Это чертов Уэйн

— Как же хорошо, черт возьми! Дел растянулась на кровати, напоминая морскую звезду в грязных спортивных штанах и мятой футболке. Уэйн уселся вглубь кресла у окна, украдкой бросив взгляд на Дел. За окном барабанил дождь, дорожки капель стекали по стеклу, а ветки дерева монотонно били по нему. В номере мотеля, где они сняли комнату, пахло моющими средствами и немного лимоном. Уэйн любил лимоны, а Дел радовала чистота в комнате, так что ребята совсем не жаловались. Они были безмерно рады, что их пустили переночевать — мокрых и замерзших, лишняя двадцатка сонному портье помогла решить вопрос. Дел сразу же побежала в ванную, оставив Уэйна пить чай, купленный в автомате. Уэйн допивал третий стакан, когда девушка вышла в облаке пара, закутавшись в большое полотенце. Обернувшийся к ней от рассматривания фотографий на стене Уэйн поперхнулся своим малиновым чаем, да так, что Дел же пришлось стучать ему по спине, придерживая свое несчастное полотенце. Чертыхнувшись, она приказала Уэйн зажмуриться, а сама забрала свой рюкзак и снова скрылась в ванной. Вернулась она уже полностью одетая, правда, в грязную одежду. — Все из-за тебя, чудила, — Дел брезгливо понюхала ворот пыльной футболки, — и зачем только проторчала в душе полчаса. Иди теперь ты, если горячая вода еще осталась. Уэйн вернулся быстро, тоже одетый в грязную футболку со следами засохшей крови. Мокрую одежду они развесили на все доступные места, куртку и толстовку Уэйна и вовсе пришлось выжимать. — Жалко, телек не работает, — Дел приподнялась на локтях, бросив взгляд на черный экран, — чертов ветер, чтоб его. — Может, спать ляжем? — Уэйн ни разу не пожаловался Дел, но он был вымотан до предела. — Я могу спать в кресле, если что. — Да спи где захочешь, — фыркнула Дел, перекатываясь на живот, — только еще же совсем рано. Давай лучше поговорим. Уэйн уткнулся взглядом в свои сплетенные пальцы. Дел как-то сказала, что у него музыкальные пальцы, но он видел только ссадины и криво сросшийся мизинец на правой руке. Он не очень хотел говорить сам, разве что слушать Дел. У нее это получалось намного лучше, по его части было либо разбивать кулаки, либо молчать. — Ладно, давай начнем, — Дел развернулась на кровати и подтянулась к краю, усевшись ближе к Уэйну — спроси меня о чем-нибудь. Что угодно. Уэйн и так-то терялся от прямых вопросов, а когда на него в упор смотрела Дел, так и вовсе становилось трудно думать. Поэтому Уэйн и смотрел на нее только украдкой, редко встречаясь с ней взглядом, чтобы совсем не выглядеть дуболом. Хотя перед ней он не стыдился и такой роли. — Какой твое любимое мороженое? — Это было первое, что пришло ему в голову. — Я не знаю. — Дел вдруг грустно улыбнулась. — Самое вкусное я пробовала однажды в кафе с мамой, мне тогда было лет двенадцать. Оно вроде было самое обыкновенное, но сироп был очень вкусным. — И больше ты туда не возвращалась? — Уэйн всегда осторожно спрашивал Дел о ее маме, но ему правда было интересно. — Нет, я не помню точную дорогу, а с отцом об этом даже говорить не имело смысла, — Дел вдруг стала выглядеть совсем юной, — да и не то уже без мамы. Уэйн не хотел, чтобы Дел начала расспрашивать и его о мороженом — как ни иронично, и у него было воспоминание о мороженом и маме. Уэйн тут же подумал о своем рыжем коте, и внутри все сжалось. Все же слишком неправильный вопрос Уэйн задал Дел. — Ладно, теперь я, — Дел собрала волосы в привычный хвостик, — когда ты научился кататься на байке? — В четырнадцать, — Уэйн мимолетно улыбнулся, — я наконец-то подрос и уже мог на нем ездить. Байк покупал брат, а он выше меня почти на голову. А тебя кто учил машину водить? — Мама, — не думая ответила Дел, — у нас же пикап, я даже толком не доставала до педалей. Отцу она ничего не рассказывала. Моя очередь. Чего ты боишься больше всего? Уэйн вскинул голову, уставившись на Дел в изумлении. Она вроде не издевалась, судя по спокойному выражению лица, но в глазах у него почему-то защипало. У Уэйна по подавлению чувств и эмоций был высший балл, и вдруг что-то внутри него затрещало. Он быстро отвернулся к окну, уставившись на капли. Ладони непроизвольно сжались в кулаки, короткие ногти впились в ладони. Уэйну вдруг очень захотелось, чтобы кто-то врезал ему, и как можно сильнее. Чтобы боль ушла в разбитую губу, руку или бровь, лишь бы покинула сердце. — Я боюсь темноты, — Уэйн попытался сохранить голос ровным, — поэтому иногда ночью не сплю. — Ты же не умеешь врать, Уэйн, забыл? — Дел сползла на пол, усевшись совсем рядом. — Ты просыпаешься от каких-то кошмаров, и уже потом не можешь заснуть. Ты мне расскажешь? Дел легко коснулась кончиками пальцев его сжатых рук. Уэйн рефлекторно тут же разжал кулаки и повернулся к Дел. И настала очередь замереть Дел, взглянув в его глаза. Обычно серые глаза Уэйна потемнели, словно дождь за окном прокрался в них. В них было столько боли, отчаяния и злости, что ей стало ужасно стыдно за свой допрос. Иногда она забывала, что Уэйн ей ни в чем не перечит, и было легко зайти далеко, ожидая и не получая привычной грубости от отца или братьев. — Уэйн, прости, — Дел снова коснулась его руки, — давай и правда спать. Ложись со мной, кровать большая. Уэйн послушно встал с кресла, погасил лампу и махнул рукой в сторону кровати. Дел поднялась с пола и легла на половину у стены, укутавшись одеялом почти до макушки. — Я сниму футболку, а то она в крови, — худой силуэт Уэйна выделялся на фоне окна в полумраке. Вряд ли Дел догадалась, что Уэйн специально выключил свет. Ему не хотелось, чтобы Дел увидела его спину и ребра, сплошь в синяках и ссадинах. Он аккуратно лег на вторую половину, стараясь на задеть Дел — вряд ли ей бы это было приятно. Уэйн все еще думал о заданном вопросе, и вдруг понял, что он может сказать. Потому что даже если из его глаз польются слезы, Дел не использует это против него. Он зажмурился и вдохнул полную грудь воздуха, хоть ее и сдавило от волнения. — Когда отец попал в больницу второй раз, он пролежал там два месяца. Его лечили, врачи даже говорили, что есть шансы на выздоровление. Я сказал об этом брату по телефону, но он не мог приехать. Или не хотел, я не знаю. Отец лечился по страховке с работы, зарплату ему не платили. Пособия оформить еще никто не успел, денег не было вообще. У отца были кое-какие сбережения, он взял с меня слово, что я буду жить на эти деньги. — Уэйн выдал все это на одном дыхании, после надолго замолчав. Дел повернулась к Уэйну, решив, что он уснул. Но он смотрел широко распахнутыми глазами в потолок, глаза его почти мерцали. — Ты был один все это время? — Дел не хотела, чтобы Уэйн думал, что она уснула или что ей плевать. — Нет, в том и дело. — в голове Уэйна проступили горечь и теплота, какое странное сочетание. — У меня был кот, Рыжий. Днем я был в школе и у отца, ночью не мог уснуть. Рыжий сидел со мной почти все время, даже на охоту почти не ходил. Я перестал обедать, чтобы покупать ему консервы кошачьи. Он скучал по отцу, я точно это знаю. — Ты раньше о нем не говорил. — у Дел вдруг что-то сжалось в груди, она почему-то очень не хотела слышать продолжение. — Отца выписали домой, ему вроде стало лучше. Врачи сказали, что больше уже ничего сделать не могут, только ждать. Рыжий кинулся к нему на руки, но он его едва удержал. Прошло недели две, отец вроде оживал, я думал, что выкарабкаемся. Пока у отца не случился приступ, и его не увезли снова в больницу. В последний раз. Голос у Уэйна стал совсем отрывистым — он вздыхал так часто, что Дел испугалась. Только сейчас она поняла, почему мерцают его глаза — они были полны слез. За их короткое знакомство Дел ни разу не видела его таким, хоть и знала, что на него многое свалилось. Уэйн почти никогда не показывал свои чувства и делал это всегда очень тихо. Да, он умел злиться на придурков, умел улыбаться ей, умел пить ради нее горький кофе, но то, что у него на сердце, Дел не знала. И то, что внутри него так много боли, она не осознавала. До этого момента. До этого момента он был для нее чудаковатым и замкнутым. Уязвимость Уэйна совершенно обезоруживала, тут никаким сарказмом не спасешься. Грудь Уэйна вздымалась от частого дыхания, он не делал попыток закрыть лицо руками или ударить кулаками по кровати. Он просто лежал на спине, глядя в потолок, руки лежали вдоль тела, лишь разжимались и сжимались ладони. Ему пришлось начинать дважды, когда он продолжил свой куцый и ужасный рассказ. — Папу вернули через три дня, на этот раз никаких надежд от врачей не было. Мне выдали упаковки обезболивающих и сказали, чтобы я нашел отцу медсестру. Он уже только лежал, солнечных дней зимой почти не было, на улицу он выходил последний раз в январе. Кот без отца не мог, он почти все время сидел рядом с ним, в одну ночь у отца был приступ, Рыжий не отходил от него, сколько бы отец его не гнал. Я не знал, проснется ли он утром, сидел с ним всю ночь. Я задремал на рассвете, меня разбудил голос отца. — А кот? — Дел сама была готова расплакаться, хотя еще и не знала всей истории. — Он тоже проснулся, но выглядел неважно. Вообще он был огромным таким, с яркой шерстью и белой манишкой. Еще глаза зеленые. — Дел не видела четко в темноте лицо Уэйна, но слышала, что он улыбался, — После этой ночи он словно постарел, вдруг начал хромать. Я съездил с ним к ветеринару, сказали, что животное в стрессе. Я не знаю, что случилось, но он точно изменился. Через четыре дня был мой день рождения, я возвращался домой ближе к полуночи и нашел его недалеко от лестницы. Он пытался спрятаться, но на снегу его было видно. Вдруг руки Уэйна метнулись к лицу, закрыв рот. Он зарычал или зарыдал — Дел не успела понять. Это длилось секунду, она действовала на инстинктах. Буквально накрыв Уэйна собой, она прижалась к нему, обняв за трясущиеся плечи. Он судорожно выдохнул, отняв ладони от лица. Уэйн не почувствовал боли от локтей Дел, задевших синяки на ребрах. Он не знал, что делать, и уже начал злиться на себя. — Дел, — он рискнул кончикам пальцев коснуться ее волос, — прости, я не хотел. Я сам не знал. Дел покачала головой, все также почти лежа на его груди. Она была такая маленькая, что ее веса он почти не чувствовал, но это было неважно. А что было важно, он при всем желании не смог бы сказать словами. Дел подняла голову, их глаза встретились. — Мне так жаль, Уэйн. — Она поняла, что и сама уже плачет. — Мне так жаль. Уэйн кивнул, оглушенный ворохом чувств, эмоций и ощущения Дел так близко. Он протянул руку, мизинцем постарался аккуратно стереть слезинку с щеки Дел. — Все не так плохо, — Уэйн постарался смягчить свои слова, — Рыжий прожил с нами почти одиннадцать лет, я нашел его еще котенком. — Ты расскажешь мне об этом? — Дел уже точно не хотелось спать, — Если хочешь, конечно. — Да, — Уэйн удивился самому себе, — да, я хочу. Только пойду умоюсь сначала. — Иди, — Дел поправила его растрепавшиеся волосы, упавшие на лоб, — а я схожу за чаем.