3_Пленная память

Обзаведясь еще ранее каким-то чудом знакомствами среди знатной молодёжи, София мечтала о светской жизни, от которой в свое время так бежала мать. Первый месяц после отцовской панихиды она отказывалась от всех увеселительных прогулок в компании новых друзей, а тоскуя дома, все более убеждалась в том, что не может более исполнять роль дочери. Едва справившись с постигшим ее горем, она до сих пор не желала смириться с разочарованием, считая маменьку уже не только причиной и вестником несчастья, но и образчиком бестолковости. "Она плохо искала, плохо! Ах, если б я там была, то перевернула бы каждую пядь земли на чертовых островах, а она даже доехать не потрудилась до места папиной гибели! Верно, не особо хотела... А если его, этого места, вообще нет? — и тут же попыталась отогнать мелькнувшую было шальную мысль. — Так и быть, придётся поверить лишь в то, что ее не обманули в главном, иначе второго такого напрасного ожидания я не вынесу..." — угрюмо перебирала свои подозрения девушка, горюя в своей комнате. "Как жить теперь бок о бок, каждый день выражая ей почтение! Да, маменька, как скажете, маменька... О, как же противно мне стало нынче это семейное гнездо, куда я стремилась целый год забрать брата и сестру! А теперь она вообще делает вид, будто ничего не случилось! С младшими все выезжает куда-то... Скажите на милость, матушка, вы, кажется, стали ближе к детям, чем когда жили с отцом, а уж чем во время вашей ссоры и подавно... Неужто стоило нас бросать, чтобы вернуться ни с чем? Хоть бы траур блюла, как следует! Да ещё и Пашка понять ее не может... Никто ее не поймёт! Неужто для того, чтобы бежать от матери, поскорее нужно ждать замужества? Правда, ее приятельница, Аннушка, недавно смогла отделаться от надоевшей маменьки, поступив фрейлиной... Но легко сказать, ежели Аннушка из знатной семьи придворных особ и эта должность была ей обещана едва не с рождения! Ее же родители и вовсе слушать об этой чести не хотели..." Неожиданная догадка осенила ее хорошенькую головку. В ее жизни ещё оставался взрослый человек, которому она могла довериться. Ее крестный, князь Оленев, до сих пор не обзавелся законными наследниками, несмотря на временных пассий, но при этом всегда ее понимал. "Ведь он бывает при дворце и непременно поможет мне, как тогда, когда спас от одиночества и отвез к папе в Петергоф!" — обрадовалась девушка, и найдя пустяковый повод вернуть карту Камчатки, отправилась навестить князя. Никита Оленев, проживающий в своем особняке в Конюшенном переулке, был не совсем готов к встрече с крестницей. В это время у него гостила знатная молодая вдова, приехавшая из Москвы в сопровождении малолетнего сына и младшего брата, который, впрочем отлично справлялся с ролью отвода глаз окружающих, скромно удаляясь из дома навстречу бурной столичной жизни. Красавица как раз расчитывала получить, наконец, предложение руки и сердца от нерешительного возлюбленного, который, несмотря на родство душ и не только их, до сих пор не отважился на помолвку. Улучив момент, когда после кофе женщина оставит их ненадолго одних, София быстро перешла к делу и выпалила сходу. — Никита Григорьевич, миленький... умоляю, помогите мне! Я хочу поскорее уйти из дома. Мне там плохо. Я не хочу жить рядом с матерью! — Софи, послушай меня, ты слишком горячишься... Я понимаю и чувствую твою боль как свою, но ты же всегда была разумная девочка! Постарайся быть мягче с матушкой, видит Бог, она не заслужила твоей неприязни и равнодушия! Снова возвращаться к старому разговору у нее вовсе не было ни желания, времени, вот-вот могла вернуться в гостиную графиня. Она лишь умоляюще посмотрела на крестного и решительно заявила: — Мне правда невмоготу дома! И вот что, знайте! Я убегу оттуда в любом случае, даже без вашей помощи... — Ну, знаешь ли, дорогая моя... — развел руками обескураженный князь и подумал: "А ведь и вправду сбежит, знаем мы чья кровь, ишь как глазами яростно сверкает... Что ж, посмотрим, что надумало это прекрасное создание..." — Пока ты в девицах, София, тебе положено жить при своей матушке... Для замужества ты еще мала, да и вряд ли я смогу быть тебе полезен, не мужское это дело. Подумай, не найду же я своей очаровательной крестнице в женихи первого встречного... — назидательно проговорил Никита, и вдруг осознал, что малышка Софи на самом деле уже взрослая девушка, почти невеста. "Да уж, очаровательна, и не поймешь на кого похожа, глаза Сашкины, нос и губы Настасьины, да женские задатки матери определенно есть..." — Но вы же бываете иногда при дворе... — перебила его вдруг девушка, глядя на него невинными серыми глазами с дрожашими ресницами и выпалила по сути: — А вдруг там есть вакансия фрейлины! Например, какая-нибудь девица вышла замуж, а может, скончалась, упаси господи, и сие место освободилось как раз для юной дочери отважного капитана лейб-гвардии... Любой другой бы на эту нахальную тираду как минимум рассмеялся, но князь лишь сдержанно усмехнулся. — Видишь ли, дитя мое, сия придворная привилегия чревата подневолием да насильным браком. Твоя матушка пробыла в этой должности полгода, после чего ей пришлось бежать от подневольной свадьбы... Да уж если на то пошло, а знает ли она о твоих планах? Это был самый сложный вопрос. — Ах, милый крестный! — ласково перебила его девушка. — А давайте представим, будто я попросила вас месяца два тому, ведь никто не знал, когда маменька вернётся, а? Уж вас-то она не наругает, будьте покойны... — Вот что, София. — твердо сказал Оленев. — Свои хитрости прибереги для поклонников. Я сам поговорю с твоей матушкой, а после попытаюсь тебе помочь. Договорились, сударыня? Его переговоры оказались успешны с обеих сторон. Анастасия с грустью признала, что дочери плохо дома и чем дольше она станет сидеть у себя запершись, тем хуже станет ее душевное здоровье... Императрица, в удачно пойманный князем момент между своими недугами и надоевшими военными сводками, проявила сентиментальность, особо усилившуюся с возрастом. Елизавета посетовала на громкие обстоятельства, заставившие когда-то столь решительно сослать на гибель героя-гвардейца, бесспорно, более полезного для их Отечества, нежели убитый им иностранный дипломат. И оказалась вовсе не против помочь его подрастающей дочери в придворной карьере и определить оную к "молодому двору", что размещался в отдаленном Ораниенбауме. О большем юная Софи не смела и мечтать! Теперь барышня пребывала в решительных планах поскорее перебраться из постылого дома во дворец, пусть даже не к императрице, а к Великому князю и княгине. Всё оказывалось даже лучше, чем ей хотелось. Жить предстояло далеко от дома, в пригороде, значит, встречаться с родственниками не придётся, кроме того, спектакли и музыкальные вечера, которые устраивал в своей резиденции Великий князь, выглядели повеселее, чем хлопотное пребывание при больной царице.