На первый взгляд

      Итан сидел в комнате отдыха уже полчаса. Большинство коллег вышли на обед в ближайшую забегаловку, но Чой предпочел перекусить припасенным бутербродом и побыть в тишине хотя бы пару минут. Суматоха рабочего дня выматывает. Всё время нужно было куда-то спешить. «Чой, скорее в приемную! Прихвати каталку!», «Итан, нам срочно нужно промыть ей желудок!», «Будь осторожен, когда правишь кость». Всё это ужасно утомляло.       Конечно, совсем в одиночестве побыть не вышло. В микроволновку Ноа поставил вчерашний кусок пиццы и теперь ритмично постукивал ногой, ожидая. По телевизору крутили новости. Женщина с откровенным вырезом рассказывала о главных событиях недели, на что Итан лишь зевнул и переключил канал, лениво раскинувшись на бежевом диване.       Опера. Ему и вправду нравилось наблюдать за людьми, которые так много вложили в конкретный навык. Он восхищался изящными балеринами, мощными голосами певцов, совсем забывая, что сам кое в чем хорош. Он часто забывал о своих достоинствах, будто и не видел их в упор.       Микроволновка громко запищала, оповещая о выполненной задаче. А задача у нее всего одна, да и она не сложна. Грей себе еду и не жалуйся. Но дверца скрипела, а стекло стало грязным.       Спортивный канал. Двадцать человек гоняло рыжий мячик по полю и пытались попасть в небольшое кольцо. Где-то в груди неприятно кольнуло. В воспоминаниях всплыла брошюра с приглашением на матч, выпавшая из сумки Эйприл. Конечно ей нравится баскетбол. Её парень Тейт играет за сборную города. Итан помрачнел от какой-то неясной досады и быстро переключил канал. Черно-белая мелодрама. Это просто издевательство. На экране счастливая семья ехала в отпуск, пока коварная влюбленная подруга жены строила план, как сорвать семейные планы.       «Побыть в одиночестве не значит рефлексировать и загонять себя в отчаяние» — отметил он для себя, казалось бы, очевидную вещь.       Солнце теплыми лучами проникало сквозь шторы. Не было желание даже переключать канал. Чой лишь наблюдал за разлучницей, незаметно для себя, проводя бесчисленные параллели с собой и Эйприл. Он еще три месяца четко признал свою увлеченность. Он знал, что совершенно не интересен девушке, поэтому молчал. К тому же недавно Секстон рассказывала Мэгги, что тест на беременность положительный, и она идет на узи. Похоже, последний поезд надежды, издевательски пыхтя, укатил в розовый закат прямо из-под носа.       Чой откинулся на спинку тугого дивана и закрыл глаза. Жутко обидно становилось от этих мыслей. Но он всё же рад, что Эйприл будет счастлива вместе с любимым человеком, пусть это даже не он. Ему действительно хотелось, чтобы Секстон чувствовала себя хорошо. Пожалуй, так он впервые обнаружил эту наивную влюбленность в её карие глаза и милые кудрявые волосы.       Так глупо.       В комнату отдыха вошел Коннор, и Итан резко расхотел оставаться здесь. Он вскочил и направился к выходу, безэмоционально поприветствовав коллегу. Лучше отработать лишние пятнадцать минут, чем вспоминать утреннюю перепалку с Роудсом. Что он вообще может возразить человеку, на стороне которого деньги и власть?       В последнее время всё валилось из рук. Ничего не получалось, дела не складывался, а друзья отходили всё дальше. Чой чувствовал себя полнейшим неудачником, и это давило на него ещё больше. В душном коридоре кружилась голова. Резкое столкновение с одним из незнакомых врачей и долгие извинения совершенно выбили его из колеи. Теперь оставалось только дожить до конца рабочего дня. Только бы дожить.       Вечером того же дня Эйприл сидела в гостиной. Она была вся на иголках. Ей совершенно не терпелось рассказать замечательную новость Тейту. В просторной комнате было жарковато, поэтому она сняла очаровательный желтый вязанный свитер, оставаясь в белой футболке. Несмотря на жару в комнате, руки её были ужасно холодными из-за волнения. Она понятия не имела, как воспримет такую важную новость Тейт. В голове она представляла, как парень кружит её в объятьях, но реальность оказалась капельку суровее. — Как это вообще получилось? — со странным блеском в глазах повысил голос Тейт. — Я покупал тебе противозачаточные! — Я… — девушка смутилась. — Думала, что ничего не случится, и…       Её прервала пощечина. Девушка сжалась. Тейт кричал очень громко, но она почти не разбирала слов. Голос эхом отдавался в голове, а перед глазами всё двоилось. Последнее, что она запомнила, тошноту, а потом всё потемнело. Когда она очнулась была уже ночь, но дома никого не было.       Забавное состояние- обморок. Ты не можешь с уверенностью, сказать сколько ты так лежишь. Час или, может быть, год? В голову будто набили вату, а конечности затекли. За это время в комнате стало прохладно, и Эйприл, утирая засохшие слезы, встала закрыть окно, но тут же села. Так резко не стоило покидать привычное положение. Девушка закрыла рот рукой, но из глаз предательски хлынули слезы.       Слезы обиды и усталости, несправедливости и отчаяния. Всё внутри смешалось и струйками вытекало наружу, не в силах оставаться там, распирая изнутри. Эйприл чувствовала себя преданной самым близким человеком. Ненужной, выкинутой. Нет, конкретно её парень может и не хотел оскорбить, но этот удар был по ценностям. По морали. По чести.       В комнате было холодно. Девушка свернулась калачиком на диване и заплакала, утыкаясь в теплый желтый свитер. В голову лезли глупые воспоминания, как именно этот любимый свитер ей подарил Тейт на их третьем свидании. Она гнала их прочь, подальше задвигала на задворки памяти, чтобы просто не делать себе еще больнее.       Она уснула спустя час. Сон её был беспокойным и страшным. Ей снился ребенок. Он кричал с каждой секундой всё сильнее и сильнее. Беспорядочно махал пухлыми ручками и ножками. Эйприл бежала к нему, чтобы успокоить, но кроватка с каждым шагом отдалялась, а крик становился всё громче. Туман окутывал всё вокруг.       Секстон окончательно потеряла кроватку с младенцем из виду. Она свалилась на холодную сухую землю. Всё что осталось от малыша- крик. Бесконечный вопль страха, застывший в воздухе.