Вне времени

      Том Риддл был в смятении. Он почувствовал себя очень ужасно, когда уродка Уоррен упала без чувств на холодный пол, замерев под немигающим взглядом Василиска. Навечно. — Проклятье!       На лице Миртл застыло удивление и непонимание. Ее глаза были мокрыми от слез. Похоже, что она не ожидала кого-то в туалете, где обычно любила поплакать из-за нападок сокурсниц. И Том тоже не думал об этой идиотке, которой внезапно вздумалось пореветь. Риддл надеялся, что сейчас она придет в себя и скажет что-нибудь. Но чуда не происходило, и Том продолжал глупо стоять перед окоченевшим трупом. Он внимательно всматривался в лицо девочки, не находя на нем ни малейших признаков жизни. — Черт! Черт! Черт!       Том сжал до боли кулаки и выдохнул, призывая все свои силы, чтобы вернуть в этот момент хладнокровие и спокойствие. Мысли в его голове путались, мешались в хаосе эмоций и возбуждения. Он дрожащими руками направил палочку на каменное тело Миртл, отчаянно обдумывая выход из сложившейся неприятности. Но на ум ничего не приходило. Уоррен все еще продолжала лежать на мокром полу в нелепой позе, совершенно мертвая. Где-то на задворках сознания тикали воображаемые часы, отсчитывая минуты до разоблачения. Том прошептал слова заклинания и убрал лишнюю воду в туалете. — Хоссссяин? — тихо прошипел Василиск, так и не уползший в подземелья.       Том яростно глянул за змея, виня создание Салазара в досадной оплошности. Если бы только он не посмотрел на грязнокровку! — Возвращайся обратно! И не высовывайся! — приказал он на парселтанге Василиску.       Риддл принялся нервно ходить взад и вперед. Было время комендантского часа, но слизеринец не беспокоился об этом, так как являлся старостой. Том размышлял, не зная как правильно поступить, чтобы его не заподозрили. Особенно юношу волновал старик Дамблдор, единственный из преподавателей, который не попал под очарование Тома. Наоборот, этот старый хрыч только и подозревал Риддла в совершении не самых лучших дел, но не мог этого доказать. Профессор всегда был проницательным, так что ему не составит труда понять, кто убил Уоррен. Том вздохнул. Похоже, сейчас он не сможет ничего сделать, только ждать, когда это событие предадут огласке. А там… он придумает что-нибудь. Слизеринец тщательно осмотрел туалет, но не нашел ничего, что бы указывало на его пребывание здесь. Юноша еле слышно прошептал заклинание очищения, уничтожая свои следы. Он все еще немного нервничал, когда выходил из туалета. Том плотно закрыл дверь и, нацепив на себя маску доброжелательности и учтивости, направился в подземелья. Риддл никуда не торопился, считая, что со стороны это выглядело бы подозрительно. Лишь легкий мандраж в руках указывал на возбужденное состояние юноши.       И на его вину.       Шаги стихли, дверь торопливо закрылась. Фрэн снилось что-то, но она не помнила что именно. Кажется, она слышала какое-то шипение рядом, но не могла сказать точно.       В Иверсте есть змеи? Фрэн ни разу не видела живых змей. Мертвые часто попадались ей на пути после принятия Дуотина. Сперва ей было не очень приятно смотреть на жалкие кровавые тельца, но потом привыкла. А на живых посмотреть все же хотелось.       Пугающая тьма окружала Фрэн, но потом девочка поняла, что нужно просто открыть глаза, чтобы страшный кошмар закончился. Она так и сделала, распахнула пошире веки, всматриваясь в черную глубину высокого потолка. Если долго вглядываться, подумала она, можно найти неясные живые тени, танцующие при серебристом свете луны.       Было тихо и мокро. Фрэн лежала, совсем не шевелясь, и пыталась понять, не играет ли ее разум с ней или же это проделки Ремора. Она совсем не боялась монстра, но попасть в его ловушку снова было бы неприятно. А возможно девочка находилась в своем сне, такую теорию тоже не стоило отвергать. После ужасных событий, произошедших в ее жизни, у Фрэн иногда случались проблемы с принятием реальности, и она не сразу понимала где и зачем находится.       Однако, если она здесь, значит стала очень нужна в это самое время, в это самое место. Других мыслей у Фрэн не нашлось, и она решила наконец встать, уж больно пол был невыносимо холодный. Нет, ледяной. Тело слушалось плохо и как-то странно, а мир почему-то виделся через толстые стекла круглых очков. Но она никогда не носила очки! Фрэн сорвала их себя и, удивительно, но стала видеть значительно хуже. На зрение девочка раньше никогда не жаловалась, а сейчас все казалось размытым неясным пятном. Она нацепила себе на нос очки, размышляя, как умудрилась потерять зрение за столь короткий промежуток времени, который она даже не помнила! Неужели Ремор? — Ремор забрал твои глаза, а ты не видишь дальше собственного носа, — пробормотала девочка и хихикнула, будто сказала смешную шутку.       Место, в котором она очутилась и где очень нужно быть в это самое время, оказалось обычным туалетом. Обычный пол, выложенный плиткой, обычные стены, похожие на стены из психушки. Необычным Фрэн могла признать только раковины, стоявшие как-будто кругом, точно они водили хоровод. А еще большие красивые зеркала, висевшие над раковинами. Они показывали совершенно обычную и не очень красивую девочку с двумя тоненькими хвостиками. Фрэн замерла, а потом медленно приблизилась к зеркалу, внимательно всматриваясь в черты незнакомки. Девочка из зеркала сделала тоже самое, даже лоб наморщила как Фрэн. — Ты не похожа на дерево, но все равно хотела жить, — произнесла Фрэн, рассматривая свою необычную одежду. — Интересно, другая Я попала в тело настоящей Я?       Черная мантия была очень мягкой и шелковистой, а красивый синий значок с вороном, пришитый к ней, хотелось оторвать и присвоить себе. Фрэн пару минут крутилась перед зеркалом, любуясь новой собой со всех ракурсов. Затем девочка поочередно открыла все кабинки в туалете, подошла к окну, но не смогла до него дотянуться. Ей нравилось изучать новые места, Фрэн решила, что непременно хорошенько утолит свое любопытство, прежде чем вернется домой, в Иверсту.       Ничего больше интересного в туалете не нашлось. Девочка потянулась к ручке двери, чтобы выйти, но обернулась, раздумывая о чем-то. Фрэн присела на корточки и посмотрела на большое красное пятно, кляксой расползшееся по белоснежной плитке. Она пощупала голову, ощущая под пальчиками что-то липкое и засохшее. Это была кровь. — Потом верну тебя туда, откуда взяла, — прошептала Фрэн, прежде чем отправиться за пределы туалетной комнаты.       Путешествия — это прекрасно. Девочка очень любила такие места, которые пробуждали в ней неуемное любопытство. Но Иверста за два года была исследована вдоль и поперек, не осталось ни одного клочка земли, где бы Фрэн не побывала. Настало время скуки. Иногда она впадала в глубокое состояние задумчивости, говорила невпопад и целыми днями проводила в библиотеке, зачитываясь толстыми-претолстыми пыльными томами книг. Но то время прошло, а сейчас настал час приключений! Будет что рассказать друзьям, когда она вернется.       Скрипы и шорохи гуляли по коридорам, разговаривая на своем причудливом языке. Фрэн кралась на цыпочках вперед, шурша мантией. Ночь затмила день, поэтому девочке никто не встретился. Даже картины громко храпели, словно невидимый волшебник наложил на них сонные чары. Фрэн с любопытством озиралась, не зная куда деть глаза от такого большого количества интересностей. Ах, как жаль, что сейчас с ней не было любимой сумочки! Лунный свет проникал сквозь широкие окна. Девочка подошла к одному из них и попыталась забраться на подоконник, неловко запутавшись в подоле своей мантии. Она прижалась к стеклу бледными ладошками и лицом, всматриваясь в темную глубину ночи. Фрэн невольно задержала дыхание — вид открывался потрясающий! Она видела черные и густые макушки деревьев, зеркальную гладь озера, словно светящуюся из-за серебристых лучей луны. А небо, усеянное мириадами крошечных белых точек, было прекрасным. Волшебным. Такое Фрэн не наблюдала никогда. В Иверсте ночи были очень светлыми и иногда не удавалось сомкнуть глаз. В клинике для душевнобольных — темно-синие и всегда с хмурыми тучами.       Налюбовавшись пейзажем, Фрэн слезла с подоконника. Она отряхнула мантию от невидимых пылинок, провела по синему значку пальцем. Потом прислушалась к местным звукам. Шорохи все еще перешептывались между собой. Темнота коридора звала и манила. Любопытство толкало Фрэн вперед, к неизведанному.       Девочка принялась дергать ручки всех дверей, которые ей встречались. Но большинство комнат было заперто, и Фрэн надеялась, что сумеет найти подходящий ключ. И лучше несколько. Наконец, одна из дверей поддалась девочке, с глухим ворчанием и скрипом. Фрэн вошла и осмотрелась. Обычная старая классная комната, каких бывает много в школах. Она помнила, что когда-то училась в такой, когда родители были живы. У Фрэн даже была школьная подруга, такая же любопытная, как и она сама. Ее звали Алиса.       Фрэн подошла к доске. Полустертым мелом на ней плясали непонятные названия, но девочка знала, что это латынь. На учительском столе ровными стопочками стояли учебники и ученические тетради. Фрэн чихнула — в воздухе невыносимо пахло пылью. Она взяла наугад одну из тетрадей в черной обложке и открыла ее. — Том Риддл, пятый курс, — прочитала девочка и пролистала тетрадку.       Аккуратным почерком в ней были записаны конспекты и витиеватые формулы. Фрэн ничего не поняла, поэтому положила тетрадь на место. Гораздо любопытнее для нее оказались учебники. В них все описывалось заумным языком, так что девочка больше рассматривала красивые картинки. Например, сейчас она наткнулась на инструкцию превращения вилки в серебряный подсвечник! И кому только понадобится такая чепуха?       Фрэн вышла из кабинета. Она гуляла по пустынным коридорам, наслаждаясь прогулкой. Вскоре девочка вышла к огромному количеству лестниц, то и дело менявших свое направление с одного этажа на другой. Фрэн открыла рот. Она никогда не видела такого безобразия. Движущиеся лестницы. Интересно, они живые или их заколдовали? Девочке все больше нравились местные чудеса.       Фрэн встала на первую ступеньку, держась за перила. Она осторожно поднималась, помня, что сейчас находится на опасном средстве передвижения. Лестница с шумом поехала на другой этаж.       Иногда она боялась высоты. Не всегда, но сердце сжималось, дыхание останавливалось, а в ушах гулко-гулко стучало. Фрэн все еще помнила неописуемый ужас перед пропастью, помнила, как держалась за корни деревьев, и как М-р Полночь положил свою мягкую лапку ей на руку. Она сорвалась. Но это падение стало для Фрэн новым чудным приключением, иной сказкой, названной Иверстой. Желание жить побеждает смерть, ведь смерть — всего лишь психическое состояние.       Фрэн бродила по коридорам замка. Замок, огромный и великолепный. То, что это он, девочка догадалась, когда заметила в арочном окне величественные и, наверняка древние, башни. Ей хотелось посмотреть на сооружение издали, но она решила пока отложить прогулку снаружи. Сначала хотелось исследовать каждый уголок внутри. Это здание было самым настоящим лабиринтом! Фрэн не боялась теряться, ведь в новом месте это позволительно. Самое главное — не наткнуться на жутких существ, способных причинить психическую боль.       Светлый огонек замерцал впереди. Фрэн прищурилась и ускорила шаг навстречу светлячку. Ей жутко хотелось посмотреть на него вблизи. Но когда девочка подошла поближе, светляк оказался самым обыкновенным мальчиком лет шестнадцати на вид. В правой руке он сжимал деревянную палочку, на конце которой сидел белый шарик. Юноша, подметила Фрэн, был одет в точно такую же мантию, как и она сама. Даже синие значки оказались одинаковыми на вид. Симпатичный мальчик казался раздраженным: на его лбу ярко прорезались морщины, а сам он хмурился и был недоволен. — Привет! — громко поздоровалась Фрэн, с любопытством оглядывая фигуру юноши. — Уоррен, если ты думаешь, что можешь безнаказанно шляться после отбоя, то глубоко заблуждаешься! Ты снова плакала из-за Хорнби? Однако это не повод находиться неизвестно где! Как не прискорбно, но минус пятнадцать баллов с Рейвенкло. Марш в спальню! — С чего это я должна тебя слушаться? — Фрэн сложила руки на груди и хмуро посмотрела на мальчика.       Девочка не любила, когда ей начинали указывать. Близнецы Клара и Мия только и делали, что притесняли Фрэн и заставляли подчиняться им. А сейчас как раз был такой случай. Мальчик посмотрел на Фрэн недоверчиво. Он еще больше нахмурил брови и даже заскрипел зубами. Девочка фантазировала: клац, клац, клац.       Клац. Это она стала тереть туфлей деревянный пол. Интересно, скоро ли появится дырка? Мальчик в ее школе каждый урок скрипел обувью, но только стер краску. Ох, она снова отвлеклась. — Не узнаю тебя, Уоррен. Я староста, если ты не забыла, грязнокровка. И в моей компетенции содрать с тебя еще больше баллов или же отвести к декану. Так что ты выбираешь? — Ты не имеешь права указывать мне! — горячо возразила Фрэн, проигнорировав последние слова мальчика. — Если я младше, это ничего не означает. Мудрость определяется не внешним физическим обликом, а внутренними качествами. Я могу постоять за себя! Прости, но ты не назвал своего имени, а это не очень вежливо, знаешь ли. Я бы хотела продолжить искать удивительные вещи, так что поговорим попозже. Пока!       Фрэн помахала рукой и прошла мимо остолбеневшего юноши.       Мальчик не попытался догнать ее. Он просто стоял на месте и не двигался, провожая взглядом Фрэн. Ведь Миртл была мертва.