3_Пленная память

И наступила ночь, которая все изменила и окончательно примирила Имагми с его новым существованием. Холодным июньским вечером он вернулся с охоты на пушного зверя, немного продрогший, и сразу забрался в свою часть землянки согреться и отдохнуть. Но вскоре почувствовал, как чьи-то теплые, нежные руки смело скользят по телу. Сладостное желание проснулось вмиг, и даже не ощутив во тьме источник сего наслаждения, Имагми повернулся и обхватил руками стройный девичий стан, проводя рукою по спине. Смутно он все таки разглядел, что рядом с ним лежала довольная Анука, с нежным упоением проходясь пальцами по его плечам. Она счастливо улыбалась. Ещё бы! Ее столь долго осаждаемый объект желаний был, наконец, рядом, но ей не дано было догадаться, что мужчине было, в сущности, все равно, кто первый выиграл за него бой. В этот момент Имагми окончательно забыл этот мучительный вопрос, кто он сейчас, и почему без прошлого. "Все просто. Я — всеми уважаемый охотник, рождённый заново на этом острове... И никаких больше бессмысленных наваждений... Никакого сумасшествия... " — думал про себя мужчина, погружаясь в приятные телу ощущения. Анука приходила ночью вновь и вновь. Спустя месяц он уже не мог представить свой одинокий ночлег. В этой ночной страсти Имагми полностью успокоился после всяческих попыток вернуться в прошлое и стал еще духовно ближе к своему племени. Все чаще он сменял обычную промысловую куртку с капюшоном на длинную глухую парку из меха морского котика и камлейку, украшенную вышитыми полосами. А в знак охотничьей доблести удостоился выдолбленной из дерева шляпы, украшенной фигуркой зверя и множеством длинных сивучьих усов по достоинствам ее владельца. Мысль о многоженстве уже не так удивляла, как поначалу — ведь успешной охотой вполне можно было прокормить не одну, а как минимум двух спутниц. Лишь бы не дрались... "Пускай так и будет — страсть женщины, промысел с байдар, мясо на костре, прохладное летнее озеро. Чем не рай для крепкого мужского духа... Это уже давно моя полноценная жизнь..." — думал как-то Имагми ночью, глядя на затухание горящего жира в моховой лампе, лежа в объятиях страстной обольстительницы. "Перестрою свою ульгаму для большой семьи, лишь бы не тревожило понапрасну безнадежно забытое прошлое... Что там предлагал мне Тойон? А почему бы и не стать мне их вождем? Чем черт не шутит, пускай избирают..." Провалившись в крепкий сон, он не увидел, как на рассвете на горизонте показался корабль, под белым с голубым крестом флагом... Вскоре его призвали по тревоге к берегу. Еще разморенный ночными страстями, охотник приподнялся на локте. Затем резко подскочил, набрасывая на разгоряченное тело длинную парку и хватая подвеску с копьями. Быстро одевшись, он поднялся из улягамы на поверхность. В жилах уже забурлило от чувства врага и ожидания битвы. Анука, без стыда надевая перед ним одежду, отправилась следом, уже на правах жены придерживая за руку. К берегу причаливало несколько лодок с моряками. Островитяне стояли, держа наготове оружие, готовые дать отпор. Но пока что визит выглядел мирно, моряки явно не собирались нападать и лишь следили за берегом. Их вожак, светловолосый коренастый мужчина, смотрящий на островитян с открытым, но сосредоточенным лицом, пытался знаками и жестами объяснить местным, что они с полезной посудой в подарок прибыли набрать пресной воды, для питья, то и дело срываясь на фразы, понятные лишь одному местному жителю. Тойон посмотрел на Имагми и попросил перевести. Моряк также перевел взгляд, долго и пристально рассматривая заросшего щетиной переводчика, с волосами до плеч под высокой, из дерева, шляпой, и рослой фигурой, скрытой под длинной паркой. И вдруг он вмиг переменился в лице и обмер. А затем произошло совершенно непредвиденное: — Сашка! Живой... О Господи! Нашел таки тебя, герой ты наш, покойник! С этими странными для окружающих возгласами и слезами на глазах моряк соскочил из лодки и с открытыми объятиями направился к Имагми. Стоящая рядом Анука, не понимая странных жестов чужака, инстинктивно схватила своего спутника за руку и крикнула: — Унанган, анкахтал! /Человек, остановись! — выхватив из рукава пекулку. Имагми, выставив вперёд копье, чтобы избежать объятий, смотрел в упор на моряка. Лицо его оставалось непроницаемым, и даже надменным. — Но... Белов, ты с ума спятил?! Убери эту девицу, давай поговорим по-людски! Я же Лёшка Корсак, друг твой! Всё могилу твою искал, паразит! Да шляпу сними, еле тебя узнал! Этот ли возглас капитана, или дерзкий выпад Ануки, а может, общее возбуждение от нежданного визита вызвало ропот среди алеутов. Тойон вдруг скомандовал к нападению и в моряков посыпались каменные колья и стрелы. Кое-кто выругался, схватившись за раненые руки и плечи, у кого-то сбило стрелой шляпу, а трое прицелились. Имагми понимал, что ни морской вожак, ни остальные моряки не смогут напасть на них сейчас — уж больно много охотников встречает их небольшой отряд. Но был твёрдо уверен, что станет драться на стороне островитян, если они снова пришли с войной! Он не хотел реагировать на чуждое ему имя, пускай и вправду его. Зачем нужно это пустое прошлое? У него лишь было желание защитить свой остров и свое лишь недавно обретенное душевное спокойствие. — Мое имя - Имагми, а не то, что вы там надумали. Я не знаю вас, и не хочу знать! — произнес Имагми жёстко и внятно, впервые за 4 года донося кому-то мысли на своем родном языке. — Уходите! — Ты спятил совсем, Сашка - я же друг твой! Что это за маскарад! Или может... — прошептал обескураженный моряк, отшатываясь назад. — Неужели, ты просто предал нас всех?! Но как это возможно? Ведь это же тогда не ты? — Да что вы говорите! Неужели, наконец, сами это поняли, что я не тот... как там его, Сашка? — с сарказмом процедил Имагми прямо ему в лицо, и замахнувшись издалека копьем, крикнул: — Убирайтесь! С лодок раздались очередные залпы. Корсак замер, глядя с потрясенным лицом на своего найденного, но, кажется, вновь потерянного друга. Затем резко развернулся к своим сопровождающим и, сделав останавливающий жест, скомандовал с горечью: — Отставить стрельбу! Здесь нам делать нечего. По веслам, возвращаемся на корабль!