Edward Sharpe & The Magnetic Zeros — Home
— С днем рождения, Фрэнки! — Радостно прокричал растрепанный Джерард, вытягивая небольшой торт из придорожного магазинчика с горящими свечами. Восемнадцать. Фрэнк без замедлений одним выдохом задул свечи и быстро их вынул, чтобы вместо торта не съесть стекший воск. «Теперь не будет проблем с побегом» — подумал Айеро и счастливо улыбнулся, зажмурив глаза и сморщив чуть веснушчатый нос. Подумать только, это первый день рождения Фрэнка, когда он по-настоящему счастлив, без натянутой улыбки, без слез, не делая вид, что все в порядке. Обычно каждый день рождения, что он находился дома, проходил одинаково серо: Фрэнк вставал ровно в шесть утра, чистил зубы, принимал душ, надевал свой самый любимый костюм. До девяти лет это были костюм скелета, Франкенштейна и пирата, после девяти он решил, что стал уже слишком взрослым и пора кончать с детскими забавами, так что карнавальные наряды сменились официальным костюмом, в котором маленький мальчик выглядел весьма забавно. Утро своего дня он проводил за телевизором, смотря мультфильмы, а ближе к обеду мама Фрэнка подавала к столу небольшой шоколадный торт, каждый год. Менялось лишь количество свечей: пять, шесть, семь, восемь… Маленький Фрэнки и Линда всегда мило проводили время вместе за чаепитием, это была самая лучшая и самая любимая часть этого дня, да и в целом его детства. Но после обеда все заканчивалось: отец приходил с работы. Холодно поздравлял его одной лишь фразой: «С днем рождения» и выдачей небольших денег. Дальше атмосфера в доме становилась никудышной и до предела напряженной: мама дальше занималась бытом, ведь иначе со слов отца она была отвратительной хозяйкой, и вообще, он обеспечивает ее и ее сына не для того, чтобы она тут отдыхала. Но Фрэнк был и его сыном тоже. Отец обычно читал газету в этот день, как в целом и в любой другой, или смотрел передачи по телевизору, критикуя всех вокруг себя. Фрэнк же в тот момент снова закрывался в своей комнате, коротая время в полном одиночестве. На хэллоуинские колядки его обычно не пускали. Так что он как обычно ложился ровно в десять часов вечера, как наказал отец, и еще полночи думал о том, чтобы поскорее убежать оттуда. И вот теперь он сидит тут с Джерардом, его жизнь налаживается, он находит смысл жизни, то, ради чего хочется жить, то, ради чего нужно жить. Знаете, вроде того, когда заводишь собаку. Умрешь — она умрет тоже. А Фрэнк очень не хотел, чтобы Джи умирал. — Что ты загадал? — Уэй в этот момент аккуратно разрезал торт пластмассовым столовым ножом. — Почему ты не взял посуду в столовой? — Проигнорировав вопрос, спросил Фрэнк. Джерард задумчиво посмотрел на парня, все-таки он хотел в первую очередь услышать ответ на свой вопрос. — Пришлось бы мыть, — логично. Он ненавидел мыть посуду. — Ну так отвечай! — Не сбудется… — Надулся Фрэнк. — Сбудется. Не сбылось бы, если бы я плохо отнесся к твоему желанию! А я очень хочу, чтобы оно сбылось, что бы это ни было. Фрэнк рассмеялся с заявления парня. И откуда он это взял? И он все же решил рассказать, так что приблизился к Джи очень-очень близко, так, что их колени уперлись друг в друга, чтобы никто за стенами комнаты не смог расслышать самого потаенного желания. — Я загадал, чтобы мне было всегда так хорошо, как сейчас с тобой, — Джерард во все зубы улыбнулся парню в ответ и с теплотой прильнул к губам своего любимого. Слегка отодвинувшись, чтобы увидеть глаза друг друга, Уэй шепотом произнес, также тихо, словно это тоже был секрет: — С днем рождения, Фрэнки.***
Залог успешного Хэллоуина практически каждого среднестатистического подростка США — тусовка в коттедже с кучей поганой выпивки. Именно поганой. Лучше не знать, что там можно найти… Вообще, Джерард с Фрэнком были далеко не среднестатистическими подростками. По крайней мере по мнению остальных жителей интерната. Но когда бы их останавливал сей факт? Поэтому ровно в шесть часов вечера Джерард стоял в толстовке со скелетом, Фрэнк в самой обычной ветровке, «зато тепло». Следует заметить, Айеро прекрасно дополнял своего парня перчатками без пальцев также с рисунком косточек. Смотрелось миленько. Эти наряды были самыми подходящими под тематику вечеринки, а то какие костюмы для Хэллоуина ты еще найдешь в такой глуши? Приходилось выкручиваться. А вот Рэю выкручиваться не пришлось, ему в принципе было все равно на дресс-код, так что вырядился он во что попало. А точнее для него: в серую кофту и синие джинсы. Пугающе, да? Зато Вилле как всегда смог выделиться: черные тени придавали глазам еще большее сияние, изо рта по подбородку стекала откуда-то нашедшаяся искусственная кровь. Наряд многообещающий, снова в их компании не будет отбоя от девушек. Точнее, у Вилле. Его сетчатый свитер с длинными рукавами, закрывающими тонкие пальцы с ногтями, выкрашенными в черно-белый, громадные черные ботинки, которые он даже помыть не удосужился. Ну вон, на подошву налипла грязь. Да каждый плотный качок завидовал Вилле и его обаянию, которое он сам-то и не проявлял, оно все как-то само. Но его не интересовали девчонки, налипающие на него, как осы на сладкую грушу, его сердце давно было отдано другому. А уже ровно в семь часов вся их компашка стояла в доме того самого Брайана, у которого Джерард впервые побывал на нормальной вечеринке, когда Фрэнк наговорил ему глупостей. Да это не глупости. Это бред сумасшедшего. Поэтому Уэй все еще помнит о той ночи, в особенности о Происшествии в уборной. А уже ровно в восемь часов хорошая часть спиртного была залита в желудки каждого. Но не каждому было хорошо. Например, Рэй в данный момент находился в объятиях белоснежного унитаза, который в эту секунду перестал быть белоснежным. Фрэнк был не слишком пьян, он пил достаточно часто для того, чтобы не напиваться быстро. Пока Рэй находился в пятом измерении, парни сидели на диване в гостиной вокруг танцующих и очень пьяных подростков. Еще даже не полночь, а дети были уже в стельку. Джерард с Вилле что-то активно обсуждали, но Фрэнк не пытался разобрать их болтовню, не очень-то и хотелось. Зато, наблюдая за народом, он смог заметить нечто очень интересное и занимательное для себя: в нескольких метрах от него одиноко стоял Рой; выглядел он не очень. Безумно пьяный и, возможно, под травой. Пялится прям на них. Точнее, только на Фрэнка. И не с ехидной улыбкой, какую он привык видеть на нем. А с разочарованием и грустью. Даже… скорбью? И глаза покрасневшие непонятно от чего: то ли от слез, то ли от травы. Но скорее всего второе; Рой не плачет. Почти никогда не плакал. Зачем я смотрю на него в ответ? Черт, нужно было игнорировать его взгляд. Теперь от него не убежать, сожрет. О нет, неужели он собирается подойти? Но он не подошел, а сделал хитрее, безмолвно уйдя в другую комнату, поманив Фрэнка туда же кивком головы. Не то чтобы ему было дело до него, но интерес иногда побуждает на грехи. — Вы пока общайтесь, я отойду ненадолго, — он поспешно встал с дивана, а Джерард с Вилле даже не отвлеклись от своей беседы, видимо, была очень занимательной. Наконец, найдя нужную дверь в количестве других дверей-близнецов, парень оказался в небольшом кабинете, напомнившем ему кабинет директора. Видимо, это место работы отца Брайана. На огромном рабочем столе из каштана восседал Рой. Снова с тем же самым угрюмым лицом. Считай, Фрэнку и билет в театр покупать не нужно было, весь трагический момент развивался тут. Постановка для одного гостя. — Пришел таки, — и голос не казался уж таким противным и скрипучим, как раньше. — Выкладывай. — С каких пор тебе не все равно на меня? — Мне все равно, просто интересно, что тебе нужно на этот раз, — Фрэнк плюхнулся на кожаный коричневый диван, в одночасье поглотивший его. Рой не стал медлить, сразу же слез с высокого стола и сел рядом. — Скажи, Фрэнк, счастлив ли ты с Уэем? — Такие вопросы явно не стоит задавать спустя два года после расставания. — Да. — А я несчастлив, когда ты с ним. — А мне что с этого? — Слова ранили Роя, видимо, настолько, что из его глаз брызнули капельки слез. Фрэнк в последний раз видел слезы рыжего как раз после их разрыва. « — Не уходи, пожалуйста, не уходи. Я все сделаю. Чего ты хочешь? Чего ты хочешь? — Он был бы готов съесть землю сейчас ради своего любимого, поцеловать его грязные кеды, убить. Колени горели от боли, он стоял на них вот так перед ним уже очень долго. Битое стекло полностью окрасилось кровью, от ног не осталось и живого места. — Я все сделаю! Хочешь? — Он кричал навзрыд, слезы стекали по щекам, усыпанным веснушками. Но единственное, чего хотел Фрэнк — ударить его по лицу. И плюнуть на его разлагающееся тело. Все, чего он хотел — уйти, скрыться в лесу от него, где угодно, лишь бы не видеть. И не слышать. — Заткнись. И встань с колен, вон, все ноги уже в крови. Отойди, дай я уберу. Но он не слушал его. Он уже давно его не слушал. Рой разрушил практически всю комнату. Как обычно и бывает. Рамки с фотографиями искусственных семей, искусственных родителей, кружки с кофейным налетом, грязные стаканы, все летело и с грохотом разбивалось о пол. Кровать каким-то боком вообще оказалась на середине комнаты, колючий плед свисал с люстры, в комнате стало не только душно, но еще и темно. — Не уходи… — Это были последние слезы Роя, которые Фрэнк видел.» И теперь он плачет снова. — Почему ты плачешь? — Потому что тебя нет рядом больше, — почти шепотом, тихо-тихо, чуть ли не одними губами ответил Рой, отчего Фрэнк с тяжестью вздохнул. — Я не могу ничем тебе помочь. Ты сделал слишком много плохого. Ты слишком ужасен, чтобы я помогал тебе. Даже если бы я захотел, мне нечем тебе помочь. Я люблю Джерарда. И никогда не любил тебя. И любить не хочу, — Роя разрывало изнутри, он пытался сдержать слезы, но ничего не выходило, становилось лишь больнее и больнее. — Почему ты бросил меня тогда? — Я думал, ты знаешь. — Не спрашивал бы, если бы знал. — Наши отношения были ошибкой. Мне нравилось заниматься сексом с тобой, но не больше. Все наши «отношения» были пустой тратой времени. Ты душил меня. Также, как и мой отец. Я думал, что люблю тебя, но любовью это не было. Это было саморазрушением, понимаешь? — Ты говорил, что не уйдешь. — Но мне не хватило сил остаться. Выбор стоял между тобой и мной. И я выбрал себя. Рой только кивнул, огромный кислый ком встал посреди горла и забрал способность говорить. — Мне нужно идти. Отпусти меня, Рой. Хватит. Ты только мучаешь себя. И меня вместе с этим, — уже стоя у двери, указал Фрэнк. — С днем рождения. Не сказав больше ни слова, Фрэнк скрылся за дверью, оставив Роя наедине с собой.***
— …да, он так и сказал. Зря ты в тот день прогулял занятия! Бедная Миссис Роджерс чуть ли голос не сорвала в тот день. Фрэнк правда умеет выводить на эмоции, — единственное что услышал Айеро, вернувшись обратно на диван в гостиной. И Рэй вернулся. Наконец, Фрэнку не придется быть третьим лишним в кругу Джерарда и Вилле. А выглядел Торо получше, уже не такой зеленый и бледный. Видимо, из него вышло все содержимое желудка. И все его предупреждали, нечего было пить на голодный желудок. — О чем речь? — Поинтересовался Айеро. — Рассказываю Вилле о том, что ты устроил на уроке физики в среду, его не было тогда, помнишь? Конечно, он помнил, как же о таком забыть: Миссис Роджерс явно была не в настроении в тот день, и на ком же она решила сорваться? Правильно. « — Фрэнк, вы в земле копались? — Отвлекшись от темы, спросила взрослая высокая женщина с ужасно стягивающим бубликом на макушке. — Чего? — Опешил парень. — У вас все ногти черные. Спрашиваю, не копались ли вы в земле? — Легкая улыбка на лице давала понять, что она прекрасно знала, что ни в какой земле он не копался. — Да вроде не приходилось. Это лак. — Лак предназначен для того, чтобы девушки красили им свои ногти. Но никак не парни, — по классу прошелся тихий гул. — Вот именно, Фрэнк. Что, стал возиться с Уэем и сразу девчонкой стал? — Послышался один из голосов парней из волейбольной команды. — Заткнись, тебя не спрашивает никто. Да и что плохого в том, чтобы быть девчонкой? — Захари, я разговариваю с Фрэнком, будь добр помолчать, — конфликт был оборван Миссис Роджерс. — Так зачем же тебе лак? — По-моему, это совершенно не ваше дело. У нас нет и никогда не было дресс-кода, так что не думаю, что это проблема. Особенно не ваша. Даже если это и проблема, то только моя. — Не думаю, что сейчас самый подходящий момент, чтобы спорить со мной, — объявила она. — А я думаю, как раз таки тот самый, — Айеро всегда шел до конца. — Ваша работа тут — обучать детей, хотя и с ней вы не особо хорошо справляетесь. Так что давайте вы обратите внимание хотя бы на обучение учеников, а не на мои ногти и не на то, в какой цвет они выкрашены. Да хоть в розовый покрашу, вас это не касается. — Ты не слишком ли много себе позволяешь, юноша? — Вскрикнула учительница. — А вы? Думаете, такое поведение в сторону учеников позволительно? — Он добился желаемого результата, в ту же секунду Миссис Роджерс была красная и раздутая, словно рыба фугу. — Я не буду сейчас разбираться, какого ты пола или ориентации по твоим черным ногтям, но выглядишь ты, как чучело! — А вот здесь она уже и до оскорблений добралась. Опять же, как непрофессионально с ее стороны.» — По итогу его вызвали к директору, к которому он, конечно же не пошел, — Джерард усмехнулся этой истории. — Так, кому взять еще выпивки? — Вилле вылез из объятий теплого дивана. — Точно не мне, — промямлил Рэй. Было принято решение всеми ребятами догнать своего друга.