Финский

Родная, ты только живи, Ты, пожалуйста, пиши, Ты, пожалуйста, люби, И знай, что я всегда где-то рядом Люби…люби…люби… - в голове рефреном, и точечно в мыслях: " Не меня, Динька, прошу только". Ты нервничаешь, дрожишь и не можешь стоять на месте. Что-то в тебе такое, что режет глаза и колет сердце. Чертовски хочется прикоснуться к тебе, что-то суметь исправить. А что если..? Я дожидаюсь конца выступления. Автографы подписаны, люди расходятся, ты почему-то прощаешься с мамой и детьми, а после моментально исчезаешь в коридорах концертного зала. Что-то не так, и это отчетливо чувствуется. Я иду за тобой, дверь гримерной прикрыта. Ты стоишь спиной, куришь в открытую форточку, тебя заметно трясёт и ты то и дело переступаешь с ноги на ногу. Подхожу со спины, и теплая ладонь ложится на тонкие подрагивающие плечи. Вздрагиваешь, поворачиваешься резко и глазами будто ищешь опору. Лучше бы ты кричала, дралась, рыдала взахлеб. Молчание, а в глазах тоска в перемешку с истерикой. - Динь, что? - эмоции спутаны и не разобраться. - Что, Арбенина?! Ты теряешься в мыслях, желаниях, действиях и не выдерживаешь, дергаешься в мою сторону, но замираешь в шаге, будто на что-то наткнувшись. В голове картинки из прошлого: " Нашествие.2002 год"; строчками в воспоминаниях: " Я тебя не слышу!" , а в глазах криком: " Я тебя не чувствую!" Решение минутное. Резко и надрывно, рывком на себя. Желание беречь, чувствовать, жить, касаться. Носом утыкаешься в шею, дыхание щекочет кожу и мурашки вдоль позвоночника. Видимо, все с той же целью: Укрыться, спрятаться - жест до боли знакомый, до тоски. - Динь, посмотри на меня, - сжимая крепко узкие плечи. Голову поднимаешь, но взгляд в сторону, мазками по стеклам, стенам, зеркалам. - В глаза, Арбенина. Делаешь пару надрывных вздохов, сжимаешь и разжимаешь кулаки и наконец-то поднимаешь свой взгляд. Пустой, дикий, затравленный. Видимо, видишь моё изумление, трясешь головой и отступаешь назад. Делаешь несколько шагов, спотыкаешься об ножку напольной вешалки и летишь на пол. Я не успеваю подать тебе руку. Ты также надрывно дышишь и держишься за ушибленный локоть, не произнося ни слова, уставившись куда-то в пол. Страшно смотреть на тебя такую худую, молчаливую. Даже в наши самые тёмные времена ты не была такой. А сейчас у тебя есть практически всё. Любимые дети, хорошие отношения с родителями, популярность и известность. Поговаривают, что даже какие-то отношения. Я свечку не держала. - Свет, - надрывным шёпотом. Я даже не узнаю твой голос сначала. - Света, помоги, - протягиваешь здоровую руку и смотришь. Умоляя глазами тебя спасти. Я не выдерживаю. Всё мои прошлые обещания летят к чертям. Плевать на Эллу. Плевать на гадости в свой адрес. Плевать на договорённости с самой же Арбениной. Не могу я тебя оставить одну. Ты все тот же ребёнок во взрослом теле. И никакие морщинки, никакие цифры в паспорте не переубедят меня в этом. Передо мной все та же Динка из 93. С кучей комплексов и проблем, озлобленная на весь белый свет, влезающая в любые драки и заманухи. Лишь благодаря нашей верности и честности, я смогла разглядеть в этом еже ранимое сердце и невероятно добрую светлую душу. И теперь я вновь возвращаюсь назад. Видя это действительно загнанное существо. Протягиваю свою руку, но не тяну теперь на себя, а наоборот, присаживаюсь рядом. Чувствую, как дрожат её пальцы, да и сама она, словно в агонии, ходит ходуном. Вижу, как бегают её глаза. Опять на что-то решается. Сначала думает-думает, а потом - солдатиком в ледяную воду, и пусть что будет. Резко прижимается ко мне сама. - Родная, - тут уже не выдерживаю я, обнимаю и начинаю гладить спину. Ты буквально воешь и начинаешь рыдать навзрыд, цепляясь руками за лацканы пиджака. - Дин, не рви душу, - не могу смотреть на неё такую, но все равно крепче прижимаю к себе. Проходит какое-то время, и ты успокаиваешься так же резко, как и начала. Лекго отталкиваешь меня и рывком встаёшь на ноги. Начинаешь мерить гримерку шагами. - Прости, - кидаешь ты, даже не посмотрев в мою сторону, - это просто эмоции накопились. Проводишь рукой по волосам и присаживаешься на окно. Болтаешь ногами и кусаешь губы. На конструктивный разговор не рассчитываю. Поднимаюсь на ноги и отряхиваю штаны. Отворачиваешься. - Ладно, - еле выдавливаешь из себя, - иди. Тебя, наверное, заждались. Спрыгиваешь с подоконника, с силой пинаешь мусорку и плюхаешься на диван. В твоих движениях все больше тебя. - Дин, я... Как обычно, не даёшь договорить. - Иди. Не знаю что ответить и неловко топчусь около двери. Уйти и ничего не сказать - равно предательству. - Финский все ещё плачет по тебе. Резко устремляешь свой колкий взгляд в мою сторону. - До встречи, - не обращаю на него никакого внимания и дергаю ручку. Надеюсь, ты все поняла.