***
— Эй, Ойкава! Капитан, натягивавший кроссовки в укромном уголке, вскинул глаза вспугнутым придурком и нервно моргнул. — Ива-чан? Можно подумать, Тоору его не узнал — зрение у Ойкавы всегда было стопроцентным. Фальшивыми диоптриями в очках тот мог обманывать кого угодно, кроме Ивайзуми. Хаджиме с размаху приземлился рядом, в голове волчком крутились мысли. Ойкава настороженно замер, не торопясь заканчивать с обувью. — Не пудри Такаши мозги, — решительно начал ас и строго зыркнул на капитана. — Тебе всё игрушки, а для него соулы — это серьёзно. Узнаю ещё раз, что вы такой хернёй занимаетесь — выдерну ноги и вставлю обратной стороной. Понял? — Но Ива-чан… — лицо Тоору вытянулось, словно он ожидал совсем не этого. — Если тебе плевать на соула, то ему нет, так что прекращай. Коричные глаза капитана наконец сменили замешательство на понимание. Тоору едва слышно хмыкнул и опустил голову, ловкими переклеенными пальцами завязывая шнурки. Лица теперь было не увидеть, и Хаджиме оставалось ждать, что ему ответят. — Разве для меня это игрушки? — голос Ойкавы звучал серьёзно, но когда он снова посмотрел Хаджиме в лицо… — Грубый Ива-чан! Надутые губёшки так и просили затрещины, и вихрастый затылок тут же получил бы её за них, если бы не вопрос Тоору. — Ты меня понял, — Ивайзуми, словно ставя точку, резко поднялся на ноги. — И за что опять огребает наш любимый капитан? — за спиной возник жизнерадостный Макки. — Разве это имеет значение в бесконечной череде огребаний? …который, конечно, притащил за собой философски настроенного Маццуна. — Тогда о чём вы болтали до этого? — тут же переключился Ханамаки. — О соулах, — буркнул первое, что вертелось на языке, Хаджиме и тут же понял, что ошибся, когда поймал на себе очень внимательный взгляд Мацукавы. — И вопросах поиска. Он тут же вспомнил о шраме брата и о своих подозрениях. Как ему узнать точно, не вызывая ни у кого лишних вопросов? Ведь Иссэй мог с кем-то целоваться и на стороне, с той же своей Юми, например. А спрашивать его о количестве появляющихся за день порезов будет очень палевно. — Из нас четверых только у Маццуна есть соул, так что, думаю, стоит предоставить слово маэстро, — Такахиро загадочно ухмыльнулся. Хаджиме тут же снова глянул на невозмутимого Иссэя. Этот агент под прикрытием и Макки не сказал? — Только там не он искал, а его нашли, — Ойкава насмешливо фыркнул. Иссэй выгнул бровь, а Ханамаки махнул рукой. — Нужно просто присмотреться! — Такахиро поднял вверх палец. — Соулы среди нас, сто процентов, надо всего лишь понаблюдать за окружением, и рано или поздно… — он безмятежно улыбнулся и сложил руки на груди. Повисло задумчивое молчание. Остальные сначала дружно посмотрели на Макки, а затем подозрительно переглянулись между собой. Встретившись глазами с внимательным гипнотизирующим взглядом Ойкавы, Хаджиме резко втянул носом воздух. — Ты сам без соулмейта, ещё лапшу на уши вешаешь, — напустился он на Ханамаки, скрывая неловкость. — А идея-то толковая, — Мацукава с хитрой усмешкой сверлил вице-капитана глазами. — Ты несправедлив. — Спасибо, Маццун, — с достоинством кивнул ему Макки. Тот отсалютовал дружку в ответ. — Через пять минут начало тренировки, — Ивайзуми строго зыркнул на обоих. — Не успеете натянуть форму, я вас в трусах на площадку выгоню. — Ой, полегче, капитан-то сам ещё в гражданском! — Иссэй примирительно вскинул руки. — Что ж, давайте хорошенько поработаем сегодня! — Ойкава, опасаясь справедливого гнева Ивайзуми, уже чесал в раздевалку с сумкой наперевес.***
Хаджиме больше двух дней ловил вихрастого придурка, чтобы удостовериться, что на его коже действительно остаются шрамы, но каждый раз тот находил убедительный предлог выпроводить вице-капитана в зал, вот и сейчас, несмотря на то, что сам Ивайзуми давным давно был готов к тренировке, не преминул заглянуть в раздевалку. — Чего возишься? — он плотно закрыл дверь за собой. Задравший футболку Ойкава крупно вздрогнул и мгновенно одёрнул её снова, но было поздно — Хаджиме успел заметить на напряжённой спине заветные порезы. На пояснице и под лопаткой… Кулаки сами собой сжались, а тело подалось вперёд — хотелось рассмотреть получше. Вот они. Доказательства того, что он и Тоору действительно связаны. — А… О… Я сейчас, Ива-чан, начни пока разминку, пожалуйста… — голос капитана звучал выше и звонче, чем обычно, сам он крутанулся на пятках, поворачиваясь лицом. — Ойкава, что это? — Хаджиме задрал его футболку обратно — на животе обнаружились поджившие и свежие шрамы, в которые Ивайзуми тут же впился жадным взглядом. — Где? — глазки Дуракавы так и бегали. — Не прикидывайся, — Хаджиме, сверля соула взглядом, дёрнул того на себя. Мерзикава принялся лепетать что-то про порванную одежду, но после очередного требовательного вопроса сдался. — И ты мне ничего не сказал, — ждать от Ойкавы угрызений совести было бесполезно. — Ты мне тоже не говорил, — тот отвёл глаза и уставился в стену. Хаджиме отпустил капитана и вышел в зал. Не говорил. Для него четырнадцатилетнего это не стало таким важным событием, как для его брата. Всё это время примером перед глазами был отец, и к этом возрасту Ивайзуми твёрдо знал, что соулмейты — это не главное в отношениях. Тоору, в то же самое время с маниакальной страстью разыскивавший свою половинку, ужасно обиделся на друга, узнав, что тот молчал целых четыре дня, а ещё ужасно огорчился, когда Хаджиме не смог сказать точно, при каких обстоятельствах получил свои первые совсем маленькие шрамики. На самом деле, он всё помнил, но тогда эта тема ещё так смущала его, что Ивайзуми предпочёл поскорее свернуть её. Может быть, зря? Наверное, Ойкава бы догадался, что порезы появились из-за него, но Хаджиме всегда казалось, что самое важное не то, что вы можете оставлять друг другу раны.***
Крепко задумавшись, Ивайзуми зашел в класс и не глядя столкнулся с кем-то маленьким и мягким, пискнувшим, как мышь, на которую наступили. — И-и-ивай-зуми-кун, — пролепетало мягкое и рвануло прочь. Хаджиме не особо общался с девичьей составляющей класса, да и парней знал в основном по фамилии и в лицо. Волейбольный клуб, подготовка к экзаменам и работа по дому занимали всё его свободное время. А ещё у него был Тоору. Друг, партнер, соул. Возможно, его на Ойкаве просто замкнуло. Когда-то очень давно. Ивайзуми тряхнул головой, освобождаясь от мыслей, и снова чуть не споткнулся. На полу лежал платок, скорее всего, той девчонки, которая только что выскочила за дверь. — Эй, Сарада, ты потеряла, — он всё-таки вспомнил ее имя. Просто потому, что на обсуждении будущего спортивного фестиваля она выдвинула его, ивайзумскую, кандидатуру на забег в эстафете. И отчаянно покраснела. Постеснялась своего нахальства, наверное. Хаджиме было всё равно, в чем участвовать — он любил соревноваться и относился к каждому состязанию ответственно. Так что девчонка могла особо не переживать. Он выглянул в коридор, сжав платок в руке. Далеко эта Сарада не убежала, стояла и мялась у окна, словно побитая собачка. — Эй, возьми, — Хаджиме подошел и без церемоний сунул ей в руки розовый прямоугольник ткани. — Извини, что толкнул, не заметил, что ты выходишь. Она снова покраснела, но прозвенел звонок, и Ивайзуми, не дожидаясь ответа, вернулся в класс.***
— Ива-чан, подожди! — Тоору догнал его у школьных ворот. — Куда это ты без меня собрался? — А что, мне надо стоять с тобой, пока ты милуешься со всеми подряд? Ивайзуми недовольно окинул взглядом взъерошенную ветром каштановую челку соула. Бессовестный Дуракава послал ему лучезарную улыбку в ответ: — Для подростков крайне важны обширные социальные контакты, и я не собираюсь становиться букой только потому, что тебе не хочется быть популярным. А ты бы мог… Мой суровый ас. Хаджиме только фыркнул. Вот ещё, не хватало ему посторонних людей в окружении. — Я не общаюсь с кем попало, — слова прозвучали веско. Он закинул сумку на плечо и пошел по направлению к лестнице, сбегавшей вниз с холма. Внутри что-то сжалось от слова «мой», произнесенного Ойкавой. Хватит тянуть с этой игрой, нужно признаться, вот и всё. И будь что будет. Но Такаши… Хаджиме не мог не выяснить, действительно ли у него есть связь с Мацукавой. И Иссэю сообщить о странном совпадении поцелуя и шрама тоже не мог. Посоветоваться бы с Тоору… В столь щепетильных вопросах тот чувствовал себя как рыба в воде. — Так значит, я не кто попало, да, Ива-чан? — мягкий голос позади болтал глупости, как и всегда. — Ну разумеется, ты без меня не можешь прожить и дня… Кстати! Я тут послушал Макки и понял, кто мой соул. Он сказал это легко и шутливо, как будто невзначай. Но Ивайзуми застыл, словно небо упало на землю. — Кто? — просипел наконец Хаджиме и внезапно осознал, что ремень сумки больно врезался в его ладонь, так сильно он сжал его. На Ойкаву он не смотрел, не мог заставить себя повернуться к нему. Повисла пауза — Тоору явно смаковал удивление друга. — … Это Ушивака! — за спиной раздался трагический стон и сдавленные смешки. — Как говорится, разгляди во враге своем… Ай, Ива-чан, ну больно, прекрати уже! Ивайзуми, моментально развернувшись, схватил шутника за олимпийку и намеревался дать хорошую затрещину, но не успел — капитан ловко вывернулся и стрелой помчался вниз по ступенькам, перепрыгивая сразу через три. — А ну стой! — Хаджиме рванул за ним, но Ойкава со страху припустил так, что успел-таки раньше добежать до своего дома и запереться там. — Прости, Ива-чан, но ты такой смешной, — за дверью слышался смех и быстрое дыхание. — Я так люблю тебя разводить. — Тебе не жить, идиот, клянусь… — нужно было сначала отдышаться тоже. — Вынеси попить. — Ага, — топот длинных лап по коридору дал понять, что у Хаджиме есть шанс совершить акт возмездия, не откладывая в долгий ящик. И действительно — через пару минут дверь отъехала в сторону, и в образовавшуюся щель просунулась рука с пластиковым стаканом. Ивайзуми тут же ломанулся в проем, не обращая внимания на верещание и плеснувшуюся ему за шиворот воду. Цель — поймать Ойкаву — была главной. — Ну Ива-чан! — Тоору резко отпустил дверь, и они оба ввалились в дом и грохнулись прямо в коридоре, не удержав равновесие. — А-а-т-т-т… Внезапно оказавшись в объятиях соула, Хаджиме замер. Он видел совсем близко его приоткрытые губы с крохотными трещинками, пушистые ресницы, растрепавшиеся волосы, чувствовал под собой жар прижатого тела… Разливающееся тепло внизу живота заставило его вскочить на ноги. — Ушибся? — он протянул соулу руку, помогая встать. — Не придешь завтра на тренировку, получишь по заднице. Последнее явно было лишним. Ивайзуми отвернулся и зашагал к калитке, отчаянно ругая себя за несдержанность. Форменные клетчатые брюки неприлично топорщились, и он прикрылся сумкой, торопливо ковыляя к себе домой. — Э, Ива-чан… — Ойкава недоуменно смотрел ему вслед, но поскорее свалить было важнее выстраивания логичных объяснений. Можно потом сказать, что он просто ушибся и ушел, чтобы Тоору не поднял крик. Но сейчас… Дома никого не было. Поднявшись в свою комнату и запершись, Хаджиме расстегнул ремень и сунул руку прямо в трусы. Яростно сжав стояк, он прислонился спиной к стене и насухую провел ладонью по пульсирующему члену. В своей фантазии он целовал Тоору горячо, страстно, безудержно. Сняв с него спортивные штаны до колен, брал прямо в коридоре так глубоко, как только мог себе представить. Ему не потребовалось много времени для того, чтобы оргазм подступил и выплеснулся тугой струей на школьную рубашку и живот. Перед глазами плыли яркие круги, в ушах звенело, и краска стыда медленно заливала щеки Ивайзуми. Докатился.