегда всё исправлял и утаивал. Лиза догадывалась об этом, но молчала, не желая делать сыну больно. После уборки Джонсон хотел закрыться в своей комнате, как и всегда, но женщина попросила его остаться. — Я совсем не успеваю, ох. Сынок, они уже на полпути, а я даже не начала готовить! А кушать у нас совсем нечего. Ларри закусил губу. Такой тон в исполнении матери всегда вызывал у него дикое чувство вины и жалости. В такие моменты он вспоминал, что миссис Джонсон уже немолода и зарабатывает не столь много. В такие моменты об готов был бросить всё ради того, чтобы таких моментов не было. — Конечно. Безусловно. Следующие пару часов парень с мрачным видом чистил картошку, промахиваясь по овощу, но зато частенько попадая по пальцам. В голове он хуманизировал её и придумывал девяносто восемь изощрённых методов убийства данного существа. Когда очередь дошла до девяносто девятого, оказалось, что дело сделано. Ларри выдохнул, но подавился воздухом, когда услышал, что очищенное нужно ещё и нарезать. Так прошло время до обеда. Гости задерживались, простаивая в очереди на заправочной станции. Именно так и сказали по ту сторону провода. Хотя Джонсон этому не поверил, уверенный в том, что никаких очередей там в жизни не было, а семейка просто решила прогуляться. «Что ж, мне же лучше.» Ларри хотел лечь спать, ибо ночью накатило вдохновение, и про сон парень благополучно забыл, но сейчас уснуть не удавалось. Тогда он просто завалился на кровать с комиксом в руках. Этот выпуск он откопал в сундуке в домике на дереве и жаждал освежить в памяти ещё неделю назад. «И вот, время настало. Хах, капитан Клэкворк, как я давно Вас не видел… А сейчас у них совершенно другая рисовка. Бля, а ведь когда я впервые этот комикс прочитал, я не то что бы не знал слова «рисовка» — я его сказать не мог…» Прочитав половину, Джонсон был вынужден отвлечься. — Сынок, они уже в Нокфелле! Будь готов. — Хорошо, мам. Ларри отложил журнал и решил пустить мысли в поход. Мысли споткнулись об огромный булыжник. Булыжником являлась тётя Мэл. По сумбурным и экспрессивным рассказам Лизы парень понял немного: то, что муж тётки погиб, и они решили перебраться в этот город, поближе к родственникам, а именно в Апартаменты. У Мэл ещё и дети есть — девочки-близняшки. Ларри видел их в далёком детстве. Тогда одна была гиперактивной, на его взгляд, а вторую он не запомнил. В памяти отобразилось только число сестёр. Парень и до сих пор представлял их маленькими и глупыми и от неожиданного соседства в восторг не приходил. Неожиданно заиграла гитара. Ларри чертыхнулся и схватил телефон. — Да? — Хэй, Джонсон! Выйдешь гулять сегодня? Парень вздохнул, оглядывая прибранную комнату. — Неа. — А чё так? Ларри скривился, отчаянно завидуя голосу в трубке. Его друг Луи сегодня, конечно же, свободен и наверняка пойдёт творить что-то интересное. Ну, а он останется здесь. С сестрёнками. «И ведь хуй знает сколько раз мои планы сорвутся таким образом. Вот сука…» — Ничё. Вали. — Сам вали. Джонсон выключил мобильный и плюхнулся на кровать. Он уже ненавидел семейку, решившую переехать в самый ненужный момент. — Ой, Ларри, сынок! Они приехали! Парень цокнул и закатил глаза. Глянул на себя в зеркало. Сонный и растрёпанный, в мятой футболке с инициалами любимой группы, с ладонями в карманах. Он состроил надменное лицо, ссутулился и вышел к дверям. «Надеюсь, хоть это их отпугнёт. Малолетки, блять. Испортили мне всю жизнь. Ненавижу.» Дверь отворилась, впуская гостей. Ларри скользнул в прихожую, напуская на себя ещё больше тумана независимости… …И тут же пожалел об этом. Когда парень ждал гостей, его воображение рисовало на желтоватой бумаге двух маленьких капризулек. Одна — громко орущая, скачущая, рвущая все его картины и залезающая в домик на дереве. Ларри искренне надеялся, что малышка грохнется оттуда. Не сильно, но так, чтобы повредить себе что-нибудь. И чёрный контур девочки на листе начинал плакать и вопить не своим голосом, навевая мысли об озере Лох-Несс. Вторая же упорно не хотела показывать своё лицо. Она острой тенью бродила по стенам, преследуя парня в ванной, туалете, спальне, школе… Готовая напасть в любой момент, хищная, ядовитая. Он не знал о ней ровно ничего, и это только пугало. А их мать, тётку Мэл, Ларри рисовал сумасшедшей женщиной с пятым размером груди и соответствующим весом, с огнём в глазах и ногтями росомахи. Его воображение буйствовало похлеще девятого вала. Взрывной образ семьи Блэквайт сдувшимся шариком (звук тоже ясно всплыл в памяти) вылетел из головы Джонсона, когда он увидел настоящих гостей. Он встал посреди коридора, вынуждая спотыкаться об него, и открыл рот. — Боже, как давно я вас не видела! — Лиза носилась по прихожей, растаскивая пакеты с гостинцами и просто активничая. — Девочки, вы так подросли! Одна из близняшек смущённо накрутила локон на палец. Ларри обшарил её взглядом. Светлые волосы с розовыми концами, обаятельные карие глаза, тонкая фигурка. Она была одета в преимущественно светлые тона и составляла полную противоположность её сестры. Та оглядывала комнату. Чёрные волосы закрывали пол-лица, само лицо усталое и бледное, руки обнимают острые плечи. «Видимо, её укачало. Или она всегда такая.» Тётя Мэл же казалась статной и величественной. Никаких складок жира и бешеных глаз — подтянутый вид, свежее лицо, жесты истинной актрисы, коей она и является. В общем, собственное сознание сыграло с парнем злую шутку. И он решил исправить текущее положение. Ларри пригладил торчавшие во все стороны лохмы, расправил плечи, сделал лицо пободрее и начал диалог. — Привет, — Джонсон обворожительно улыбнулся. — Я Ларри. А вы? — А ты не знаешь? — тёмненькая зыркнула на него, портя всю сцену. — Я Мия! — обрадовалась её сестра. — А это Ния. А мы теперь в этом доме живём! Ния закатила глаза и пошла спрашивать у Лизы, где находится ванная. Светленькая заоглядывалась, разрываясь между неоконченной беседой и желанием вымыть руки. — Да ты проходи, — верно уловил её настроение Ларри. — Туалет там, не стесняйся. Будь как у себя дома, ведь я уверен, что это место станет твоим вторым пристанищем. Мия улыбнулась и ушла за сестрой. Парень принялся накрывать на стол. Взрослые завели свой разговор, Джонсон же сел напротив девушек и предлагал им те или иные блюда, но разговор не начинал — ждал, пока гости попривыкнут и утолят голод. — Сам готовил, — улыбнулся он, подкладывая Нии салат. — Я вижу, — ответила она, направив взгляд на его пальцы. Те были в порезах. Мия хихикнула. Джонсон на секунду смутился, но тут же расслабился. — Да это фигня. Главное, что вкусно. — Вау, да мы с каннибалом жить будем. Светленькая уже еле сдерживала смех, шутница оставалась спокойной как и всегда. Ларри чиркнул вилкой об тарелку и сморщился. — Я не каннибал. Он не знал, что ответить, и замолчал. Ния с превосходством глянула на него и отвлеклась на свою еду. Ларри занервничал. Девушки в их округе больше похожи на шлюшек, которые умеют только пищать и ластиться, а тут… Одна весёлая, юркая, живая. А вторая холодная и величественная. «Вон как отшивает. Ещё и к сестре не подпускает, сучка…» Когда с основными блюдами было покончено, на столе появились сладости и чай. Мия к сладкому не притронулась, сказав: «Места в животике больше нет, мне очень жаль!», и Ларри осторожно начал задавать вопросы. — Где вы раньше жили? — он бесшумно водил ложечкой в бокале с чаем. — В Филадельфии, — ответила девушка. — Не так уж и далеко отсюда. А ты разве не знаешь про нас? Твоя мама не рассказывала? — Ну… — Джонсон почесал затылок и чуть не запутался в собственных патлах. — Говорила… Но хотелось бы услышать из первых уст. Так же гораздо лучше, не правда ли? Ния хмыкнула. Её сестра повернулась к ней и долго молчала. Кажется, они пинались там, под столом. Ларри почувствовал себя неловко и вообще понял, что теряется. Он кашлянул в кулак и произнёс: — Так… Вы пойдёте в Высшую Нокфеллскую, да? Я тоже. Мия повернулась к нему, откидывая белые с розовыми кончиками волосы. Они, в отличие от каштановых косм Джонсона, были пышными, ухоженными и слегка вились. Парень залюбовался ими, на секунду выпав из реальности. — Ну да, больше некуда… Да и со знакомыми интереснее! — девушка взмахнула руками, и Ларри перевёл взгляд на ораву браслетиков. «И как руки не устают?..» Он понял, что каждая деталь в девушке цепляет его. Что она не изучена, не изведана, закрытая и тайная, как новая планета, и что единственный, кто должен понять душу девушки, это он. Джонсону внезапно захотелось запереть Мию на замок, спрятать от любопытных глаз, уехать с ней на далёкие острова и… быть вместе? Только есть одно обстоятельство, которое не даёт этого сделать. Ларри подавил грустный вздох и задал ещё вопрос. — У вас есть домашние животные? У меня, например, нет. Аллергия на шерсть. — У нас есть попугайчик! — девушка настолько оживилась, что сердце Джонсона дрогнуло и растаяло окончательно. — Его зовут Чарли. Ему три года и два месяца, и он умеет говорить! — Вау, — неловко улыбнулся Ларри. Есть ли у него непереносимость пуха, он не проверял. — Интересно. — Да, он знает столько фраз! Мы его учили вместе! Только вот моя сестрёнка учила его больше ругательствам. Ния скосила на неё глаза, не переставая жевать. Но в этот раз смолчала. — Хочешь, покажу свою комнату? — предложил Джонсон, когда Мия допила свой чай. «Не зря ж намывал всё утро» — Да! Конечно! Девушка встала, поправила юбочку и устремилась за ним. Ларри гостеприимно распахнул дверь и улыбнулся. Гостья с интересом разглядывала его жильё. Он новым взглядом окинул свою берлогу и скривился: кое-что он поленился убрать, а комиксы так и остались валяться на примятой кровати. — Проходи, садись. Будь как дома. Мия кивнула и мило улыбнулась. Ния тем временем тоже подошла к ним, но решилась зайти лишь тогда, когда парень с девушкой уже разговорились и взаимоликвидировались. Она села на другой край кровати, подцепила комикс, пролистнула пару страниц. — Я, наверное, очень болтливая, — извиняющимся тоном сказала Мия и накрутила прядку на палец. — Мама говорит, что у всех кровь из ушей скоро пойдёт. — Нет-нет! — Ларри хоть и действительно немного устал от трескотни девушки, но мужественно крепился. К тому же, ему было безумно интересно. — Ты очень милая. — Спасибо, — она улыбнулась и опустила глаза. — Так жаль, что мы родственники… — вырвалось у парня. Он вздохнул. — В каком смысле? Джонсон обернулся к ней с настороженностью во взгляде. Внутри что-то шевельнулось. Это зевнула проснувшаяся надежда. — Ну… Тётя Мэл, она же… тётя… — А, так не кровные! — хихикнула Мия. — Она приёмная. Так что они с Лизой не совсем сёстры. Ларри нервно хмыкнул и отвернулся, стараясь скрыть радость. Внутри он ощущал, как рушатся скалы безнадёжности, обдавая сердце лавой восторга. «Нихера… Так мы замутить можем! Ух, всё…» Ния, заметив всё это, громко хмыкнула. — А ты недовольна этим? — спросил у неё Ларри. — А с чего мне быть довольной? — поставила она вопрос на вопрос. — От тебя ж теперь покоя не будет. — А тебе это не нравится? Я думал, девушки любят, когда за ними бегают. — Но не я. Ния покрутила колечко на большом пальце левой руки. Джонсон понял намёк и отвернулся, окончательно потеряв к ней интерес. Девушка полистала комикс, с некоторым удивлением отложила. Она была недовольна тем, что её сестра с бухты-барахты познакомилась с парнем и изливает ему душу. «По-моему, ты даже выходишь за рамки… Мы не так договаривались.» — А ещё я люблю петь! — возликовала Мия. — Хочешь послушать? — Конечно, о чём речь! «Вот идиот. Ты ещё не знаешь, во что влип.» Ния быстро размотала наушники и попыталась абстрагироваться от окружающего мира, но даже громкие песни не перекрывали голоса её сестры. Девушка нахмурилась и отложила телефон. — Всё, продемонстрировала? — обратилась она к своей близняшке, сложив руки на груди. — А тебе-то что? — в глазах Мии читался вызов. — И так башка болит, ещё ты со своим пением, — прошипела та. Джонсон сидел ни жив ни мёртв, стараясь даже не дышать, чтобы не спровоцировать драку сестёр. — А ты уйди и не слушай. Ния слегка поменяла позу, разворачиваясь к сестре. — А с чего это я должна уходить? Ты тут не хозяйка. — А пусть сам хозяин скажет, кому линять отсюда! — Мия перевела взгляд на Ларри. Её сестра повторила за ней. Джонсон явно ощутил, как кровать превращается в матрац с иголками. Причём все они были направлены ушком вниз. Парень хотел бы провалиться сквозь него, но понял, что это плохая идея. — Э… Эм… Так. Не ссорьтесь, пожалуйста. Я… Да блять, я даже не в курсе, как разрешить ваш конфликт. И ваще, не втягивайте меня в это! Я нейтральная сторона. Ларри скрестил руки на груди, но голову повернул всё-таки к Мии. Ния рассерженно встала. — Делайте, что хотите. Я к маме. — Ну и вали, — преувеличенно радостно хмыкнула светловолосая. Старшая Блэквайт подхватила свои вещи и ушла, хлопнув дверью. Та, старая и тяжёлая, лишь тихонько скрипнула. Ларри вздохнул. — Не обращай внимания. Мы постоянно ссоримся. Но потом обязательно миримся. А ты… У тебя есть друзья? Джонсон развернулся к девушке. Его глаза сверкали готовностью рассказать про наличие друзей и отсутствие второй половинки. Тем временем Ния зашла на кухню к старшим. Те увлечённо обменивались новой информацией. Её мать размахивала руками, Лиза скромно прикрывала рот при взрывах смеха. Девушка подумала, что мешать им не стоит, и ушла в гостиную. Дом Джонсонов оказался обставлен не так богато, как их прошлый. Старая деревянная мебель, мало декоративных элементов, зато всё чисто и растения присутствуют. «А в комнате Ларри бардак и плакаты. Выходит, мать над ним не властна. Бунтарь, значит, местный.» Блэквайт медленно прошла по комнате, тихо ступая по красочному ковру. Увидев диван с пресной коричневой накидкой, она решила присесть. Достала телефон, открыла список диалогов… Но сообщений не было, и девушка откинулась на спинку, убирая гаджет. «И скоро они все там наболтаются?..» Девушка сама не заметила, как начала клевать носом. В дороге её укачало, и первое дело, которое Ния хотела бы сделать по прибытии домой, это поспать. Но судьба (и Мелисса) распорядились иначе, и юной Блэквайт пришлось довольствоваться тем, что они подкинули. Девушка скинула кроссовки, облокотилась на ручку дивана и придремала, остановив своё время ровно до того момента, как их мать позвала всех в свою квартиру.