***
Поездка. 3 апреля. Женя очень долго планировал все это мероприятие, учитывая самые незначительные мелочи, ведь съёмки, которые должны были проходить тогда определенно повлияли бы на всю карьеру «Утопии». Буквально в день отъезда молодой человек узнал о том что его «командировка» затянется и тогда было неизвестно даже то, когда он примерно вернётся домой. Попадинец был крайне недоволен поворотом событий. Шарифов был недоволен ещё больше. Ссора. Ругань. Евгений изо всех сил пытался говорить спокойнее, но получается не особо хорошо. Артур уже почти не сдерживал себя и, хоть редко, всё же, его голос срывался на крик. Но, наверно, их можно понять. Двухнедельное отсутствие любимого человека — нелегко. А когда тебе сообщают, что эти две недели могут перерасти в три недели, месяц или даже более — тебе вряд-ли захочется сдерживать свои эмоции. Вот и они не сдержали. Артур, резко и громко выдохнув, обрывистым шагом вышел из комнаты громко захлопнув дверь, даже не бросив свое обиженное «пока». Женя же, устало потерев переносицу, взял чемодан, куртку и вышел из квартиры, даже не заперев входную дверь. Даже не попрощавшись с Артуром. Они оба ещё успеют об этом пожалеть. Сначала Женя. По пути в Питер, Евгения грызла совесть, ведь это все «как-то не по-человечески». В беспокойстве и с плохим предчувствием он добрался до метро всеми любимого пасмурного города. Станция «Сенная» встретила его большим потоком людей. С каждой минутой его предчувствие чего-то плохого усилилось, а вина тяжелела на сердце. Он вздохнул и всё-таки решил извиниться первым. Достав смартфон он открыл мессенджер и начал быстро набирать сообщения. 14:28. Ать 14:29. прости меня, пожалуйста 14:29. я так волновался из-за этой дурацкой поездки 14:30. мы даже не попрощались нормально 14:30. а сейчас так жалею об этом 14:31. ты для меня очень дорог 14:32. я люблю тебя. Сообщение отправлено. Женя вздыхает и кладет телефон в карман, ожидая ответа или хотя бы какой-нибудь смайлик от Артура, который не умел обижаться долго, и наверно, уже улыбается, читая сообщения ведь Попадинец уверен, что Шарифов испытывает не меньшие чувства. Сообщение доставлено. Прогремел взрыв. Был оглушительный хлопок, потом резкий запах, дым. Вагон раскурочен, к чертям собачьим, окна разбиты, света нет. Повсюду кровь. Много крови. И жертв тоже. Сообщение прочитано. Но смысла отвечать уже нет. А Артур пытался. Отправил Женино любимое красное сердечко, выдохнул и решил продолжить заниматься делами (да написанием того же сценария к новому ролику), чтобы со спокойной душой позвонить любимому вечером и поговорить или даже просто помолчать в трубку, поулыбаться, слушая очередной увлекательный рассказ Попадинца о забавном случае в самолёте или аэропорту. Но, увы, не суждено.***
— В 14:33 в вагоне Петербургского метро произошел взрыв. Среди шестнадцати погибших опознали Тело Евгения Попадинца, — я закончил первую часть столь трагичного повествования. — Хорошо, а что насчёт, другого молодого человека. Шарифов, кажется. Я отвел взгляд. Рассказывать обо всем этом было нелегким делом, хотя бы потому что я ещё не до конца отошёл от питерских событий. Но до конца сеанса ещё не скоро, а врач слушал меня очень внимательно, делая пометки в ежедневнике. Это хоть и немного, но придавало уверенности. — Артуру было тяжело. Кажется это был самый подавленный человек, из всех, кого я когда-либо видел. Иногда его было тяжело даже с постели поднять. Он не ел, пил только кофе со скисшим молоком и вел отвратительный образ жизни…***
Потом Артур. На Жениных похоронах его не было, потому что не нашел в себе сил приехать туда, где навсегда останется его душа. А вскоре он и вовсе съехал с их квартиры. Ян помогал, как мог. Приходил почти каждый день. Приносил продукты, которые никто не ел и их приходилось выбрасывать каждую неделю. Лапотков искренне старался поддержать. Но даже этих усилий не хватило. У Шарифова со сверхзвуковой скоростью начала развиваться психогенная депрессия, но он даже не думал заботиться об этом. Не видел смысла, как и во всем остальном вокруг, ведь «Один хрен подохну скоро». Помимо этого, его мучили кошмары. Иногда он просто боялся засыпать, потому что не хотел видеть все это снова и снова. Сначала темные, мрачные и холодные сны, во всех красках показывающие смерть Евгения. Потом кардинально обратное. Сны с любимыми воспоминаниями и самыми тёплыми моментами жизни Шарифова. И это было ужасно, ведь блондин понимал, что этого никогда не повторится, а видеть его лицо только во снах и на старых фотографиях — слишком больно. Ровно через два месяца после смерти Попадинца Артур был найден мертвым в старой съемной сталинке, на окраине Москвы. Ужасное зрелище. Долгие страдания перед смертью. Сначала моральные, а потом физические, что же может быть хуже? Снотворное настолько сильное, что просто прожгло его тело насквозь, а сердце не выдержало и остановилось. На тумбе лежала предсмертная записка с последними словами Артура. «Прости меня, любимый Женя. Думаю, если бы ты узнал, что я хочу сделать с собой уже так долго и страстно, ты бы пришел в любящее беспокойство и, как заведено, начал бы тихо и ласково повторять мне на ухо, что вместе мы все сможем и переживём любые ненастья. Но, это не так, ведь тебя нет. И как же мне плохо, боже, просто сломлен и раздавлен. Без тебя. Я до сих пор не верю, что ты уже не рядом. Каждая вещь вокруг вторит твоё имя, не давая забыть о самом лучшем человеке в моей жизни. И вспоминая, как вел себя перед нашей разлукой, я начинаю ненавидеть себя все больше с каждым разом, ведь такой, как я, никогда бы не заслужил тебя. Самого лучшего тебя. Прости, умоляю, только вернись, я так схожу с ума…» К тексту была прикреплена фотография Евгения. Измятый лист был пропитан слезами и, видно, у Шарифова действительно не осталось ни сил, ни здоровья, ни желания терпеть все это. Вскоре, Артур был похоронен на Калитниковском кладбище, совсем-совсем рядом с Евгением.***
— Я просто не представляю, что он мог сделать это с собой, — последовал тяжкий выдох, — Да, у него было не лучше… Что там! Просто ужасное положение, но, — все же, мне нужна была эта секунда, чтобы собрать мысли в кучку, — Это один из немногих людей, что вполне осознавал ценность жизни. До сих пор поверить не могу… Константин Леонидович прошёлся взглядом по всем записям, что он сделал за время консультации. — Ян, время нашей встречи уже почти вышло, да, и думаю вам нужен отдых от этого всего, — он степенно обратился ко мне, — Давайте встретимся в следующий раз через недельку и обсудим, все что чувствуете на счёт этого. Договорились? Я кивнул. Негромко попрощавшись я вышел из кабинета с глубокой задумчивостью на лице.***
Они оба пожалели об этом и просто невероятно, что такое количество закономерностей сплелись в настолько трагичную историю. «Твоя улыбка со мной. До конца концов.»