Поговори со мной...

      — Вот так встреча! Самойлова!       Растянув губы в кривой усмешке, Мельницкий окинул меня взглядом с ног до головы и одобрительно цокнул языком. Рыжие волосы, умело зафиксированные гелем, были похожи на языки пламени. А небрежно накинутая на плечи кожанка и черные джинсы с прицепленной к поясу цепью, обрисовавшей серебристым полукругом бедро, лишь подчеркивала образ «плохого мальчишки».       Глядя четко впереди себя, и изо всех сил держа мимику под контролем, уверенно нажала на кнопку закрытия лифта. Как-нибудь без таких встреч обойдусь. Спасибо… Однако, у Антона на этот счет было совершенно иное мнение.       — Куда? — черный кроссовок уверенно лег в пасть «черепахе», не давая ей захлопнуть свою пасть.       — Ай-яй-яй. Как невежливо, Самойлова. Совсем не по-соседски.       Распространяя вокруг себя терпкий аромат одеколона, Антон шагнул внутрь, оттесняя меня к задней стенке.       Не смотреть, Ира! Не смотреть и не реагировать. Авось и доедем спокойно. Достав из кармана мобильник, уткнулась в его недра. Куда угодно, лишь бы не показать, что я напугана.       А я действительно напугана.       Как только Антон переступил порог, тот давний страх ожил во мне, заворочался в глубине души, словно растревоженный медведь-шатун. Словно осьминог, оплетающий холодными щупальцами сердце и утаскивающий его к себе на глубину. Еще немного и я просто не смогу контролировать это.       — Давненько мы тут с тобой не встречались, а? Год если быть точнее. Вот скажи, как ты от меня сбегаешь?       Лифт, наконец, закрыл двери и медленно пополз вниз. Антон продолжал сверлить меня взглядом. Я молчала, радостно встречая новую полоску света, появившуюся в щели между створок.       Шестой…       Так и не дождавшись ответа, усмехнулся.       — А ведь нам с тобой так весело было ездить вместе? Помнишь?       Помню, твою мать, помню… А лучше б нет…       Наклонившись ко мне, Антон бесцеремонно заглянул в телефон, на котором я бездумно листала список песен, хранящихся в памяти.       Я слушаю музыку, слушаю… Нет, я нихрена не слушаю, потому что наушники все еще в кармане.       — Вижу, помнишь. — улыбка растянула губы еще шире, заставляя невольно поежиться. — Так может повторим?       Злобный осьминог таки утолкал мое сердце на самое дно океана ледяного отчаяния. В самую пучину. И теперь оно, гулко бухая где-то там внизу, ожесточенно поднимало фонтаны безотчетного ужаса, окатывающие меня изнутри с ног до головы.       Он ведь не…? Сильная рука с каким-то злым остервенением впечаталась в кнопки лифта, зажав сразу половину. Испуганно вскинув голову, я смотрела, как мой кошмар вновь возвращается.       Ну что за идиот?!       Чтобы не задохнуться в старых воспоминаниях, постаралась максимально переключить мысли на более практичные и насущные.       Я и так опаздываю, а из-за него теперь придется до школы бежать бегом. Но уже через секунду поняла: «нет, не придется».       Закряхтев, как старая бабка, лифт дернулся и затих, перестав подавать какие-либо признаки жизни.       — Не-е-е-ет… — Только и смогла простонать, прикрывая в бессилье глаза. — Ну вот на кой-хрен, Мельницкий? На кой-хрен ты это творишь? Вроде уже не 14 лет, а мозгов как не было, так и нет.       — Не сцы, Самойлова. Ща сделаем, — радостно осклабился Антон, получив от меня хоть какую-то реакцию. — А ты у нас, значит, трусиха?       Найдя на панели кнопку звонка в диспечерскую, парень бодро вдавил ее пальцем и замер, ожидая ответа.       5 секунд…       Тишина.       10 секунд…       Тишина…       30 секунд…       — Че за хрень? — улыбка сползла с губ, уступая место хмурой сосредоточенности. — Повымерли они там все что ли?       Меня уже не трясло, меня колотило со страшной силой. Я с ужасом осознала, что все, кто мог, уже ушли из дома на работу, в школу, в магазин или по делам. Наступило так называемое «мертвое время».       Я думала, хуже уже не будет. Но тут, словно издеваясь над моими и так расшатанными нервами, в кабине лифта погас свет.