Холст макового поля

Густые серые тучи холодной вереницей проносились мимо всадников, летящих на могучем драконе. Солнце сменилось луной единожды, но рептилия уже начала шумно дышать, оповещая своего всадника об усталости. Оно и неудивительно: Драхт’Ам — так звали дракона — прилетел за своей хозяйкой из Тассара, без передышек преодолев нелёгкий путь и не самую короткую дистанцию. И вот пришло время, когда ему требовался отдых. Лисланис дёрнула поводья, наклонившись вперёд и сжав пальцами два зубчика гривы, проступающих сквозь блестящую тёмную чешую. Рептилия издала громкий рёв, сгруппировавшись и идя на снижение. Фотошоп проснулся от резкой смены угла движения, вцепившись в наёмницу и щурясь от порывов холодного ветра, обжигающих кожу его рук и лица. Облака расступились, и внизу раскинулись снежные горы, среди которых расположились аккуратные деревянные домики. Судя по размеру земель и архитектуре — одна из деревень материка. Дракон взмахнул крыльями, шумно приземлившись на острый выступ горы, под мощными лапами и острейшими когтями послышался треск камня, и сталактитовое покрытие пошло мелкими трещинами, посыпавшись сотней небольших отколотых кусков камня. Это не было опасно: жилые дома находились далеко, и местные склоны легко выдерживали вес летающих ящериц. Животное утробно зарычало, подгоняемое цокотом языка всадника, и принялось карабкаться вниз, достаточно быстро преодолев расстояние и опустившись в снег. Лисланис от души потянулась, наконец отпустив поводья. — Приехали, — низкий голос женщины эхом утонул в пространстве, — Слезай. Фотошоп неуверенным взглядом оценил расстояние от седла до земли. С такой высоты и помереть несложно. — Что, прям прыгать? — нервно хохотнул юноша. — Конечно. Прыгнуть и сломать себе позвоночник. А потом мёртвым грузом на моих плечах ехать до Тассара. В тоне женщины отчётливо скользили нотки сарказма. Она обвела рукой пространство, указав спутнику на драконье крыло, вытянутое вбок и опущенное к земле. Шоп фыркнул, ничего ей не ответив, а после подобрался к крылу, замерев и прикидывая спуск. Несмотря на то, что такой вариант встречи с землёй был явно безопаснее прямого прыжка, выглядело это всё равно жутковато. Впрочем, долго думать не пришлось: нетерпеливая наёмница молча подсекла ему колени, и парень от неожиданности вскрикнул, упав на натянутую кожу крыла дракона и покатившись вниз. Последнее, что он слышал перед тем, как с размаху влететь в снег — громкий хохот Лисланис. Сама женщина с лёгкостью спешилась, прокатившись на корточках по крылу и ловко ступив на снег. Тот характерно захрустел под подошвами её тяжёлых ботинок. — Не зевай, салага, — усмехнулась брюнетка, подходя к сугробу, в котором сидел художник, и поправляла арбалет за спиной. — Где мы? — парень рывком поднялся, отряхнув одежду, и зябко потирал плечи. — Понятия не имею, — наёмница осмотрелась. — Какая-то деревня на Ислиндоре. Сверюсь с картой, как только найдём крышу над головой. Приближаясь к деревне, путники заметили, что местные жители потихоньку начали выходить из своих домов и осторожно к ним приглядываться. Судя по всему, гости верхом на драконах тут — большая редкость. Матери зазвали играющих на улице детей в дома, да и сами предпочли держаться на близком расстоянии к входу в свои жилища, а вот местные мужи, наоборот, смело выходили вперёд, уверенно ожидая гостей и гордо выпрямляя спины. Лисланис хмуро подтянула лицевую повязку к переносице, набросив на голову капюшон. Фотошоп уже давно отметил, что всякий раз, как они оказывались в населённых пунктах, женщина предпочитала оставаться инкогнито. Впрочем, для убийцы это вполне естественное поведение. Зайдя на территорию деревни, Янлаэр с художником остановились в паре десятков метров от мужской шеренги. Вокруг воцарилась напряжённая пауза. Лишь только гул морозного ветра, подхватывающего полы их походных плащей, нарушал тишину гор. Из толпы вышел мужчина. Ему было лет пятьдесят на вид: короткие тёмные волосы с редкой проседью, тёмная щетина, соболиные брови, под которыми затаился острый взгляд болотного цвета глаз. Он был одет по-простецки, но чуть богаче основной массы мужчин. Он смерил пришедших тяжёлым взглядом, а после заговорил: — Кто вы? Шоп неуверенно глянул на женщину. Она стояла неподвижно, не сводя жутковатого взгляда с говорящего. Несколько секунд она молчала. — Мы путники, — голос Лисланис звучал немного приглушённо из-за повязки, но говорила она достаточно громко, чтобы её услышали. — Путники, прилетевшие на драконе? — Именно. На Ислиндоре это не проблема, разве нет? — Дракон не проблема, наёмник. В воздухе вновь повисла пауза. Лисланис заметно напряглась, на сей раз бегая взглядом по остальным мужчинам. Судя по всему, считала их количество. Но зачем? Художник нахмурился, занявшись тем же. Десять… Двадцать… Двадцать три. Он глянул на колчан наёмницы, из которого торчали красные макушки болтов. Десять… Двадцать. Не хватает. После, его взгляд упал на плащ брюнетки. Судя по небольшому углу, — упёртый локоть в ткань, — она держит ладонь в зоне бёдер. Что там? Точно. Оружейный ремень. Что на нём? Кинжалы. Двадцать болтов в сердца разъярённой толпы, а оставшиеся три умрут от стали. — Зачем вы здесь? Внезапный вопрос мужчины нарушил напряжённую паузу, заставив наёмницу и художника вздрогнуть. Женщина моргнула, возвращаясь в реальность. — Мой дракон устал. А нам бы перевести дух, да поесть. — Пригреть убийцу? Где гарантии, что ты не перебьёшь всю деревню? — Хотела бы перебить — приказала бы дракону спалить вас с воздуха. Поверьте, драконье пламя не оставило бы от вашей деревни даже горящих головешек. Мужи принялись переглядываться между собой. По толпе пошёл шорох тихих голосов. Говорящий дёрнул крылом носа, вновь осмотрев фигуру женщины с ног до головы. Вестимо, её слова звучали убедительно. — Значит, вы хотите остановиться в деревне? На сколько? — Несколько часов. Вы дадите нам еду и крышу, мы переведём дух, а после уйдём. — А что мы получим взамен? Женщина переступила с ноги на ногу, шмыгнув носом и потерев переносицу. — И почём нынче еда и крыша в глухой деревне? — Нам не нужны ваши деньги. Лисланис внезапно хохотнула, приподняв бровь. — Деревенским, и незачем брать монет? Как это так? — У нас есть проблема, требующая решения. И покуда вы её решите — мы с вас и медяка не стянем. Наёмница хмыкнула. Очень уж она не любила котов в мешке. — Что за проблема, которая была не по силам целой деревне, но будет по силам наёмнику? — В нашей деревне поселился демон. Шоп поперхнулся воздухом, оглядев всех присутствующих. Судя по серьёзным лицам — то была не шутка. А его тюремщица, так и вовсе нахмурилась пуще прежнего. — Демон? Мужчина кивнул. — Он терроризирует нашу деревню вот уже два десятка лет. Каждые пять лет он забирает по одной женщине, будь то дочь или жена. И мы ему не соперники. Поможете нам — мы поможем вам. — Для охоты на демона вам в пору нанять охотника за нечистью, — Лисланис вздохнула, оглянувшись на отдыхающего дракона, а после вернув внимание жителям деревни. — Нынче охотники берут оплату в золоте, а то и в платине. Таких денег у нас нет. Зато если этим займётесь вы, то не замёрзнете насмерть у подступов к деревне. — Вот как вы заговорили, — мулатка усмехнулась. — Я убиваю тех, кто теплит душу в себе. Нечисть, подобная демонам, мне неподвластна. — Значит, вы умрёте в снегах здешних гор. Убийца тяжело вздохнула. Так или иначе, он был прав: даже её южная кровь не укроет их с Шопом от хладных лап природы. Несколько часов на открытой местности превратят их в синие трупы. Да и голод возьмёт своё. Ситуация складывалась на редкость паршиво. — Что за демон? Есть ли имя? Художник дёрнул её за ткань плаща, прильнув ближе и перейдя на шёпот: — С ума сошла?! Ты же не думаешь всерьёз пойти против настоящего демона? — Тише! — шикнула женщина, не сводя глаз с собеседника. — Его имя — Йелрик. Лоб женщины внезапно разгладился, и из-под лицевой повязки послышался едва различимый вздох облегчения. Художник всё ещё непонимающе играл в гляделки. — Йелрик, говорите? Что же, я берусь за это дело. Взамен вы дадите нам кров и еду. Согласны? Мужчина охотно кивнул. — Меня зовут Магнус, я — старейшина этой деревни. — Я предпочту не сообщать наших имён, — брюнетка двинулась вперёд. — Где искать этого вашего, хм, демона? Собеседник встал вполоборота, махнув рукой в сторону холма, возвышающегося над деревней. Лисланис глянула в указанном направлении, завидев неприметный домик, прячущийся в перине сверкающего снега. — Он обосновался там. — Хорошо. Пойду и сражусь с нечистью. Мулатка продолжила путь, без тени сомнений надвигаясь на шеренгу мужчин. Те, немного помешкав, принялись расступаться, давая ей ход. Фотошоп семенил рядом, выжидая подходящего момента, чтобы начать диалог со своей тюремщицей. Как только они отошли на добротных несколько десятков метров, он огляделся, чтоб убедиться в отсутствии лишних ушей, а после обогнул наёмницу, преградив ей путь. Та остановилась, вскинув бровь и выжидающе на него посмотрев. — Ты спятила, Лисланис?! — он старался говорить негромко, поэтому его голос немного хрипел. — Совсем с головой не дружишь?! Ты идёшь сражаться с демоном! Это не шутки! — Расслабься, парень, — она усмехнулась. — Йелрик — это не имя. Это название. Так зовут чародеев-неучей, которым не хватает мозгов выучиться в Академии магов. Такие выучат парочку красивых фокусов, да идут наживаться на людских бедах. Так и здесь: этот уродец воспользовался глухим незнанием местных жителей и прикинулся демоном, а они и рады ему поверить. — Серьёзно? — казалось, это немного успокоило Шопа. — Да. Она продолжила путь, обогнув парня и легонько потрепав его по волосам. Тот несказанно удивился, на мгновение застыв на месте и коснувшись пальцами своей макушки. Впрочем, он быстро вышел из ступора и нагнал удаляющийся силуэт убийцы. — Успокойся, — рука женщины вынырнула из-под плаща, и она завела её за спину, с характерным щелчком сняв арбалет. — Сейчас я его быстренько прикончу, и дело с концом. — Твоя кровожадность не знает границ, — практически смиренно ответил художник, тяжело вздохнув и отведя от неё взгляд. — Моя кровожадность здесь не при чём, — женщина нахмурилась, фиксируя болт на арбалете и не сбавляя темп шага. — Либо я его убью, либо погода убьёт нас. Моему дракону необходимо минимум пять часов на отдых. Этого времени хватит на то, чтобы поесть в тепле и уюте, или же замёрзнуть насмерть. — Твой мир ужасен. — Неправда. В моём мире великое множество положительных вещей. — Например? Лисланис замолчала, смотря себе под ноги и сойдя на вытоптанную тропу, ведущую к домику на холме. Юноша уверенно смотрел на неё, ожидая ответа. Женщина внезапно остановилась, посмотрев куда-то в небо. — Я была в вашем мире всего раз и недолго, но уже заметила, что ваши ночи непроглядны. Ночное полотно нашего небосвода усыпано миллионами звёзд, а лик Неллендрелли светит близко к земле. У нас есть Драконье озеро — место, где подводные породы светятся фиолетовым светом, а на поверхности воды танцуют светлячки. Это очень красиво в летнее время года. У нас множество рас, среди которых есть как хорошие, так и плохие представители. Магия, драконы, а на Западе Крепускулума главенствуют настоящие технологии. Жители Запада запускают в небеса дирижабли, продвигают лекарское дело, и благодаря мудрому правлению наших королей мы живём в мире, помогая друг другу. Да, нас зовут отродьями Тьмы, ибо Крепускулум был создан Сумрачными людьми. У нас Тёмный пантеон богов превосходит численностью Светлый. Но все боги по-своему справедливы… И по-своему ужасны. Длань любого из них как кормит, так и наказывает. Её взгляд опустился на юношу. — Ты не можешь судить мой мир, побывав тут всего ничего. Он может нравиться или не нравиться тебе. Но ты не можешь уверенно говорить о том, что он ужасный. Она продолжила путь к домику, возвращая своему лицу привычно хмурое выражение. Художник поспешил за ней. Остаток пути они прошли молча. Как только путники подобрались ближе к жилищу «демона», мулатка остановилась, оценивая местность. Простенько, открыто для возможного поединка. У дома отсутствовал даже внутренний двор. Обычная площадка, очищенная от сугробов, и деревянное жилище, из трубы которого сейчас валил дым, возвещая о том, что в помещении кто-то есть. Брюнетка повернулась лицом к Фотошопу. — Твоя задача предельно проста. Ты подходишь к дому, стучишь в дверь и отходишь в безопасную зону. Ясно? — Ясно. На удивление, художник не стал препираться с наёмницей, легко согласившись с её условиями. Он подошёл к двери, громко постучав и отступив в сторону. Женщина тут же взяла вход на прицел, стоя в нескольких метрах от него. По ту сторону двери послышался шум, и через пару мгновений она со скрипом открылась, являя взору невысокую зашуганную девушку в простецком платье и растрёпанной косой волос на плече. Та испуганно вздрогнула, завидев оружие. Лисланис раздосадовано цокнула языком и немного опустила арбалет. — К… Кто вы?.. — слабый женский голос был едва слышен. — Твоё спасение, — женщина говорила так же тихо. — Где он? Девушка прищурилась, а как только смысл слов наёмницы дошёл до неё, тут же просияла и отступила от входа, показывая пальцем вглубь сеней. Лисланис перекинулась с Фотошопом молчаливыми взглядами, после чего они кивнули друг другу и прошли в дом. Мулатка тихонько ступала по деревянному полу, доски которого предательски поскрипывали под её весом. Оно и не удивительно: жилище не выглядело богато. После сеней в глубь дома проходил длинный коридор, заканчивающийся тупиком и двумя поворотами. Наёмница тихо подобралась к углу поворота налево, остановившись. Ситуация не очень хороша: влезь она в левый дверной проём, спина будет открыта правому, то же самое произойдёт и в другом случае. Фотошоп подошёл к брюнетке, сняв с ремня лук и щелчком раскрыв его, натягивая тетиву. Убийца кивнула ему, и по её сигналу они оба повернулись лицами к проёмам, быстро осматриваясь. Перед мулаткой предстала картина кухни, на которой хлопотало несколько девушек. Они в ужасе вздрогнули, но, благо, встретившая незваных гостей вовремя подоспела, всячески сигнализируя им о том, чтобы они не кричали. Не обнаружив цели, Лисланис развернулась на пятках, уверенно зашагав к своему пленнику. Тот стоял недалеко от входа, в спальне, всё ещё держа стрелу на изготовке. Она зашла за ним в помещение, завидев на кровати пьяное спящее тело. То был уродливый мужик, лежащий на спине и держащий пустую флягу на вздувшемся пивном животе. К удивлению обоих, он не издавал никаких звуков, хотя обычно в таком возрасте практически все представители данной породы обладали оглушительным храпом. Убийца хмыкнула, прицелившись. Шоп стоял рядом с ней, не спеша опускать оружие. Она удовлетворённо отметила этот факт, спустив курок. Болт со свистом слетел с оружия, глухо воткнувшись в голову спящего. Его грудь перестала вздыматься от глубоких вдохов. — Это было проще, чем казалось, — усмехнулась Лисланис, подойдя к телу и вытащив болт. — Ну и хорошо, — отозвался художник, опустив лук и убирая стрелу в колчан. Убийца достала с ремня кинжал, приставив сталь к шее трупа — голову-то надо будет принести в качестве доказательства. В углах спальной комнаты утонул характерный хруст, после чего жёсткие простыни окропила горячая кровь. Юноша закрыл рот ладонью, едва сдержав рвотный позыв. У Ланис же не дрогнуло ни единой мышцы на лице, она за пару минут разобралась с разделыванием трупа, перепачкавшись в крови и взяв отрубленную голову за волосы. — Беспечность убивает, — сухо обронила она, внезапно рассмеявшись. Художник бросил на неё хмурый взгляд, искренне недоумевая от столь специфического юмора.

***

Закат быстро настигал горные окрестности в это время года. Девушки, пленённые недо-чародеем, наконец вернулись к своим семьям, а голова его была трофейно насажена старейшиной деревни на самый высокий кол. В честь столь радостного события, жители деревни решили устроить праздник Восхваления: гуляния с возведением высоченного костра, пламя которого служит символом преданности великой Мьёрсее, богини лжи и иллюзий, что покровительствует всему материку, занимая место Верховного бога этих земель. На Ислиндоре ютились и храмы других божеств, однако безоговорочное лидерство сие боги непременно отдавали ей, могущественной и хитрой, кровожадной матери обманов Тьмы. По окрестностям раздавался ритмичный стук самодельных барабанов, переливающийся с песнью флейт. Юноши и девушки ликующе визжали, танцуя хаотичные танцы вокруг костра. Гостей торжества — Фотошопа и Лисланис — посадили недалеко от горячего пламени на самые мягкие шкуры, и к ним то и дело подходили девы, с радостью предлагая выпивку, мясо и козий сыр. Шоп с нескрываемым любопытством следил за праздником, то и дело уминая принесённые ему дары деревни. Наёмница же держалась абсолютно отстранёно и спокойно, вдоволь наевшись мясом и не спеша потягивая бурый эль, приготовленный лично старейшиной деревни. — Слушай, у тебя там что, бездна Трёх Матерей? — сухой голос убийцы резанул по ушам художника, и тот вздрогнул, столкнувшись с её недоумевающим взглядом. — Прости? — Говорю, тощий ты, как скелет океанской сельди, а жрёшь за пятерых. С таким аппетитом ты должен быть минимум в полтора раза больше, да сгодился бы в мужи городского дозора. Юноша тотчас зарделся, роняя обглоданное баранье рёбрышко на шкуру и принявшись совершать резкие телодвижения. — Да ну тебя, Лисланис! — фыркнул парень, сунув пальцы в снег, чтобы смыть с них жир мяса. — Не подумай ничего, — буркнула женщина, отводя взгляд, — это комплимент, вообще-то. Хороший аппетит — признак здоровья. — Неужто подкатываешь? — губы парня расплылись в издевательской ухмылочке. — Сейчас получишь по наглой морде. — Ладно тебе, я же просто пошутил. Брюнетка усмехнулась, сделав очередной глоток алкоголя и уставившись немигающим взглядом куда-то в пространство. Художник уже неплохо знал её и точно мог сказать, что в такие моменты она о чём-то увлечённо думает. Однако, он никогда не мог определить настроение её размышлений, ибо выражение её лица преимущественно было хмурым, даже если мысли, возможно, были о чём-то приятном. Он и не заметил, как тяжёлый вздох сорвался с его губ. — Лисланис. Он редко окликал её по имени, отчего убийца вздрогнула, возвращаясь в реальность. — Хм? — Давай о чём-нибудь поговорим. — Ха? — бровь мулатки поползла вверх. — Зачем? — Да просто так, — Шоп непринуждённо улыбнулся. — Вдруг, я хочу узнать твои слабости, чтобы потом использовать их против тебя? Столкнувшись с мрачным взглядом женщины, художник отмахнулся: — Да шучу я, господи! — Не понимаю я тебя, — голос Лисланис звучал тихо, но вполне различимо. — Я взяла тебя в плен и веду, вполне вероятно, на смерть, а ты изъявляешь желание вести со мной беседы? — Исходя из этой логики, смело могу заверить, что ты мой последний собеседник, — тон парня звучал на удивление спокойно. — Не хочу умирать в тишине. — Ты напоминаешь мне кое-кого, — губы Лисланис тронула едва различимая ухмылка. — Кого? Она перевела взгляд на небо, усеянное яркими звёздами. — Его звали Сомол. Он тоже всегда вёл себя странно и смиренно. — Ты говоришь о нём в прошедшем времени. Он мёртв? — Точно подмечено, — она повела плечом, словно ёжась от неприятных воспоминаний. — Как он умер? — Шальная стрела, — немного подумав, она опустила голову и совсем тихо обронила, — Моя. — За что ты его убила? — голос художника даже не дрогнул, как и мимика его лица. — Это вышло случайно, — впервые тон брюнетки звучал так, словно она оправдывалась. — Я не хотела этого. Её брови сдвинулись к переносице, а в глазах затанцевал нетрезвый блеск. Фотошоп присмотрелся, так же хмурясь. — Я слышал, ты первый стрелок, и твоя стрела разит цель с ужасающей точностью. — Так было далеко не всегда, знаешь ли. Точность приходит с опытом. — Выглядишь так, словно вот-вот заплачешь. Юноша уже приготовился к злости наёмницы, но, вопреки ожиданиям, он столкнулся с… Печалью на её лице? Она смотрела на него так, словно ей было очень больно. К этому он явно не был готов, за сим растерялся, забегав взглядом по округе. — Не дождёшься, — её голос немного хрипел. — Хах, это не самое ожидаемое зрелище, знаешь ли, — он потёр шею ладонью, вернув взгляд на неё. — Ты любишь его? — внезапный вопрос заставил парня вздрогнуть. — К-кого?.. — Того парня, — женщина заглянула собеседнику прямо в глаза, — с зелёной шевелюрой. Лицо художника зарделось. Он тут же нахмурился, встрепенувшись. — Вот ещё!.. — он фыркнул, дёрнув головой. — Этот плебей только и умеет, что вечно мешать моей работе и надоедать мне! — Что такое «плебей»? — Напыщенный и самоуверенный индюк! — Индюк? — женщина склонила голову вбок. — Он же человек. — Ну… Не важно. — парень вздохнул, отгоняя ненужные мысли. — И вообще, он — последнее существо, о котором я сейчас хочу думать! — Ну точно влюблён, — хитрый прищур и ухмылка наёмницы пуще прежнего вогнали в краску Шопа. — А ты? — Что? — Ты в кого-нибудь влюблена? — Кажется, разговор становится томным. — Да ладно тебе. Я всё равно скоро умру. Уж расскажи приговорённому. Брюнетка тяжело и глубоко вздохнула, от души потянувшись и рухнув спиной на шкуры, скрестив руки за затылком. Фотошоп выжидающе на неё смотрел, не решаясь настаивать. Напряжённая пауза тянулась с минуту, а после мулатка прикрыла глаза, вновь хмурясь. — Я любила только свою дочь. Но так, чтобы партнёра… У меня таковых не было. — Что, вот прям ни разу ни с кем не встречалась? — Встречалась? — Ну, состояла в отношениях. — Нет, — она качнула головой. — Ни разу. Да и не нужно мне это. Секс в наше время получить не то, чтобы непосильная задача, но держать рядом с собой другого человека только ради этого — бред. — Знаешь, суть отношений заключается не только в сексе. — А в чём? — Ну… — парень чувствовал, как предательски горело его лицо. — Совместный быт, там… Свидания. — Свидания? Что это? «Господи, как же с ней сложно говорить…» — Эм… Ну… Это, когда вы вдвоём где-то… Гуляете там… Вместе проводите время… — У нас свидание? Внезапный вопрос обрушился на голову Шопа, вбивая того намертво в землю и неловкость диалога. — Свихнулась? Нет конечно! — Тогда я не понимаю. — Ах! — художник взял себя в руки, потерев ноющие виски и развернувшись к ней. — На свиданиях не только гуляют. Там… Держатся за руки. Целуются. И, если вы нравитесь друг другу, то встреча может закончится интимом. Наёмница расхохоталась, из-за чего парень непонимающе на неё посмотрел. — Какие у вас странные обычаи! — хохотнула мулатка, устраиваясь удобнее. — У нас совсем другие. — Расскажи. — Да чего тут рассказывать. Если девица благородная, с детства её обручают с женихом, и по достижению шестнадцати она становится ему супругой, рожает детишек и живёт в роскоши дворцов да замков. Ежели девица из деревни, то там проще: кто взял её, тому и родит, да будет женой. — Фу, это как-то дико. — Совсем нет, — она удивлённо посмотрела на собеседника. — Есть более дикие представители Крепускулума. — Это например? — Астеллоды. Прямые потомки Сумрака. Они высоченные, примерно под три метра от земли. Их кожа серая, как мокрый камень, вместо ног лапы или копыта, на головах рога, а у некоторых за спиной ещё и хвосты растут. Обитают в Сумрачных долинах. У них дикие племена, и за их девиц, — она хмыкнула, поправив себя, — самок… Сражаются. Самки у астеллодов реже рождаются, чем самцы, и правила там просты: хочешь её — убей других претендентов и принеси её отцу их кровь. Получишь одобрение, и самка твоя. — Звучит даже как-то немного романтично, — усмехнулся Шоп, складывая ноги по-турецки. — Тебе не кажется, что куда приятнее для девушки видеть, как за неё сражаются мужчины, а не быть изнасилованной каким-то одним, а потом рожать ему детей? — В твоих словах есть смысл, — судя по оживлённому тону, наёмница наконец вовлеклась в беседу. — Ладно астеллоды, есть же ещё и драйки. У них в принципе всё более, чем просто. — Хм? — Драйки преимущественно обитают в Валатуаре — городе-границе столицы Тассар и смежных земель Рокоса. Материк один, и делится он на севере горной полосой. В своё время, один из королей Тассара — прадед нынешнего короля — заключил с Валатуаром мир. У обеих сторон были условия: Тассар получил возможность свободной переправы через горы и ведение нормальной торговли, взамен Валатуар потребовал частичную независимость, что привело к тому, что в Тассаре за мужеложство казнят, а Валатуар является эдаким городом вседозволенности, ибо драйки не признают различие полов. Из-за вольного нрава в Валатуар стекается множество беженцев, некоторые из которых обосновываются там навсегда. — Звучит приятно на фоне остальных мрачных тонкостей твоего мира, — парень улыбнулся. — А сама ты как думаешь? Кто прав: Тассар или Валатуар? Убийца глубоко задумалась, потерев пальцами подбородок. — Несомненно, Валатуар. Ответ женщины несказанно удивил Шопа. Он полагал, что с её железным нравом и жёстким мировоззрением она ответит иначе. — Думаешь? — Уверена в этом. Кто бы что ни говорил, но приговаривать к смерти за возлежание с представителем своего пола — это жестоко и мало справедливо. Я какое-то время жила в Валатуаре, и знавала немало таких пар. Они ничем по сути своей не отличались от тех, кто живёт в Тассаре. Разве что более… Понимающие и менее зацикленные на правилах. — А как ты думаешь, смертная казнь за рождение в другом мире — это норма? Между ними воцарилась напряжённая пауза. Лисланис тут же смекнула, о чём говорил Фотошоп. А также она чётко осознала, насколько легкомысленно позволила загнать себя в угол. Она медленно села, достав из сумки трубку и забив её добротной порцией табака. Художник же смотрел на неё спокойно, ожидая ответа. — Лисланис, — его голос теперь заставил её нервно дёрнуться. — Посмотри на меня, Лисланис. Она до скрипа перчаток сжала пальцами основание трубки, нерешительно хмурясь и бегая взглядом по сверкающему в свете пламени снегу. — Лисланис, — на сей раз тон юноши прозвучал требовательно. — Ну же. Взгляни на меня. Она закусила губу изнутри, наконец подняв взгляд стальных глаз на собеседника. — Я заслужил смерти? — Нет. Не заслужил. — Какое зло я сделал, что ты ведёшь меня на эшафот, Лисланис? — голос художника дрогнул, из-за чего брови женщины болезненно изогнулись, являя на её лице до того незнакомую эмоцию — сожаление. — Нет… Никакое… — Да, я, может, не самый надёжный… — по щекам парня скатились первые слёзы, и он поджал губы, шумно шмыгнув носом. — И далеко не святой… Но я ничего не сделал вам, чтобы заслужить такой конец!.. Женщина сжала пальцами шкуру, на которой сидела, остро ощущая эту боль. Столь знакомое щемящее чувство — несправедливость. Эмоции бушевали в ней, и вот пришло время столкнуться двум самым ненавистным чувствам: долгу и желанием. — Ты не заслужил, согласна… Но… — она шумно вздохнула, покачав головой. — Я не могу иначе. Я Янлаэр с востока, убийца Короны. Приказ короля накладывает на меня обязанности. Я не могу игнорировать это. — Разве?! Что хорошего в исполнении долга, если это приводит к такой несправедливости?! — Тц. — Отвечай! Выкрикнув это, юноша ударил кулаком по её доспеху в зоне груди. Это было не больно физически, однако убийца прищурилась, так как отчётливо почувствовала удар по её морали. Он продолжил колотить её, пока силы не иссякли, превратив уверенные удары в слабое постукивание. Художник низко опустил голову, роняя на шкуры горячие слёзы. — Я не хочу умирать, чёрт бы тебя побрал!.. — Я понимаю… — её голос звучал тихо, и уверенность тона окончательно испарилась. — Но ведь… Если я провалю задание, меня казнят. — Ну конечно… — он не стал поднимать головы, и его плечи затряслись, а с губ сорвался рваный смех. — Лучше я, чем ты, не так ли?.. — Я этого не сказала. — Ты громко подумала! — Слушай… — Нет, не говори ничего. — он отмахнулся от неё, вытирая слёзы рукавом. — Неужели нет иного варианта? — Есть. Юноша, наконец, поднял на неё взгляд, столкнувшись с серьёзным выражением её лица и вздрогнув. Казалось, она смотрела ему прямо в душу. — Ты хочешь жить, верно? — Д-да… — Я тоже хочу жить. Она выдержала паузу, придвинувшись ближе к нему и перейдя на шёпот. — Есть план. Так что слушай внимательно…