Это твоя вина.

      Это было достаточно давно, года два назад. С последних скамеек за Юнги вечно наблюдал парень — лет пятнадцати, если судить по виду. Он был тихим, спокойным и никогда не мешал, был лишь наблюдателем. Шатен старался улавливать каждое движение Мина, понимать саму игру и учить правила, иногда внимательно слушая, что они обсуждают. Почему же именно Юнги? Тот очень хорошо играл, ибо большую часть времени посвящал этому виду спорта и, конечно же, Чонгук хотел уметь играть так же, как и Мин. У Чона была способность быстро учиться всему, что его интересует. Поэтому это был не первый и не последний увлёкший его вид спорта, да и не только. Он также занимался фотографиями, видео, редактурой того, что снимал, рисованием, вокалом и танцами.       Так потихоньку шли дни, шатен подглядывал за светловолосым, видимо, иногда прогуливая какие-то предметы. Возможно, его это не совсем заботило, да и сами учителя никогда не приходили и не искали парня. Должно быть, шатен хорошо учился, несмотря на прогулы. Гук не отводил взгляд от Шуги, иногда нервничая, но стараясь этого не показывать, если игра была агрессивной, или наоборот открыто восхищался тем, как тот играет. Пожалуй, светловолосому это льстило, и бывало, что он начинал понтоваться перед младшим. Конечно, Чон часто был у них на соревнованиях в качестве болеющего, почти никогда не пропуская, но не вёл себя вызывающе и был всё тем же наблюдателем, как и всегда.       Заканчивалась уже вторая четверть и, кажется, Чонгук устал всё время делать одно и то же — созерцать изо дня в день. И наконец, когда у них заканчивался очередной урок физкультуры, он, схватив портфель, довольно быстро спустился с трибун и неуверенно подошел к Юнги, ибо тот по привычке остался в спортзале. Спустя огромное количество времени, он набрался смелости начать действовать и незамедлительно воспользовался своих душевным подъемом. Шатен легонько коснулся плеча Мина, всё же жутко нервничая, и когда тот повернулся, вопросительно смотря, Гук заговорил.       — Кхм, Юнги, так ведь? Я хотел бы попросить у тебя помощи. Не мог бы ты научить меня играть в баскетбол? — с дрожью в ногах закончил парень. Он это сделал, неужели это случилось? Неужели теперь он сможет приблизиться к своему примеру для подражания? Но недолгим было его счастье. Каково же ему стало, когда Юнги произнёс:       — Прости, но я с такими мелкими, как ты, не вожусь, — усмешка и взгляд, в котором можно прочитать лишь жалость.       Кажется, Чонгук чувствовал себя настолько подавленным, что хуже быть уже не могло. В растерянности он наблюдал за тем, как Мина позвал Намджун, и как тот абсолютно спокойно уходит. Похоже, тому плевать на то, что он не захотел помогать Чону лишь потому, что тот младше него на один год. Это было так неприятно и низко, почему возраст должен всё решать за человека? Шатен ещё долго стоял и не мог поверить в услышанное, боль в области легких сдавливала его грудную клетку. На глазах появились чертовы слёзы детской обиды.       В этот злосчастный день Чонгук пообещал себе, что Шуга сильно пожалеет о сказанном и поймёт, что оказался неправ. Утирая слёзы, он поспешно удалился из спортзала в ближайший туалет и заперся в кабинке, прокручивая эти слова снова и снова в голове, всё сильнее сдерживаясь, чтобы не зарыдать. Он пытался оправдать старшего в своих глазах, понять, почему он так дерзко ответил, потому что для Гукки он был примером для подражания, шатен восхищался им. Мин хорошо общался со своими друзьями: с Джином, Намджуном и Хосоком. Да и с остальными из класса, в принципе, неплохо, но почему именно с ним поступил так? Он действительно так же ведёт себя с людьми из школы, со всеми, кроме преподавателей? Чон не мог в это поверить, абсолютно так же, как и в спортзале.       Шатен продолжал задыхаться от того, что в горле встал ком, по крайней мере до того момента, пока туда не завалились весьма взволнованные Чимин с Тэхёном. Они нашли друга по закрытой кабинке, так как никого, кроме них, там не было. Парни дали Чонгуку выплакаться, пока он рассказывал всё, что с ним случилось. Гукки слишком сентиментален, и с этим ничего не поделаешь, парни понимали это и то, что им тоже было бы неприятно на его месте. Они пытались всячески успокоить разбитого шатена, убеждая в том, что у Юнги были, наверное, какие-то свои бзики или что-то ещё. Им было жаль, что так вышло, и они хотели скорее взбодрить друга.       А тем временем Чон лишь прикинулся, что всё уже стало нормально, и думал про себя о том, что отомстит этому Юнги за такую дерзость и за то, что он, разумеется, считает себя лучше всех и вся. Гук сделает всё ради того, чтобы теперь каждому доказать, что он стоит многого и не потерпит такого обращения к себе.