3_Пленная память

Тем временем сразу от нескольких ульгам потянуло запахом рыбы и мясной дичи, которою в это время года ещё готовили на костре. И эти соблазны возвестили о том, что после завтрака прошло несколько беспокойных часов. Подхватив на месте недавнего побоища лук и стрелы, Александр направился в заросли ивняка, пообещав изысканную трапезу. Правда, для птичьих стай предназначалось скорее бола, что и было когда-то освоено первым. Но приобретённый позднее навык срезать по трое пернатых одной стрелой вполне его заменил. Мишени для добычи попадались довольно часто, и бывший охотник показал своему другу все премудрости стрельбы из лука, быстро заправляя стрелы одну за другой. Награжденные добычей, Александр с Алексеем спешно отправились на корабль, заказав обед для старших офицеров. Но они едва успели насладиться сочной птицей, как с берега прибыл гонец. Как и предполагалось, большая часть племени была вполне заинтересована в дружбе с русскими, на чем и порешил только что совет старейшин. Несколько семей островитян, что уже успели освоить в хозяйстве подарки, приподнесли морякам солонины и трески. Но, главное, гостям было предложено зимовать, и заготовщики Глотова охотно согласились. Экспедиция Корсака следовала дальше. Но дабы не рисковать всей командой, решено было разделиться, оставив на Уналашке одного лейтенанта, большую часть младших чинов и половину матросов. А вечером на побережье был устроен совместный пир — в ознаменование мира и прощания с фрегатом, что на рассвете снимался с якоря... Старейшины и другие островитяне присоединились к гостям. На разложенных бревнах с обилием угощений, а также питья из трюмов, засиделись допоздна. И к ночи двое местных парней, что тайком перебрали русской "огненной воды", принялись дебоширить. Их буйство удалось усмирить, однако бедняги требовали добавки, обвиняя салигугис в жадности и предлагая в обмен на жидкость половину имущества. Белов с хохотом поднялся из-за стола, сообщив остальным о намерении немного размяться. Он кое-как пояснил захмелевшим алеутам их состояние и отволок обоих наверх в посёлок, предложив немедля предаться сну. А уже развернувшись обратно к берегу, вдруг заметил у стены крайней ульгамы чью-то фигуру... При виде одиноко бредущего офицера из тени показался человек, что призывно манил к себе руками. На всякий случай Александр взялся за тесак, но приблизился, рассматривая незнакомца. В наступивших сумерках смуглого лица было почти не видно, однако можно было понять, что он не стар, и немного отличается от местных — более худой и вытянутый. — Когда вы плывете? Прошу, возьмите меня... — так перевёл Белов его шёпот. — Тойон посылает к соседям? Как тебя звать? — ответил он со всей приветливостью. Но мужчина испуганно оглядываясь, затараторил, приглушая голос. — Кашмак... мое имя Кашмак, я с востока... Нас было трое, мы учили море вокруг, и попали сюда. Друзей сходу убили, а меня в плену держат, уж 30 день... Вот, дверь не заперли, да выбрался. Помогите мне, умоляю! Лицо бывшего Имагми дрогнуло, когда ему вспомнились свои отчаянные взгляды на море в надежде узреть хоть какой-то корабль. Но меж ними была огромная разница — этот беглец хотя бы знал, куда возвращаться. Оставалось придумать, как не испортить едва налаженную дружбу, освободив пленника-туземца заодно с земляками... Ведь и суть-то иная — от разумных уговоров о выгоде русских — к наглому вмешательству на правах завоевателя. Освобожденные казаки о товарище по несчастью не упоминали — значит, его содержали отдельно... И тем не менее, положение так же было печальным... "А что если пленнику проникнуть на корабль укромно, будто самому? Но как же его доставить к лодкам, если этот путь виден со всех сторон?" — Сюда иди... — Белов оттянул просителя под низкую стену, закрывая спиной от дороги, резко открепил от каркаса кожаный пласт крыши, и занавесил обоих. А затем снял с себя треуголку, белый мундир и протянул алеуту. Тот, не задавая вопросов, отдал офицеру свой короткий сивучий кафтан с капюшоном. И вдруг Александра осенила ещё одна мысль. — А что там, на востоке? Море изучить успел? — У нас лесов больше, зверями заполнены. Но плыть непросто. В море там места есть такие, что дно волнуется... — Крупная живность, что ли, ходит? — Киты, да, много их там. Но ещё там злые духи на дне живут. Они и погоду портят, и байдары закручивают! — округлив узкие глаза, сообщил алеут. — А места эти как обойти, знаешь? И до островов, где леса, далеко ли? — Саша деловито перечислял вопросы, помогая себе жестами, и вслух переводил ответы. Найти в этих неизведанных краях проводника было столь же ценно, как изловить сразу двух китов, и ему не терпелось продолжить беседу, вызволив того на корабль. — Если поплыть отсюда прямо на восток, их будет 8! Они между собою близко. А от него ещё 2 зари и там мой остров Унимак... Дальше, к юго-востоку, очень много рогатых, медведей, кабанов и пушных... А следующая его фраза осталась незаконченой: — Там начинается огромный Алахтах, последнее... Запнувшись на последнем слове, Кашмак пугливо оглянулся. Откуда-то изнутри ульгамы почудился шорох, а издалека донеслись голоса подвыпивших алеутов, что никак не желали отдыха. "Аканунаган сичин аналих каган Алахтах анунал... агалугих и..." — усвоив произнесенное, Белов отрывисто сообщил, накидывая капюшон: — Ладно, потом. Идём до тех зарослей, там пересидишь... Скоро соберутся к отплытию. Двигайся к берегу, будто своих догоняешь... Сядешь за мною следом в большую лодку, да шляпой лицо закрой... Он спустился с холма первым, и оставив Кашмака в укрытии, направился в шумную компанию казаков и матросов. Их весёлое общество обещало убежище от лишнего любопытства - ибо за офицерским столом, от которого он недавно отошёл в мундире, восседали кроме прочих ещё пара старейшин. Его наряд, и вправду, вопросов не вызвал — младшая команда с улыбками промолчали, а заготовщики вместо удивления принялись благодарно чествовать... Понимающий туземцев русский, отменивший войну, по их мнению мог предстать хоть святым пророком. Спустя четверть часа прозвучал призыв к отплытию, и Александр, подойдя с матросами к лодкам, стал изучать кусты, из которых должен был выбраться беглец. Но приглядевшись к неподвижному светлому пятну на земле, вдруг напрягся и медленно пошёл в ту сторону. Немного скрытый сломанной веткой, в тени кустов лежал человек в мундире морского лейтенанта... Группа заготовщиков заметили то же самое, известив криками о помощи. Но оказаться рассекреченым Кашмаку уже не вредило. Из его спины торчал железный нож, из тех, что были подарены приезжими. Обнаружить владельца ножа не представлялось возможным — ведь только что их пользовали все подряд, разрезая солонину, рыбу и хлеб... Сами алеуты, признав пленника, пристально поглядывали друг на друга, а затем на гостей, что впрочем, было взаимно. Впрочем, казачья команда, громко обнаружив покойного, чувствовала себя вне подозрений. Офицеры же и матросы угрюмо смотрели на остальные две группы, исключая своих. И лишь один человек под маской недоумения скрывал жгучую досаду... Это происшествие омрачило отплытие всем, но прежде всего — владельцу мундира, что был тотчас обнаружен. Встретив удивление, Белов пояснил, что заскучал-де по алеутской одежде, попросил местного жителя поменяться, а потом за ним не следил. Все время, как плыли в лодке, он не спускал с берега задумчивого взгляда. Несчастный не выходил из головы уже тем, что погиб за отвагу и пытливость, и больше никогда не вернётся домой... — Но ты и придумал, Сашка... Свое ведь такое хранишь, неужто мало? — приглушённо бурчал Корсак, сидя рядом на носу, и мрачно усмехнулся: — Ведь я вообще за тебя вначале принял! Аж отлегло, как походку узрел! — За меня принял... А я ведь на то и понадеялся... — эхом повторил Белов. — Постой, а что, если нас попутали? Может, месть за сговор с тойоном? Что, если кому-то из местных вояк не по душе это примирение? — Да брось ты! Они ж все зорки, аки соколы, хоть девицей обрядись. Узрели беглеца по роже, вот и все... Постой! — Алексей посмотрел недоверчиво. — Так это было не просто блажью? — Да, это был маскарад. Ну что ты смотришь? Он просил меня помощи в побеге! Уж помог, так помог... — Так... вон оно что... — Корсак возмущённо выдохнул. Бесшабашной ретивости и самовольства на одного гвардейца сегодня показалось в избытке... — Скажи-ка, мой добрый, милосердный друг... Ты так уверился в своих чарах, что готов нарываться ради всех и вся? Ещё и тянуть кого попало на корабль, без ведома капитана? Но эти вопросы почти не возымели отклика. Раскаяние Саша чувствовал, но лишь из-за убийства несчастного, что могло случиться из-за его изобретения с побегом. И вместо оправданий пожал плечами: — Сообщил бы в лодке, не буянь... Кстати, это было не просто милосердие, а выгодная услуга! Тебе, прежде всего! Кашмак путешественник, он знает море к востоку! Знал... Некие места, где волнуется земля, но там дюжина островов, где много зверей, просто рай для промысла!!! Ладно, поясню подробно... Александр повторил то, что успел понять. А потом глянул в горизонт, нахмурив лоб, и медленно добавил: — А за ними ещё Унимак и Алахтах... Сказал, что жил на острове Унимак... Что в 2х днях на лодке от 8го, самого дальнего. А дальше, к юго-востоку, огромный Алахтах, и далее "и"... Говорил, что китов много... и всякой дичи... — Так что там за "и"? — переспросил Алеша уже заинтересованно. — А пока ничего. Недосуг стало болтать. Алах - кит, а Алахтах - похоже на изобилие китов. — О, рай для китобоев? И рядом остров? — Может и так... Однако же, эти зверушки водятся далеко от жилой суши... — протянул неопределённо Белов, но тут же отвлёкся подъёмом на борт.

***

Но перед сном разговор с убитым Кашмаком снова захватил его мысли. "Остров Унимак - ну, допустим, есть таковой. Но что же он так многозначительно разумел под "Аканунаган сичин аналих каган Алахтах анунал ... агалугих и..." (Дальше, к юго-востоку, огромный Алахтах, последний "и"). А что дальше-то? Алах - кит, ну и что? И что он хотел назвать "последним", назвав только одну или две буквы, как я услышал... "агалугих и...." Александр вообразил свой настенный словарь, схватил бумагу с грифелем, и начал записывать все слова на "И", сразу переводя на русский. "Водопад, место, берег, палка, угол, мальчик, старуха, одеяло"... Что за черт! Может, "берег" — "исха"? Почти завершенная его мысль перескочила на другое слово и вспомнилась путаница в упоминании слова Алах. "Аллитхух преклоняются перед китовой махиной, вот и пользуют это слово повсюду... Все, что большое — Алах... А вот если их много, должно быть Алас, то бишь — киты..." И вдруг его, как громом, осенило давно услышанной фразой, и рука вывела ещё одно название: "Я прибыл отсюда с острова, что рядом с Аласхак - большой землей, на которую устремляется море". “Конечно же, Тойон! Тот самый, отец Иниры, на моем Скалистом... Он же говорил про свою родину, рядом с некой "большой землёй"! Но потом огорошил про избрание преемником... Да и было ли дело тому преемнику до новых чужих земель, коль свою потерял..." — Алахтах... Аласхак... гигантский остров? Он же Большая земля... И последний берег... — медленно произнес вслух Белов. — А что, коли этот берег — просто континент соседний... Америка!" — Лешка!! Вставай, скорее! Я вспомнил!!! — он вломился в каюту Корсака. Тот, протирая глаза, уставился на влетевшего среди ночи друга, взлохмаченного, и с горящими глазами. — Неужто, сам?!! — Корсак быстро скатился с постели, накидывая на ходу мундир. — Сашка, как я рад за тебя!! Ты не представляешь! Радость его была безмерна... Слава Богу, больше не будет этих странных диалогов, будто на разных языках. И, главное, как оживился! Он схватил визитера за плечи. — Да угомонись ты, сядь! — Корсак радостно кинулся к шкафу, бережно достав запаянную бутыль. — Слушай, вот клянусь, уж месяц, как из трюма достал, аккурат для особого случая! Такое самое, что на свадьбе твоей пили! Ээх! — Что?? Очумел ты, капитан? А курс намечать, спьяну что ль? — Белов оторопело выхватил бутыль, не дав откупорить. — Да расслабься ты, все ж намечено!! — воскликнул счастливый Корсак. — Ну, давай, уж поговорим... Я все расскажу по-новой, как там... Анастасия, Софи, Пашка — ты вспомнил всех, да? Но друг его ухмыльнулся и махнул рукой. — Ах, вот ты о чем... Нет, Лёша... Повода пить пока нет, и голова здесь нужна здоровая. Ты лучше глобус дай! — Какой тебе, к черту, глобус!? - Корсак с размаху опустился на стул. — Давай быстро! Кажется, нам указали на континент, понимаешь, тот самый, Америки, что Беринг искал!! Хочу видеть расположение восточных островов, какие известны! И ещё тот мыс, куда Гвоздев почти причалил... Но в этот раз высадке быть, я ручаюсь!