О дивный новый мир!

Он всего лишь прятался в шкафчике женской раздевалки и мирно подглядывал за переодевающимися девчонками, но тут над ухом заорал ротный: — Посмотрите на этого бойца! Не будьте, как он. Он не готов защищать Народный Арранкар от отто-гаттеровских оккупантов! Три наряда вне очереди! …и Минору Минета очнулся от ночного кошмара, снова пытаясь сообразить, где находится. Он осторожно приоткрыл один глаз и облегченно выдохнул: не казарма, не картошка и не крысы. Вроде человеческая комната, только плакатов многовато, даже на потолке. Минору сфокусировал взгляд и покрылся холодным потом: с многочисленных постеров на него смотрели идеально красивые, целующиеся, обнимающиеся и любящие друг друга подростки мужского пола. Все интересные места, однако, были закрыты цветной мозаикой. «Я попал в комнату гея?» — ошарашенно подумал Виноградный мальчик и зажмурился, чтобы никто не увидел, что он в сознании. Откуда-то сбоку донесся радостный женский визг: — Ура, новая глава в яойной манге! Ну наконец-то я увижу их голыми! «Голыми? Что за яойная манга? » — Минору лихорадочно вспоминал, что бы это могло значить. Слово было для него новым и непонятным, но девчонки явно не были геями. Девчачьи голоса продолжали попеременно издавать ультразвук от новости о яойной манге и параллельно трещать с обладательницей второго такого же ультразвука: — А ты знаешь, как я умерла?! — поинтересовался голос сидящей в комнате девушки. Вторая заверила ее, что она до сих пор об этом не рассказала, им было некогда, они же придумывали новые названия мужским достоинствам. Они хором начали в унисон скандировать свои гениальные названия: «болт», «агрегат», «писюн», «кол», «огрызок», «мертвая змея», «макаронина»… Минору чуть не заорал в голос, чтобы не смели мужское достоинство называть такими противными словами, но сдержался, чтобы не выдать себя раньше времени. «Яойщицы», как себя гордо обозвали собеседницы, завели задушевный разговор, как они оказались в этом мире. Одна была конченной мангакой, которую убил стенд на комик-коне, когда она пыталась на нем повиснуть для неприличного фото с сексуальным ушастым и хвостатым подростком. Вторая, оказалось, умерла от несчастного случая — захлебнулась собственной слюной при чтении яойной манги. Пока Минору Минета лежал и тихо «выпадал в осадок», понимая, что из одного мира его выкинуло, но закинуло в другой, из которого тоже непонятно, как теперь выбираться, яойщицы решили, что им стоит жить вместе, рисовать постеры и мангу со сношающимися дивными мальчиками и при этом всячески наслаждаться жизнью. Тут «его яойщица», как ее про себя окрестил Минору, зашмыгала носом и призналась коллеге по цеху, что опять батарейки везде кончились, телефон пищит, вибратор не пашет, а всемогущий компьютер она не может беспокоить, — неловко. Они вдвоем посетовали, что тяжела их судьба в этом мире: батареек мало дают, говорят, что заботятся об экологии, все самые интересные места в мангах зацензурены, а живых парней они отродясь не видели. Остаётся только фантазировать, рисовать по памяти и вздыхать, глядя на неработающие секс-игрушки. «Ааа, точно. Надо найти Себу и спросить, куда я попал, и как мне отсюда выбраться!» — Минору, наконец-то, прочухался ото сна и подскочил с кровати, уже не слушая, как шибанутые на всю голову подружки будут вместе вести видеоблог, фотографировать еду, заботиться об экологии… Минору, сломя голову, выбежал на улицу и остолбенел: улицы все были пустыми. Он схватился за грудь и облегчённо выдохнул: сиськи все ещё были с ним. Он скинул дизайнерские шпильки на высоченном каблуке, обозвав их «орудием пыток святой инквизиции». Посочувствовал девушкам, которые ходят на них и даже иногда бегают, затем задумчиво погладил собственную грудь и направился знакомиться с миром. Живых людей действительно на улицах не было, зато вместо них были голограммы, которые поглощали жирную, нездоровую еду, шипели на пищащие телефоны, в которых кончался заряд, и с грустью демонстрировали друг другу неработающие вибраторы всех мастей и расцветок, чуть ли не плача, что «трахаться хочется, аж мочи нет, а батареек не выдают». Минору кривился от этого лицемерия: сами озабоченные на всю голову, но батареек для вибраторов нет — заботятся о экологии и поступают правильно. Смысл от этой пластмассы без батареек? Ей же ничего нельзя сделать! Минору пару раз попытался поступить «неправильно», согласно законам этого мира и донести правду: объяснить, что и без батареек можно вполне себе прекрасно справиться с напряжением и возбуждением, и сделать себе приятное. Готов даже нарисовать им член, чтобы они были в курсе, что скрывается за этими кубиками цензуры, скрывающими самые интересные места. Он искренне сочувствовал этим несчастным голограммам и живым девочкам, сидящим по своим домам и выставляющим «правильную жизнь» напоказ, а потом плача подругам. Наконец даже в голове обычно не слишком далекого Минору все сложилось воедино — это не Лучший Мир, это Худший Мир! Он — в аду! В пользу этой версии свидетельствовало решительно все: манга без концовок с цензурой на пол страницы, теплые мерзкие йогурты, удивительно похожие на сопли, батарейки, словно специально садящиеся в самый неподходящий момент, и забота об экологии планеты, планетой не являющейся, жирная пища, которую едят только голограммы, потому что их хозяйки валяются по домам в голодных обмороках… Совершенное отсутствие мужчин, кроме нарисованных идеально стройных и красивых мальчиков, любящих друг друга как угодно и где угодно, и вечно неудовлетворенные, раздраженные девушки, с уничтоженной самооценкой, смотрящие на эти нарисованные картинки и понимающие, что это не про них и не для них, и от того сатанеющие ещё больше. Девушки, которых надо холить и лелеять живым парням, занимаются ерундой, не приносящей никакой пользы ни им самим, ни окружающим. Каждый момент, каждая деталь этого мира, внешне кажущаяся необходимой и даже приятной, на самом деле была изощренно спроектирована, чтобы причинять страдания. — Себа! — заорал Минору, размазывая сопли, слезы и тушь по своему женскому лицу от внезапного понимания и сочувствия обитательницам этого мира. Себа появилась, как всегда, неожиданно. — Себа, на самом деле я в Худшем Мире? — Да, Мина — ты в Худшем Мире. — Но я не Мина, я Минору Минета. Себа, у тебя явно не хватает заряда, чтобы это понять, произошла ошибка. Я парень. Я студент Академии Юэй. — А ну-ка полапай себя за грудь! — потребовала проекция суперкомпьютера. Минору два раза просить не надо было: он с готовностью поднял руки и с довольным лицом принялся осторожно мять собственную грудь — Нравится, да? — Нравится. Очень. — Ах ты, похотливая тварь! Ты все никак не уберешься отсюда! Минору снова ничего гениальнее не придумал, как испугаться и упасть в обморок, продолжая держаться за собственную грудь…